let the bullets talk

Следующим утром в воздухе висит напряжение. Все это чувствуют. Однако никто не знает, почему так. Тэиль еще ничего не объявлял. Он держал все в секрете между собой и теми, кто был с ним в кабинете прошлым вечером, и попросил их молчать. Джонни с тех пор от него не отходит. Он хочет понять Тэиля и заставить его передумать. Тот до сих пор ни слова ему не сказал. Джонни понимает, что он все еще думает о своем брате, и боится, как бы Тэиль не решил воспользоваться возможностью дуэли, чтобы… отпустить все и умереть. Но Джонни никогда не позволит этому случиться и сделает все, что от него потребуется, чтобы защитить Тэиля. И Джонни слышит сплетни. Знает, что о нем думают. Что он предатель. Что он их обманывает. Прежде всего, так считает сам Тэиль, и именно поэтому с ним не говорит — Джонни уверен. И ему мерзко от этого. Но он им докажет. Он-то знает, кто тут предатель. И ему вовсе не обязательно за этим далеко ходить. Но сначала ему нужно кое-что узнать у Тэиля. — Откуда ты знаешь этого Сехуна? — спрашивает он, нарушая тишину. Тэиль, сидевший за своим столом, уставившись в пустоту, поворачивается к Джонни. На его лице ни одной эмоции, и, что бы Джонни ни ожидал увидеть, он не в силах ничего распознать. Тэиль долго молчит и смотрит на Джонни, раздумывая, отвечать или нет, и наконец начинает говорить. Голос его звучит… незаинтересованно. — Старый друг. Мы познакомились в старшей школе еще до того, как я встретил тебя. Он был моим… лучшим другом. Последние слова звучат нерешительно, словно он сомневается, и Джонни это замечает. Но ничего не говорит. Не спрашивает, хотя в его голове вертится целая тысяча вопросов. Тэиль снова ушел в прострацию, он вообще будто больше не здесь. Его глаза открыты, но взгляд расфокусирован. Джонни тихо выходит из кабинета, и Тэиль этого, скорее всего, даже не замечает. Он идет решительным шагом, распространяя вокруг себя волны ярости. Мимо проходит Ченле и, видя его лицо, решает с ним не заговаривать. Джонни точно знает, куда направляется. Он позволяет своим ногам нести его вперед. Если он не предавал Глаз, а Тэиль и подавно, то остается только один человек. И Джонни полон решимости все исправить. И сам его вышвырнет, если понадобится. — Джонни, ты куда… — окликает Тэн, когда видит его несущимся, практически летящим сквозь коридор. Джонни не останавливается, он даже не оборачивается, чтобы ответить Тэну. Он слышит за собой его торопливые шаги, но не обращает на это внимания. Ему нужно успеть прямо сейчас, ему нельзя отвлекаться. Когда он наконец добирается до комнаты, которую искал, он на секунду останавливается, глубоко вдыхает и распахивает дверь. Тэн, запыхавшись, догоняет его только через несколько секунд. В лаборатории чисто, как и всегда. И на этот раз на полу нет крови. Нигде как попало не разбросаны хирургические маски. И на полках ничего нет. Что для Тэна слегка странно, но Джонни даже не удивлен. — Далеко собрался? — спрашивает он с вызовом в голосе. Ренджун оборачивается, в руках у него коробка, на столе — сумка, и он словно только что закончил их паковать. В его глазах мелькает паника, когда он видит Джонни, но она тут же пропадает. Джонни бы даже не заметил, если бы не ожидал этого. — Да я тут это… — он пытается подобрать слова, но Тэн его прерывает. — Ты уходишь? Почему? Что случилось? — встревает он. Джонни фыркает. — Что случилось? Спроси лучше, где он провинился. Тэн смотрит на него в замешательстве, и лицо Ренджуна каменеет. Дьявольская улыбка Джонни становится шире. Ренджун осознает, что он в курсе. Знает, что ему теперь никак не уйти, не улизнуть. И Джонни предельно счастлив, что быстро отреагировал. Иначе этот подлец просто сбежал бы. Безо всяких разборок. — Так ты понял, а? — бросает Ренджун, не пытаясь что-либо отрицать. — Несложно было догадаться. Мы с тобой единственные знали об этом, кроме Тэиля, — отвечает Джонни, не сводя с него пристального взгляда. — Да о чем вы вообще?! — влезает Тэн, слегка раздраженный тем, что он один в неведении. Джонни поворачивается к нему. Тэн ни разу не видел его таким обозленным. Его почти трясет. Джонни, вечно спокойный и собранный. Это всегда было его главным преимуществом. А теперь злость закипает в нем так стремительно, что Тэн отсюда ее чувствует. Он успокаивающим жестом кладет ладонь Джонни на плечо в попытке усмирить. Взгляд Джонни смягчается, и он наконец отвечает. — Ты не слышал, что в банде завелся предатель? Тэн моргает дважды, и до него вмиг доходит, о чем говорит Джонни. Он медленно поворачивается посмотреть на Ренджуна, ожидая, что тот начнет все отрицать. Ренджун стоит там же, сложив на груди руки, расплывшись в мерзкой ухмылке. Тэну приходится использовать все свое терпение, чтобы не стереть ее своим кулаком. — Как ты мог?! — срывается Тэн; Ренджун лишь смеется в