***
вопрос
***
— Ха-ха, но с такими речами, я бы притормозил, ведьмочка. Насмешливый и надменный голос прозвучал совсем рядом — над её левым ухом. Испугавшись, Раф уронила свечи, и испуганно начала озираться. Громкий смех эхом раздался по пустому поместью. — Аккуратней, ведьмочка, — холодные пальцы коснулись её подбородка, хватая лицо девушки в капкан. Зрение не могло сфокусироваться из-за полутьмы, — Забавно, — он убрал руку. Поймав момент, она вновь начала всё видеть. В метре от неё стоял ОН — высокий юноша, лет семнадцати на вид. Он парил над землёй, подобрав под себя руки. Одет был до безобразия просто — водолазка и тёмные джинсы. Надменный взгляд глаз, кажущихся в свете свечей янтарными, прожигал дыру в теле колдуньи. На фоне теней бледная кожа смотрелась дико неуместно, а иссиня-чёрные волосы отбрасывали колючие тени на пол. Девушка моментально схватила календулу — цветок «защиты» и по сильнее смяла его в ладони. Громкий смех оглушил её: — Как предусмотрительно! — нечисть залилась ехидным смехом, — Но это бесполезно — веник от меня не поможет, — ухмылка расползлась по лицу, искажая его. Ведьма внимательно присмотрелась к нему и поняла. — ТЫ?! — маленький указательный палец указал на парня. Его взгляд сосредоточился на нём, — Я тебя видела! Нечисть удивлённо подняла бровь — он явно задумался. Но было ощущение, что это всё — напускное. Он сразу её узнал — шестое чувство орало об этом, сотрясая и без того тяжёлую голову. Было трудно дышать — в воздухе был отвратительный аромат, что расслаблял мозг. — Я вспомнила тебя! Ты был с ними! В коридоре! Я помню! — мельтешила ведьма, пытаясь найти способ обезопасить себя. Во имя Сатаны, почему она такая безмозглая? — Да, я там был. И я удивлён, что ты меня сразу не узнала, — снова лукавая улыбка, — Хотя, что поделать. Всё же, моя земная форма отличается. Заметила чем, Раф? — Откуда ты знаешь моё имя? — ведьма аккуратными движениями двигалась подальше от существа, пытаясь вылезть из круга Сатаны. Во имя Кровавой Мери, почему она не послушалась Салла? — Глупый вопрос для такой ведьмы, — парень игриво цокнул языком, — Тебя все знаю, Раффаэлла Мистотол Уайт. Такое же твоё ведьмовское имя, ха-ха, да? Сильнейшая ведьма на потоке, пророк и просто роковая красотка, — «одноклассник» перестал парить над землёй и спустился к девушке, присев на корточки, словно перед ребёнком, — И всё же я удивлён, что увидел тебя здесь. Что тебе надо от меня? Ведьма подняла на него голубые глаза, смотря прямо на его лицо — вытянутое, без юношеской припухлости, самодовольное и недоброе. Оно выдавало слишком много эмоций и это смущало девушку. Раф собиралась призвать духа, может дриаду или призрак давно почившей ведьмы, но никак не это. — Назови своё имя, нечисть, — девушка выпрямила плечи и озлобленно взглянула в глаза парню. Он явно не ожидал такой реакции, но его это позабавило. Пора уже было брать всё в свои руки, но что-то сосало под ложечкой, когда говорил он. — Сульфус, ведьмочка. Собравшись с силами, девушка встала и очистила свою одежду от мела и засохших кусочков растительности. Прочистив горло, девушка прошипела: — Я, Раффаэлла Мистотол Уайт, дочь дома Викедмэнов, вызвала тебя, Сульфус, что бы ты ответил на три моих вопроса, которые любая ведьма… — Бе-бе. Хватит слов, грешница*! Давай уже приступим к делу! — щёки девушки покраснели, — Что ты хочешь узнать? — парень поднялся на ноги и Раф стала дышать ему в ключицу. Неловко отойдя от Сульфуса, она напустила на себя уверенность и сказала: — Во-первых, перестань называть меня всякими словами, и тогда наш «разговор» может принести мне хоть каплю удовольствия! — парень снова заулыбался, — Почему ты снова смеёшься?! Самодовольно улыбнувшись, Сульфус приблизился к её уху и прошептал: — А мне принёс удовольствие твой танец, — дыхание опалило ушную раковину Раф, а её щёки налились краской, — Сможешь ещё станцевать для меня? Грубо отпихнув от себя парня, девушка беспомощно выкрикнула: — Перестань! — она чувствовала как сердце быстро бьётся в грудной клетке, — Это был всего лишь ведьмин танец, идиот! Я никого не соблазняла! — переломанные веточки календулы и омелы, царапали нежную кожу ладоней, а ногти впились с новой силой в мышцы большого пальца. — Не