Любовь никогда не перестаёт... (Фантазии на тему...)

Перед нею был длинный темноватый коридор с множеством дверей по обеим сторонам. Анна шла осторожно, боясь запнуться обо что-нибудь в сумраке. Где-то впереди замаячила тонкая полоска света возле самого пола, и она рванулась туда и, толкнув изо всех сил, распахнула тяжелую, с трудом поддавшуюся дверь. Комната, куда она попала, была большой, до краев наполненной светом, льющимся из громадных окон. У одного окна спиной к ней стоял мужчина. Он обернулся на звук открывшейся двери и оказался Яковом. Но это было не главное. Главным было то, что на руках он держал ребенка – маленькую девочку с кудрявыми волосами и огромными синими глазами. Она при виде Анны улыбнулась и, протянув к ней руки, отчетливо произнесла: «Мам-ма». Что-то словно бы толкнуло её, и она проснулась. Яков властно держал её, обхватив двумя руками. Лицо его во сне разгладилось, а легкая щетина, как ни странно, делала его моложе. За окном сквозь прорезь шоколадных штор еле брезжил рассвет. Она потихоньку выбралась из кровати и вышла из спальни, притворив за собой дверь. Внизу стянула с кресла плед и выскользнула на балкон, укутавшись в кокон шерстяной ткани. Утро было теплым, словно вновь вернулось лето, ночная прохлада уползла в сумрачные овраги. Анна вдыхала вкусный утренний воздух, пропитанный ароматами осеннего леса, сада, реки. Вокруг стояла тишина, не нарушаемая ни внезапным шорохом неспящей птицы, ни легким стуком упавшей сосновой шишки. Где-то, едва угадываемая отсюда, несла свои воды быстрая река, что-то шепча безостановочно: то ли жалуясь, то ли делясь с прибрежными кустами самым сокровенным. Улыбка тронула её губы. Она вспомнила всё, что было за этот месяц, после не похожего ни на что предложения этого мужчины, который спит сейчас наверху, в их постели. Независимый Штольман не слишком-то смирился с тем, что ему приходится жить у Анны. Но она резонно спросила, чем это её дом хуже гостиничного номера, даже и самого что ни на есть люкса. Ответить Якову было нечем, и она с легкой улыбкой заявила, что дискуссию на этом прекращает. Ему же не оставалось ничего иного, как, собрав свои вещи, переехать к ней за город. Он постоянно что-то делал: косил траву, подновлял хозяйственные постройки, обрезАл живую изгородь с тыльной стороны участка. Причем видно было, что всё это для него в новинку, и осваивает он все эти хозяйственные дела прямо на её глазах, но очень быстро учится, и выходит у него всё красиво и ладно. Она иногда отвлекалась от своих цветников и просто стояла, прислонившись к сосне, и наблюдала, как он орудует секатором, или сражается с газонокосилкой, или мастерит что-то из камней, а потом это что-то неожиданно превращается в красивую альпийскую горку. Она даже поинтересовалась, не было ли у него загородного дома в Москве, на что он отрицательно мотнул головой и заявил, что в интернете можно найти всё. Надо только внимательно читать. Виктор Иванович, поначалу отнесшийся к Штольману довольно прохладно, поскольку был в курсе, из-за кого именно Анна так горевала летом, постепенно проникался к нему уважением и приязнью, особенно после того, как Яков обставил его в сухую в шахматах, а потом и в покере. К сожалению, рыбалкой тот не проникся совершенно, иначе Виктор Иванович полюбил бы его безо всяких усилий со своей стороны. Мария же Тимофеевна относилась к Якову с легкой иронией, старательно пряча некоторую настороженность. Тот все эти её насмешливые уколы сносил с доброжелательным терпением. Анна же была просто счастлива, что худо-бедно, но её друзья всё-таки приняли Якова в свой круг и постепенно стали относиться к нему как к своему. Иван наконец-то тоже примирился с присутствием Якова в жизни Анны. Особенно после того, как она под строжайшим секретом рассказала ему в общих чертах историю исчезновения того. Яков даже несколько опешил, когда Иван вдруг при встрече не сбежал, как обычно, с мрачным видом, а подошел первым и протянул руку для приветствия, а Барон даже позволил потрепать себя за ухом. Яков, конечно, пытался выяснить у Анны, не знает ли она причину такой метаморфозы её верного Санчо Пансы, но та только посмотрела на него честными глазами и развела руками: дескать, глупо рвать столь давние дружеские отношения из-за какой-то надуманной обиды. Ивану давно ясно, что Яков здесь всерьез и надолго. Неожиданно для себя Яков поспособствовал налаживанию личной жизни у Ивана. Как-то за город примчалась Полина со срочными документами на подпись и у дома Анны наткнулась на Шумского. Тот прогуливался невдалеке с Бароном и с удовольствием вызвался помочь симпатичной девушке