fiery dawn

2 Утро следующего дня выдалось на редкость холодным и туманным. Если бы Гэндзи не спал в этот момент, он бы точно удивился такому перепаду температур. Закрытые в доме двери, надежно укрывали подопечного Дзенъятты от утренней прохлады, и он не отказал себе в удовольствии, выйти на улицу с любопытством рассматривая небо. Небо розово-фиолетовыми оттенками раскрасило горизонт, прикрыв его в некоторых местах рваными кусками легкой, влажной ваты. Солнце только-только поднималось над холмами, а жаворонки уже почти смолкли, оставляя после себя утреннюю бодрость. Омник решил слегка размять свои рессоры и сделал несколько неторопливых упражнений. Вернувшись в дом, он померил рукой с чувствительными сенсорами температуру своего ученика. Тот не приходил в сознание около двенадцати часов, но не выглядел больным. Температура пришла в абсолютную норму, да и лоб перестал гореть. Это выздоровление полностью успокоило Дзенъятту, и теперь он просто сидел рядом с Гэндзи , аккуратно поглаживая его по голове. В ожидании пробуждения своего ученика он дочитал вчерашнюю книгу со старыми сказками, вычистил весь забившийся мусор из внутреннего корпуса и вышел в просыпающийся сад. Прикрыв дверь за собой, омник опустился на лестницу у пруда, чтобы внимательно рассмотреть обитателей здешнего мира. В кронах деревьев Дзенъятта вновь увидел разноцветных птиц и тихо поприветствовал их. Птицы, после некоторого замешательства, быстро обступили приятно удивленного омника, и громко щебетали мелодии, стремясь перекричать друг друга. Некоторые, особо смелые птахи, даже залезли на его плечи и с любопытством трепали красные провода. Имея особо тонкие чувствительные узлы на шее, Дзенъятта испытывал щекотку и смеялся. Справляясь с желанием взмахом руки прогнать заинтересованных им щекочущих птиц, он воспарил над землей и решил помедитировать, изредка прерываясь на смех. Солнце уже поднялось над холмами и начинало сильно припекать землю. Небо стало абсолютно синим, и облака потеряв всю влагу, растворились в нем. Вся живность в округе поспешила скрыться от небесного шара и быстрыми движениями заползала под камни, землю или в воду. Все замолкло, и лишь скрытый от солнца сад с прудом был наполнен спокойным стуком и журчанием. Это дарило невероятное умиротворение парящему в метре от земли омнику, и он впал в полный восторг и благоговение. *** Гэндзи пробудился от громкого щебета птиц. Этот настойчивый и мелодичный звон, напомнил ему один из самых ярких моментов из его жизни. Как-то утром они с Хандзо, который к пятнадцати годам отрастил себе смешные редкие усы, шли по улице в Ханамуре и ели яблоки, сорванные прямо за углом. Когда они почти дошли до своего дома, им повстречались две девушки, внешне не отличимые друг от друга. Те громко разговаривали и смеялись, неся в руках коробку с любимыми пирожными Гэндзи. На вид, они были ровесницами Хандзо, но не были хмурыми и сердитыми как он. Его брат тогда, не произнося ни слова, опустил голову и уткнулся взглядом в пол. Когда они проходили мимо них, Гэндзи улыбнулся им и достал из широких карманов несколько красных яблок предлагая попробовать. Девушки были от его любезности просто в восторге и, потрепав его по голове дали ему два пирожных с шоколадной крошкой на прощанье подарив ему поцелуи в щеку. Хандзо, обделенный и поцелуями и пирожными, тогда рассердился на Гэндзи и не разговаривал с ним неделю. Вспоминая реакцию своего брата через много лет, он засмеялся. Насколько он знал, Хандзо разговаривал с девушками только изредка и всегда краснел при этом. В отличие от самого. Он знал все тонкости общения с ними, и всегда выходил победителем из любой ситуации. Это воспоминание хоть и было приятным, больно кольнуло его осознанием реальности. Ни одна девушка, и ни один парень в здравом уме не подойдет к нему, с намерениями пофлиртовать, как раньше. Может он и не был полностью облачен в новую крепкую броню, но его лицо теперь покрыто отвратительными шрамами и морщинами. Он бы точно больше не называл себя тем красавчиком, коим был раньше. Теперь его удел не веселиться в компании друзей, а мучиться всю оставшуюся жизнь от действий сотворенными его старшим братом. Кем же он стал? Монстром? Оружием? Он много раз замечал, что теперь на него смотрят с испугом и страхом, например как если бы на кого-нибудь наставили пистолет. Парень прикрыл глаза и задумался, начиная сомневаться в своих мыслях.