Осадок зла

Долгожданная прохлада пришла только к концу недели вместе с дождем. По правилам компании никто из сотрудников не имел права выходить в офис на выходных, что, впрочем, не мешало Леде потихоньку прихватывать какую-нибудь работу на дом. Однако в этот раз, несмотря на то, что сдача проекта была назначена на вторник, он твердо решил, что будет отдыхать. Лимит своих сил он определенно исчерпал, да и терпение Сойка было явно на исходе. Время близилось к обеду, Леда лежал, вытянувшись на футоне, и в полудреме через полуприкрытые глаза наблюдал, как капли дождя катятся по стеклу приоткрытого окна, как они стучат по карнизу. На подоконнике уже образовалась небольшая лужица, но Леда ленился встать и закрыть створку. В соседней комнате – гостиной, совмещенной с кухней, – бормотало радио, слышалось позвякивание посуды, и эти звуки для Леды были настолько знакомыми и родными, настолько домашними, что на сердце становилось тепло, несмотря на неважное настроение. Не так давно Леда ездил на уикенд к родителям, и подобный приглушенный шум за дверью, тихие голоса отца и матери не вызвали подобного отклика в его душе. В тот момент Леда понял, что больше не ассоциирует родительский дом со своим, домом для него стала небольшая квартирка, которую они снимали с Сойком. Когда за дверью послышались шаги, Леда приподнялся на локте, чтобы показать – он уже не спит, и Сойк, осторожно заглянув внутрь, улыбнулся. – Кофе принести? – только и спросил он, на что Леда без слов кивнул и снова опустился на футон. Уже действительно было пора вставать, не валяться же в постели до вечера, но Леда чувствовал физическую слабость, а не просто нежелание подниматься. Спал он хорошо и долго, к счастью, никакая ересь ему не приснилась, но мысли омрачало происшествие, имевшее место накануне, в пятницу, когда Леда вернулся домой. Ему даже удалось вырваться с работы не слишком поздно, и дверь квартиры он отпирал почти в приподнятом настроении, когда Сойк, у которого был выходной, огорошил его с порога: – Ну как, купил? – Что купил? – растерялся Леда и озадаченно поглядел на холодильник. Вроде бы тот и так ломился от продуктов. – Наушники же, – нетерпеливо объяснил Сойк и тут же предположил: – Забыл? Леда был уверен, что ничего не забывал, и потому только сильнее нахмурился: – Да какие еще наушники? – Беспроводные, вместо моих сломавшихся. – У тебя сломались наушники? Изменившееся выражение лица Сойка Леде не понравилось, и потому он поспешил замолчать. Чувство, что происходит нечто непонятное, было крайне неприятным. – Возьми свой телефон, – потребовал Сойк и скрестил руки на груди. "Зачем?" – чуть было не спросил Леда, но вопрос проглотил и полез в карман брюк. – А теперь открой нашу сегодняшнюю переписку. Теперь Леда хотел напомнить, что они со вчерашнего дня не списывались, он в принципе крайне редко отвлекался от работы и уж тем более ради каких-то сообщений. И все же была в поведении Сойка некая мрачная уверенность, заставившая Леду повиноваться и открыть мессенджер. Он своим глазам не поверил, когда обнаружил чат с Сойком в верхней строке. Последнее сообщение пришло около одиннадцати часов дня. "У меня горе – наушники все же сдохли", – сообщал ему Сойк. Очевидно, горе было действительно велико, раз он не смог не поделиться этим с Ледой, пока тот был на работе. Наушники уже давно глючили, постоянно теряли связь с телефоном, но Сойк упорно верил, что какое-то время они ему еще послужат. "Не горюй, купим новые", – в привычном для него ключе ответил Леда и прилепил к сообщению смайлик. "Я сегодня никуда не собирался выходить, а тебе точно некогда". "Некогда, конечно, но