Я стою в темноте. Для одних я как тень, Для других невидим.
Тони, как и в прошлые ночи, спал беспокойно. Скорее это была полудрёма, в которую он то погружался, то выныривал обратно, на короткое время теряясь в пространстве. После исчезновения Стрэнджа прошлым вечером он вернулся в библиотеку, сел в кресло и крепко задумался. Все пять лет, проведённые вместе с женой и дочерью, Старк рассматривал как удачу, большой подарок судьбы, предостерегающий от последующих необдуманных рисков. И, в общем-то, Тони жил спокойно, наслаждаясь заслуженным отдыхом и изредка посещая свою башню в Нью-Йорке ради наведения вялотекущей паники и консультаций молодых специалистов. В огромном мегаполисе последствия проигрыша чувствовались особенно остро. Не было дикого количества людей, машин, животных. Вообще город больше напоминал труп, в котором без особого энтузиазма копошились черви в обличье выживших людей. Как следствие таких «аппетитных» сравнений, Старк последние два года появлялся в городе так редко, насколько это позволяли дела компании. Да и подросшая Морган требовала к себе внимания. «Ты правильно заметил, что именно я влиял на будущее и выбирал его». Эта фраза никак не желала уходить из головы Тони. «И я выбрал ту реальность, где ты смог сказать: «Люблю тебя сто тысяч раз». Тони перевернулся на спину, сжав пальцами виски. «Чёрт бы побрал Стрэнджа…» — обессилено подумал он. Как раньше было просто его ненавидеть. После его признания всё усложнилось. Какие варианты он видел, как всё развивалось там, кому ещё можно было погибнуть во имя спасения Земли и всей вселенной? Ни ответов, ни чародея не предвиделось, хоть последний и пообещал зайти в ближайшее время. Думать о том, что Стрэндж сейчас на его похоронах, гению совершенно не хотелось. Простыни уже были бы мокрыми, если бы Старк был всё ещё жив. Однако физиология призрака имела свои ограничения, так что ему, несмотря на абсолютно разбитое состояние, оставалось максимум прогуляться по комнате, страдая от отсутствия возможности принять душ. Вонг уже намекал, что Санкторум хоть и прикидывается днём обычным домом, но ночами ведёт свою тайную жизнь, а его давние обитатели занимаются насущными делами, далеко не всегда понятными простому (ну или недавно бывшим простым) смертному. Поэтому постоянный, хоть и негромкий, шум был неотъемлемой частью ночи в Санктум Санкторум. В комнате, которую занял Тони, располагалось огромное окно с широким подоконником. В какой-нибудь сопливой мелодраме полагалось бы сидеть на нём в дождливую погоду под пледом, грея руки о кружку с горячим чаем, и смотреть с грустным выражением лица в никуда. Тони надеялся, что его жизнь если и превратится в мелодраму, то не так скоро. Он подошёл к окну и сел, прислонившись спиной к откосу и вытянув ноги. Ночь стояла ясная, стареющая луна, уже превратившаяся в месяц, казалось, хотела нанизать на свои рога охапки звёзд, красуясь перед ослепляющим солнцем, хоть и зная, что её собственный свет — лишь его отражение. Старк отметил, что на улицах когда-то вечно не спящего города до сих пор по вечерам почти так же пусто, как в последние годы. Возможно, люди всё ещё отходили от шока возвращения, от осознания изменений в мире. На принятие того, что прошло долгих пять лет, требовалось время, и это было нормальным. Закрыв глаза, Тони начал слушать дом. Шелест, бормотание, какие-то чавкающие звуки, шаги, скрип дверей. Иногда казалось, что мимо комнаты что-то пролетало или проползало. Старк потёр слипающиеся глаза. Уже пять дней из-за своего нового положения он не имел возможности нормально выспаться и хотел спросить совета у Вонга, когда тот появится в храме в следующий раз. Видимо, Санкторум поддерживал Тони, почему-то благоволя ему и позволяя погружаться в подобие сна, но вот оградить от внутренних переживаний не мог. Как не мог и помочь взаимодействовать с предметами, не являющимися его частью. То есть, гений мог открывать и закрывать двери, дотрагиваться до шкафов и прочего, но вот гости и то, что они могли принести, оставались для него недоступны. Это было лишь предположением, но изобретатель доверял своей интуиции. Он вздохнул и почувствовал, что чего-то не хватает. Начав размышлять, Тони понял: стало тихо. Слишком тихо. Он слез с подоконника, стараясь двигаться бесшумно, и подошёл к двери, прислушиваясь. Где-то на периферии слышались мягкие нетвёрдые шаги, которые приближались. Старк почувствовал холодок вдоль позвоночника. Да, сейчас материальным ему не навредить, но Вонг в своё время рассказывал про распри среди магов, бытовавшие ещё до появления Стрэнджа и немного после его назначения. Если это был кто-то из врагов верховного чародея, то Тони мог оказаться в опасности. Когда шаги были совсем рядом, он решил попробовать запереть дверь, благо ключ был в