Но… вчера, когда он проснулся, учитель так бережно касался его, будто боясь потревожить или разрушить его сон. В памяти парня всплыло несколько коротких сцен, которые он вспомнил только сейчас. Момент, когда учитель несет его тело вниз по холму, и поит холодной водой в доме, и когда говорит ему так нежно и участливо «…подожди, я сейчас что-нибудь придумаю», когда гладит по голове или касается его. Возможно, это единственный кто сейчас любит его и заботится о нем больше чем о себе. Что же видит учитель в Гэндзи? Друга, подопечного или же может больше? Значит ли эта забота влюбленность со стороны учителя? Или Гэндзи просто принимает желаемое за действительность? От воспоминаний о аккуратно выгравированном профиле учителя на фоне темного сада, у него закружилась голова. Он никогда не рассматривал омников как объект романтических интересов. В первую очередь, потому что это не приносит страсть и вожделение влюбленным. Или, быть может, он знает не все про их системы? Может и у них, и у него есть кнопка включения и выключения какого-нибудь внутреннего процесса для любовных прелюдий? -Это зашло слишком далеко. Прекрати думать об этом. Ты все придумываешь, - сказал себе Гэндзи и закрыл лицо руками, а тем временем с жаром и стыдом вспоминал прикосновения к плечу прошлой ночью. Так, он пролежал на спине, неохотно борясь с фантазиями около получаса. От некоторых особо интимных сцен из его головы, он заливался краской. Во всех них был Дзенъятта. Будто бы теплое отношение учителя к ученику растопило все спящие до этого инстинкты. И теперь он страстно желал продолжения отношений с тем, кто их разбудил. Он хотел бы повторить то, чего не было у него уже много лет. Гэндзи желал чего-то более близкого, чем простые объятия или рукопожатия, от чего у него захватывало дыхание. «Это пройдет. Это всего лишь минутная слабость. У меня больше нет органов, которые приспособлены к сексу», твердил себе он. Это немного угомонило парня и, наклонив голову, он потрогал желтую ткань под головой. Горячая. Гэндзи искренне хотелось поблагодарить учителя за все, что он сделал для него, но знал, что если увидит Дзенъятту, скорее всего, вновь возжелает. Он не был до конца уверен что, правда, влюбился просто потому, что к нему по-доброму отнеслись. Скорее был просто благодарен, за его бесконечную заботу. Но в тоже время, хотел вновь ощутить приятную тяжесть под животом и наслаждаться горячей несдерживаемой страстью. Слабо подавляя в себе эти мысли и желания, он поднялся с пола и встал у закрытой двери в сад, выпустив пару струек пара из позвоночных клапанов. Парень раздвинул дверь и предельно тихо вышел в сад. Глаза его быстро пробежали по мощным деревьям и темному пруду и теперь рассматривали Дзенъятту, который не услышал, как кто-то вышел из дома. Он все так же сидел спиной к двери и медитировал, паря над деревянным полом в обществе множества птиц. Киборг беззвучно опустился на пол позади него и смиренно осматривал ничего не подозревающего учителя, боясь нарушить гармонию этого места. Симметричные стальные лопатки, неровные изгибы плеч и бедер, длинные руки с тонкими металлическими пальцами завлекали Гэндзи. Ему хотелось дотронуться до учителя, обнять сзади, поблагодарить от всего сердца, почувствовать жар чужого тела. Это желание росло с каждой секундой, и Гэндзи даже испугался. Но, а если он сорвется? Есть ли у него шанс вызвать те же