На волне Ледибаг

Адриан не спит остаток ночи. Уже в шесть как обычно стучит Натали, предупреждая его, что у него лишь час на завтрак и сбор, и после он должен будет лететь в Италию на срочные внеплановые съёмки. И он с облегчением выдыхает. Отец ещё не знает о случившемся. А ему стыдно. Стыдно за эту минуту слабости. Стыдно за то, что не смог себя контролировать. За то, что повёлся на эмоциях. Но слишком она была простой, человечной, сонной… тёплой и словно родной. Остаток ночи Адриан просто не мог уснуть, все представляя каково было бы лежать рядом с ней. Отец не выходит с ним на связь, все указания парень получает через Натали. Это позволяет страху отступить, уйти на задний план, тем самым обдумать ситуацию. Вчера Адриан облажался. Не на шутку облажался. Он ведь даже толком не мог вспомнить свои первоначальные цели. Просто увидел её и потерялся. Точно так же и сейчас он теряется в своих мыслях, практически не замечая перелёта. Натали идёт рядом, не позволяя ему совсем отстать, и поэтому он судорожно размышляет, ловит отголоски своих эмоций. Он устал. Он зол и хочет сбежать от всего этого. Но стоило ему увидеть её, как все это ушло на задний план — ему захотелось познакомиться с ней ближе. В кои-то веки просто пообщаться с другим человеком. Раньше он часто мечтал о таком, но у него не было и возможности сбежать. Сейчас же… Отец лично дал ему все карты в руки. С Нууру и этими силами Адриан мог… Мог попытаться. Он вздрагивает, возвращаясь в реальный мир. Даже думать об этом — было приятно. Но мог ли он действительно чего-то добиться? Был ли у него шанс вырваться? Приняла бы она его настоящего? И хотел ли он этих радикальных перемен в своей жизни? — Адриан, было бы здорово, если бы ты вспомнил о съёмках, — Натали качает головой, спасая его от очередного дерева в парке, где должна была пройти фотосессия. — Твой отец возлагает на неё большие планы. — Я помню, — кивает Адриан, повторяя все те же вопросы мысленно. — Этой ночью атака была абсолютно бессмысленной, — продолжает Натали. — Габриэля не устроит такая трата сил и времени. — Мне нужно было прощупать почву, — возражает он. — Если я измотаю её ночными нападениями, то рано или поздно она сама рухнет в мои руки. Он резко замолкает, представляя себе эту картину, и хмурится. Он бы правда хотел такого — но при условии, что его отец соизволит не вмешиваться в кои-то веки. — Ты слишком наивен, — качает головой Натали, но тему закрывает — к ним подлетает фотограф, и Адриан уходит в раздевалку. Он старается максимально сосредоточиться на съёмке, словно опасаясь, что через камеру Клод считает его мысли и передаст их отцу. А тогда все точно полетит насмарку. Но пока он переодевается и обновляет макияж, он думает. Размышляет. Отец хочет использовать его в своих целях, как впрочем, всегда, тут ничего нового. Ледибаг в его жизни явно нечто новое, яркое, совершенно непредсказуемое. И Нууру это его шанс. Так хочет ли он сам радикальных перемен в своей жизни? Этот вопрос снедает его разум, когда он уставший еле передвигается за Натали в самолёт. Завтра ему нужно выступить с приветственным словом вместо отца на какой-то важной встрече — а значит задерживаться нельзя. Он больше спит, чем бодрствует. Натали требует продержаться до обеда. А после он придёт домой, ляжет в свою кроватку и наконец вырубится, отдохнёт от этих назойливых планов и мыслей, что так и вьются вокруг него. Отец все ещё не вернулся из своей командировки. Адриану на самом деле любопытно — это действительно рабочая командировка или отец ищет ещё какие-то чудеса? Но Натали лишь осаждает его, заявляя, что это не его дело. Парень с ней не согласен, но когда его желания учитывались? Нууру единственный, кто вопросительно смотрит на него, ждёт его решения. И как бы Адриану не хочется потревожить покой одной девушки — при одной мысли о том, что вначале ему придётся пробираться сквозь толщи негатива, становится дурно. Поэтому он качает головой, позволяя квами вернуться в своё укрытие среди книг. А сам обессиленно падает, позволяя спасительному сну накрыть себя с головой. Но сон не помогает — за окном темно, а чувство, будто он и не спал вовсе, а просто моргнул. Время семь вечера. Часть его хочет трансформироваться и увидеть её снова. Но здравый смысл останавливает — вначале ему нужно определиться со стратегией, понять, чего он хочет. И готов ли к этому. Пока окончательного решения нет, ему не хочется портить отношения с ней. Если объяснить ей, показать, что он не враг — она может помочь ему. Поэтому Адриан просит принести ужин в комнату и устраивается перед телевизором. Убить время за скучным сериалом не очень хорошая идея, но это лучше, чем сидеть в полном одиночестве в столовой. Найдя канал, где вот-вот начнётся какой-то исторический фильм, Адриан достаёт телефон. И замирает. «Уверяю Вас, это всё пустой розыгрыш, чтобы отвлечь наше внимание. Заметьте, что объяснить все их фокусы невозможно. Они опытные иллюзионисты, за яркой маской коих скрываются настоящие преступники» — уверенно читает или говорит диктор, Адриан не понимает. Но понимает одно — Его Леди считают преступницей. Рука до боли сжимает телефон. Почему… — Да, нам не найти свидетелей их преступлений, — продолжает ведущий, Лоренсо Герра. — Но и подумайте сами, никто из задействованных в их якобы схватках ничего не помнит. Не гипноз ли это? Что если это массовый гипноз? Что если все их сражения — это внушение нам, пока они грабят наши дома? Адриан резко выключает телевизор и отбрасывает телефон. Аппетит отбит напрочь, даже красиво разложенная на столе еда не помогает. Лоренсо Герра. Вот кто ему нужен сейчас. — Нууру, трансформация, — хрипло командует он. Вечер обещает быть весёлым. Чужие голоса тут же врываются в его разум, наполняя различными негативными эмоциями, но они ему не интересны. Он не слышит нужного ему голоса. Пока не слышит. Но Адриан терпелив. Он садится за рабочий стол, стараясь расслабиться, и внимательно вслушивается в голоса. Лоренсо Герра не похож на спокойного миролюбивого гражданина. А значит это просто вопрос времени, когда Адриан сможет поймать его в свои крылья. Главное сделать это так, чтобы отец не прознал об этом. Такое поведение ему с рук точно не сойдёт. Ждать приходится недолго — но Адриан слышит голос не самого мужчины, а девушки, видимо, стажёрки. Герра настоящая знаменитость, привередливая и эгоистичная. Нужно просто немного подтолкнуть… Адриан выпускает бабочку к девушке, уговаривая её поменяться местами с Геррой, припугнуть его, заставить наконец-то бояться — и дождавшись испуганного вопля мужчины, тут же отзывает акуму, чтобы перенаправить её к Лоренсо. Дрожа от страха, тот не способен даже толком сопротивляться Адриану. — Здравствуй, Лоренсо, как поживаешь, — буквально мурлычет довольный Адриан. — А я тут решил заглянуть к тебе, оценить имущество так сказать. Забавно чувствовать, как Герра сопротивляется, пытается что-то возразить ему… Но поздно. Принятая на грани ужаса акума уже впиталась в его галстук. — Обычно я позволяю вам самим выбрать себе имя, — Адриан ухмыляется в пустоту. — Но в твоём случае очень уж, мне кажется, тебе пойдёт имя Разбитый, не так ли. Лоренсо послушно кивает, позволяя туману окутать себя. Но меняется лишь костюм, впитывая в себя фиолетовый мрак акумы. Адриан прислушивается — обычно он позволяет своим целям свободу действий. Но Лоренсо нужен ему как безвольный слуга. И тот действительно замирает, ожидая приказов, не в силах избавиться от оков ужаса. И Адриану нравится это чувство контроля над другим человеком — впервые он понимает, что все решает он сам и только он, и никто более. Заманчиво. Но насладится этим он чуть позже. А пока… Герра назвал его Леди воровкой. — Как насчёт того, чтобы пойти в более укромное место, — приказывает Адриан мрачно, — найти что-то прочное и сломать себе ногу?