ответ. — Как я мог? Да запросто. Сехун связался со мной, я ему все рассказал и продал образец. — Зачем? — цедит сквозь зубы Джонни. — Ради денег, ясное дело. Зачем же еще? — Ренджун пожимает плечами, словно объясняет что-то само собой разумеющееся. — Как же семья? Честь? — Джонни почти кричит. Ренджун фыркает. — Какая семья? Банда? Кучка потерянных идиотов, пытающихся найти друг в друге утешение, делясь своими жалкими историями? Нет, Джонни. У меня здесь никогда не было семьи. Я пришел сюда только, чтобы позлить отца. Вы мне никогда не были нужны. Мне никто тут не нужен. Джонни крепко вцепляется в его руку, испепеляя взглядом, способным вселить ужас в кого угодно. Его хватка сильная, Ренджун дергается и пытается вырваться, но все тщетно. В этот самый момент в лабораторию заходит Тэиль, наверняка встревоженный услышанными криками. Его взгляд перемещается с Джонни, удерживающего Ренджуна, на сумки, сложенные на столе, с них — на гневное лицо Тэна, и у него не занимает много времени, чтобы понять, что происходит. — Джонни, отпусти его, — спокойным тоном велит Тэиль. Джонни хочет начать спорить, рассказать ему все, доказать, что Ренджун — тот предатель, которого они искали. — Я знаю, — говорит Тэиль, как только Джонни открывает рот, чтобы что-то сказать. — Я знаю, что он сделал. Джонни разжимает пальцы, и Ренджун отдергивает руку. Потирает кожу, чтобы ослабить боль. Тэиль все такой же невозмутимый, словно океан в преддверии шторма, и Ренджуна это ни капли не успокаивает. Он не может прочитать выражение его лица. Тэиль словно вообще ничего не чувствует. — Иди, — наконец говорит Тэиль после долгого и напряженного обмена взглядами. — Просто уходи. Уходи и не возвращайся, — добавляет Тэиль, когда Ренджун не движется с места. Ренджун замирает. Это что, все? Никаких душераздирающих речей от босса? Слез по поводу предательства? Вот так вот все и закончится? Он просто уйдет? Как будто никогда ничего для них и не значил? Вопреки себе, Ренджун чувствует разочарование. Он кидает озлобленный взгляд на Тэна с Джонни и даже не смотрит в сторону Тэиля, выходя из лаборатории с сумкой на плече и коробкой в руках. Тэиль никак не реагирует на громкий звук, с которым позади захлопывается дверь. Он вздыхает и опускает голову. Джонни хочется сжать его в объятиях, чтобы облегчить чужую боль. Тэиль через столько прошел за последнее время. Он со всем справлялся в одиночку, принимая один удар за другим на себя, и Джонни не знает, сколько Тэиль еще продержится. Дуэль, каким бы ни был ее результат, изменит все. Немногим после полуночи день спустя Тэиль в спортзале, практикует свои удары. Он одет в спортивные штаны, черную кофту и бейсболку, натянутую козырьком назад. Его волосы убраны, на лбу проступают капли пота, которые он небрежно вытирает рукавом футболки. Он не включал свет, так что его единственный источник освещения — луна высоко в небе, проливающая серебристые лучи света через небольшое окно. На самом деле он даже благодарен за вызов на дуэль. Тренировки занимают все его мысли и помогают не думать о… другом. В каком-то смысле, который Тэиль не может описать, он чувствует облегчение. Что ни произойдет грядущей ночью, в одном он уверен — после нее все закончится. Тэиль тренируется, пока его мышцы не начинают ныть от усталости. Его футболка насквозь мокрая от пота, когда он наконец останавливается. Он пинал и бил манекены. Он повалил несколько на землю, некоторые из них так сильно, что наружу вылезла набивка. Кроме того, он практиковал удары ножом. Когда Сехун вызвал его на дуэль, он не знал, что при прежнем боссе Тэиль был пешим солдатом. Его отправляли почти на все миссии. И он был хорош. И на это Сехун точно не рассчитывал. Когда Тэиль сам стал боссом, он завязал с этим. Он не переставал время от времени заниматься, чтобы оставаться в форме, но он прекратил тренировки для боев. Сехун, вероятно, помнит только того Тэиля, которого знал в старшей школе. Который был ужасен на школьных уроках физкультуры. Так что когда он узнал, что Тэиль стал боссом и не покидает свой офис, он наверняка подумал, что ничего не изменилось. Тэиль ухмыляется, думая об этом, и сносит голову последнему манекену. Сехуна ожидал сюрприз. Тэиль не сдастся без битвы. Он тяжело дышит, капли пота текут по его шее и по щекам. Он снимает футболку, вытирает ей лицо и бросает ее в угол. Усаживается на скамейку, пряча лицо в ладонях, и старается не позволять своим мыслям уходить… туда. Он пытается не думать об этом, потому что уверен, что в конце концов окажется ревущим на полу, едва способным дышать, если он хотя бы на секунду об этом вспомнит. Пока он сидит на скамейке в полном одиночестве, пытаясь совладать со своими мыслями, по открытой двери, чтобы обозначить свое присутствие, стучит Джонни. Он проходит внутрь и садится рядом с Тэилем, не говоря