разыскать её начальника. Начальник нашелся быстро. Документы были подписаны, но Полина не слишком спешила уехать. А однажды Анна увидела их утром, стоявших на берегу, тесно прижавшись друг к другу. Случались и мрачные дни в их таком безмятежном существовании. Яков, возможно, не отдавал себе отчета, что та история с его обвинением хоть и закончилась полным оправданием, всё же здорово ударила по его самолюбию. Пару раз он летал в Москву, возвращаясь оттуда всегда мрачным, молчаливым и словно бы застывшим. Анна же ни о чем его не спрашивала, видела, как он тяжело переживает эти поездки. Но проходил день, другой, Яков погружался в работу, в какие-то домашние дела и постепенно приходил в норму. Потом он, конечно же, делился с ней, что его так выбивало из колеи: дело с подкупом было всё еще в разгаре, и вскрывались такие неприглядные подробности о вчерашних вроде бы друзьях-приятелях, которые на деле оказывались первостатейными подлецами. Осознавать это было крайне неприятно, поэтому он и приезжал таким вздернутым. Она в эти дни старалась быть с ним особенно нежной, и он постепенно отогревался душой, приходя в себя. И сейчас, стоя на балконе, кутаясь в плед, она думала обо всем, перебирала в голове странные, смешные, трогательные моменты их совместной жизни. И тут вдруг произошла удивительная вещь. С реки стал наползать белый плотный туман. Он приближался неумолимо, погружая все окружающие предметы в непроницаемое молочное марево. На удивление туман этот не был сырым и холодным, как она ожидала, уже собравшись уйти в дом. Нет, он был невероятно теплым и нежно укутал её, словно обнял. Ей показалось, что она задремала. Потому что где-то в её голове вдруг родился голос: «Он твой, навсегда. Он будет оберегать и защищать тебя. И вашего малыша». «Какого малыша? - не разжимая губ, спросила Анна. Туман вдруг стал сгущаться, поднялся над ней к верхушкам деревьев и там превратился в белое пятнышко, которое стало спускаться к ней и невесомо легло на перила балкона белым пушистым перышком. Анна, вздрогнув, очнулась и, выпростав руку из пледа, осторожно взяла это перо, провела задумчиво по губам, потом подняла глаза к небу. Там горела в голубом предутреннем небе одинокая звездочка, подмигивая и переливаясь, словно говорила: у тебя всё будет хорошо. И даже лучше! Стукнула за спиной открывающаяся дверь, и заспанный Яков возник в проеме: - Аня, куда ж ты сбежала? Просыпаюсь, а тебя нет! Она обернулась к нему и ахнула: - Что ж ты, раздетый! Простудишься! – после чего, подойдя, распахнула свой плед и накинула ему на плечи, обнимая. Он обхватил её крепко, прижал вплотную к себе и выдохнул своим вибрирующим баритоном куда-то возле её уха: - Идем со мной, душа моя, там столько вкусного. - Идем, - эхом откликнулась она, наливаясь желанием от его волнующей близости. Через мгновение балкон опустел. Только одинокое перышко лежало на перилах, где его оставила Анна. *************** - Ну, и зачем было так мучить этих людей? - Мне кажется, без страданий они бы не оценили своего счастья. - Ох, что за глупости! Молодость-молодость. Всё-то нужно усложнять. - Ну, без страданий не было бы такой красивой истории. - То есть всё ради красивой истории?… Учиться тебе ещё и учиться. - А… этот экзамен? - Принят. Но с испытаниями для людей как-то надо поаккуратней. Они - создания хрупкие. На то мы и нужны, чтобы защищать их, а не мучить. - Эмм …а кто будет их дальше курировать? - Охранять? - Ну… да. Там же история продолжается. Ребеночек ещё будет, столько с ним забот. - Что же. Можно похлопотать у Него. Возможно, Он и разрешит тебе продолжать эту тему, уже как докторскую диссертацию. - Ч-чего? - Так, забыли. Это всего лишь воспоминания о прошлой жизни. Конечно же, речь о Миссии. Что? Так не хочется с ними расставаться? - Совсем не хочется! - Как же я тебя понимаю… Тоже очень люблю собирать паззлы, находить и сводить две половинки, разъединенные и потерянные когда-то, воедино. Ведь любовь в высшем смысле никогда не перестает. Она позволяет этим потерянным половинкам светить сквозь пространство и время. Только люди лишены возможности видеть этот свет и находить друг друга, не ошибаясь. - Но это же почти невозможно: не видя, находить друг друга. - Вот для этого и существуем мы: хранить этих слепцов, направлять их, беречь. Чтобы род человеческий никогда не переставал. Для того и дана любовь. Которая долготерпит, милосердствует, не завидует, не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине: все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. - Сколько пафоса… - Что? Не слышу! - Нет, ничего, погода хорошая. Денек будет славный.