Lust

Джин проснулся рано утром и, потянувшись, улыбнулся. Рядом с ним лежал и мило посапывал его папочка. Джин перевернулся на живот и, подобравшись ближе к мужчине, аккуратно поцеловал его в губы. Хосок никак не отреагировал, что было на руку Джину. Он коварно ухмыльнулся и, стащив одеяло со стройных ног танцора, открыл себе вид на вставший член и поджатую мошонку. Жадно облизнулся и припал губами к головке члена, воодушевленно посасывая. Его правая рука опустилась чуть ниже и принялся мять возбужденные яички, иногда полизывая их языком. Джин обожал сосать. Просто сосать. Что угодно. Он мог просто засунуть себе в рот палец и сосать. Долго, старательно и не скрывая удовольствия. Почти все бантаны закрывали глаза на странности их хена и научились не обращать внимания. Почти… Хосок же научился быстро сбегать, прикрывая свой каменный стояк чем попадется. Джин это заметил еще несколько месяцев назад, но ничего не говорил, ведь ему нравилось мучить младшего. