неожиданно ты в моих руках,
мне б задержать тебя, не пустить назад
[я слышу скрип и шелест, дождевую дробь и треск. мне кажется, это красиво. и я кричу] ты — девочка в рваных колготках. и я несу к ногам твоим вялые цветы. роняю [их и тебя. себя — с крыш, с моста, с небес] целую твою руку [спонтанно и сквозь расстоянья] — бьешь по лицу. [ментально, я же не касаясь тебя, но, мне кажется, помню] первый снег стирает твои последние следы. этой зимой ты теряешься в перчатках, где я ищу тебя. в каждом пустом окне — мои пустые глаза. твои — живые. [их я не вижу] [— моя королева] спотыкаюсь на каждой букве о твой нарисованный взгляд. возвращаешься на другую лавочку у нашего круглосуточного с пятым днем весны. я иду [крадусь] мимо испуганной птицей [крылья, которых уже нет, слоями спадают вниз, срываются и прокладывают мой путь], зашуганной кошкой. иду мимо тебя — взбиваешь ногами воздух, пальцами в мое сердце, костями. плечи рвешь, поворачиваешь, но. я иду мимо. знаю, что ты видишь меня. не вспоминаешь — это другое. я могу купить кофе тебе [милая, когда никогда. я не представляю тебя целой, в чистых ботинках или верхом на единороге. твой предел — дешевое пиво из мятой банки, прыщавые студенты и запах перегара. я не буду тащить тебя вверх. мне нет до тебя дела] [есть] но отдаю всю свою мелочь мальчику в серой куртке. он дрожит от холода. ты — от смеха. слежу за движениями твоих губ. режешь воздух желтоватыми зубами [курение — зло. ты — тоже] взгляд надменный, будто ты королева. ведёшь себя так, даже если достойна быть лишь к р е п о с т н о й. учусь читать по губам, чтобы вместо твоих 'отстань' видеть мои 'люблю'. 'касайся меня' 'плиз'. ты — камень; мешаешь мне плыть. оставляю скоростью своего побега татуировками на твоем песке. протекаю меж прутьями ребер. милая, ты не можешь мне помешать. [ты и не пытаешься. это я — я. я. я. — ищу тебя на своем пути] [тебя и искать не нужно — я знаю твой предел] внимательно слушаю шелест движений и бегу в другую сторону. ты следишь за мной. ты следишь за мной. я знаю твой взгляд наизусть [тут что-то не так], и ты там. сидишь. подошва скользит по асфальту. [ты возвращаешься и становишься еще хуже, чем была раньше] лужи под моими подошвами — я чувствую каждого утопленника, господи, спаси меня и душу мою, и избави меня от мыслей — превращаются в океаны. не перешагнуть, не пройти. у меня с физкультурой проблемы, и прыгать — не вариант [и я больше не умею летать, а ты совсем не святая, я не жду от тебя помощи]. я оборачиваюсь, но там ты, и я молюсь, как молились когда-то мне [падать больно, я вспоминаю свои крылья и треск, с которым кости и перья — в прах. иисус не щадит никого. закаты — моя кровь]. и я иду, иду по лужам, а вода глотает мои ноги. стены сужаются, мешают мне прятаться. [я не помню тебя на небесах] впервые вижу тебя не в деталях. в абсолюте, в любом из твоих запахов прячется угроза и вонь [каждый из твоих недостатков]. скажи мне, исповедайся, хоть кто-то решался тебя любить? [наверное, это потому, что ты не ангел] — стой, — говоришь тихо. я слышу тебя в том конце света, где стены гноятся кирпичами и думают меня сожрать. я не делаю ничего плохого, я не делаю ничего плохого, я не дела поворачиваюсь медленно. вспоминаю — быстро. о том, за какие пороки меня наказали. например, за тебя. — с тобой не то что-то, — говоришь. ты вообще очень много говоришь. роняю зажигалку в карман своей куртки. она у меня теплая. ты — вообще не у меня. топлю свои слова в смехе [а утопить хочется тебя, потому что смотришь жалобно и зло одновременно, а мне не в кайф, мне вообще ничего больше не в кайф, кроме тебя. хватит]. привет, я учусь жить здесь. — а с тобой, значит, все в порядке? мне не неловко, мне не страшно. я вспоминаю цветы, которые для тебя, и то, как безжалостно по ним поезда. время льется по моим рукам, мокро жует ступни. хлюпает в ботинках. черных. как твои. ты смеешься. [и тебе не идет] приближаешься — отскакиваю. мне