желания в учителе? Даже если получится, как отреагирует Дзенъятта? Киборг пытался, скрепя сердце, сопротивляться своим инстинктам, ведь ни тело учителя, ни его, не приспособлены для любовных прелюдий, и это значит, что доставить удовольствие, скорее всего он не сможет, но сдерживать такие порывы было очень сложно. Сможет ли он ощутить то же самое, что раньше? Отсутствие данных и информации в этих вопросах сводило его с ума. Желудок киборга издал громкий рычащий звук, и омник повернул голову на источник звука. От резкого движения его головы испуганные птицы быстро упорхнули, изредка переговариваясь на птичьем языке. Источником звука был всего лишь Гэндзи, и Дзенъятта развернулся к нему всем телом. Рассмотрев ученика получше, он подметил, что у парня был абсолютно ошарашенный и взволнованный вид, что немного беспокоило его учителя. -Доброе утро, мой ученик. Я рад, что ты, наконец, в сознании. Ты голоден? Как ты себя чувствуешь? «В сознании. Это еще громко сказано. Я еще не уверен, проснулся я или все еще сплю, видя сон» - подумал парень, правда, ощущая себя немного нереально. Дзенъятта подплыл по воздуху чуть поближе и опустился перед ним на пол. Гэндзи запаниковал. Будто вместе с птицами, упорхнули все его слова и желания. Мысли беспорядочным комом катались у него в голове, и он в ужасе пытался схватить хоть одну, лишь бы его молчание не раскрыло его плотские желания. «Скажи спасибо. Просто поблагодари!», закричал он сам себе внутри, но вместо благодарности, он смущенно опустил голову, и глаза его коснулись абсолютной наготы омника. -Никогда не видел, чтобы вы снимали штаны…учитель…,-вырвалось у него, и в этот момент парень хотел вырвать свой язык и после убить себя, чтобы не видеть реакции Дзенъятты. Щеки Гэндзи вспыхнули, и он быстро встал, чтобы уйти, но ловкая ладонь учителя поймала его. -А я никогда не видел на тебе такой смущенный вид, потому что на тебе все время стальная пластина,- с беззаботным смехом сказал Дзенъятта, и, все еще сжимая в своей руке его руку, большим пальцем погладил ее, с любопытством разглядывая румяное лицо парня, - обстоятельства вынудили меня сделать это. Если тебе неприятно то, что на мне их нет, я могу их надеть. «Нет, нет, все в порядке…», хотел ответить Гэндзи, благодаря всех богов, что Дзенъятта терпелив к грубым и неуместным вопросам, но почувствовал знакомую дрожь, бегущую по всему телу. Приятная слабость овладевала им, и он, чтобы не упасть оперся о раздвижную дверь. Прикосновения, слова, движения, все было идеальным. Человеческое сердце киборга, снова начало плавиться от учителя. Гэндзи тонул в волнующем море под названием любовь, и не желал спасения. Он безумно влюбился в своего наставника, и теперь хотел быть как можно ближе к нему и его безупречному телу. Из размышлений его вырвал голос Дзеньятты, который тоже поднялся и придерживал шатающегося ученика обеими руками. -Гэндзи, все в порядке? Может тебе лучше прилечь? -Все в порядке, учитель. Прошу, простите меня за мою бестактность. Я знаю, что причинил вам много проблем, и прошу прощения. Он замолк. Ему хотелось закричать, ему хотелось высказать все, что он чувствует, и упасть в прекрасные объятия Дзенъятты. Но он не смог, потому что не разгадал истинных намерений наставника и боялся быть отвергнутым. Трус. Парень плотно сжал губы. Но учитель, вместо ответа, будто бы замер, все еще придерживая Гэндзи. Молчание, длившееся чуть меньше десяти секунд, ощущались трепещущимся сердцем киборга как целый час. Вдруг Дзенъятта рассмеялся механическим смехом, который почему то всегда звучал очень живо, и сказал. -Я услышал очень подробный ответ от тебя. Ты делаешь большие успехи в общении, мой драгоценный ученик. Дзенъятта помог Гэндзи вернуться в дом, и уложил его на самодельную ложу из пары сумок и одного элемента одежды. Киборг все еще ощущая слабость, попытался скрыть свое красное от стыда лицо, и кое как