Красная спираль

В дальней части сада листва уже окрасилась в благородный пламенный цвет, трепещущие на ветру листья отбрасывали на лужайку причудливые, будто живые тени; солнце игралось алыми всполохами сквозь прожилки, выскакивая между ними солнечными зайчиками, которые бегали по траве, высланной циновке и гостинцам. Под сенью этого великолепия расположилось богатое убранство праздника: расшитые покрывала для сидения, в стороне – низкие резные столики, аккуратно сервированные различными напитками и закусками. Никакой музыки, лишь шелест ветра, заблудившегося в багряных листьях Момидзи. Ясный день для первой декады октября, довольно тёплый для данного времени года. До этого момента – за полтора месяца подготовки к событию – Саске и не осознавал в полной мере, насколько идеальной датой рождения наградила природа его возлюбленного: пламя, свет и ветер сплелись сегодня в причудливом танце, играли в золотистых волосах полукровки, сидящего в центре идиллической композиции. Такое же пурпурное, почти как листья, хаори, украшенное вдоль нижнего края вышивкой, подобной языкам чёрного пламени, на спине – золотисто-чёрная спираль из иероглифов; пёстрый оранжевый пояс-оби туго затягивал торс поверх иссиня-чёрного кимоно, ноги скрыты такого же цвета хакама. Лицо будущего босса якудза вновь было покрыто гримом, почти как в их первую встречу, но на это раз рисунок не вызывал недоумённого смеха – наоборот, он делал лицо парня более устрашающим и грозным, похожий на маску кицуне с фестивалей, только голубые, как небо, глаза остро глядели по сторонам. Вокруг располагались члены «семьи» и приглашённые гости, пожелавшие принять участие в таком важном мероприятии. Посвящение в главы клана Узумаки. Все присутствующие высадились в виде герба клана – вечно крутящейся спирали, центром которой являлся сам наследник. Как понял Саске из описания самой церемонии, в крупную, почти плоскую чашу наливается саке, первым его отпивает новый глава, затем она передаётся по спирали от самого приближённого к нему подручного до самого младшего из них, затем доходило до сторонних знакомых, как правило, глав дружественных кланов, желавших засвидетельствовать своё почтение союзнику. Было достаточно пригубить напиток, чтобы доказать преданность, ведь должно было хватить на всех, без «дозаправки». «Дальние» члены клана, которые подчинялись приближённым главы, сидят здесь же, поодаль, склоняются в низком поклоне, когда наследник передаёт чашу своей «правой руке», и не выпрямляются, пока последний из гостей не осушит остаток до дна. При иных обстоятельствах следующим после Наруто саке испил бы Какаши-сан, однако теперь это место занимал Саске – и рискнул бы кто сказать слово против. Впрочем, вряд ли бы кто решился после устроенного будущим боссом переполоха две недели назад, когда неожиданно заявился Ваки-Ноо – как всегда в аляповатом клоунском прикиде и неизменной маске одноимённого театра – кативший перед собой кресло-коляску с живым и относительно здоровым Какаши! Всё это время, за которое его успели похоронить, он находился под присмотром своего друга Обито, который помогал ему с восстановлением после выхода из комы из-за аварии. Поскольку мужчина всё ещё действующий полицейский, пусть и не такого высокого звания, как прежде, он посчитал неудобным являться к якудза – и нанял человека из Акацуки. Точнее, явился инкогнито, но об этом не знал даже «пациент». – Да он просто струсил! – негодовал Узумаки, беснуясь и рыча: – Пусть только попадётся мне, с-с-собака, в клочья разорву! Посмел играть моими чувствами, я оплакивал живого человека! Ублюдок!! Наруто буйствовал несколько дней, почти неделю не разговаривал с наставником, не потому что был зол на него, наоборот, не хотел под эмоциями наговорить лишнего. Хатаке прекрасно понимал его реакцию, и ничуть не обиделся бы, что бы ни сморозил его воспитанник, но уважал его выбор. «Смерть» Какаши сильно подкосила душевное равновесие парня, что и подозревал старый якудза, но