ни слова. Тэиль понятия не имеет, как он это делает. Оказывается рядом, когда это необходимо. Знает точно, когда прийти и что сказать. Даже сейчас, когда ничего говорить не нужно. Когда Джонни рядом, это успокаивает Тэиля. Джонни всегда так на него действует. Так было с самого начала. С тех самых пор, как они познакомились, присутствие Джонни в его жизни обнадеживало. Джонни был теплым, добрым человеком, на которого Тэиль всегда мог положиться. Тэиль поверить не может, что он хоть на секунду смог усомниться в нем. Он знал, что Джонни никогда бы его не подвел, но после всего, что произошло, Тэиль не мог здраво мыслить. И ему ужасно стыдно. — Прости, — говорит он, нарушая молчание, — что сомневался в тебе. Я знаю, что ты бы не стал… я просто… — Не извиняйся. Все нормально, — обрывает его Джонни. — Я рад, что мы от него избавились. — Я не понимаю, почему он так поступил. Я старался изо всех сил, чтобы сделать это место похожим на дом, чтобы дать каждому в этой банде ощущение принадлежности к общему делу, чтобы они чувствовали, что их любят и ждут, в мире, который от них отказался. Где я ошибся? Что я сделал, чтобы он пошел на такое? Тэиль так сильно ранен предательством Ренджуна, что Джонни разрывается между порывом крепко его обнять и желанием переломать Ренджуну колени за то, как он поступил с ними. То, что Джонни в конце концов делает, удивляет его самого. Он обхватывает своими большими ладонями лицо Тэиля, и Тэиль широко распахивает глаза, словно он не понимает, что происходит. Джонни мягко сжимает его щеки. — Ты нигде не ошибся. Ни разу. Ты самый светлый человек во всем мире, ты не заслуживаешь ничего, кроме доброты и любви, и Господи, я бы вечность провел, чтобы тебе их дать. Джонни вслушивается в слова, которые сам произносит, и думает, что все, это конец. Обратного пути нет. Он признается Тэилю в своих чувствах. Он всматривается в лицо Тэиля, не моргая, и пытается распознать его реакцию. Что угодно. Тэиль так растерян, что не знает, как ответить. Джонни всегда был мягким и заботливым с ним, но никогда не говорил ему ничего подобного до этого момента, и прямо здесь и сейчас Тэиль думает, что, возможно, у них есть шанс. И если уж быть до конца честным с самим собой, ему кажется, что у них всегда был шанс. С самого начала. С самого знакомства. Тогда зачем ждать так долго, чтобы признаться? — вполне закономерный вопрос. Любовь толкает людей на странные поступки — все, что может ответить Тэиль. — Хён, я влюбился в тебя, когда мы познакомились, я так хорошо это помню. Мы лежали на траве на заднем дворе у меня дома, смотрели на звезды, и ты рассказывал мне о своих родителях, и я влюбился в твои глаза и в грустную, но прекрасную искру в твоем взгляде. Потом ты увидел падающую звезду и вскочил с места так быстро, и ты был так взволнован, и я влюбился в твою улыбку. Я спросил тебя, что ты загадал, и ты ответил: «Я загадал, чтобы этот момент никогда не заканчивался», и я влюбился в твой голос, — Джонни останавливается, чтобы вздохнуть. — И я любил тебя все это время. С каждым днем все сильнее, настолько, что я уже не знаю, смогу ли когда-то тебя отпустить. Тэиль вдруг понимает, что не дышал все то время, что Джонни говорил. Он медленно выдыхает и отводит взгляд. Он сам никогда не был таким прямолинейным. Таким романтичным. Таким всегда был Джонни. Он тяжело сглатывает и снова поднимает глаза, чтобы пересечься с теплыми карими глазами Джонни. — Я никогда не умел… красиво говорить, а тут ты со своими поэтичными признаниями, и все, что я могу сказать — это… я тоже тебя люблю. Джонни, ты представить себе не можешь, как сильно я тебя люблю, но я всю жизнь потрачу, чтобы доказать тебе это, е-если ты хочешь. Нежная улыбка расцветает на лице Джонни, и обожание, которое Тэиль видит в его глазах, посылает мурашки по всему его телу. Осознание того, что его любят так сильно. Он никогда не думал, что это будет настолько волнительно. Когда проходит, как ему кажется, вечность, их губы соединяются, и тело будто прошивает разрядом тока. Тэиль даже не думал, что поцелуй будет таким сладким и таким правильным. Джонни касается его губ своими, руками он крепко держит Тэиля за бедра, и Тэилю ничего не остается, кроме как потеряться в чувствах, раствориться в ощущении чистого наслаждения, его голова начинает кружиться, чем дольше они продолжают. Когда они прерываются, чтобы отдышаться, они смотрят друг на друга, запыхавшись, и Джонни улыбается. — Я люблю тебя, — говорит он. — Я знаю, — отвечает Тэиль. — Ты в Хан Соло со мной решил поиграть? — Джонни притворяется оскорбленным. — Может быть, — Тэиль улыбается. Джонни упирается лбом в плечо Тэиля, и его улыбка настолько широкая, что щеки уже болят, но он не может перестать. Сейчас, когда они оба есть друг у друга, ему кажется, что все в мире так, как должно быть.