только ради тебя. На обеде заскочу в торговый центр напротив, что-нибудь выберу". "Мне не надо что-нибудь. Мне надо такие, как были, только можно цвет другой". "Вы посмотрите, он еще и перебирает..." Сообщений было немного, всего пара десятков, и переписка заняла не более пяти минут. В результате они с Сойком договорились, что в обеденный перерыв Леда купит ему наушники, определились и с цветом, и с моделью, на этом попрощавшись. Переписка была самой обыкновенной, они часто перебрасывались подобными полушутливыми фразами. Наушники Сойк, консерватор во многих вопросах, выбрал такие же, какие у него были. И Леда отвечал ему в своем стиле, не видя беды в такой ерунде, как замена сдавшего девайса. Была только одна проблема – Леда был уверен, что не писал этого. – Ладно, проехали, – неправильно расценил его растерянность Сойк. – Завтра суббота, смотаюсь, куплю. Ну или вместе куда-нибудь сходим и по пути глянем наушники. Леда даже слов не нашел, просто кивнул. Он очень хотел сказать, что не понимает, о чем речь, что он ничего не писал, и даже более того – не читал, что ему присылал Сойк. Кто-то взял его телефон без спроса, пока Леда отходил куда-то – первое и самое логичное объяснение, что пришло ему на ум. Но кто? Джури? Бессмыслица полная, Джури и про свой мобильный за весь день едва ли вспоминает, зачем ему чужой. Да и с каким умыслом кому-то брать телефон Леды? Чтобы вести дурацкую переписку с его парнем? Телефоны крадут, чтобы получить важную информацию, доступ к интернет-банкингу или паролям аккаунтов, но уж точно не для того, чтобы обсуждать наушники. Да и разблокировать его можно только кодом или отпечатком пальца. Графический код не знал даже Сойк, который жил с Ледой под одной крышей. Пересматривая переписку снова и снова, Леда понимал только одно – это писал действительно он сам. Прочитал, написал и забыл. – Прости. Меня совсем эта работа задрала, – наконец признал он, пряча телефон. Сойку не следовало знать о провалах в его памяти, Леде самому стало здорово не по себе. – Да я уж понял, – невесело улыбнулся тот, возвращаясь в комнату. – Возьми пока мои, – предложил Леда. – Твои на уши давят. – Это потому что у тебя уши сильно торчат, – не слишком уверенно попытался пошутить Леда. – Это потому что у тебя голова мелкая. Об инциденте Сойк сразу забыл, в отличие от самого Леды, и ничуть не обиделся. Леда уже давненько думал о том, что после смерти Сойка причислят к лику святых. И вот теперь, лежа в постели, он размышлял о том, как с ним могло приключиться подобное, как можно забыть, что переписывался с кем бы то ни было всего несколько часов назад. А недавно еще тот инцидент с цветом, название которого вылетело из головы и следов не оставило. Охряной? Апельсиновый? Что ж такое, опять не то. В какой момент надо начинать переживать из-за подобных пробрешин в памяти? Леда никогда не был склонен к мнительности по части собственного здоровья, но подобные выходки мозга ему совсем не нравились. На кухне загудела кофеварка, их недавнее приобретение. Сойк неровно дышал в сторону кофе, разбирался в сортах и морщился, как от уксуса, если ему наливали растворимый. Леде же было без разницы что пить, и он искренне верил, что агрегат с такой ценой обязан не только кофе варить, но и подавать его в постель, и потом сам мыть посуду. Впрочем, кофе в постель ему и так обещали. Когда рядом негромко завибрировал отложенный на ночь мобильный, Леда, прежде чем ответить, лениво покрутил его в руках. Номер был незнакомым. – Слушаю, – произнес он, прижимая телефон к уху, заранее готовый услышать извинения ошибшегося при наборе цифрой собеседника. – Привет, Леда. Сто