злись, ведьмочка, — он убрал блондинистую прядь волос ей за ухо и ласково улыбнулся, — Давай приступим к делу, — Сульфус отошёл от неё на метр и вновь собрал руки под грудь. — Наконец-то, — колдунья выдохнула с облегчением и достала убранную прядь, на усмешку Сульфуса, — Условия тебе известны? Я задаю тебе три вопроса — ты отвечаешь, а там посмотрим, — парень кивнул, — Не смей мне врать, ясно? Ох… — голова после произошедшего шла кругом и нужные вопросы не приходили в голову. — Не торопись, ведьмочка. Мы можем всю ночь веселиться. Раф бросила на него испепеляющий взгляд. — Что ты знаешь о моём отце? Кто он? — голос прозвучал слишком грубо и как-то устало. Удивлённо подняв бровь, Сульфус ответил: — Этого я не знаю. Не судьба, ведьмочка. Могу лишь сказать, что он точно не колдун и не смертный, — парень коснулся её макушки, — Я не чувствую в тебе мужского начала — не человеческого, не ведьмачего, — девушка печально опустила глаза. — Это я и без тебя знаю, — она зацепила пальцами край толстовки и потянула вниз, — Заклинание родословной, — прошептала она ответ на его немой вопрос. Заклинание это не было простым. Раф вспомнила, как они вместе со своим фамильяром искали нужные травы, заклинание, и препарировали крысу — нужно было её сердце. По идее, как написано в книге, оно должно было принять особый цвет: у полноценной ведьмы — лиловый, вампира — белый, оборотня — синий, дриад — зелёный. У неё же заклинание приняло тёмно-фиолетовый, после чего стало голубым и оно взорвалось. Тот день стал первым, когда мать её отругала. Салем и тётушка Эбби пытались её защитить, говорили матери, что это всё вина её молчания на мои вопросы про отца. Ещё тот день стал первым, когда тётушки вообще поссорились — Кес и Мейбл затаили на Эбби злобу. Раф помнила сколько горьких слёз она пролила, чтобы примирить сестёр. — Ага, детка. Ну, что же. Давай, ещё осталось два вопроса, — он обольстительно улыбнулся ей. — Ты невыносим, — выдохнула ведьма. Ветер вновь ударил по стенам, — Почему Борей обозлился на меня? Это проклятие? Парень подошёл к ней поближе и велел повернуться. — Это ещё зачем?! — Мне нужно прочитать твой дух — к нему привязываются заклинания, — он провёл рукой по её позвоночнику от головы к копчику, от чего Раф нервно задрожала, — Успокойся, ладно? Я здесь не для того, чтобы лапать тебя, — девушка была готова поспорить, что он сейчас улыбается, — Да, на тебя навели порчу. Есть кто на примете? — Раф кивнула, — Прими горячую ванну с сиренью и омелой, и потом натирайся смесью из корешков китнисса и мхов, — Сульфус приблизился к её лицу, — Потом скинь мне фотки на фейсбук, ведьмочка, — сладенько прошептал он ей на правое ушко. Девушка быстро отпрянула, — Шучу-шучу, — он улыбнулся ей, — Тебя так весело злить — ты так краснеешь! — Перестань нести чушь, придурок! — Окей, ведьмочка. Нервов на этого дебила не оставалось. Он раздражал её всем своим естеством. Наглый. Самодовольный. Мерзкий. Грязный. Она взаправду могла продолжать этот список вечность. Раф вспомнила советы тёти Кес, если человек раздражал — сосредоточься на чём-то другом, отвлекись. Ведьма внимательно посмотрела за спину Сульфуса и заметила блеск воды вдалеке. Вот бы оказаться там, а не здесь. — Ты о чём-то задумалась? Неужели последний вопрос такой интимный? — нечисть забавно наклонила голову — чёлка упала ему правый глаз, — Не томи, ведьмочка! Речная гладь лечила Раф. Успокаивала и давала время на раздумья о чём-то высшем. А какое наслаждение приносит прогулка по мокрому песку… — Дай угадаю! Ты хочешь спросить про какого-то парня, да? — Сульфус прищурился, присматриваясь к девушке, — Хочешь спросить про его семью? Есть ли у него чувства к тебе? Как его соблазнить? — парень стал обходить Раф вокруг, принюхиваясь к ней. Он отметил про себя, что пахнет она на удивление просто — крыжовником и сиренью. Обычно ведьмы шевелят самые грязные мысли в голове. Плавные изгибы тела, пышные груди, длинные волосы, большие глаза, и аромат карамели, спелых яблок. Сульфус знал много ведьм, слишком много. И все они будоражили фантазию ещё молодого парня. А эта приторная манера общения? Сульфус был готов поклясться, что не одна колдунья в его присутствии ещё не краснела. А что же она? Мало