Как приручить Фредди

      На вечеринку к Фредди сир Джим Хаттон приехал с опозданием, как будто королевой был он, а не тот, кто ласково встречал его в тот момент на пороге своей квартиры на Стаффорд Террас, в Кенсингтоне. Джиму не понравились телячьи нежности, которыми одарил его Фред, ведь он приехал для того, чтобы поговорить о случившемся в клубе, а не для того, чтобы сходу целовать хоть и соблазнительного, но не своего мужчину. Он выглядел раздражённым и хмурым, на что вокалист никак не отреагировал. Ему будто было всё равно. Он много болтал о какой-то ерунде и много суетился вокруг мужчины. Он показал ирландцу небольшой садик во дворе, провёл по всем комнатам и наконец завёл в гостиную, где бурно беседовали, выпивали и гоготали его гости. Первым, кто бросился в глаза нашему парикмахеру, был Джо Фанелли. У Джима было огромное желание подойти к нему и сказать что-нибудь колкое. Но место и время были, всё же, неподходящими. Фредди остановился с Джимом посреди комнаты и представил ему всех: Брайана Мэя, Роджера Тейлора, Джона Дикона, певца-хорошего-друга Питера Стрэйкера, любовь-всей-жизни Мэри Остин, актрису-с-большой-грудью Барбару Валентин, а также просто-невзрачного-очкарика Пола Прентера. Джо Фанелли Фредди ему не представил, а лишь хитро усмехнулся, когда очередь дошла до него.       — А это Джим, мой новый мужчина.       Джим чуть было не открыл рот от шокирующего заявления. Когда это он успел стать мужчиной Фредди Меркьюри? Питер Стрэйкер довольно заулюлюкал, а Барбара выкрикнула, казалось, на весь дом: «Фредди всегда цеплял одних только красавчиков!»       Тут Джим подпрыгнул от неожиданности и готов был вмазать Фредди локтем под ребро, потому что почувствовал крепкую руку сзади, на плече. Но тут он услышал голос за спиной:       — И правда, только красавчиков.       Мужчина повернулся и узнал Питера Фристоуна, своего бывшего коллегу. Это было довольно давно, они тогда неплохо общались между собой и ходили вместе выпивать, но затем потеряли контакт друг с другом. В то время Питера пригласили работать костюмером в Королевском оперном театре и он согласился.       — Питер! Каким чудом ты оказался здесь?       — Этот же вопрос я могу задать и тебе, — засмеялся высокий, коренастый человек с круглым лицом и приветливой улыбкой. А затем он добавил, глядя по очереди то на Меркьюри, то на Хаттона, — хотя, я не удивлён. Гей всегда узнает гея, правда?       — Угу, особенно, если эти двое встретились в гей-клубе, — громко засмеялся Фредди, прикрывая свои большие зубы рукой. Джиму не нравилось, когда он так делал. Это скрывало очаровательные ямочки на его утончённом лице.       — Я работаю с Фредди, мы познакомились в театре, — пояснил Питер.       Джим недоверчиво и хмуро поглядел на бывшего коллегу.       — Фиби — мой отличный друг и помощник по хозяйству. Не ревнуй, дорогуша.       С этими словами Фредди послал воздушный поцелуй своему мужчине. Джиму снова захотелось ему вмазать.       — Фредди любит называть всех своими именами, зачастую меняя пол. Поэтому Питер у нас Фиби, — пояснила Мэри.       — А мне так даже больше нравится, — подмигнул Джиму мистер-коллега Фристоун.       — Можешь называть меня Мелиной, дорогуша.       С этими словами Фред грациозно развёл руки и закружился. Джиму захотелось поддержать весёлое настроение.       — Ну уж нет, не дождёшься!       Он остановил кружащегося Фредди, обхватил большими руками за талию, и пока все смеялись, шёпотом спросил:       — Когда это я давал тебе своё согласие?       — Ты о чём, милый?       — Нам следует поговорить.       — Не сейчас.       Фредди освободился из объятий и вскрикнул: «А сейчас нужно развлечь гостей!». Ещё какое-то время все гости смеялись, пили и обсуждали работу, семью, забавные случаи из жизни. Мистер Хаттон спокойно выдохнул, когда никто не стал задавать вопросов о том, как и при каких условиях они познакомились с Фредди и почему теперь, якобы, вместе. Зато сам Фред решил разузнать у Фиби, при каких обстоятельствах они познакомились с Джимом. Высокий круглолицый брюнет рассказал, что одно время они работали в одном универмаге и часто пересекались.       — Серьезно? Фиби, и ты молчал, что знаком с такой очаровательной дорогушей?       — А я думал, на тот момент тебе и одного красавца хватало!       Фредди тихонько засмеялся.       — Ты же знаешь, меня никогда это не останавливало!       Он продолжал посмеиваться, прикрывая рот рукой.       