Как приручить Фредди

      Фредди настойчиво продолжал предлагать Джиму присоединиться с ним к его друзьям, которые ожидали в VIP-зале. В свою очередь Джим настойчиво отказывался от предложения, не желая выглядеть как пьяная шлюха, которую солист только что снял на ночь. Они выпили уже слишком много, но мужчина продолжал придерживаться каких-то своих, придуманных принципов. Так и не добившись своего, Фредди стал выпрашивать номер телефона Джима, и тот согласился оставить номер хозяйки дома в Саттоне, в котором мужчина снимал квартиру. Он попросил у бармена лист с ручкой, по памяти записал на нём номер и протянул Фреду.       В какой-то момент Джиму приспичило в туалет, он оставил вокалиста одного за барной стойкой и стал бродить по клубу в поисках подходящей комнаты. Пару раз он заходил не туда, мешая при этом мужчинам, уединившимся от всех.       Зайдя, наконец, в туалет, мужчина заглянул в зеркало. «Ну и страшный же ты. Как он тебя вообще переносит?» — это было первое, что пришло ему в голову, когда он увидел себя.       Хаттон умылся, пригладил короткие тёмные волосы и уже хотел было выйти из туалета, когда вошёл Фредди. Он смотрел на ирландца как-то странно, его тело стало слишком подвижным. Видимо он следовал за мужчиной по пятам, раз смог с лёгкостью найти его. Он придвинулся к Джиму и тихо сказал на ухо:       — У меня чудесное настроение. Пойдём, потанцуем.       На тот момент Хаттон выпил достаточно, чтобы не свалиться и, одновременно, чтобы позволить уговорить себя выйти на танцпол. Именно в таком состоянии он мог часами танцевать, не стесняясь своих неловких движений.       — Конечно, пойдём.       Они протиснулись в самый центр танцпола и тут, как по заказу, заиграл сингл Фредди «Love Kills», невероятно популярный в том году. Это была одна из любимых песен Хаттона. Она будто описывала эмоции мужчины. Вот и сейчас, словно кричала: «Love kills, thrills you through your heart, scars you from the start...»*.       Мужчины задвигались под музыку. Меркьюри первым сделал шаг навстречу, вплотную подходя к Джиму, и через минуту они уже тесно прижимались друг к другу. Под конец песни тело Фредди стало невероятно податливым, и он обвил шею Джима руками, продолжая двигаться в такт ритму. В нём проснулся какой-то внутренний бес, и солист стал вытворять недвусмысленные движения: он тёрся о тело ирландца, прижимался и крутился вокруг него, как будто тот был шестом для стриптиза.       — Ох, Фредди, — выдохнул Джим, когда большие, миндалевидные глаза парса встретились с его. Он был не в силах сопротивляться жару, охватившему их обоих. Они тёрлись друг о друга уже под другую песню, не замечая ничего и никого вокруг.       Через час или полтора, устав фестивалить и сильно возбудившись, двое мужчин привалились к стене ночного клуба и слились в жарком поцелуе. Для Джима это было неописуемое ощущение, он будто заново открыл для себя все прелести увлечения мужчинами. Губы Фредди, как он и ожидал, были пухлыми и сладкими, как конфета, а большие зубы и усы, казалось, совсем не мешали ему проделывать все эти штуки с языком Джима, которые привели мужчину в восторг. Он пахнул изумительно. В нём сочетался алкоголь и дорогой одеколон, а его природный запах работал, словно афродизиак. Джим со всей силой вдыхал его, целовал шею, ключицы, то и дело возвращаясь к губам. Недостаток нежности и интимного контакта за последнее время сильно сказывались на нём. Он почувствовал, что в джинсах ему стало очень тесно. В то же время, он не мог поверить в случившееся с ним озарение — как он только раньше жил без этого человека. Он старался уловить каждую деталь, он слишком дорожил этим моментом, этим внезапным порывом.       Фредди вдруг вздрогнул и немного отстранился.       — Мне так приятно с тобой, милашка Джим! Поехали ко мне?       От этих слов Джим смутился и снова почувствовал себя мальчишкой на одну ночь, о котором Меркьюри забудет уже на следующий день. Опьянение его резко улетучилось, и он выпустил певца из своих объятий.       — А как же твои друзья? Ты их бросишь?       — А почему нет? Они справятся и без меня.       — Я думаю, тебе стоит вернуться к ним.       — Ну уж нет, Джимми, теперь я точно от тебя не отстану.       Фредди снова придвинулся к мужчине и легонько чмокнул его в губы, но Джим не ответил. Настроение и возбуждение пропали, ему резко захотелось упасть на кровать и провалиться в сон, уж такой он был человек — ему всегда было очень просто испортить себе и другим настроение своими же мыслями и больным воображением. Иногда ему хотелось стать проще и не думать ни о чём. Но как можно было осуществить это рядом с мужчиной, которого хотел бы затащить в постель каждый второй в этом клубе? И что самое неприятное, тот вряд ли отказался бы…       Когда Фредди отстранился, Джим заглянул в его глаза, стараясь запомнить их блеск на тот случай, если они больше действительно не увидятся. Румянец и милые ямочки с щёк Меркьюри исчезли, густые и тёмные брови нахмурились.       — Ты собираешься меня тут оставить, так?       — Я уверен, что ты не заскучаешь. Найдётся много…желающих.       Сначала на лице Фредди отразилось удивление, а затем возмущение. Он покраснел от негодования и напыжился, как петух.       — Ты снова отшиваешь меня!       Какое же высокое у этого парня было самомнение, если он рассчитывал, что Джим отдастся ему по первому зову.       — Прости, Фредди, но я не ищу случайных связей. Нет у меня на это настроения, да и возраст уже не тот.       На тот момент мистеру Хаттону исполнилось 35 лет. И он уже точно вышел из того пубертатного периода, когда было величайшее желание пробовать всё новое, шляться по клубам и цеплять там парней.       Он, наконец, нашёл в себе силы выйти из ночного клуба, оставив знаменитого вокалиста в толпе, и не сказав ему больше ни слова. Фредди, впрочем, вскоре присоединился к друзьям. Очередная полоска кокаина помогла ему справиться с настойчивыми мыслями и забыться.       Меркьюри не звонил ему. Джим почти каждый вечер интересовался у хозяйки дома о звонках. В конце концов, ему пришлось смириться и продолжать жить. Он всё также ходил на работу, в пабы с друзьями, виделся с родителями иногда, когда они бывали в Лондоне, но в душу прокралась какая-то немыслимая пустота. Мужчина уверился в своей правоте насчёт того, что Фредди хотел его в ту ночь, только тогда. Поэтому он старался выкинуть его из головы. Он собирался на встречу с парнем, которого встретил в одном из гей-пабов, когда госпожа Тавернер, хозяйка дома, сообщила ему о звонке.       Он надеялся, чтобы это был кто угодно, лишь бы не Фред. Ему пришлось очень горько усмехнуться, когда он услышал знакомый голос в трубке телефона:       — Ты сильно занят?       — Я собираюсь на свидание.       — Откладывай свои дела и приезжай ко мне. У меня намечается вечеринка. Тебе понравится.       Его самоуверенность раздражала и восхищала Джима. Фредди казался непробиваемым человеком, который своим упорством всегда достигает цели.       — Представьте себе, сэр, но вы не являетесь центром вселенной. У меня другие планы на вечер!       — Ох, да ладно тебе, дорогуша! Я же знаю, что тебе нравятся хорошие тусовки.       — После того случая в клубе ты не появлялся почти три месяца. А теперь вот так звонишь и зовёшь к себе домой на тусовку?       — Это не телефонный разговор. Приезжай.       Джим записал адрес, который продиктовал ему Фредди. Затем он промаршировал к себе в квартиру и ещё два часа наводил марафет перед зеркалом, прежде чем выехать на тусовку к Меркьюри.