Джеки Чан VS Игра престолов

Прошла неделя с тех пор, как наш герой с именем Джеки Чан и с внешностью Джеки Чана (но, все-таки, не сам Джеки Чан) прибыл в Королевскую Гавань. Следующие дни после прибытия он провел в бедной ночлежке, находящейся в самой гуще Блошиного дна. Окруженный постоянным смрадом, нищетой и невежеством, он жил как во сне. «Что я здесь делаю? — спрашивал он себя. — И как вообще оказался тут… Это просто случайность, или чье-то больное воображение намеренно сыграло со мной злую шутку, поместив в этот мир, где для меня нет места…» Пес, которого он угостил мясом, привязался к нему и теперь тоже жил в ночлежке. Джеки Чан был первым человеком за всю его короткую собачью жизнь, который отнесся к нему по-доброму, поделившись последним куском. За неделю, прожитую в спокойствии, он отъелся и стал выглядеть гораздо здоровее. Это был молодой остроухий пес, немного напоминающий овчарку. Джеки даже дал ему имя — Юань. Жили и питались они на деньги, которые Джеки с трудом смог достать, подрабатывая носильщиком на пристани. Он был настолько чужд всему и всем, что, куда бы ни шел, местные подозрительно косились на него и кидали неодобрительные взгляды. Возможно, дело было еще и в том, что он повсюду разгуливал в футболке и джинсах, что было, конечно, крайне неосмотрительно с его стороны. Но Джеки из принципа носил одежду, которая была на нём, когда он внезапно оказался в этом мире. Таким образом он пытался хоть как-то сохранить свою индивидуальность и связь с той реальностью, откуда он прибыл. В противном же случае через некоторое время он наверняка решил бы, что всегда и жил здесь, а его прошлая жизнь была не более чем далеким сном. День за днем Джеки Чан пытался найти смысл своего пребывания в этом варварском средневековом мире. Он интуитивно чувствовал, что всё, что происходит, происходит не просто так. «Наверняка, — думал он, — у меня есть какое-то предназначение, нужно просто следовать знакам. Не просто же так я оказался здесь». Как-то раз вечером, погруженный в эти мысли, Джеки пробирался к своей ночлежке по тесным грязным улочкам, наваливающимся одна на другую, как вдруг откуда-то то сверху на него с размаху хлынул поток зловонных помоев (в Блошином конце многие отходы любого происхождения имели обыкновение выливаться горожанами прямо на улицу). Отвратительная жижа, разнообразной консистенции, разом промочила его с ног до головы, распространив вокруг невыносимую вонь. — Совсем ошалели?! — в бешенстве закричал он, потрясая кулаком в сторону окон второго этажа. Но ответа не было. «Ну и уродство… — подумал Джеки Чан. — Может быть, это как раз и есть «тот самый знак»? Да, да. Это знак того, что я в полном дерьме» — и он был абсолютно прав. — К дьяволу!.. Судьба? Знаки? Какая же чушь — раздраженно бормотал он, бредя по узким улицам и вытирая лицо от грязи. — Ни в чем нет смысла! Есть только это чёртово средневековье и я, по какой-то причине застрявший здесь. Некоторое время, пребывая в смятении, он шел куда глаза глядят, и лишь спустя минут десять заметил, что заблудился. Начинало темнеть, и людей на улицах в этой части Блошиного конца почти не было. Спросить дорогу было не у кого. Когда Джеки уже отчаялся выбраться и просто шел наугад, откуда-то из глубины мрачных закоулков до него донеслись громкие возгласы и крики. Кричала женщина. Она звала на помощь. Не мешкая, Джеки бросился вперед, на поиск источника звуков. Он мигом забыл обо всех своих проблемах, и пелена неопределенности разом спала. Осталась лишь кристальная ясность мысли и желание помочь. Несколько минут плутания по безлюдным проулкам вскоре привели его на перекресток. Перед ним во всей красе предстал местный бордель, принадлежавший члену Малого совета при короле Петиру Бейлишу. Около входа собралась небольшая толпа горожан, в центре которой двое рослых мужчин, облаченных в доспехи, пытались удержать вырывающуюся девушку. Девушка изо всех сил сопротивлялась и даже пыталась покусать обидчиков. Но она была практически бессильна против этих двоих, которые хватали несчастную за что попадется и тащили внутрь публичного дома. Стоявший рядом на коленях сгорбленный старик со слезами на глазах молил мужчин сжалиться. — О, нет, старикан, нет и еще раз нет! — донеслось до Джеки — Твоя милая дочурка останется с нами! И мы пойдем с ней гулять! Это будет очень романтично, обещаю! Гарольд настоящий джентльмен, так ведь, Гарольд?! Джеки подобрался ближе и стал проталкиваться сквозь толпу к центру действа. Было видно, что эти двое явно наслаждались вниманием со стороны собравшихся, с каждой минутой распаляясь всё больше. — Гарольд, это мне кажется, или старик и впрямь переживает за неё? Прости, но у нас был уговор, неужели ты совсем выжил из ума? Если тебе нечем