лет тебя не слышал. Надеюсь, не помешал? Даже если бы Леда не узнал этот голос, который тоже не слышал со времен школы, то все равно догадался бы по вежливым интонациям, с кем говорит. – Привет, Йо, – произнес он, садясь на постели. – Вот это да. – Не ожидал, что ты меня узнаешь, – на том конце провода невесело рассмеялись, и Леда вдруг как наяву увидел перед собой старого школьного друга. – Как поживаешь, Леда? Для Йо в памяти Леды была сохранена своя "фотокарточка" – как и Агги, на ней Йо навсегда остался мальчишкой, школьником, которого Леда впервые повстречал весной в средней школе. Был первый день занятий после каникул, но до урока оставалось еще минут пятнадцать. Леда и Агги, как и все вокруг, не в лучшем настроении по случаю нового триместра плелись по коридору. Говорить особо было не о чем, они и так провели все каникулы вместе – успели наобщаться. Агги жевал жвачку, так усиленно работая челюстями, будто хотел перемолоть ее в пыль, Леда просто уныло глазел по сторонам. И тут его друг неожиданно весело присвистнул, отчего Леда чуть не подскочил на месте: – Эй, Пингвин, здоров! Как жизнь? Пингвином называли одного из их одноклассников, главного изгоя чуть ли не всей школы. Большинство учащихся даже не знало его имени, настолько прочно к Пингвину приклеилась кличка. Он и правда напоминал северную птицу – упитанный, почти без шеи, с походкой в перевалку и маленькими блестящими черными глазками-бусинками. Задирать Пингвина было весело – он всегда бурно реагировал, обижался, топорщил перья и кудахтал. Впрочем, кудахчут скорее куры. – Пошел в сраку, – огрызнулся Пингвин, как раз шедший им навстречу по коридору, и ускорил шаг. – Ай, фу, как невежливо, – Агги тут же преградил ему дорогу. – Какой деловой пингвин! Куда так спешишь? Пингвиньи яйца потерял? Вокруг послышались смешки – поиздеваться над Пингвином окружающие были готовы в любое время дня и года. Леда тоже улыбнулся и остановился. Он никогда не принимал участия в таких играх, как и не испытывал удовольствия от унижения других, даже такого злобного говнюка, каким являлся Пингвин. Однако и мешать Агги не пытался. Тогда он еще не был влюблен, просто считал Агги лучшим другом, а лучших друзей надо поддерживать – если не демонстративно, то хотя бы молча. – За своими яйцами следи, придурок! – как обычно, быстро потерял контроль и взвизгнул Пингвин. Он был почти на голову ниже Агги и выглядел на его фоне комично. – Придурок? – Агги дурашливо огляделся по сторонам, будто гадая, кого обозвал Пингвин, а потом вдруг с силой схватил его за шиворот рубашки, дернув вверх, из-за чего ноги Пингвина чуть не оторвались от пола. – Где ты видел придурка, Пингвин? – Агги... – сделал неуверенный шаг вперед Леда и опасливо посмотрел в сторону лестницы. Близилось начало первого урока, в любой момент мог появиться кто-то из учителей. – Я вот вижу только одного придурка здесь, – ничего не замечал вокруг Агги. – С клювом и пернатой жопой. – Отвали от него. Голос откуда-то из-за спины прозвучал уверенно и по-взрослому строго, и Леда вздрогнул, не сразу сообразив, что принадлежит тот вовсе не учителю, а такому же школьнику, как они сами. В паре метров от них стоял незнакомый мальчишка в форме, такой же, как у всех, только верхние пуговицы белоснежной рубашки были небрежно расстегнуты, а темные волосы, опускавшиеся почти до плеч, были чуть длиннее, чем допускали правила школы. – Новенький, – услышал за спиной перешептывание Леда. – Вау, какой классный, – чуть слышно произнесла одна из девчонок. – А ты еще кто? – Агги так удивился, что вмиг позабыл о Пингвине, разжав пальцы, и тот, едва получив