Джим изумлённо и, к слову, крайне оскорблённо уставился на него, хотя причин этому и не было, ведь они даже не встречались.       Спустя четверть часа все перешли в столовую, где, как объяснил хозяин дома, Джо Фанелли уже подготовил чудесный ужин, из чего Джим сделал вывод, что его бывший клиент — на самом деле повар в доме Меркьюри.       Ужин и правда вышел чудесным, особенно поданная с пылу с жару индейка. Во время ужина Джим сидел рядом с Фредди и замечал, как тот периодически наклоняется под стол и делится едой со своими двумя котами, что показалось очень милым и трогательным даже такому суровому на внешний вид мужчине, как ирландец Хаттон. Слева от него сидел худощавый Пол Прентер, с довольно стервозным выражением лица. Он постоянно пытался завести разговор с Джимом и узнать, кто он такой и откуда взялся. Мужчина отвечал ему односложно, не выдавая никаких подробностей своей жизни, потому что ему каким-то странным образом показалось, что доверять Прентеру не стоит. Среди всей этой компании больше всего ему приглянулись Питер Стрэйкер и Джон Дикон. Первый был обаятельным мужчиной, который мог развлечь толпу, постоянно рассказывая что-то смешное, чем очень сильно располагал к себе. Они с Фредди были похожи по характерам. Джон Дикон же был полной противоположностью всем собравшимся здесь любителям болтать без умолку и смеяться. Он был молчалив, сдержан, смеялся только по конкретному поводу, чаще всего просто мило улыбаясь. Он заинтересовывал своей «загадочностью», хотелось узнать его получше. Джон Дикон напоминал Джиму самого себя…       После ужина все снова перешли в гостиную, где Фредди устроил небольшой импровизированный концерт, играя на фортепиано. Его длинные пальцы ловко скользили по клавишам, и Джим залюбовался его игрой. Это был первый раз, когда он увидел, как Фредди Меркьюри пел вживую. В какой-то момент кто-то из «Queen» включил видеоролики с их недавними выступлениями, а также клипы к песням по телевизору, и вся компания стала подпевать и танцевать. Джон Дикон и Джим Хаттон, вероятно, были единственными, кто не были под кайфом от кокаина. Гости настолько разгорячились, что стало слишком шумно и жарко. Джим допивал свой виски и болтал с Джоном, находясь немного в стороне от сходивших с ума друзей хозяина дома.       — И как ты думаешь, надолго у вас это с ним?       После нескольких минут молчания, Хаттон еле заметно вздрогнул от неожиданного вопроса Дикона.       — Я не знаю, он принял решение сам, без моего согласия. Хотел бы я поговорить с ним об этом.       — Сегодня тебе вряд ли удастся добиться от него конструктивной беседы.       Они стали наблюдать за милой сценой с участием Фредди, играющего с Тиффани, своей кошкой.       — Знаешь, он упоминал о тебе три месяца назад, перед тем, как улететь в Мюнхен, записывать свой сольный проект. Он тогда тоже был под кайфом и без умолку болтал, но под конец его уже никто не слушал. А сегодня они, видимо, даже не вспомнили о его болтовне.       — Что же он говорил такого обо мне?       — Я думаю, он убьёт меня, если я тебе расскажу. Но если в общих чертах, то ты его привлёк и он пообещал посвятить тебе альбом.       Джим рассмеялся, чувствуя в голове шум из-за выпитого алкоголя.       — Действительно, такое можно было сказать, только находясь под наркотиками!       В этот самый момент Фредди подлетел к ним, будто у него были крылья, и предложил порцию кокаина. Мужчины отказались, а Джон сказал:       — Мне уже пора домой, Вероника будет волноваться. С этими словами он пожал руки Фредди и Джима, пообещав второму сходить вместе в паб.       — Бедняга Джонни, его жена, должно быть, совсем тиран, раз не даёт ему гулять после полуночи! — такие слова произнёс Фредди, когда дверь за бас-гитаристом закрылась. Джим неодобрительно посмотрел на солиста и выплюнул:       — Знаешь, мне, пожалуй, тоже пора!       Фред уставился на него. На его лице читалось причудливое сочетание удивления с раздражением.       — А вы, я смотрю, спелись.       — Не удивляюсь, что Джон такой молчаливый в вашем обществе. Вы слишком активны и болтливы для него!       — А ты, видать, в самый раз! Такой же чокнутый молчун!       Джиму настолько не понравился его тон, что он развернулся на пятках и направился к двери. Фредди перехватил его за руку уже на улице.       — Нет-нет, не смей уходить! Мы должны были поговорить!       — Фредди, ты упорот. Как можно разговаривать с человеком под кайфом? Посмотри на себя, у тебя дрожат руки, а нос покраснел и течёт. Тебе нужно в постель.       — Ты мне не мамочка!       Джим снова отвернулся и собрался уходить, но Фредди обхватил его сзади за талию и прижался к нему. Тонкие пальцы сплелись у мужчины на животе. Только теперь ирландец почувствовал, что тряслись не только его руки, а всё тело.       — Пойдём в постель вместе, — произнёс Джим.       Его спальня находилась ниже гостиной, и им пришлось пройти мимо гостей, чтобы спуститься туда.       — Фредди, тебе что, плохо? — послышался обеспокоенный голос Мэри, а затем ответ Барбары:       — Ничего с ним не случилось, они просто отправились по своим делам! Ну, знаете, мужские штучки.       В комнате было темно, Джим не нашёл выключатель, чтобы зажечь свет. На ощупь они добрели до постели и повалились на неё. Мужчина привстал и уселся, чтобы момент не показался провокационным для Фредди. Но тот всё равно придвинулся, положил голову на колени Хаттона и задремал. Джим какое-то время так и сидел, пытаясь привести дыхание в норму, а через несколько минут и сам провалился в сон.       Проснулся он от какого-то шевеления рядом с собой. Это был Фред, который тоже проснулся и начал шарить руками по постели. Его тело до сих пор трясло, поэтому Джим крепко обхватил его и прижал к себе. С раздражением тот приговаривал: «Да где же, чёрт возьми, моя кошка?» и мужчина решил, что это всего лишь одно из последствий, после-кокаиновый бред.       Утро они встретили в объятиях друг друга. Солнце светило прямо в глаза Джима Хаттона, поэтому, открыв их, он какое-то время ничего не видел, лишь ощущал горячее дыхание на шее, руку, а затем и одну ногу, обхватившую его. Джим, в свою очередь, держал одну руку под Фредди, а вторую — ладонью на его волосах. Момент показался ему настолько идеальным, что ему захотелось, чтобы время остановилось. Фред проснулся спустя несколько минут после пробуждения ирландца. Он открыл глаза и поднял их на Джима.       — Ты такой соблазнительный.       Сказав это, Меркьюри стал гладить его по волосам, по щеке, касаясь усов и губ большим пальцем, оттягивая нижнюю губу. В это самое мгновение Джим почувствовал, что между его ног пробуждается жизнь. Он перехватил руку горячего парса и вернул к себе на грудь.       — Фредди, я не давал тебе своего согласия на отношения между нами.       — Правда? Тогда, ночью, в клубе, мне так не показалось.       — Я отшил тебя, как сказал ты сам.       — Видимо, я сделал тогда что-то не так.       — Ты хотел снять меня на ночь, как и вчера, я полагаю. Но из-за наркотика тебе это не удалось.       Он попытался встать, но Фред мягко взял его за руку.       — Кто сказал тебе такую ерунду? Мы танцевали, нас тянуло друг к другу.       — Тогда что, в таком случае, означали три месяца тишины? Ты просто исчез. Я уже и забыл о тебе.       От этих слов, Фредди, казалось, помрачнел. Или же Джиму только хотелось так думать? Но певец поспешил объяснить, что работал над сольным проектом в Германии. Оказалось, что у него был там небольшой коттедж и на тот момент он проживал в Мюнхене, потому что записывал песни в студии и не хотел платить налоги в Великобритании.       — Ты знаешь, у меня вышел отличный альбом, я делаю на него большие ставки! И что важнее всего, я посвятил его тебе.       Видимо, Джим изобразил недостаточное удивление, потому что мужчина моментально спросил его:       — Тебе что, кто-то уже рассказал?       Джим отвёл взгляд, потому что глаза всегда выдавали его ложь, чего Фред, конечно же, пока что не знал. Но мужчина всё равно догадался. У него был какой-то особенный талант догадываться.       — Так и знал! Ну и надеру же я тебе, Дики, твою болтливую задницу!       — Только вчера ты говорил, что он молчалив!       — Правда? А вот я запомнил только, как вы стояли вдвоём и мило общались.       — Ты что, уже начал ревновать? Когда наши отношения ещё даже не начались?       Меркьюри уставился на него своими большими тёмными глазами. Они были такими глубокими, что, казалось, в них можно было утонуть. Затем он приблизился к Джиму и накрыл его губы своими. Его усы легонько защекотали мужчине нос. Не в силах сдержаться, Джим ответил на поцелуй, завлекая в крепкие объятия и, наваливаясь сверху, придавил к кровати. Опомнившись через несколько мгновений, он отстранился и снова заглянул в эти привлекательные, карие, почти чёрные глаза. Фредди шаловливо улыбнулся и тихо выдохнул в его губы:       — А теперь можно считать, что наши отношения начались?