Тайна испанского цветка (Sequel)

Глава 7.

Лоренсо сидел в кресле, поместив голову на скрещенные руки, лежащие на столе. Вокруг него были бумаги, газеты — и всё это в таком беспорядке, что у Есении чесались руки прибрать здесь. Она вспомнила, какой порядок был в кабинете у её отца, и сделала вывод, что испанец не занимался всем этим целую жизнь, более того, он это не любил. Девушка медленно подошла к нему и стала ждать, когда он возьмёт чашку из её рук, потому что её больше некуда было поставить. Лоренсо поднял голову и уставился на Есению вопросительным взглядом, мол, почему ты не ставишь на стол. Девушка поняла, что он хочет спросить и, улыбнувшись, ответила: — Я бы с радостью поставила на стол, но на нем нет места. — Ах, да. Извини за беспорядок, никак не могу найти время разложить все. — Лоренсо приподнялся и взял чай, едва коснувшись её руки, но этого было достаточно, чтобы почувствовать искру, пробежавшую между ними. Есения одернула руки и спрятала их назад, тем временем Лоренсо снова опустился в кресло с чувством неловкости и сразу пригубил из чашки, чтобы скрыть эмоции, которые прямо-таки бушевали в нем. — Или желания? — спросила Есения. — Прости, что? — удивлённо вскинул он брови. — Вы сказали, что нет времени убраться… — А, это. Да, ты права, желания тоже нет. — Испанец с интересом начал разглядывать девушку, чем засмущал её. — Ну, я пойду. Спокойной ночи, сеньор. — Подожди, посиди со мной немного, пока я чай пью. — Ему не хотелось отпускать её. Есения почувствовала его тоску и одиночество. То же самое она чувствует с тех пор, как потеряла свою семью, а ещё она почувствовала, что Лоренсо каким-то образом заполняет её пустоту. Ей и самой захотелось остаться, и она села напротив него на стул. — Можно задать Вам вопрос, сеньор Дельгадо? — спросила девушка. — Конечно, — ответил он, отмечая про себя, как ненавидит эту фамилию, но все же стал называться ею после смерти отца. — Почему чай? Я знаю, что Вы только наполовину англичанин, но все же? Лоренсо улыбнулся и поставил чашку на блюдце: — Более того, я всегда жил на Кубе, но я люблю все английское: моя мама привила это мне, хотя я не аристократ и не сноб, как многие англичане высшего света. Кроме того, в чаепитии есть своя прелесть: это отвлекает тебя от забот, но больше всего я люблю пить чай с кем-то особенным, кому я доверяю. Когда пьёшь чай с кем-то — это сближает, когда один — успокаивает, приводит мысли в порядок. Для меня это целая церемония, терапия, если хочешь. — Как красиво Вы говорите об этом, аж самой захотелось завести такую привычку. А по поводу англичан: я даже практически ничего о них не знаю, только то, что они постоянно делят территории колоний с моей страной. У нас их не любят, а я не думала об этом. — Ну, скажу тебе, что я люблю Англию только потому, что моя мать англичанка. И я мечтаю жениться на англичанке, чтобы в моем роду было меньше испанской крови. Есения нахмурилась и почувствовала лёгкую обиду за свою страну, а Лоренсо это заметил и поторопился сказать: — Нет-нет, ничего личного. Просто у меня есть все основания желать этого. Может быть, когда-нибудь я расскажу тебе о себе. Девушке стало неловко, и она решила сменить тему: — Касаясь вопроса о Вашем беспорядке: может, Вы все-таки позволите мне убраться на Вашем столе, сеньор? — А если я ничего потом не найду? — сразу ответил он, поняв, что Есения решила сменить тему, и он с радостью поддержал ее в этом. — По-моему, Вы и сейчас ничего не сможете найти. Испанец мягко посмеялся. — Ты снова права. — Извините за дерзость, но позвольте предложить Вам кое-что, — осторожно начала она. — С удовольствием выслушаю, цветочек. — Лоренсо уже почти допил весь чай и намеренно тянул время, чтобы удержать Есению. И она это поняла и не сопротивлялась. — Почему бы Вам не нанять управляющего Вашими делами, а тем временем Вы занялись бы тем, что нравится. — Хм, это не так просто. Я никому не доверяю. — Тогда почему Вы сами не плаваете на своём корабле, а позволяете управлять им своему помощнику? Значит, ему Вы доверяете? Лоренсо удивился её пытливому уму и тому, что она видит его практически насквозь. — О, милая, не сравнивай море и земли. Я много лет плавал и знаю, как все работает, да и Майлз частично контролирует это. А вот с этим, — он указал на бумаги, — я сталкиваюсь впервые, и здесь каждый норовит сунуть свой нос и присвоить себе часть дохода. Лоренсо вспомнил, как работал его отец, как он обманывал людей, чтобы заработать. — Попросите тогда Майлза помочь Вам, — Есения все не унималась. — У виконта своих дел полно, тем более у него жена недавно двойню родила. Да он и так мне помог с этим домом и плантациями. — Ну, тогда, может, я смогу помочь Вам? Лоренсо с огромным удивлением посмотрел на нее. — Чем же? — Для начала я разберу Ваши бумаги и изучу их. После оценю свои силы и скажу точно: смогу ли помочь в управлении плантациями. Отец Есении, а после и брат, пытались научить молодую девушку принципам управления их предприятием, а также бумажной работе. Она, в силу своего возраста, многого не понимала и не хотела понимать, ее это не интересовало. Но она занималась, и, что интересно, все знания остались в голове. Тем более она очень хотела помочь Лоренсо, ведь она не понаслышке знала, что это такое: быть не на своём месте. — Ты же служанка? Откуда ты можешь все это знать? — он не переставал удивляться. — Просто дайте мне шанс попробовать. Если не получится, я буду продолжать мыть полы. — Скажи, Есения, кто ты на самом деле? Есения даже Вито не говорила всю правду, а уж Лоренсо, которого она знает без году неделю, тем более не собиралась ничего говорить. По крайней мере, пока. — Обычная девушка, которая потеряла своих родителей. — Нет, милая, ты не обычная девушка. Кем были твои родители? — Помните, Вы сказали, что никому не доверяете? Он кивнул. — Я тоже. Поэтому я не хочу говорить на эту тему. — Хм, — усмехнулся мужчина, — мне ты не доверяешь, а хочешь, чтобы я тебе доверил вести свои дела? Есения замялась. — Вы правы, сеньор. Извините, что побеспокоила. Спокойной ночи. — Подожди. Хорошо, я дам тебе шанс. Не знаю почему, но я верю тебе. — Спасибо, мне приятно. — Есения встала и направилась к двери. — Спокойной ночи, цветочек, — сказал Лоренсо. Она ушла, а он откинулся на спинку кресла и начал обдумывать её предложение и вообще их разговор. Самое интересное, что за весь день он ни разу не вспомнил Николь. Его целью стало разгадать тайну испанского цветка. На следующий день Есения все рассказала Афие, та даже обрадовалась, что все-таки порядок будет наводиться женской рукой, и она даже не стала расспрашивать девушку о её прошлом. А сама Есения надеялась, что ей больше не придётся убираться: она хотела помогать Лоренсо в делах. И после завтрака пошла в его кабинет, где он уже сидел. — Доброе утро, сеньор. Я готова к работе. — Она встала около его стола, напротив него. — Отлично, оставлю тебя здесь одну, если будут вопросы — я в столовой. — Он встал и подошёл к ней, взяв руку девушки, он поцеловал её, затем ушёл. Есения села за его стол и первым делом собрала все газеты и положила их на журнальный столик, стоявший рядом с диваном. Потом она начала изучать