◇◆◇

Спустя несколько дней после вызова на дуэль Тэн лежит на полу в пустом в такой поздний час спортзале. Тэиль на целый день оккупировал помещение, и Тэну пришлось воспользоваться его краткими перерывами, чтобы попасть внутрь и потренироваться. Он смотрит в потолок, пытаясь успокоить свое сердцебиение. Яркие лампы, заливающие помещение холодным белым светом, начинают слепить глаза. Уткнуться прямо в них взглядом было явно не лучшим решением со стороны Тэна. Он садится и поднимает валяющийся рядом нож. Внимательно его осматривает, каждую зазубрину на лезвии, каждую каплю крови на рукояти и все небольшие отверстия, проделанные им в полу. Тэн улыбается. Ему всегда нравилось играться со своим ножом. Тэн думает, он вряд ли когда-нибудь избавится от этой привычки. Просто это так… успокаивает. Смотреть, как острие врезается в пол, вынимать его и чувствовать сопротивление при нажиме. Но больше всего ему нравится наносить ножами удары по манекенам. Нет ничего, что вызывало бы большее удовлетворение. Он бросает нож в манекен в дальнем углу комнаты, и лезвие входит глубоко в лоб фигуры. Один из его любимых бросков. Как раз когда он собирается встать, чтобы достать нож, в зал заходит Тэен, вытягивает острие из манекена и швыряет обратно в Тэна. Тот дергается, застигнутый врасплох данной атакой. Нож приземляется ровно меж его разведенных ног. Тэн вскидывает голову, широко распахнув глаза. — Ты где такого нахватался? — восхищенно выдает Тэн, не успев подумать над тупостью вопроса. Тэен смеется, подходит к нему и усаживается между его ногами, убрав нож. Он обхватывает Тэна ладонью за затылок и утягивает в поцелуй. Тэн позволяет ему взять контроль и поддается, они сталкиваются губами и теряются друг в друге, останавливаясь только для того, чтобы отдышаться. — У меня лучший учитель, — наконец отвечает Тэен. Тэн улыбается ему со светящимся от нежности лицом. Но Тэен не улыбается ему в ответ, как он обычно делает. Он кажется… обеспокоенным. Взволнованным. Тэн мягко берет его за руку, чтобы заставить посмотреть на себя. — Что не так? Тэен отвечает не сразу, словно подыскивает нужные слова. Он делает глубокий вдох и заводит разговор. — Я много думал в последнее время, — начинает он. — Ты прекрасно знаешь, как мне здесь нравится, и все остальные… — Но? — Тэн уверен, что должно быть какое-то «но». — Я не думаю, что здесь у нас есть будущее, — выпаливает он, словно разом сдирая пластырь. — Не пойми меня неправильно, я не прошу тебя все бросить, я просто хочу, чтобы ты подумал — ты хочешь так жить? Ты хочешь быть преступником? Всю жизнь прятаться? Ты не думал, что мы с тобой могли бы жить по-другому? Вместе? Счастливо? Во внешнем мире? Тэен собирается продолжить перечислять причины, по которым им стоит уйти, но Тэн шикает на него, прижав палец к губам. — Думал. Тэен, я думал о том же самом. Я хочу быть с тобой и знать, что ты жив и здоров, и как бы я ни любил это место, ни один из нас здесь не сможет быть в безопасности, — голос Тэна тихий и печальный. Тэен знает, как сильно Тэн ценит банду и что ему наверняка больно говорить все это, планировать свой уход. И все ради него. Тэен никогда не чувствовал себя настолько любимым. Он мягко улыбается и обвивает Тэна руками в подбадривающем объятии. Тэн отстраняется, к удивлению Тэена, и смотрит ему в глаза. — Мы не можем уйти сейчас. Я обязан остаться и поддержать Тэиля перед дуэлью, — говорит Тэн. — Мы можем все решить после, хорошо? Тэен улыбается и кивает. Конечно. Тэиль так много значит для Тэна, и, несмотря на свои сомнения, он оказался достаточно добрым, чтобы принять Тэена в свои ряды. Настала их очередь быть рядом с ним.