свободу, припустил по коридору, даже не взглянув на своего спасителя. – Похоже, я – тот, кто видит тут одного придурка. Придурка, который достает мелких. Захлопнув рот и плотно сжав губы, Агги за секунду аж побагровел, а Леда перевел озадаченный взгляд на новенького. Тот и правда казался классным, как правильно заметили одноклассницы. Высокий, широкоплечий и красивый, пускай его красоту Леда оценил много позже. Йо стоял, непринужденно сунув руки в карманы брюк, гордо выпрямив спину и улыбаясь уголками губ. Он ничуть не боялся Агги и не смущался того, что вокруг не было поддержки ни знакомых, ни друзей. Именно таким его Леда и запомнил навсегда. Таким и вообразил, когда спустя много лет Йо позвонил ему субботним днем, пускай к тому моменту Йо стал куда старше и изменился внешне. Тот эпизод в школьном коридоре ничем не закончился, хотя с Агги сталось бы кинуться с кулаками на нахального, едва переведенного к ним в класс новичка. Как и ожидал Леда, в поле зрения появился один из преподавателей, и им ничего не оставалось, как разойтись, будто и не было стычки. По закону жанра, будь дело в книге или в подростковом сериале, Агги должен был стать для Йо злейшим врагом, а Пингвин – лучшим другом. Но в реальной жизни Пингвин был тем еще придурком и действительно отморозком, неадекватным и агрессивным, а Йо оказался отличным парнем, слишком классным, чтобы иметь таких друзей. Нередко Леда думал о том, что в чем-то Йо был лучше их всех, добрее и справедливей уж точно. И, вопреки законам жанра, уже через месяц Агги, Леда и Йо стали хорошими приятелями. Чего Леда действительно не любил, так это когда люди, не виденные им много лет, интересуются его делами – просто так, чтобы начать разговор. Что отвечать в таких случаях, если собеседник не знает никого из твоего окружения, не представляет, где ты работаешь и чем живешь? Вздохнув, Леда согнул ноги в коленях и оперся на них локтем, который тут же соскользнул по гладкому одеялу. – Да нормально поживаю, не жалуюсь, – вздохнул он. – Ты, наверно, из-за Агги звонишь, да? В трубке на миг воцарилось молчание – Йо, должно быть, чуть растерялся от такой прямоты, но потом ответил: – В общем, да, отчасти из-за него. – Я уже слышал, что случилось, родители сообщили. Они ходили на похороны. – Я тоже там был, – ответил Йо. – Тогда и попросил у них номер твоего телефона. Мысленно Леда пожелал своей матери всего хорошего. Как вообще можно раздавать чужие номера без спросу? С другой стороны, он тут же представил недоумение родителей, заяви вдруг, что не хочет никакой связи со старым школьным другом. Вряд ли у него получилось бы придумать удобоваримое объяснение, тогда как правду не узнает никто и никогда. – Ну, я рад тебя слышать, – соврал Леда, чтобы избежать неловкого молчания. – Ты сейчас в Камеяме? – Да, вернулся после университета на практику. – На практику? – Да, я стоматолог, в этом году заканчиваю стажировку. – Круто, – невольно Леда улыбнулся: вообразить Йо в роли доктора было не так уж сложно, от его обаяния должны перестать дрожать от страха в стоматологическом кресле даже дети. – Не знал, что ты поступил в медицинский. – Да и я тоже не интересовался, чем вы занимаетесь. Сам понимаешь, – ответил Йо, и Леда внутренне напрягся. По своей инициативе он в жизни не ступил бы на скользкий лед их общей тайны, а Йо говорил спокойно и уверенно, как будто ради того и позвонил. Дверь приотворилась снова, и Сойк, держащий в руке большую чашку с кофе, уже открыл рот, чтобы сказать что-то, когда увидел телефон в руке Леды. "Ничего страшного", – одними губами произнес тот, махнув рукой, всем своим видом показывая, что не секретничает, и