Обито не позволил ему связаться с ним, когда мужчина проснулся месяц назад. Теперь же копу и правда лучше не попадаться на глаза наследнику Узумаки, пока горячая кровь не успокоится – по прикидкам наставника, лет пять минимум. Зато с мужчиной шёл на контакт Саске, единодушно осуждавший поступок родственника. Потому лишь Учихе мужчина рассказал, что тогда произошло: Обито караулил в палате друга, когда пришёл кто-то из медперсонала. Когда за человеком закрылась дверь, полицейский метнулся к якудза, выдернул все иглы капельниц и выкрал, не без труда, конечно, его бессознательное тело. А Наруто сообщил об убийстве. За беседами Хатаке полностью уверился в верности выбора учеником своей правой руки и спокойно «сдал пост» молодому поколению. Он позволил себе немного поностальгировать по давно минувшему времени, когда Наруто был ещё совсем ребёнком, не знавшим в полной мере жестокости мира якудза и ярости, сокрытой глубоко внутри его наивных голубых глаз. – Береги его пуще жизни, Саске-кун. Сейчас Какаши сидел среди остальных, склонившись в низком поклоне, пока чаша кочевала из рук в руки, от уст к устам. Среди наблюдавших вальяжно, соответствуя образу, расположился Ваки-Ноо и как антипод строгий Кроу в вороньей маске, тоже не желая «светить» лицо бывшего копа; на небольшом расстоянии от них, затаив дыхание, наблюдало за действом семейство Хартвелл. Тогда, после спасения, Люси отходила от пережитого шока около трёх дней, дети не отходили от неё – уход за матерью помог Беттани окончательно прийти в себя. Когда женщина более-менее оправилась, Наруто огорошил её предложением: получить солидную сумму, но навсегда покинуть Японию, чтобы держаться подальше от мафии, или же племянник устроит её здесь в компанию покойного брата и найдёт жильё в городе – на выбор. Она взвешивала все «за» и «против», заламывала руки, думала о рисках, слушала щебет детей… И решила остаться. Не сказать, что она совершенно не боялась – мафия не шутка, не романтичная бандитская книжка – но выбирая между скитаниями одной с детьми, пусть и при деньгах, или же с семьёй, которая заботится о своих членах, не боясь «испачкать руки» – буквально, её выбор вдруг оказался очевиден. Таким образом вопрос перед ней поставила дочь, успевшая в своей апатии многое заметить в этом особняке, где она вроде бы была чужой – но ей не оказалась. Сейчас Бетт сидела рядом с братом в обнимку с Карин, с которой они нашли общий язык, несмотря на разницу в возрасте. Девочки с трепетом следили за гипнотическим переходом чаши от человека к человеку. Учиха же, сидевший справа чуть позади своего господина, не мог оторвать взгляда от его правой лопатки, которую полукровка прятал под повязкой последние две недели: там, бок о бок с выбитой в память о матери кицуне, сражался с невидимым врагом пурпурный самурай, с конца катаны которого срывались измятые ленты молний вдоль плеча парня. Японский громовержец – бог Сусаноо, и Саске отчего-то точно знает, о ком этот рисунок. Кому бы Наруто доверил прикрывать свою спину… В полной тишине, не нарушаемой голосами людей, продолжалась церемония. Замыкающим среди членов клана всего несколько месяцев назад должен был быть Шино, однако теперь им стал Суйгетсу. После него чашу перенял Сарутоби Асума, согласившийся возглавить остаток стариков своего закрытого клана после их настойчивых уговоров. За ним следовал Шикамару Нара, который пусть и относился к клану Асумы, но имел репутацию человека независимого. Хиаши Хьюга никогда не отказывал в материальной помощи после ухода в легальный бизнес и полной ликвидации бандитской составляющей семьи, но помнил о ней – и людях, что были рядом в лихое время. Гаара из банды Песчаных Койотов и его «генералы» – Темари и оправившийся от побоев Канкуро – завершили спираль, когда последний из них осушил чашу до дна – около пятой доли. Наруто широко улыбнулся, махнув татуированной рукой в сторону столиков: – Рад поприветствовать вас всех здесь именем главы клана Узумаки, даттебайо!