◇◆◇

Ровно через неделю после вызова день икс наконец настал. Тэиль все это время провел в зале и переложил все свои обязанности на плечи Джонни. Неделя была относительно спокойной, учитывая, что Семь Звезд тоже готовились к дуэли. Битва пройдет в большом поле за городом, вдали от властей и случайных свидетелей. Ждать решили до двух часов ночи, пока город не заснет. И не останется ни единой души, кроме них. Тэилю хочется дождаться двух и заявиться минута в минуту, потому что он уверен — Сехун придет заранее и будет беситься. Некоторые из членов банды, кто захотел присутствовать, за полтора часа до начала уже на поле. Тэн и Тэен объявляются первыми. На самом деле, Тэн уже бывал на дуэлях между бандами, и немногим ранее он рассказал Тэену, что ожидание перед самой битвой играет решающую роль. Им нужно обозначить свое превосходство над противником. Показать, как они близки, что они непобедимы. Тэн не уверен, сколько людей покажется от Семи Звезд, но он считает, что немного. Их банду сложно назвать сплоченной. Если кто-то и придет, то, скорее всего, только по приказу босса. Тэн точно уверен, что Глаз Дракона всем составом прибудет поддержать Тэиля, и это должно придать ему сил во время дуэли. Они ему понадобятся. Поле раньше было футбольным, но его не использовали уже по меньшей мере лет десять. Ворота убрали, но на траве все еще видна старая краска, которой чертили разметку. Газон немного разросся, и Тэну кажется, что, хотя на поле больше и не приходят, в городе продолжают за ним следить, потому что трава все еще недостаточно длинная для давно заброшенного участка. Они находят себе местечко рядом с невысокой оградой и ждут остальных. Проходит тридцать минут, и к Тэну с Тэеном подсаживаются Джено, Марк и Ченле. Завязывается разговор, и атмосфера становится уж слишком веселой, если учитывать то, что скоро должно произойти. Тэн глядит на противоположную сторону поля и никого из Семи Звезд не видит. Следующими приходят Кун и Джемин. Из-за того, что они постоянно в 7Luck, они редко видятся с остальными, поэтому, когда они подходят и здороваются, то получают от всех улыбки, похлопывания по спине и объятия, и слышат «Рады вас наконец-то увидеть!». Парни принесли карты, и все садятся в круг и играют, коротая время. Кун учит их разным видам покера, и они даже делают денежные ставки. Которые ожидаемо спускают — никто и не надеялся обыграть Куна. Наконец, когда до начала остается двадцать минут, показываются трое мужчин из Семи Звезд, кидая на них неодобрительные взгляды, но Тэн показывает им средний палец, бросая в ответ что-то нелицеприятное, и они отворачиваются. Они садятся на противоположной стороне поля. Следующим объявляется Хэчан, выглядя, как обычно, убийственно хорошо, с леденцом во рту — с его стороны было бы странно изменить привычке. Он садится на забор и смотрит, как другие играют в покер. Ему хватает мозгов не тратить деньги зазря. Чону и Ченле прибывают последними, уже без десяти два, и дуэль вот-вот должна начаться. Парни, прекратив игру, встают с мест, облокачиваясь на ограждение, и направляют презрительный взгляд на противников. Тэиль сдержал данное себе обещание — он появляется ровно в два, и, как он и ожидал, Сехун, пришедший на пять минут раньше него, уже готов орать на весь Глаз Дракона, чтобы они «притащили наконец своего сраного босса!». Следом за Тэилем идет Джонни, и они вдвоем встают немного поодаль от других, Джонни, кажется, что-то ему говорит, пока Тэиль нацепляет экипировку. Надевает свои перчатки без пальцев и необходимую защиту. Доен и Джэхен приходят примерно в то же время, и все замечают, как Джэхен виснет на руке Доена, но никто ничего не говорит. Задание, которое они вместе выполняли несколько дней, наверняка пошло на пользу их отношениям. Кажется, что напряжение, которое раньше висело между ними, растворилось. Они подсаживаются к другим и разговаривают как обычно, и всем комфортно и спокойно, и впервые за долгое, долгое время они почти целым составом в одном месте и чувствуют себя счастливыми. Жаль только, что в такой важный и опасный момент. Возможно, сейчас — последний раз, когда они соберутся вместе. Сегодня они могут потерять своего босса. Но они все слепо доверяют Тэилю и почему-то уверены, что все будет хорошо, пока они просто в него верят. В воздухе все равно висит тревога, и Тэен, возможно, держится за руку Тэна слегка крепче, чем обычно. Уже пять минут третьего, и обе стороны к битве. Раз позволено принести оружие, будет безопаснее использовать защиту. Боссу Семи Звезд пятеро человек помогают с экипировкой, и почти все из Глаза Дракона уже в сборе. Они встали со своих мест и убрали карты, атмосфера враз потяжелела. Пока, конечно, не показываются последние двое отсутствующих. Их сначала никто не замечает, но скрип