Ворлдовские зарисовки

Никто и никогда даже не мог бы подумать, насколько опасно было связываться с Ники во время ее проявлений агрессии. Для всех девушка была ответственным менеджером, терпеливой нянькой, спокойным собеседником и исполнительным сотрудником, который предпочитал все держать в своих руках и редко срывался. Казалось бы, ну разве можно довести такого человека до белого каления? Как оказалось однажды — да, и лучше бы всем прятаться, когда подобное произойдет еще хоть раз. Иногда менеджер просто раздражалась и могла отчитать ребят за оплошность, но все держалось строго в рамках приличия и сдержанности — четко, по делу, с нотками морали и постоянным присутствием рациональности в словах. На подобное можно было лишь покорно соглашаться и понимать, что каждое слово было сказано по делу, и, да, стоило пересмотреть этот момент и свое отношение в ту секунду. А иногда бывали случаи, которые было даже описать сложно — в глазах Ники тогда проявлялось что-то неясное, буквально на секунду, и она едва сдерживаемым тоном говорила лишь «Подумайте над своим поведением». И уходила подальше, словно сбегая от чего-то. Так уж вышло, что с первой победой на музыкальном шоу на компанию обрушилось немыслимое количество негативного внимания, и хоть Ники была предупреждена, все равно не могла сдерживать зубной скрежет на очередной пост о сачжеги и якобы незаслуженности награды. Со всех углов только и было слышно крики обвинений, от которых фанбаза едва отбивалась — ее значительным на данный момент минусом было нахождение основной части заграницей, в агентстве все стояли на ушах, готовясь к инспекции, и хоть все доказательства правоты были на их стороне, все равно было тревожно, а менеджер находилась практически в отчаянии, видя лица подопечных всякий раз, как те открывали вкладки социальных сетей. Казалось, будто вся возможная злость, а с ней и отчаяние, обида, непонимание, ярость, скопилась в одном небольшом здании, и Ники было морально тяжело перенести все это эмоции и продолжать вести себя нормально, оставаясь одним из немногих оплотов адекватности в их буре негатива и театре абсурда. Пусть так казалось лишь на первый взгляд. На самом деле, девушке не меньше остальных хотелось психануть и высказать все накопившееся в душе. Но кому вообще сдались ее проблемы, если подумать? С сотрудниками других отделов менеджер никогда не была близка, своих подопечных она даже в расчет не брала, с них и без того хватало разговоров на эту тему, в случае чего — они могли порефлексировать на данную тему и без ее участия, друзей из-за архизанятости у нее здесь не было, а интернет она и вовсе не рассматривала как вариант — поднимать эту тему вновь и среди фанатов, и среди обычных пользователей она точно не хотела — обязательно слетелись бы хейтеры и начали новый виток скандалов. С какой стороны не глянь — засада за засадой. И еще девушка с ужасом понимала, что с каждым днем все больше похожа на ходячий порох среди огня — тронь хоть раз, и получишь такой залп агрессии, что жалеть начнешь о своем рождении. Это сильно мешало и постоянно сбивало с нужных мыслей, от этого она раздражалась еще больше, и все продолжалось по кругу, превращаясь в особо жесткую ментальную пытку. В итоге, Ники пришла к мысли, что выходные с алкоголем, закусками и баррикадой от всего остального мира, за которой она посмотрит что-нибудь из последних новинок кинематографа, не такая уж и плохая и вредная для здоровья перспектива. Дожить бы еще до нее. В четверг она уже поняла, что лучше бы не откладывала и исполнила затею сразу же. Посыпались новые обвинения в сети, которые начинали подозревать следующий скачок продаж в самонакрутке, хотя по факту они просто включили в расписание фанмит, билеты к которому разыгрывались среди купивших альбом, все вокруг стояли на ушах, ребята были на грани срыва, даже стажеры начинали заметно нервничать, хотя их ситуация вообще ни в коем случае не затрагивала, и Ники чувствовала, как балансирует на грани выдержки. Будь ее воля и большая открытость, она бы уже покрывала трехэтажным пронзительным и громким каждого хейтера по отдельности, его семью, генерального директора, работавшего на «отвали», из-за чего самой девушке пришлось бегать обсуждать с юридическим отделом оспаривание обвинений, и всю систему индустрии, которая в принципе позволяла такое отношение ко всем выходцам из малоизвестных компаний. Чтоб их всех. И вишенкой на торте в этом апокалипсисе стал нервный срыв продюсеров и ее подопечных, которые начали планировать следующие проекты и не сошлись во мнениях по поводу одного из черновиков. Они активно спорили, переходя из профессиональных терминов уже на личности, ни одна сторона не пыталась прислушиваться к аргументам другой, а Ники просто посмотрела на эту картину и, ничего не говоря, снова покинула студию, громко хлопнув дверью, в глубине души надеясь, что это сможет их отрезвить. А потом направилась в свой кабинет, нарочно игнорируя мысленный список дел на ближайшие час-два. Вообще, ее рабочее место было небольшой личной комнаткой, которая вмещала в себя буквально самое необходимое — рабочий стол, шкаф для документации, кулер с водой и диван для посещающих или ее личного перерыва. Здесь не было ничего лишнего, из личных вещей красовались лишь несколько фоторамок с ней и ребятами да стоящая рядом с кулером кружка с кофейным набором для поддержания рабочего процесса. Хотя, сама Ники сейчас не отказалась бы иметь там заначку с чем-нибудь покрепче, забив на весь рабочий этикет и побочные эффекты. И сейчас, буквально влетев в свое рабочее пространство, она захлопнула широким взмахом руки входную дверь, порадовалась оборудованной звукоизоляции, и началось.  — Как же меня это все глубоко заебало! Там орут, там срываются, тем нехорошо, а я, блять, как всегда оказываюсь во всем крайняя! «Ники, разбери то», «Ники, разними их, они деруцца», «Ники, мы конечно, иск накатаем, но будем в основном тебя эксплуатировать, ага, так надежнее», — в этот момент она взяла со стола ближайшую папку и швырнула ее изо всех сил на пол. Завязки слетели, и листы веером рассыпались по полу, а девушка снова продолжила, — сука, вы все уже глубоко доебали меня до всех возможных печенок! Я же менеджером сюда нанималась, а не гребаной девчонкой на побегушках для всей корпорации разом! — вниз слетели лежащие на столе канцелярские принадлежности. — А эти, мать их за ногу, хейтеры вообще охуели, что ли?! Мало было нападок с дебюта, так они решили, блять, по полной оторваться, мало им было! Да будь моя воля, лично бы по айпи вычисляла и по иску влепила в ебала, чтоб неповадно было! Может, тогда бы поумнели, а то сидят себе, паскуды такие, хихикают и унижают, а в реальности все милые и пушистые, «нивыдавайтеминямамочке!!!» Нахуй, просто нахуй эту работу, зачем я вообще сюда ввязалась?! Сидела бы у себя, тихонько фанючила, не зная всей этой адовой кухни, да и слава Богу — нервы бы целее стали! — еще несколько папок с размахом спланировали на пол. — И если б еще все нормально относились, так нет же, давайте, сука, закатим скандал и поссоримся со всеми лояльными к нам людьми подряд, мы ж такие, блять, бедные! Да, бедные, но держали бы себя в руках или б не выносили сор из избы и тащили весь ебаный негатив на творческий процесс, или хоть пытаясь бы повернуть его на правильную стезю, но нет! Зачем?! Нам больше в кайф конфликтовать, да! И чтоб я еще хоть раз- И тут Ники осеклась, понимая, что что-то не так. Что-то выбивалось из общей картины кабинета, но она не сразу сумела понять причину этого. И когда та приметила это «что-то», с ее губ сорвалось ошарашенное:  — Да ну еб твою мать, быть не может. Все это время в ее кабинете у двери стоял Намджун, шокировано глядя на внеплановый перфоманс и, кажется, производящего сейчас переосмысление окружающей среды. Злость как ветром снесло, оставив лишь ужас от осознания ситуации и жгучего стыда. Ники, не выдержав наплыва новых эмоций, резко села прямо на пол, пряча красное от стыда лицо в коленях и только потом решаясь сказать:  — Прости за увиденное. С последними событиями просто нервы сдали, все дела. Даже если она была на взводе, это не повод упускать из виду, что на момент входа в кабинет тот не был пуст! Намджун почесал затылок, понемногу отходя от увиденного и все еще удивленно произнес:  — Ничего, все в порядке, всем же нам нужно иногда выговариваться… но это было, откровенно говоря, неожиданно, — он осторожно, озираясь на оставленные на полу бумаги, осторожно сел рядом с девушкой. — В последнюю очередь я ожидал подобного погрома от тебя, менеджер-ним.  — Настолько хладнокровно выгляжу? — невесело хмыкнула девушка, понемногу приходя в себя.  — Не хладнокровно, скорее, уравновешенно. Не думал, что когда-нибудь увижу, как ты сорвешься.  — Поверь, я думала точно так же. Но эта ситуация и правда неслабо выбивает из колеи, — Ники выдохнула, собираясь с духом. Пора было снова настраиваться на относительно рабочий лад. — Надеюсь, это был первый и последний раз, иначе тогда придется краснеть не только перед тобой.  — Погоди-ка. Первый и последний? Хочешь сказать, что ты только сейчас так… так…  — Выпустила пар? Ну да, альтернатив-то особо и не было. Либо терпи, либо снимай стресс где-то в одиночку и желательно так, чтоб никто даже не узнал.  — Тогда беру свои слова обратно, менеджер-ним — после такого ты просто обязана была выговорить накипевшее.  — Ага. Только все равно сильно жалею, что невольно сделала из тебя свидетеля, — наконец, девушка решила поднять голову и повернуть в сторону Намджуна, печально улыбаясь. — Так что прости еще раз и… спасибо, что выслушал, даже если не хотел слышать и бередить свежую рану.  — Пустяки, Ники-щи, — на ее памяти Намджун впервые обратился к ней именно по имени, и от этого сердце сжалось, осознавая особенность и трепетность момента. — Но помни, пожалуйста, что не только ты можешь нас выслушивать, помогая решать наши проблемы, но и ты можешь обратиться к нам в любой момент. Потому что, — в этот момент очаровательно улыбнулся, демонстрируя свои ямочки, — мы уже не просто команда, мы — самая настоящая семья. Да, он был абсолютно прав. Переживая такое количество и масштаб трудностей, называть друг друга просто командой уже попросту невозможно — их сплоченность была на порядок выше этого. И семья — не только объединение людей по крови, люди, прошедшие с тобой рука об руку, становятся иногда гораздо ближе любых кровных родственников. И именно поэтому она просто кивнула, понимая, что любые слова сейчас излишни, а на будущее давая себе обещание, что не станет замыкаться лишь в себе и правда будет делиться переживаниями с ребятами. Ведь он прав, что вместе они — семья, а сама Ники больше не одна.