дотянувшись до лицевой пластины на полу, закрепил ее на лице. Дзенъятта сел рядом и хотел что-то возразить, будто остановить его, но промолчал и скрестил руки на ногах. Они оба замерли и внимательно рассматривали друг друга, не издавая ни звука. Гэндзи облокотился назад и чувствовал сильнейшее смущение, которое ему было не свойственно, смотря на наставника. Сейчас он мог все рассказать о своей влюбленности, и спокойно все обсудить с объектом своей желанной страсти. Но как бы это звучало вне его мыслей? «Я люблю вас, учитель, прошу, расскажите мне о своем теле, чтобы я мог доставить вам удовольствие». Как же глупо и по-детски. У него никогда не было проблем с раскрытием своих прямых намерений, но сейчас будто инициативу держал Дзенъятта, а он не торопился ничего раскрывать. К этому смущению и беспорядочным мыслям добавилась странная тяжесть и жар в районе поясницы, будто его неорганическое тело начало плавиться. Тем не менее, он попытался успокоиться и, чтобы не искушать свой взор обнаженным телом учителя отвернулся от сидящего омника, тщательно обдумывая свою позицию. -Так как ты себя чувствуешь? Ты голоден?- послышался участливый голос из-за его спины,- мне кажется, в этом саду есть ягоды и фрукты, я могу разыскать их для тебя, это конечно не идеальный человеческий рацион, но хоть что-то. Что ты думаешь об этом? Гэндзи молчал, стараясь держать себя в руках. Когда ему подарили новое тело из лаборатории, ему размыто рассказали о его свойствах. Он знал, что сильно перегрелся за последние пять минут, и чтобы пар не давил на все его внутренности его нужно выпустить. Но пар обычно возникает от внутреннего перегрева, как при возбуждении, жарЕ, или после тренировок. Сейчас он не двигался с места, и если он выпустит хоть струю, учитель, возможно, поймет истинные мысли и, даже страшно подумать, откажется от него. Выдуманная сцена в голове киборга была ужасна. Вот он выпускает струйки пара через плечевые отверстия, поворачивается, чтобы ответить, а Дзенъятты нет. Вот его наставник поднимается на холм, парень видит это через неплотно прикрытую дверь. Чтобы тогда сделал Гэндзи? Все отказались от него. На свете больше нет никого, кто был близок с ним. «Если бы он ушел, я бы лежал здесь, пока меня не съедят черви и коррозия»- подумал он и закрыл глаза. Внезапно киборга резко перевернули лицом к потолку. И…Гэндзи готов был провалиться под землю от страха, стыда, и восторга. Теперь парень лежал на спине, и мог видеть все тело своего наставника, который после того как повернул к себе лицо своего ученика навис над ним. Он, с ужасом и радостью, медленно рассматривал тело Дзенъятты, жадно запоминая детали. Неужели учитель хочет ответить взаимностью? Такое развитие событий очень понравилось бы Гэндзи. Он поднял глаза на уровень головы, как бы ища подтверждение своих желаний,и, их взгляды, в буквальном смысле,соприкоснулись. На нем была лицевая пластина, да. Но этот пронизывающий взгляд двух щелей видел дальше нее.Учитель как бы буравил взглядом трепещущего под ним ученика, проникая в самые сокровенные мысли и раскрывая их истинную суть. И молчал. Жар и желание бушевали в пристыженной этим взглядом душе Гэндзи. Он тяжело дышал, и, держась за остатки почти истлевшего спокойствия, боялся пошевелиться. «Он знает мои грязные помыслы. Они ему не понравились. Я обречен на смерть», - подумал парень, и внутри него что то оборвалось. Терпеть жар не было больше сил, и пара тонких струй с шипением вырвалась из плечевых клапанов. Киборг зажмурился и, стараясь сдерживать слезы обиды, приготовился к знакомому сценарию из его головы. -Гэндзи… Сейчас он уйдет. Поднимется, вырвет свою сумку со штанами из-под его головы и молча покинет его. Или, возможно, изобьет. Так даже лучше. Но он недостоин даже избиения этим прекрасным омником. «О чем же ты думал. Глупец. Вероятно все те прикосновения до этого, были жалостью. Как к умирающим столетним