колес заставляет Чону обернуться и увидеть их. Его лицо озаряется. Следуя его примеру, оборачиваются и все остальные, чтобы посмотреть, кто пришел. Даже Джонни с Тэилем, стоя в стороне, вытягивают шеи, и на их лицах расцветают радостные улыбки. Винвин идет к ним, широко улыбаясь и толкая перед собой коляску Юты. Юта даже после всего, через что он прошел, ярко и тепло улыбается, машет рукой в привычном приподнятом расположении духа. Он одет в свою одежду, но его нога и рука в гипсе, через вырез полурасстегнутой рубашки видны пластыри на его груди. Касаемо остального, он выглядит неплохо. Он жив, и это главное. Непонятно, кто это начал, но слышатся чьи-то хлопки, и все подхватывают, и вскоре вся банда громко аплодирует, смеется и обнимается под мрачным взглядом Сехуна, издали наблюдающего за ними. В конце концов, побег Юты — причина всех этих разборок. Тэиль медленно подходит к ним, и улыбка Винвина тает, когда он замечает его. — Винвин, мне так жаль, что я заставил тебя пройти через все это. Я так виноват перед тобой. Нет никаких оправданий тому, что я сделал. Я рад, что вы оба в порядке. Юта поднимает голову, чтобы посмотреть Винвину в лицо, и они снова ведут свой мысленный диалог. Винвин переводит взгляд на Тэиля, пристально смотрит на него и протягивает ему ладонь, улыбаясь. — Удачи, — говорит он, пока Тэиль пожимает ее обеими руками. Тэиль кивает и возвращается к Джонни. Винвин катит Юту к остальным, и Хэчан, кажется, больше всех рад их видеть. — Его уже выписали из больницы? Прошла всего неделя! — радостно спрашивает он, садясь на колени перед Ютой. — Не совсем, — отвечает Винвин, наблюдая за ними с высоты своего роста, — мы отпросились на день, чтобы поддержать Тэиля, но завтра утром Юте надо вернуться обратно. — По крайней мере, ты жив, и идешь на поправку, — говорит Тэн Юте. Юта улыбается им, и они замечают, что он едва сдерживает слезы. Находясь рядом с друзьями, которые все равно что семья, счастливы его видеть, смеются с ним, он понимает, как ему было одиноко в плену, когда все, на что он надеялся — снова их увидеть. Он накрывает ладонь Винвина на его плече своей, и парень гладит его в утешающем жесте. В нескольких метрах от них Тэиль наконец готов драться. В отличие от остальных, у Тэиля настроение вовсе не радостное. У него тяжело на сердце. Он всю неделю страшился этой битвы. Не из-за страха навредить себе, а из-за того, с кем он собирался драться. Они годами враждуют с Сехуном. И годами не говорили друг с другом. И все равно, только лишь при одной мысли о том, что… его придется убить, Тэиль не уверен, сможет ли это сделать. Джонни замечает, как у него дрожат руки и как он напряжен. Он берет ладонь Тэиля и крепко ее сжимает. Чтобы придать сил. Показать, что он будет рядом, несмотря ни на что. Тэиль мимолетно одаряет его благодарной улыбкой. — Я хочу, чтобы ты взял это, — говорит Джонни, роясь в сумке и доставая оттуда кое-что. Это изящный нож с черным лезвием и рукоятью, инкрустированной кроваво-красными драгоценными камнями. Это самое красивое и искусно сделанное оружие, которое Тэиль когда-либо видел. Но он его узнает. Он видел его раньше. Это самое дорогое, что есть у Джонни. Нож, который он везде с собой носит. Его талисман, как он сам любит говорить. Семейная реликвия, передающаяся из поколения в поколение. Мысль о том, что Джонни хочет отдать этот нож ему, слишком невероятна для Тэиля. Преданность и любовь Джонни выходят за все границы того, что Тэиль когда-либо испытывал по отношению к себе. Но он не может его взять. Не может принять что-то подобное. Он не протягивает руку, чтобы забрать подарок, и вместо этого пораженно смотрит на Джонни. — Возьми. Он теперь твой. Я знаю, что отдаю его в хорошие руки. Я хочу, чтобы он был у тебя. Чтобы он тебя защищал, — добавляет Джонни. — Джонни, я не могу… Джонни обрывает Тэиля на полуслове, впихивая нож ему в руку и смыкая чужие пальцы вокруг рукояти. — Вот. Твой, — с довольной улыбкой говорит он. Тэиль не успевает ему возразить — как только он открывает рот, чтобы ответить, раздается громкий гул рога. Кто вообще притащил с собой рог? Эти Семь Звезд и впрямь любят показуху. Сехун стоит посреди поля, ожидая его. Джонни мягко проводит рукой по щеке Тэиля, и тот уходит, крепко сжимая в руке нож Джонни, на дуэль, которая решит судьбы каждого из них. Он делает это ради них. Ради своих друзей. Они все в него верят. Доверяют ему. Он не может их подвести. И все равно он сам не до конца уверен в том, что достаточно силен, чтобы победить. Какое-то время Тэиль и Сехун оценивают друг друга пристальными взглядами, стоя по разные стороны поля. Пока вперед не выходит человек из Семи Звезд, останавливаясь на одинаковом расстоянии от каждого из них. Он поднимает руку, считает до трех и опускает ее, быстро