Сойк может не уходить, пока все его естество орало, что свидетелей этому разговору как раз не нужно. "Я не буду ничего обсуждать – ни Агги, ни что-то другое, – зло приказал себе Леда. – Что бы ни задумал Йо, пусть катится в пекло". – Послушай, ты в последнее время не общался с Агги? – спросил не знавший о его внутренних метаниях собеседник. – Он не звонил тебе? – С чего бы? – искренне удивился Леда. – Мы после школы почти не контактировали, – и непроизвольно повторил слова Йо: – сам понимаешь. Сойк подошел ближе, поставил кофе на пол у футона и опустился на колени за спиной Леды, тут же некрепко обнимая за плечи, однако Леда едва ли заметил ненавязчивую ласку. – Понятно. А я его видел недавно, примерно за месяц до того, как все случилось. До того, как он... – Я понял, – грубовато перебил Леда. – С ним было что-то не так? – Именно. С ним было что-то не так, – по интонациям голоса Леды Йо уловил, что тот ему не рад, и стал говорить более сухо, однако прощаться не спешил. – Он сам мне позвонил, попросил о встрече и спрашивал о разном. Сойк не мешал ему разговаривать, просто опустил подбородок на плечо Леды, и тот незаметно нажал на кнопку понижения громкости, чтобы из динамика не донеслось ничего лишнего. Надо было все же как-то намекнуть Сойку, чтобы тот подождал не здесь. – И о чем же? – спросил Леда, потому что именно такого вопроса ждал от него Йо. – По телефону долго, – не слишком естественно замялся тот и вдруг выдал: – Слушай, может, встретимся как-нибудь? – Встретимся? – Леда даже моргнул от удивления. – Как? Я сейчас в Токио и в Камеяму не собирался, на работе аврал. Разве что ты приедешь? Самый главный вопрос – "зачем?" – Леда озвучивать не стал, слишком грубо, откровенно пренебрежительно он прозвучал бы. – Мне сейчас тоже сложно, я дежурю в больнице, и меня могут вызывать и в выходной, и в праздник. Что-то странное происходило, Леда только теперь начал понимать. В голосе Йо слышалась неотчетливая тоска, как будто тому и правда позарез надо было увидеться, но что-то мешало, и дело было даже не в расстоянии между городами и не в загруженности по работе. – Я иногда навещаю родителей, могу тебе позвонить, когда приеду в следующий раз, – смягчился Леда. Уточнять, что этот следующий может быть через пару месяцев, он не стал. – Да, было бы здорово, – сразу согласился Йо. – Позвони обязательно. И когда Леда хотел уже попрощаться, сославшись на то, что ему сейчас неудобно – что было правдой, учитывая остывающий кофе и руки Сойка, поглаживавшие его голую поясницу, – Йо вдруг спросил: – Леда, а у тебя все нормально? Спросил так, как спрашивают люди, железно уверенные, что все плохо. – Да. Вроде бы да. Все как всегда, – опешил Леда. – А что? – Ты знаешь, что Агги перед смертью оставил записку? – невпопад сообщил Йо. Во рту мгновенно пересохло, Леда сам не заметил, как недовольно повел плечами, сбрасывая руки Сойка со своего тела, и напряженно выпрямился. – Нет, не знал. Мои родные об этом не в курсе. – Я немного знаком с его девушкой, она мне рассказала, – пояснил Йо. – В записке была только одна фраза. Держать драматическую паузу и ждать наводящих вопросов он не собирался, но Леде все равно показалось, что прошло много времени, прежде чем Йо произнес: – "Нет ничего дороже воспоминаний". Тебе это о чем-нибудь говорит? И опять Леде послышался подвох – Йо ждал утвердительного ответа, он верил, что Леда должен понять, о чем речь, что имел в виду Агги, о чем думал в свои последние часы. А Леда ничего не понимал, но почему-то чувствовал, как его внутренности скручивает от морозного холода. – Бред какой-то, – наконец произнес он одеревеневшим