разбросанные бумаги и поняла, что часть из них счета, другая часть — различные уведомления, она все разложила по стопкам. Разобравшись, оценила свою работу, и, довольная, начала изучать бухгалтерскую книгу. Многое она вспомнила из того, чему учили её отец и брат. Оказалось, все не так сложно, более того, она нашла ошибки в книге. Приведя все в порядок в документах, Есения сделала вывод, что у Лоренсо неплохо идут дела. Она потратила целый день на эту работу, даже не выходила поесть. Испанец её не беспокоил, подумав, что она действительно что-то понимает в этом, если сидит так долго. Уже к вечеру девушка вышла из кабинета и стала искать Лоренсо, но дома никого не оказалось, даже служанки, тогда она пошла на кухню и наелась досыта — Афия как всегда заранее все приготовила. В доме Лоренсо не было жёсткого соблюдения правил и этикета, но слуги знали свое место. Афия могла уходить из дома, когда хотела, она знала, что хозяин мог и сам найти еду на кухне, если он захочет есть в её отсутствие. Также женщина часто забирала с собой и Вито. С тех пор, как он и Есения появились в этом доме, Афия чаще стала бывать на плантации, надеясь, что девушка будет прислуживать хозяину в её отсутствие. И на самом деле так и было: помимо уборки, Есения подавала обед, иногда и завтрак. Есения решила занять себя делом, помыв полы в доме. И так как никого не было, девушка, не задумываясь, подвязала подол юбки, задрав её до колена, волосы убрала в пучок и под платок. А в процессе работы расстегнула верхнюю пуговицу блузки. Находясь на коленях в гостиной, Есения терла пол около входной двери. Внезапно дверь открылась, и перед её глазами оказались чёрные пыльные сапоги. Она остановилась и подняла голову, на неё сверху смотрели горящие зелёные глаза. Девушку как будто ударило током, она быстро встала, держа тряпку в руках и переминаясь с ноги на ногу. Взгляд Лоренсо скользнул по её небольшому вырезу, затем опустился ниже, на оголенные ноги, и у него перехватило дыхание. Есения выронила тряпку и потянулась к юбке, чтобы развязать её. Руки не слушались, Лоренсо опустился на колени и хриплым голосом сказал: — Позволь, я помогу тебе, цветочек. Девушка понимала, что это неправильно, но она ничего не могла с собой поделать. Лоренсо осторожно расцепил её руки и развязал узел на юбке, позволяя ткани скользнуть вниз; как он мечтал потрогать её ноги вместо этой юбки. Он встал и посмотрел в её глаза, которые молили о прикосновении, и в то же время там был страх. Лоренсо нежно провел по её щеке тыльной стороной ладони, Есения прикрыла глаза. Это новое для неё ощущение вызвало нечто странное внутри, и она быстро и тяжело задышала, Лоренсо это понял, увидев, как часто вздымается её грудь. Он улыбнулся и взял её лицо в свои руки. Есения думала, что сейчас задохнется, слишком сильно застучало её сердце, и действительно перестало хватать воздуха, и она еле слышно сказала: — Отпустите меня, мне плохо, мне нечем дышать. — Девочка моя, все хорошо. И тебе хорошо, просто это такая реакция на мои прикосновения, — нежно сказал Лоренсо, отметив про себя, что ему это приятно. — Не понимаю… — Я сейчас покажу. С этими словами он подошёл к ней вплотную, одной рукой осторожно приподнял подбородок, другой — обхватил за талию. Есения издала удивлённый возглас, но не оттолкнула его, тогда Лоренсо медленно наклонился к её губам, затем прижался к ним и начал целовать их. Девушка широко раскрыла глаза и замерла. — Приоткрой ротик, цветочек, — страстно прошептал испанец. Есения повиновалась, но не потому, что она этого хотела, а потому, что это застало её