отходя в сторону. Дуэль началась. Сперва Тэиль не двигается с места. Сехун бросается к нему, занося оружие над головой, но Тэиль сосредоточен и легко блокирует чужое лезвие своим ножом. Он ловким движением ударяет Сехуна локтем в грудную клетку и отбегает назад, думая, что делать дальше. Он крепко держит нож, готовый к любому действию со стороны Сехуна. Тот пару секунд не двигается, держась за грудь там, куда пришелся удар Тэиля, и в его глазах появляется странное выражение. Тэиль его знает, и он знает этот взгляд. Сехун даже не воспринимал всерьез эту дуэль. Он не думал, что Тэиль сможет себя защитить. Этот взгляд значит, что нечто в нем изменилось, что, возможно, сейчас он считает Тэиля достойным соперником. Это выражение быстро исчезает, в глазах Сехуна появляется жестокая искорка, и ухмылка расползается по его лицу. Сехун снова делает рывок к Тэилю, крича, тела сталкиваются, ножи скрещиваются, и вскоре оба катаются по земле в рукопашной схватке. У Тэиля порез на губе, у Сехуна до крови рассечена бровь. В конце концов Тэиль освобождается из хватки Сехуна. Его нож упал на землю рядом с ногой Сехуна, и тот пинает его, чтобы нож отлетел подальше. Тэиль ищет оружие глазами, чтобы понять, как его вернуть. Это явно было ошибкой. В последний момент он замечает Сехуна, успевает сделать кувырок, чтобы увернуться, но все равно получает глубокий рваный порез на бедре. Тэиль морщится от боли, у него нет времени медлить. Он рвется к Сехуну, притворяясь, что бросится на него, но в последний момент разворачивается и подбирает нож. Сехун не успевает увернуться от острия — оно свистит, рассекая воздух, и разрывает одежду и кожу на его боку. Он падает на одно колено, медленно вытаскивает из раны нож, крича от боли, и отшвыривает его на землю. Тэиль не позволяет ему опомниться, снова кидается к нему, забирает оружие и уже заносит для удара, но Сехун останавливает движение его ножа своим. В таком положении они застывают на какое-то время. Их лезвия, запачканные кровью, соприкасаются. Они сами не отводят глаз друг от друга. Тэиль хорошо знает эти глаза. Было даже время, когда он… любил эти глаза. Вдруг воспоминания одно за одним начинают возвращаться к Тэилю, как будто он на пороге смерти и вся прошлая жизнь проносится перед его глазами. Один из них сегодня умрет. И Тэиль не может избавиться от чувства вины. Потому что именно по его вине Сехун сейчас здесь. В конце концов, Тэиль знает, что сам стал причиной тому, что Сехун примкнул к другой банде. Тэиль бросил его. Оставил его в одиночестве, когда Сехун больше всего в нем нуждался. До того, как Тэиль встретил Джонни, Сехун был его лучшим другом. А Тэиль был… его единственным другом. Они были ближе, чем лучшие друзья. Сехун его любил. Он признался Тэилю однажды после школы, когда они гуляли вместе. И Тэиль запаниковал. Он тоже любил Сехуна, но он был подростком. Он испугался. Потом он познакомился с Джонни, и все изменилось. Чувства к Сехуну испарялись по мере того, как Тэиль проводил время с ним. Джонни был всем, чего он когда-либо хотел. Когда он рассказал Тэилю о банде и предложил ему с Джисоном сбежать к ним, Тэиль не сомневался ни секунды. И он даже не сказал Сехуну о том, куда он уходил, и о том, что он вообще собирался уйти. Он не хотел подвергать его опасности, все рассказав. Теперь, когда Тэиль думает об этом, он понимает, что допустил ошибку. Он знает, что неправильно поступил по отношению к Сехуну, и он признает, что у Сехуна есть все причины его ненавидеть. Тэиль должен был быть с ним честен. Но сделанного не воротишь. Тэиль ничего не может изменить в давно содеянном. Единственное, на что он способен — стать лучше в будущем. Именно поэтому он делает следующее. Все еще удерживая нож Сехуна своим, он пинает его прямо по раненому боку. Сехун кричит от боли. Падает на землю со слезами на глазах. Тэиль придавливает коленом грудь Сехуна и наступает на руку, в которой зажат нож. Глаза Сехуна полны боли и ненависти, когда их взгляды скрещиваются. Тэиль прижимает лезвие ножа к горлу Сехуна и ничего не слышит, даже криков своей банды, ничего не видит, кроме глаз Сехуна, и чувствует, как тяжело вздымается грудная клетка под его коленом. — Мне жаль, — в конце концов говорит Тэиль. — Я знаю, ты не простишь меня, и ты не должен. Я просто хочу перед тобой извиниться. Мне не стоило уходить, ничего тебе не сказав. Я не должен был к тебе так относиться… — Заткнись! — кричит Сехун, перебивая его. — Закрой рот, блять! Убей меня и покончи с этим, я не хочу слушать твои жалкие оправдания. Из-под ножа Тэиля по шее Сехуна течет капля крови, но как бы сильно Тэиль ни прижимал лезвие к его коже, он не может этого сделать. — Я не убью тебя. Я не могу. Ты победил. Делай с городом, что хочешь. С меня хватит. Я ухожу. Но клянусь