языком. – Что это вообще такое? – А ты не знаешь? – упорствовал Йо. Желание швырнуть телефон о стену вдруг вспыхнуло в Леде яркой вспышкой. Следом он хотел рявкнуть в трубку, какого хрена Йо до него доебался. Он давно разорвал все связи и со старыми друзьями, и с Камеямой, и со своим прошлым. Лишь вколачиваемое в него годами воспитание заставило Леду вдохнуть, выдохнуть и ответить вежливо: – Я же уже сказал, Йо, я понятия не имею. Сто лет не видел Агги. Может, обдолбался перед тем, как вскрыл себе вены, вот и написал какую-то хрень? – Не думаю, – строго отрезал Йо. – В любом случае, мне уже пора, извини. Меня тут ждут. Вроде бы Йо извинился и произнес какие-то слова прощания, но Леда уже не слышал, отняв трубку от уха и нажав на сброс. Если бы рядом не было Сойка, он точно запустил бы чем-нибудь в стену от досады. – Все нормально? – ожидаемо поинтересовался Сойк. – Нормально, – отрезал Леда. – Не меня одного поразило, что наш одноклассник самовыпилился. Каждый теперь считает своим долгом это обсудить. И тут же устыдился самого себя. Все светлое, все самое лучшее, что он когда-то испытывал к Агги, на мгновение шевельнулось в сердце, и Леде стало больно. Кто бы мог подумать, что однажды он так равнодушно будет говорить о страшной смерти самого любимого человека. – А злиться-то зачем? – спросил Сойк и, не дожидаясь ответа, коснулся губами за ухом Леды, отчего тот, готовый ответить, шумно выдохнул. Вопрос был риторическим, Сойк не собирался копаться в его душе и требовать каких-то объяснений. За это Леда его и любил. Хотя, конечно, не только за это. *** Они познакомились случайно, уже больше шести лет назад. Иногда Леде казалось, что все самое главное в жизни происходит вот так, спонтанно и без подготовки, а понимание того, насколько важно было, например, успеть на тот поезд или, наоборот, не успеть в отъезжающий лифт, приходит намного позже. Леда тогда учился в университете, до выпуска оставалась пара лет, и чувствовал он себя свободно и вольготно. Поддерживая школьную традицию и не желая растерять с трудом приобретенный навык игры на гитаре, Леда подыгрывал в разных группах и вел за пределами университетской скамьи достаточно разбитной и богемный образ жизни музыканта. Точнее – богемным он казался Леде тогда, сейчас же он понимал, что вместе с друзьями они просто маялись дурью и коротали время с бесполезным хобби под названием "музыка". Сойка Леда увидел на одном из небольших сборных концертов в паршивом клубе паршивых групп. Опять же, такое определение Леда стал давать тем событиям, лишь став старше, а тогда и мероприятие, и место его проведения казались ему достаточно крутыми. Сойк был барабанщиком в другой группе, и Леда понял, что хочет его, примерно через пару секунд после того, как увидел. В то время Леда красил волосы в ярко-рыжий цвет, на сцену выходил в шортах дизайна "короче-только-трусы", а иногда и в чулках, косметики наносил столько, что рассмотреть за ней лицо было практически невозможно. Сойк же, напротив, казался на фоне остальных, похожих на Леду придурков, очень сдержанным. У него были длинные темные волосы, самая обыкновенная черная майка и широкие, похожие на армейские, штаны. Таким Леда его и запомнил в их первую встречу, хотя "фотокарточки" для Сойка в его воображении не имелось – слишком долго они были вместе, слишком разным Леда его видел. В то время он не считал нужным сдерживать свои порывы и желания, у него не было постоянного партнера и он не слишком перебирал в связях. По этой части Сойк тоже не отличался щепетильностью, и уже через час после того, как отыграла последняя группа, успев изрядно набраться, они