того, что она была светловолосой (светловолосая ведьма? что за дурдом!), так ещё и голубоглазая! Где всем известные зелёные глаза? Да и ростом она была не обделена — парень был под два метра, а её голова доставала ему до подбородка. Совершенно неправильная ведьма. И фигура была совершенно не женственная — хотя что-то наверняка спрятано за этим мешком! Сульфус внимательно осмотрел её ещё раз. Как такая девица могла так соблазнительно танцевать? Перед глазами до сих пор маячил обольстительный силуэт, убаюкивая его. Всё-таки есть то, что досталось ей от ведьмы, кроме красивого личика. — Мне через пару недель шестнадцать, — выдохнула Раф. Говорить об этом, особенно с этим озабоченным типом, чертовски не хотелось, — И как ты, наверняка знаешь… Есть особый обряд, посвящённый этому… ох, этому событию, — ведьма закусила нижнюю губу от волнения. Щёки вновь покраснели от неловкости происходящего. Почему здесь не безэмоциональный призрак, а вполне озабоченный парень? Кстати… кто он? — А-а-а, — Сульфус хитро улыбнулся на её опущенные глаза, — Ты про ритуал очищения? Он оборотень? Нет. — Или ты имела что-то другое ввиду? — он отошёл от девушки, вглядываясь в её обеспокоенное лицо. И точно не вампир. — Скажи же мне, что у тебя на уме, ведьмочка, — Сульфус ухмыльнулся, — Ты что-то резко замолчала. Неужели нашёл кнопку выключения? Ангел? Бред. Сатанинский круг, да и обряд точно не для высшего. — У тебя в глазах ужас. Неужто так страшно? — парень взял Раф за руку, и нежно сказал: — Ладно, не бойся. Просто скажи. Как она не могла задать себе этот вопрос раньше? Сколько она здесь? Взгляд медленно поднялся вверх, как она напоролась на него. Янтарные глаза высасывали душу, замедляя время. Это было намного лучше речного берега и звука плескающихся рыб. И лучше ощущения мокрого песка под ногами. Вдруг стало так спокойно и, впервые за долгое время, ей захотелось спать. — Что с тобой, ведьмочка? Голос взбодрил её. Во что она вляпалась, во имя Сатаны? Она ощущала холодные пальцы, обхватившие её правую руку и этот жгучий взгляд янтарных глаз. Страх поселился в горле, застревая комом. Раф тихо прохрипела: — Кто ты? Она встретила непонимание, которое сменилось недоброй улыбкой. Чересчур угловатой. С хитрым прищуром. — О, ты же не этот вопрос хотела задать, да? — парень схватил её руку сильнее, притягивая к себе, — Давай, мы представим, что мы оба его не услышали, хорошо? Его улыбка стала ещё шире. Неожиданно, тело пробил озноб. — Спроси ещё раз, ведьмочка, — сладко сказал Сульфус, хватаясь за вторую руку, выхватывая букетик календулы и омелы из её пальцев, — Спроси. Цветы упали на землю и засохшие лепестки разлетелись в разные стороны. Раф тоже хотелось хотелось разлететься. — Спроси ещё раз, ведьмочка. — Кто ты? Сульфус улыбнулся ей, словно кот. Уголки его губ разошлись в разные стороны, создавая жуткую картину. Раф испугалась, но двинуться не могла. Страх парализовал тело, а сильные руки держали слишком крепко. — Ах, — он издал гортанный звук, напоминавший стон, — Страх в твоих глазах так пьянит. Продал бы душу дьяволу… — он хитро наклонил голову в сторону, позволяя увидеть отметину на шее, — но как видишь, мне не дано. Её у меня нет. На шее парня была отметина — сатанинская звезда, вокруг которой были изображены все девять кругов ада. Письмена на латинском языке постоянно двигались по кругу, создавая нескончаемый водоворот. Ведьма испуганно вгляделась в слова. Как ловко отметка была спрятана за волосами. — Ты хотела узнать, кто я? — Раф подняла глаза к его лицу, нервно дрожа, — Я — Сульфус Рестлесс, племянник великого Вельзевула, Левиафана и Самаэля, внук Господа Бога, — он внимательно смотрел за ужасом, нарастающим в глазах Раф, — Я — сын Люцифера, или же Сатаны, — Сульфус облизнул пересохшие губы, — А это был твой последний вопрос, ведьмочка. Демон повернул ведьму к себе спиной и вдохнул сладкий аромат крыжовника. Так терпко играла на кончике его языка сирень. «Прощай. Этот танец будет у меня в голове надолго», — прошептал он ей на ухо и растворился в ночи. Раф обессиленная упала на пол. Всё же, тот душащий аромат принёс он. «Прости, Сал, но видимо сегодня нам обоим влетит»,— пролетело у неё в голове, перед тем, как Раф отключилась.