Богом, блять, если ты хоть пальцем тронешь кого-нибудь из Глаза Дракона, я вернусь и разорву тебя на куски. И меня уже ничего не сдержит, — на одном дыхании выдает Тэиль. Он сам не ожидал, что произнесет эти слова, но как только он это сделал, он почувствовал уверенность, что так и должно быть. Он думал об этом с тех самых пор, как умер Джисон. Он не может оставаться в банде. Не со всеми воспоминаниями, царящими в этом месте. Не когда ему снова придется видеть, как умирают люди, которых он любит. Не когда он снова должен быть ответственным за их смерти. Это слишком больно. Он вырубает Сехуна рукоятью ножа, чтобы тот не предпринимал никаких подлых попыток атаковать его со спины. Тэиль слишком хорошо его знает. Он оставляет Сехуна там лежащим без сознания и возвращается к своей банде, хромая на раненую ногу, вытирая кровь из рассеченной губы запятнанными руками. Там, на краю поля, все прыгают, кричат и обнимают друг друга, бегут к Тэилю поздравлять его и хлопать по спине. Он слышит много «Мы знали, что ты победишь», «Ты лучший», «Мы в тебя верили». Тэиль не знает, что ответить, не знает, что будет правильно сейчас сказать. В конце концов, он вот-вот собирается их покинуть. Он снова разочарует людей. Но он должен это сделать. Он уйдет, и он не будет оборачиваться. Джонни берет его за руку. Конечно, он заметил, что что-то не так, кидает вопросительный взгляд, и Тэиль улыбается ему и сжимает его руку. «Все хорошо». Или, в конце концов, все будет хорошо. Как только они возвращаются в штаб, Тэиль молча направляется в свою комнату и начинает собирать все свои вещи. И все, что в его кабинете. Он не ожидал, что уйдет незамеченным, поэтому не удивляется, когда Джонни бежит за ним и кричит его имя, пока он шагает на выход с рюкзаком и с сумкой в руках. Тэиль продолжает идти, опустив голову, смотря под ноги. Потом он не сдерживается. Он останавливается, чувствуя, как глаза наполняются слезами. Джонни подбегает к нему, берет за руку и кладет ладонь на щеку. — Что происходит? Куда ты? Ты уходишь? — в его голосе чистая паника. — Я больше не могу, — выдыхает Тэиль. — Я сделал все, что мог, но… Все кончено, я так больше не могу. Слишком много ответственности, я старался, как мог, вас защитить, и я знаю, что у меня не всегда получалось, и мне жаль. Но я ухожу. Я не хочу заставлять тебя идти со мной, я знаю, как ты любишь их всех и это место… — Ты их тоже любишь, — голос Джонни дрожит. — Да. Но я должен уйти. Он отворачивается от Джонни, прекрасно зная, что тот предпочтет остаться, и отходит, закинув на плечо рюкзак, к открытой двери главного выхода. Солнце так ярко сияет ранним утром, что снаружи почти ничего не видно. Он не замечает, что все следуют за ним, пока не останавливается у двери и не оборачивается. Он видит их лица. Людей, которых так сильно любит. Они растеряны, не понимают, почему Тэиль уходит. Он чувствует, что должен им сказать. Что-то, что угодно. — Спасибо вам за все. Все эти годы вы были лучшей семьей, о которой я мог мечтать. И спасибо, что были братьями Джисону. Он очень сильно вас всех любил. Но мне пора идти. Прощайте. Он с грустью машет им рукой и отворачивается, вытирая с лица слезу. Лишь через несколько шагов он понимает, что рядом с ним кто-то идет. Это Джонни, он смотрит вперед, не поворачивая головы, но он находит своей рукой чужую и цепляется за нее. Он пойдет за Тэилем куда угодно. Тэиль улыбается со слезами на глазах, пока не осознает, что с ним вместе идет не только Джонни. Он оборачивается и видит рядом с собой Чону, как и Джено, Марка, Ченле, Хэчана, Куна, Джемина, Джэхена, Доена и Винвина, толкающего перед собой коляску с Ютой. Единственные, оставшиеся стоять в дверях — Тэен и Тэн. — Ребята, — начинает Тэиль мягко, — я не знаю, куда я пойду, но, где бы я ни оказался, я завязал с делами банды. Я больше к этому не вернусь. Простите. Тэн смотрит на Тэена, и его глаза почти блестят. Тэен улыбается ему, берет за руку, и они вместе спускаются по ступеням и присоединяются к остальным, останавливаясь перед Тэилем. — Неважно, что ты будешь делать или куда ты пойдешь. Важно то, что мы будем вместе. Потому что так делают семьи, — отвечает Тэн с яркой улыбкой. Это самый важный урок, которому его научил Глаз Дракона, и даже если банда распадется, то все в порядке — пока они поддерживают свою связь, они пройдут через что угодно. В конце концов, Тэн думает, это то, что они всегда должны были делать несмотря ни на что. Держаться вместе. Им не нужно больше заниматься нелегальщиной. Им больше не придется изолировать себя от общества из-за того, что оно от них отказалось. Они есть друг у друга. Все остальное может идти к чертям. Они больше не будут прятаться. Их будущее не имеет границ, и они могут заниматься чем угодно. Они могут стать кем угодно.