врасплох. Лоренсо проник своим языком в её горячий рот, а она издала звук недовольства, смешанный со стоном наслаждения. Сама не зная почему, Есения обняла его за шею, Лоренсо это понравилось, он прижал её к себе сильнее и обнял уже двумя руками. Задыхаясь от страсти, девушка обмякла в его крепких объятиях и попыталась отстраниться, но Лоренсо не позволил ей этого и, приподняв ее над полом, перенёс к дивану. Затем сел на него и посадил её боком на свои колени, она ахнула и все-таки отстранилась от него, тяжело дыша: — Что… Что Вы сделали… со мной? — она закрыла лицо руками, сгорая от стыда. — Цветочек мой, я просто тебя поцеловал. Ты такая маленькая, невинная… — он вздохнул, закрыв глаза. — У меня болит все где-то внизу, — снова стыдливо сказала она. — Поверь, милая, скоро я помогу тебе избавиться от этой боли, а сейчас она сама пройдёт. — Лоренсо прижал девушку к себе, не говоря о своей адской боли там же внизу. Она молча сидела у него на коленях и не понимала, что с ней происходит. Затем, когда буря улеглась, девушка неожиданно встала и прошептала: — Простите, мне нужно закончить. — А в кабинете ты все закончила? — спокойно спросил испанец, как будто ничего не произошло. — Да, и я готова обсудить с Вами все, что изучила. — Приходи, когда освободишься, милая. Буду ждать с нетерпением. Есения покраснела и почувствовала, что её дыхание вновь сбилось. Она быстро начала домывать пол, а Лоренсо, чтобы больше не смущать девушку, направился в кабинет — оценить её работу. Он удивился чистому столу, все как будто лежало на своих местах, и все под рукой. Он пересмотрел счета, про некоторые он даже забыл. «Удивительно, как эта молодая женщина со всем справилась. Обычная служанка или все-таки нет?» Этот вопрос не давал ему покоя прошлую ночь и весь день. «Если она сама не хочет рассказать мне про себя, я сам все узнаю». Через некоторое время пришла Есения, и они ещё на несколько часов углубились в дела Лоренсо. Более того, она подсказала ему способ, как получить больше прибыли с плантаций. Чем больше он слушал её, тем больше убеждался, что она далеко не служанка. — Ну, что ж, дорогая! Хочу предложить тебе новую работу. Будешь моим помощником? — Я согласна, — не раздумывая, ответила она. — Только при одном условии: найдите что-нибудь приличное для моего брата. — Что ж, я тоже согласен. Я поговорю с ним, может, у него есть какие-то мысли. — Лоренсо зевнул, прикрыв рот рукой. — А сейчас спать, сеньор. — Называй меня Лоренсо и на «ты», цветочек. Ты больше не служанка. Кстати, я попрошу Афию подготовить тебе другую комнату на втором этаже. — Ну, уж нет. Я хоть и не служанка, но и не член семьи. Да и не хочу я отдаляться от Вито, я и так его редко вижу. — Хорошо, посмотрим. Иди спать. — Спокойной ночи, Лоренсо. Есения отправилась в кровать, а Лоренсо наслаждался тем ощущением, которое вызвал в нем её голос, да не просто голос, а его имя, произнесенное её голосом — это было как бальзам на душу. Он с нетерпением ждал следующего дня, чтобы вновь её увидеть. А вот сама Есения наоборот боялась встретиться с ним: она боялась повторения поцелуя, потому что он вызвал много непонятных эмоций, и это было неприлично. Но в глубине души она отметила, что поцелуй, который был разделён с этим красивым мужчиной, оказался очень приятным. Девушка всю ночь ворочалась, и в те короткие моменты, когда ей удавалось заснуть, ей снился Лоренсо, целующий не только её губы, но и все тело. Во сне она дрожала от возбуждения, и когда просыпалась, чувствовала влагу между ног — и все это очень пугало Есению и одновременно вызывало любопытство.