расплатиться с нами, то мы сами назначим наиболее подходящую для нас плату! — Умоляю! Я отдал вам всё, что у меня было! — простонал старик. — Эти гроши?! Это всё, что у тебя было? — усмехнулся мужчина в доспехах. — Но знаешь, деньги ведь не самое главное в жизни! К примеру, истинную красоту нельзя купить ни за какие суммы! А для нищей крестьянской шлюхи твоя дочь, на удивление, очень красива. И сейчас мы как следует позабавимся с ней и, возможно, впоследствии, она будет даже носить ребенка от одного из нас! Тебе следовало бы гордиться этим, неблагодарное отродье! Джеки стоял как вкопанный и растерянно взирал на происходящее. Тут он заметил, что столпившиеся люди были просто досужими зеваками. Некоторые даже злорадно ухмылялись, а многие просто с интересом дожидались развязки. Никто даже и пальцем не пошевелил, чтобы помочь. В какой-то момент девушке все же удалось исхитриться и укусить за руку одного из громил. — Ах ты, сука! У твоей дочурки дурное воспитание! Но мы её научим хорошим манерам! — проревел второй здоровяк и наотмашь ударил девушку по лицу. Она слабо вскрикнула и осела на землю, потеряв сознание. По толпе прокатился ропот. — Вот такой тихой ты мне нравишься гораздо больше. Люблю застенчивых девочек. Хватит болтовни, Марк, нам уже давно пора… — речь его оборвалась на полуслове, потому что откуда-то из толпы в него летел здоровый булыжник. Здоровяк не успел увернуться, и камень попал ему в нагрудник, не причинив особого вреда. — Кто посмел?! — хрипло заорал Гарольд на всю улицу. — КТО ПОСМЕЛ?! Но вместо ответа в него полетел второй булыжник. Затем третий. Ошеломленный Гарольд только успевал уворачиваться. А затем из толпы выпрыгнул невысокий чумазый человек, судя по запаху, облитый какими-то пищевыми отходами, и нанес Гарольду резкий, но сильный удар ногой с разворота прямо в грудь. Не успев понять, что произошло, Гарольд уже лежал на земле и смотрел в необъятное небо. Второй же мужчина, по имени Марк, тут же выхватил из ножен меч. — Ты что, совсем спятил, помойная крыса?! — заорал он. — Да я тебе руки-ноги поотрубаю! И с этими словами Марк сделал несколько выпадов, от которых человек довольно легко увернулся. Со свистом рассекая воздух, меч проходил от него в считанных сантиметрах, но задеть так и не мог. Человек был на редкость ловок. Он как будто заранее предугадывал любые возможные удары, и Марк слишком поздно понял, что перед ним не просто какой-то сумасшедший выскочка из трущоб, а опытный боец, владеющий неизвестным ему боевым искусством. Наиболее отчетливо он понял это в тот момент, когда человек, увернувшись от очередного удара, неожиданно сделал подсечку и потерявший равновесие Марк тяжело рухнул, сильно ударившись головой о мостовую и выронив меч. — Ты хоть знаешь, с кем связался, сопляк?! — прорычал поднявшийся на ноги Гарольд — Мы потомственные рыцари! Мы служим королю! Человек бросил взгляд на лежащую без сознания девушку. — Паршивые же из вас рыцари, — в голосе его послышались гневные нотки. — Да как ты смеешь! — Гарольд впал в бешенство. Ярость переполняла его. Подумать только, какой-то сморчок осмелился напасть на них! Да ещё и на глазах у всего местного сброда. Это было неслыханной дерзостью с его точки зрения. И единственным наказанием за этот проступок могла быть только смерть. Под два метра ростом, облаченный в тяжелые доспехи, Гарольд производил внушительное впечатление. Человек из толпы по сравнению с ним смотрелся просто коротышкой. При взгляде со стороны могло показаться, что силы явно не равны, но, к удивлению многих, человек ничуть не испугался. Мало того, он поднял с земли меч, что уронил Марк, и встал в стойку, приглашая к бою. Это было последней каплей. Не помня себя от ярости, Гарольд бросился на него. Он неистовствовал. Нанося удар за ударом, не давая противнику передохнуть он старался загнать его в угол и обезоружить. А после — заставить молить о пощаде. Это всегда было его самой любимой частью, перед тем, как нанести последний удар. А толпа тем временем множилась. Люди хотели посмотреть, чем всё обернется для смелого выскочки. Собравшиеся зеваки считали его попросту сумасшедшим. Кто, как не конченый псих, будет с голыми руками идти против двух рыцарей из числа городской стражи. Незнакомец умело отражал все удары и виртуозно уклонялся, но, к удивлению Гарольда, так ни разу и не попытался атаковать. «Слабак!» — пронеслось в его голове. Он ликовал. Незнакомца удалось прижать к стене. Бежать было некуда. Гарольд наставил на него меч. — Тебе конец! Лучше молись! — рявкнул он.  — Прошу, пощади… — наигранно сказал человек.  — Ты жалкий прыщ! — ликующе заорал Гарольд, не заметив фальши в его голосе. Решив, что победа за ним, он на мгновение ослабил бдительность, и тут незнакомец со всей силы пнул Гарольда в живот. Затем, не давая ему опомниться, резким движением выбил из рук меч. Гарольд растерялся. И в следующий же миг получил рукоятью меча довольно чувствительный удар в пах. «Как же так…- подумал Гарольд, согнувшись пополам, — так ведь нельзя…» Несмотря на то, что пах, к его счастью, был защищен гульфиком, ощущения были все равно весьма неприятные. По толпе прокатился смех. — Ах ты, мразь… Да я тебя… — но человек не дал ему договорить, завершив атаку ударом в челюсть. Челюсть громко хрустнула. Гарольд почувствовал, как обожгло лицо. Кулак незнакомца будто был раскален, настолько было больно. Гремя доспехами, он грохнулся к ногам старика, еще десять минут назад молившего рыцарей сжалиться над своей дочерью. Десять минут назад Гарольд и представить не мог, что все обернется так плачевно. Всё вокруг плыло. Он увидел, как Марк, с кровоточащей головой, пытался отползти подальше. Мысли путались. Гарольд понимал, что они столкнулись с каким-то отчаянным головорезом, который за считанные минуты практически одной левой одолел их, опытных бойцов. Не понимал он лишь одного… -Зачем? — простонал он, превозмогая боль, — Зачем ты это делаешь?! Кто тебе эта девка?! Забирай её, если так хочешь! Человек кинул на Гарольда взгляд, полный презрения. — Да! — послышались возгласы — Девчонка что надо! Достается победителю! Парень молодец! Проваливайте, неудачники! — толпа одобрительно загудела. — Да что с вами не так?! — вдруг крикнул чумазый человек. Он был весь в грязи, но глаза его яростно сверкали в полутьме. — Перед вами истязали девушку, а вы просто стояли и смотрели? Весело вам было, да?! Наслаждались зрелищем? — А тебе какое дело? — отозвались из толпы — Кто ты вообще такой? — Да какая разница кто я такой?! Главное, кто ВЫ! Вы же просто бессердечные дикари! Чем вы лучше этих двух ничтожеств, называющих себя рыцарями?! В толпе повисло напряженное молчание. — Ты! — человек подбежал к поднявшемуся на ноги Марку и схватил его за грудки. — Ты считаешь, что ты поступил с этой девушкой по-рыцарски? Отвечай! У Марка кружилась голова, и он плохо соображал. — Пошел ты… — бросил он в лицо человеку. — Ты хоть понимаешь, что ты редкостный подонок?  — Понимаю, — неожиданно ответил Марк. — Это так. Я подонок. Но лучше уж быть подонком, чем таким кретином, как ты. Я думал, что такие безмозглые правдорубы уже давно перевелись. Это же просто крестьянская шлюха! Неужели ты и умереть за неё готов? — Еще раз так её назовешь …- человек осекся. Он увидел, что девушка очнулась. Съежившись, она горько плакала, обняв отца. Обхватив её, силясь закрыть ото всех, старик с ужасом озирался по сторонам. Повисла тишина. Из-за облаков выглянула полная луна, озарив окрестности бледным светом… Многим из присутствующих вдруг стало как-то не по себе от увиденного. Пылкая речь незнакомца неожиданно оказала влияние на толпу. Некоторые потупились. Не глядя ни на кого, человек подошел к девушке и помог ей подняться. Освещенный белым лунным светом, он был похож на грязного призрака. — Пойдемте отсюда, — тихо сказал он — Вы далеко живете? Я провожу вас. Несколько секунд старик испытующе глядел на человека, но затем кивнул. Толпа в растерянности расступилась, пропуская троицу. Глядя им вслед, Марк вдруг осознал, что окружающие его люди смотрят на него с укором и презрением, а кто и с откровенной враждебностью. Он поёжился, ощутив на себе их взгляды. В какой-то момент он даже испугался, что толпа сейчас набросится на них. Но ничего не произошло. Люди стали расходиться по домам, оставив королевских рыцарей у входа в бордель.

***

Стояла глухая ночь. Перекресток уже давно опустел. Бордель затих и погрузился в тишину, что было для него большой редкостью. Где-то выли собаки. Ясное ночное небо было усыпано звездами. В одном из окон спящего борделя можно было разглядеть силуэт человека. Опершись на подоконник, он задумчиво смотрел туда, где некоторое время назад разворачивалась потасовка. Это был Петир Бейлиш по прозвищу Мизинец. Петир от начала до конца видел всё, что произошло перед входом в его бордель, и заметил, что сердобольному незнакомцу удалось каким-то образом повлиять на чувства собравшихся, воззвав к справедливости. И дело было не только в его ораторских способностях. Дело было, как показалось Бейлишу, в какой-то особой, чуждой этому месту энергетике, которую излучал человек. Ничего подобного Мизинец никогда не видел. — Надо же, а он ведь и впрямь безмозглый правдоруб. — Мизинец усмехнулся про себя. — С одним таким я уже имею честь быть знакомым. Хотя десница, конечно, несколько более осторожен, сути его это не меняет. Он задумчиво посмотрел на луну.  — Правдорубы создают много проблем, это верно. Но у них есть и один неоспоримый плюс. Они быстро умирают.