закрылись в какой-то темной подсобке. Однако дальше все пошло не по привычному сценарию. В крохотной комнатушке – то ли кладовке, то ли каком-то служебном помещении – не было окон, лишь немного света проникало из коридора через щели между дверным косяком и самой дверью. Леда толком ничего не видел, но на ощупь вцепился в ремень на штанах Сойка и дернул его к себе, решительно и грубо. Сойк не сопротивлялся, но инициативу перехватил мгновенно и совершенно неожиданным способом: бережно обхватив шею Леды ладонями, он начал целовать его губы, так осторожно и нежно, словно прикасался к любимой девушке, а не зажал едва знакомого парня в темном углу. От удивления Леда поддался и ответил, и они целовались так очень долго. Почему-то сразу стало неловко совать руки Сойку в штаны. А самое удивительное, Леда вдруг позабыл, что в той каморке они закрылись вовсе не для прелюдий. В тот вечер они так и не занялись сексом – сделали это лишь на следующий день, когда встретились специально и пошли в отель, предварительно выпив пива и поболтав о том, о сем. С Сойком такой сценарий вдруг показался Леде логичным и правильным, а вовсе не старомодным, глупым или попросту странным. Тогда он еще и подумать не мог, что необычное поведение нового партнера подкупило его навсегда. Сойк был очень ласковым с ним, с самых первых минут, а еще он был хорошим человеком – добрым, как говорят дети. И если в постели Леда точно не искал нежности, то к свету невольно тянется любой человек, даже самый пропащий и гнилой. Впрочем, все это проанализировал и понял Леда значительно позже, а тогда, в начале, всего лишь почувствовал непреодолимую тягу к новому знакомому. После ночи с ним не хотелось прощаться, хотелось договориться о следующей встрече, и необязательно в отеле. Ведь можно просто сходить в кино. Уже через неделю после знакомства Леда перебрался со своим небогатым студенческим скарбом на съемную квартиру Сойка, чтобы остаться с ним рядом на долгих шесть лет. В тот момент они и подумать не могли, что с ними будет дальше. *** Спать Леда предпочитал раздетым в любое время года, даже когда было холодно, а весной и летом и подавно. Сойка это здорово заводило, особенно поначалу, когда они только начинали жить вместе, но и со временем не оставляло равнодушным. Сегодняшний день не был исключением, и стоило Леде отделаться от навязчивого Йо и отложить телефон, как Сойк прижался сильнее к его спине и опустил руки на внутреннюю сторону бедер, двигаясь медленно и вслепую под тонким одеялом. – Мой кофе остынет, – с улыбкой пожаловался Леда, откидывая голову назад и закрывая глаза. Больше всего он желал отвлечься и не думать обо всем, что вывалил на него минутой ранее бывший одноклассник. – Выпьем кофе где-нибудь в другом месте, – прошептал Сойк ему в волосы. – Ни в какое другое место я сегодня не пойду. Предлагаю остаться здесь на весь день. – Нет уж, ты обещал, – в тон ему отозвался Сойк. – Сегодня сходим развеяться, а по пути зайдем в какой-нибудь молл. На этом он замолчал и наконец сомкнул пальцы на члене Леды, который был уже почти готов, но вместо того чтобы расслабиться и отдаться близости без остатка, вдруг замер и окаменел. Сойк не замечал перемен, продолжал ласкать его и целовать, а Леда смотрел широко распахнутыми глазами прямо перед собой и судорожно хватался за разбегавшиеся мысли. Вчера они действительно собирались зайти в какой-нибудь торговый центр, чтобы купить для Сойка что-то. Что-то, о чем он писал Леде в мессенджере, но тот забыл. Что-то простое и обыкновенное, нужное, название чего Леда опять не помнил, как и не мог воссоздать, о чем была та проклятая переписка.