замочной скважине. Правда, тут же чертыхнулся, раздосадованный, что эта благая мысль не пришла ему раньше. Старк медленно повернул его, но замок предательски щёлкнул. Шаги замерли. — Старк?.. Эй, ты здесь? — невнятно раздалось с другой стороны. — Тони! Это я, Стрэндж… — Докажи, — отозвался тот, отойдя на всякий случай вбок от двери. Голос незнакомца совершенно не походил на голос верховного мага Земли, самоуверенного до тошноты и зубовного скрежета. С той стороны был смертельно уставший человек. — Расскажи что-нибудь, что знаешь только ты или те, кто не причинят мне вреда. На несколько секунд воцарилась тишина, нарушаемая только тяжёлым рваным дыханием «Стрэнджа». — Хорошая формулировка… — мужчина по ту сторону усмехнулся, снова замолчав. Послышался шорох, будто он сел на пол спиной к двери. — Мы были на Титане, — резко начал он, — вместе со Стражами галактики, Небулой и Паркером. И я взглянул в будущее, пересмотрев четырнадцать миллионов шестьсот двадцать пять вариантов, вынужденный выбрать один… Тони без слов вернулся к двери и отпер её. С другой стороны действительно оказался Стрэндж, однако без своего неизменного плаща. Не ожидавший, Стивен упал на спину, чудом умудрившись не расплескать содержимое бокала, который он держал в руке. Ударившись затылком, он зашипел и поставил бокал на пол, закрыв глаза и прикусив губу. Старк принюхался. От доктора явственно несло виски. — Эй, Стрэндж, что такое? — он присел на колено рядом с перевернувшимся набок магом. Тот тяжело дышал, силой воли не утыкаясь в пол. Тони нахмурился. — Стивен? — Я… Был на похоронах, — прошептал тот, лицо было искажено болью. — Морган… — Что с ней? — встревоженно перебил Старк. — Всё в порядке, — Стрэндж с усилием сел, покачиваясь. — Она милая девочка. — Он судорожно вздохнул, проведя пальцами по волосам. Потом сконцентрировался, одной рукой сплетая матрицу заклинания. Она была нестабильной, искрила и гасла, чародей хмурился, но всё же завершил заклинание. — Тони… Я так виноват… Чего изобретатель не ожидал, так это слёз, стекающих по щекам доктора. Тот плакал беззвучно, слегка покачиваясь вперёд-назад. Тони положил руку ему на плечо, радуясь, что может дотронуться до чародея. Стрэндж перевёл на него мёртвый взгляд. — Ведь были варианты… В которых ты доживал до старости, — Стивен закрыл глаза, прерывисто дыша. — Вместе со своей семьёй, внуками… — Но там умирали другие, верно? — предположил Старк. Маг кивнул. — Наверное я плохо искал… — шепнул он. — Не увидел по-настоящему победного варианта. Я не должен был… — Приносить меня в жертву? — закончил за него Тони. — Ты же наверняка видел в других вариантах, что я захочу всех спасти. — И спасал… — признался Стивен. — Примерно в двух третях случаев. — Ты думаешь, что ты убил меня? Осознание причины боли доктора шокировало Железного человека. Стрэндж принял непростое решение. Он один был ответственен за временную гибель триллионов живых существ. За боль, что испытывали выжившие целых пять лет. Но он знал, что последует за этим. Однако сейчас ему приносила страдание одна мысль: «Я убил Тони Старка». Это было как клеймо, выжженное прямо на лбу. Тот не знал, смог ли бы он сам сделать столь ужасающий выбор, превращённый в чистую математику, кем и когда пожертвовать. Роджерс, вероятно, тоже бы не смог. Слишком уж был зациклен на ценности каждой жизни… Всхлип Стрэнджа вернул Тони в реальность. Он притянул могущественного чародея к себе, позволяя уткнуться в своё плечо. Тот лишь напрягся. — Стивен. Стивен, послушай, — начал он негромко. — Ты же видел все варианты. Я бы всё равно сделал по-своему, лишь бы спасти тех, кто мне дорог. Ты это знаешь. — Я мог не оборачиваться… Тогда, у плотины… — выдохнул маг. — Я хотел поступить так. Не подсказывать. Это было… эгоистично. — Тогда бы Танос бы сделал щелчок, и всё было бы напрасно, — мягко возразил Тони, медленно поглаживая Стрэнджа по плечу, чувствуя, как подрагивает его тело. — Даже если бы я остался жив, я бы не смог жить с чувством, что мог что-то сделать и не сделал. Не смог бы смотреть на людей, сбежал бы от них. — Я знаю… — чародей уже говорил едва слышно. — Ты пытался так жить пять лет. Старк усмехнулся. — Да, пытался… В итоге меня убило то, что я всегда отрицал, пряча себя за той стороной себя, которую все хотели видеть. И ты, док, тут не при чём. Я прощаю тебя… Стрэндж вцепился рукой в пиджак Тони, будто утопающий за последнюю соломинку. Эмоции вышли наружу, и Старк лишь поглаживал чародея по плечу и спине, бормоча что-то утешительное и укачивая, как укачивал Морган, когда той снился кошмар. Жизнь делала новый виток.И даже мне, расположенному к жизни, кажется, что мотыльки и мыльные пузыри и те, кто похож на них среди людей, больше всех знают о счастье. Ф. Ницше. «Так говорил Заратустра»