Ассимилятор

      Сквозь высокую синеватую траву пробиралось членистоногое существо. Его движения были настолько мягкими и невесомыми, что лишь взглянув на него, казалось, он способен пройти, не потревожив ни одного листочка на деревьях. На волосатых лапках, похожих на сильно закругленные уголки, находились белые коконы: в общей сложности четыре штуки. Они нисколько не мешали ему передвигаться — напротив, существо, словно предвкушая будущую трапезу, перебирало хелицерами.       Однако говоря о коконах... В одном из них был… я. Но не будем забегать вперед. Вернемся в прошлое — в тот момент, когда я, вкусив плоть Королевы, медленно полз по вымершему муравейнику.       Все началось в глубокой пещере с горой мертвых букашек. Здесь, рядом с мертвыми личинками, я раздумывал насчет запасов еды и, видя, насколько их много, пришел к выводу, что хватит ее надолго. Вопрос только в том, когда тела насекомых начнут портиться. Два или три дня у меня точно есть.       А вернулся я в обитель Королевы, сюда, не просто так. После поглощения ее органа, который отвечал за «песню» и контроль муравьев, ко мне вдруг пришло четкое осознание: у меня есть такой же. Пускай слаборазвитый и не активный, но ведь есть! Значит, нужно заставить его работать. Как такое провернуть, не имея достаточных на то знаний? Легко. Нужно вырастить собственную Королеву. Таким образом станет понятно, как именно оно формируется в естественной среде, после чего можно попробовать провести эксперимент и над собственным сосудом.       В муравьиных яслях никто не выжил. В том числе и личинки. Королева каким-то образом запустила губительную команду для всей семьи, пытаясь убить меня. Какая подавляющая власть! Есть чему восхищаться. Они хоть и букашки, но по желанию своей Королевы прервали собственные жизни. Даже личинки. Последние, возможно, оказались наиболее слабы к перепадам настроения правительницы.       Вернувшись в пещеру к Королеве, я начал аккуратно исследовать стены. Здесь находились яйца, которые рабочие не успели отнести в ясли. Они еще не обладали достаточно развитым телом, чтобы слышать «песню» и, следовательно, имели все шансы на выживание.       Как я и предполагал, будущего потомства здесь очень много. Уже сейчас они отличались друг от друга размером и внешним видом — можно с изрядной точностью сказать, какая именно особь должна получиться. Ярче всего мои усики передавали образ большого вытянутого яйца, находящегося в гордом одиночестве. Яйцо будущей Королевы. Няньки куда-то «прячут» такие яйца, но куда — непонятно. По всей видимости, когда начались волнения, яйцо бросили на середине пути, ведь оно лежит на большом расстоянии от остальных. Чтобы не терять времени зря, я возьму с собой двоих гвардейцев, троих охотников и пятерых рабочих. Если уж выращивать, то полноценный муравейник, хоть и в миниатюре.       В принципе, муравьи моего вида способны выполнять любую работу, нося в себе широкий набор инстинктов. Можно смело отправлять группу из гвардейцев на охоту и те прекрасно справятся с поставленной задачей. Правда, притащат какого-нибудь здоровенного паука, расценив его за угрозу… На «отлично» справятся только охотники, благодаря правильному строению тела и повышенному «нюху» на «правильную» еду. Так или иначе, на первое время не вижу смысла создавать строгое разделение задач, ввиду низкой популяции. Сразу вырастить сотню муравьев у меня точно не получится.       Мой сосуд, будучи рожденным в качестве охотника, доподлинно знал, что яйцами занимаются «няньки», нося в себе глубокие знания всего процесса взросления, а так же крайне чуткое понимание того, что именно нужно делать с маленькими членами семьи. Вершина моих знаний — как правильно покормить свежей добычей личинку… Так же я примерно представляю, за какой срок происходит превращение во взрослую особь. Примерно… десять тысяч снов. Звучит внушительно? Нисколько. Здешние муравьи спят по десять секунд, а то и меньше, но очень часто.       Ситуация со мной немного другая. Еще ни разу со времени моего вселения сосуд не подал внутренний сигнал о необходимости «краткого» сна, из чего проистекает вывод, что сон, в привычном для муравья понимании, мне не нужен. Пока я разбирался с Королевой, появилась более сложная проблема: чем больше я взаимодействовал со своей призрачной силой, тем сильнее чувствовал усталость. Один раз, забывшись, я заснул на ходу. Повезло, что так заснуть — для муравьев — привычное дело, и они не обратили на меня особого внимания. Конечно, проспал я тогда значительно больше: часов, наверное, пять. Спасибо, что никто не признал мертвой едой. Отнесли в сторону, чтобы не мешал проходу, да забыли.       Таким образом, возникает небольшая проблема — няньки следят за потомством круглое время суток, а я, в силу использования энергии, трачу кучу времени на ее восстановление. Сейчас вокруг меня горы трупов, которые уже скоро начнут привлекать внимание любителей падали — будет крайне неразумно умереть в процессе эксперимента. Поэтому увеличил рамки эксперимента, до двух в одном.       Каждый муравей способен определить, таится ли жизнь в яйце, или оно мертво. Я — не исключение. Каждое из десяти было дважды проверено и признано годным к употреблению. Опасаясь повредить яйцо, я аккуратно поднял его и водрузил на спину. После отнес в небольшую пещеру, где валялась наша будущая еда. Остальные принес сюда же и окружил ими главное — яйцо будущей Королевы.       Задумавшись над дальнейшими действиями, я откусил кусочек муравья. Вкус совершенно не чувствовался, зато питательность — превыше всех ожиданий.       Моя задумка состояла в способе выращивания яиц. Зачем мне вручную кормить каждое яйцо и будущую личинку материальной пищей, если можно заполнить их чистой энергией? У меня же получается запитать таким образом собственное тело, почему бы не попробовать провернуть это с другими? В действительности я могу полностью обойтись без пищи, поддерживая работоспособность тела чистой призрачной энергией. Главное, не забывать о своевременном сне. Хотя назвать сном мое состояние было бы не совсем правильно — это, скорее, медитация. Я продолжаю контролировать разум, окружающее пространство, мысли. Полноценный сон, в условиях отсутствия мозга, ко мне не приходит.