старикам, у которых нет семьи». Мысли роем копошились у него в голове, наслаиваясь друг на друга. Каждая упрекала его за то, что он мыслями посягнул на чистоту своего учителя. Слезы градом текли из глаз Гэндзи, но быстро испарялись внутри разгорячённого корпуса. Теперь на слезы ему было плевать, если учитель услышит его всхлипы, то это будет просто ужасно. Он как бы скажет этим. «Учитель, я всего лишь грязь у вас под ногами, но я плачу, прошу, пожалейте меня». Поэтому, уже теряющий от нехватки воздуха сознание Гэндзи, бросал все свои последние силы на то чтобы не выдать свой глупый плач. -Гэндзи, пожалуйста, не игнорируй мое предложение поесть,- услышал он сквозь шум приливающей к голове крови, - ты почувствуешь себя лучше, вот увидишь. *** Придя в сознание, Гэндзи разодрал глаза и тихо застонал от боли во всем теле. Щурясь от яркого света лампы с потолка, он краем уха услышал, как по крыше дома гулко бьют редкие капли дождя. Парень все еще не понимал, что произошло, но чувствовал где-то внутри себя, что это конец. Тело плохо слушалось его, но он с трудом повернул голову и увидел знакомый термос с водой. Голова раскалывалась на миллион кусочков, во рту пересохло, а горячее дыхание его царапало горло. Сняв мокрый платок со своего лица, он, опираясь на стол, откупорил термос и сделал глубокий глоток воды. Вот и все. Только он подумал, что достоин, обрести, наконец, спокойствие и счастье, как вдруг он сам разрушил всю свою жизнь своими ошибками. Но теперь он остался один. И то, что он думает теперь, не имеет значения. Оставленного в этой раскаленной пустоши, его грызла жалость и презрение к себе. Глупец. Идиот. Трус. Все еще ощущая сильную головную боль, он пошатнулся, и, подняв руку высоко над собой, швырнул термос с водой в раздвигающуюся дверь, ведущую в сад. Бутылка легко пробила бумагу, и вылетела на улицу. Послышался странный глухой звон и тихое восклицание полное удивления и растерянности. Кажется, Гэндзи не только заболел, но и начал сходить с ума, раз термосы начали восклицать при ударе о землю. Парень, едва передвигая ноги, двинулся в сад, чтобы взглянуть на это своими глазами. Каждый шаг давался с величайшим усилием, сколько же он не ел? Уже больше суток? Неудивительно, что некоторые части тела плохо его слушались, раз мозгам не дают источник энергии. Дойдя до двери, он отодвинул ее в сторону, и застыл, не веря своим глазам. Тучи закрывали весь естественный свет, но свет лампы из-за его спины падал на лестницу, ведущую в сад, и Гэндзи мог четко видеть, что перед ним сидит его, потирающий голову, учитель. Рядом с ним лежал проклятый термос и рассыпанные фрукты. Гэндзи понял, что причинил самому любимому существу боль, из-за своей глупости. Он упал на колени перед учителем и снова заплакал, извиняясь, заливая пол горячими слезами. Вся палитра чувств вновь вернулась к парню и с прежней силой ударила по нему. Он ощущал сожаление, радость, печаль, восторг и грусть в этот момент. Это разрывало ощущение реальности происходящего, но ему было все равно. Если даже это сон, он ни за что не упустит возможности извиниться перед самым дорогим, что у него есть. Дзенъятта сел рядом с ним на пол, и крепко обнял рыдающего парня, понимающе не произнося ни слова. -Учитель, я настоящий дурак, сумеете ли вы простить меня за мои мысли, чувства, и поступки?- сквозь всхлипы процедил парень,- мне по-настоящему повезло, что вы остались со мной. Я такой идиот. -Все в порядке,- сказал он, пуская в ход шесть золотых рук за спиной, которые еще крепче прижали Гэндзи к своему телу,- отпусти грусть, мой прекрасный ученик. Когда золотые руки, такие восхитительные и необходимые обняли его, он разрыдался еще сильнее, рискуя залить не водонепроницаемый корпус учителя. Но Дзенъятта даже и не думал останавливать Гэндзи в этот переломный момент, а только крепко обнимал, доказывая своему ученику, что никогда не бросит его.