не нужна ты, я знаю, это пройдет. я верю. пройдет [веры во мне нет, ее выставили вместе со всем, что давали там, наверху, но подобие]. эй, дистанция. ты же мешаешь мне дышать. глядишь надменно, вычурно. у тебя желтоватые ногти. и сама ты будто выцветшая. порочная девчонка. тебя не сбрасывали с небес, я вижу слишком много шрамов. — я помню цветы. о, я тоже. и то, как они под пальцами твоими в прах и кости. кровью истекали, соком. я смеюсь. — какие еще цветы? валишься к стене. для тебя она мягкая, а меня загоняет в тупик. как ты. почти усталая, немного пьяная. ты на заводе. я — в панике. мне не нужна паника, и я ныряю в чужой двор, но все дороги для меня одинаковые, когда я знаю, что ты не вырастшь у меня на пути. но ты обманываешь меня. вижу ясно: ты. — думаешь, я не запомнила? — щуришься. мне нужна экспертиза и самая сильная кислота, чтобы вытравить тебя из груди. ты не красивая. ты не красивая. в тебе нет ничего, что влюбило бы меня в тебя, но. я стою перед тобой и мои раны молят о пощаде. эй, потише там, это не так работает. — не запомнила что? — ту смесь тюльпанов и пионов, — неуклюже приседаешь; я вижу, как твое плечо скользит по стене. жаль, что ты в куртке, а куртка не из твоей кожи, — фу, — и заключаешь: — я не лесбиянка, чтоб ты знала. — а мне какое дело? делаешь вид, что оскорблена. делаешь вид, что глаза слезятся. дерешь сухими пальцами сухие щеки. эй, мои слезы не исцеляют раны. хватит давить на жалость. я думаю ступить к тебе [попытаться обнять], но дергаю себя назад [к моим шрамам привязаны нити]. — я не святая, — дарю каждое слово тебе [на прощание, но ты все равно раз за разом близко. ближе. ближе. и еще], — так что не нужно. меня больше не пускают в храмы. в последний раз, когда я терлась и рядом, матушка чуть не упала в обморок. господь хорошо заметает следы. — чего? я вздыхаю: — мне пора. /// я заплетаю волосы. ты стоишь рядом — вода бьет о мои ноги, и я знаю, что тебя тут нет, но в отражении. в отражении ты трогаешь мои плечи. я дергаюсь — не нужно. вспоминаю, как из меня выжигали каждое желание. — выходи, — бросаю. слово — тебе, камень — в воду, которая на самом деле отражение неба. она даже больше небо, чем-то место, где я была раньше. господи, за что тебя так любят? шуршишь галькой. я чувствую тебя сквозь время и пространство. знаю. я знаю-знаю-знаю тебя лучше, чем каждую заповедь. религия никогда не была моим коньком [очень иронично, я же экс-ангел, экс-хранитель, знаешь?] режу руку о лист камыша. мне не нужно говорить, чтобы ты почувствовала себя виноватой. мне не нужно ничего никому говорить, и я знаю это., а еще я знаю, что ты не чувствуешь. ну, ничего. расправляю плечи и поворачиваюсь. ты даже не на меня смотришь, а куда-то. то ли в меня, то ли вообще слепая. я выгляжу ужасно, но ты — еще хуже. представляю на твоем месте уличных торгашей. они продают сладкую вату и [совсем немного] душу своего ребенка. — так заведено, — в надвигающейся буре мой голос тише, чем ты могла бы услышать, — что вы всегда возвращаетесь. следите, идете, вынюхиваете. ваша природа, — перья в крови, и они такие красные, что смотреть приятно, но они в моем горле, и голос мягкий становится полым, пустым, — не виню. оставь меня. в моей ладони скапливается кровь. она не такая яркая, какой была раньше, и я понимаю, что провалилась. я пропала, и это во мне растет. метко пущенная стрела вязью рун по каждой из вен. я вспоминаю правила: не касаться. ты близко, и я отодвигаюсь дальше. вот во мне что-то протестует. ты смеешься. о да, я знаю, что правила — созданы для того, — начинаешь над ухом моим, надо мной. я маленькая и беспроводная в твоих пределах, а пределы твои — вселенная, кроме неба, но туда меня не пускают, и, — чтобы их нарушать. дергаюсь-дрожу-перемалываю. ты противоречишь всему, что в меня пихали столетиями. скучаю по легкому солнцу и коротким зимам. по крылья своим скучаю. скучаю по господу, который проклял меня, изгнал [ветер в волосах — продолжение твоей руки, и мне больно, потому что… не позволяйте касаться, дети мои, и благое никогда не перерастает в греховное, плотское]. [ты — плотская] [плоская, если позволите] размазываешь меня по этому миру. не хватит места — возьмёшь другой. тебе под силу. я не возмущена, мне не страшно. я не боюсь тебя или тебя, или тебя. отодвигаюсь еще дальше, и мои ноги опускаются в воду. холодная. — ты не помнишь? я не помню. не понимаю тебя. слова — иероглифы, и я будто бы знала когда-то этот язык, на котором ты говоришь, но он странный. и. я не понимаю. признаю. победа. и: мне хочется душить и трахать тебя вечно. [это будто месть, но я не до конца разбираюсь, в чем конкретно твоя вина. мое изг… нание] [разве] мне хочется сбежать. [ты?] стоишь ли ты переломов и ссадин? вынимаю по кусочкам [это на самом деле угли, они остались от обломков костей] каждый грех, на который способна. хочется протянуть руку, чтобы ты свалилась за меня, и идти вперед. хочется не быть, но я все еще помню правила. они меня больше не касаются, и все выветриваются, пока я здесь. пока я рядом с водой, с тобой. и пока я так далеко от места, которое было моим столетиями. [- во что превратились твои крылья?] — ты меня не помнишь. солнце падает в мои ладони, а я кричу и молюсь, и мне кажется, что это самый глупый из моих поступков. когда я роняю перья, когда я отдаю себя чему-то, господь говорит: ты заслужила. господь не разбирает по полочкам. господь всемогущ. господь безудержно пьян, и он — он-он-он — лишает меня воздуха [на мгновение] и всего остального [навсегда]. я не помню, за что меня покарали. /// мне нравится избегать тебя. рукава грязные, затертые, и я бегу по туннелю дальше. перепрыгиваю табличку, проход закрыт [оставь надежду всяк сюда входящий]. ступаю на священную землю. и па да ю небеса смыкаются здесь, надо мною, и спускаются вниз. ближе-ближе, чтобы вырвать меня отсюда, чтобы уничтожить. ступни сгорают, плавятся. руки разрывают тучи и тянутся вниз, чтобы сломить меня, чтобы радовать, и небо плюется в меня кислотные дождем, радиацией. я не виновата, я не виновата, я не виновата. [мне нужно твое признание, мне нужно твое смирение] яневиновата. [смирение] склеиваю руки между собой. потом — с землей. идет, валит пар. кожа плюется дымом, мне плохо, я не могу дышать. слышу: ангелы поют. [смирение] /// величайшее из моих проклятий — это сон про ту тебя, которая вырывает мое сердце, чтобы заменить на свое. ты сбрасывает кожу, когда касаешься меня. моя — шелушится. я шелушусь. давай так: мы знакомимся после кораблекрушения. одни на необитаемом [но я вижу наш круглосуточный и тебя с банкой пива в руке]. ты смуглая и яркая. я влюбляюсь то ли в тебя, то ли в твой образ. в подобие. в метафору. давай: солнце золотом в кожу, а у тебя вместо соломы на голове — светлые кудри. давай так: скажем нет табаку. ты тянешь меня прочь, выжигаешь ладони под ребрами, на плечах и лице. касаешься губ [чтобы вдохнуть жизнь, но ты дышишь смертью]. дышишь тяжело, безразмерно. я думаю: оставь меня. я думаю: дай мне умереть. я думаю: пожалуйста. музыка льется, и я вижу ноты, аккорды. они строятся. они — стрелы. такие не промахиваются. у нас [у них] лучшие лучники. — тупица, — рычишь, опуская меня в воду. сама ныряешь, даже куртку не сбрасывая. я бы назвала тебя своим рыцарем, если бы могла перекричать ее. молитвы остаются волдырями на языке. тянешь меня ко дну. вода льется в мое горло через прожженную дыру. я спрашиваю себя: кто ее оставил, господь или ты? /// в моей квартире пусто. я не помню, как искала ее, как заселялась. я не жила в этом мире так долго, что закаты успели поссориться рассветами тысячи раз. время наверху идет слишком быстро. ты стоишь в середине комнаты, в ее сердцевине [в моей, если точнее, груди, но это лишнее, потому что заповедь], в центре моей маленькой вселенной, и мне кажется, что кровать и кресло [и вообще все, и я] вращаются вокруг тебя. у меня из глаз слезы — резко и неопределенно, а рука не двигается. зато двигается мой маленький мир, в центре которого ты нажала на рычаг. отойди, молчу, отойди. у меня опухоль во рту, так что я отворачиваюсь. не хочу смотреть на тебя — это неприятно: выпирающие кости, дыры, ожоги… ожоги. откуда? у тебя? впадают в сон, пока ты попадаешь в мою жизнь. полет твой медленный, ты куришь. я несусь кометой, ракетой скоростной [они разрезают воздух, но никогда не доходят до небес] в ту сторону, где тебя быть не может. но ты там, там, там. ты всегда на месте. я бы молилась, если бы могла. шумишь где-то [на кухне, я знаю, тебя тянет], потом кричишь. тебе страшно, мне — все равно [нет, но встать я не могу]. моя квартира пуста, здесь нет демонов. кроме тебя [я не думаю об этом]. — зачем ты хранишь дома эту дрянь? в руках — святая вода. вздрагиваю. чувствую запах, и воздух становится отравой. на тебя смотреть боюсь. ты такая маленькая в этой большой комнате. и такая злая. слишком злая для квартиры, в которой только молиться. [можно было бы] [но мне нельзя] — хочется мне так. [сказала бы я, если бы голос — он когда-то пел колыбельные малышам, он когда-то был ангельским — не остался там, наверху, с молитвой и писанием священным. я бы стала святой, мне бы молились] [если бы не ты] что? ставишь взглядом меня. закрываю глаза, но вижу, как ты открываешь окно. как летит вниз банка. как разбивается об асфальт. как брызги в разные стороны, а у людей… а у людей — страх вместо лиц, но потом они не помнят и не видят ничего. ты играешь с дикими псами. апорт. — ты… кто вообще? — я это. как бы. козерог, в общем. смешно, ага. мне вообще очень смешно, когда кто-то неизвестный [это ты, но ничего не меняется] бросается мусором из моего окна. на мой тротуар. на моих людей. [на людей из двора, в котором я живу]. горло затягивается пленкой — она кислая и мерзкая, как виски с колой, как апельсиновый сок в белой упаковке, как твоя улыбка августовском вечером, когда я грохнулась сюда, вниз. ты не меняешься. кто ты. кто. кто. ты. я не знаю твое имя [досадное упущение, ах; один плюс к искуплению. минус десять — за то, что я хочу его знать]. [ты перекрываешь мне все пути] я восстанавливаюсь, когда приходит время. солнце вываливается за подоконник, темнеет в комнате. ты сидишь на ковре [мне стыдно, потому что он пыльный, но тебе все равно, потому что ты пьяна] и гладишь. гладишь-гладишь-гладишь его против шерсти. в одной из тех вселенных [где каждая из нас могла быть счастливой], о которых принято молчать [тихо, пожалуйста, тихо], он бы придушил тебя. [я не должна так думать] [я должна думать только так] ты кажешься мне знакомой. не тем вечером, когда нашла меня, а раньше. спускаю ноги с кровати. пол — холодный. я — пустая. закрываю глаза, и птицы срываются с красного моря, чтобы поймать нас. стервятники. я — наживка. ты — крючок. — кто ты? — голос возвращается незаметно. туман сползает по моим плечам, по твоим рукам. заполняет все, и мне кажется, что это мои слова, но. он невесомый, невидимый, щадящий. смотрю на содранные пальцы, чтобы не смотреть на тебя. [и все равно вижу — жест каждый, привычку] — кира. я дергаюсь. [пальцы в волосах выискивают солнце, и я смеюсь-смеюсь-смеюсь как в последний из самых последних разов. у меня ни шанса за душой, пробитые стрелами карманы. и музыка (пение). — эй] [ты не демон господи ты не демон, но кто тогда откуда я тебя знаю было так много господи было так много знаков] — аня. мои буквы распадаются, пока летят к тебе. распадаются на части, на лезвия. и режут щеки твои, глаза. улыбаешься — губы красные. — да, я знаю., а еще ты упала с небес. [я знаю, что мне нельзя трогать тебя, но руки сами на твои плечи. мы обидно плавимся. это я виновата, я] мне кажется, что так и должно быть, что ты всегда знала, что это правильно, но наш общий воздух слишком грешен, чтобы им дышать. моя кожа в граммах. она больше не белая, и ты ведёшь по ней пальцами. мне больно, хватит. хватит тебя.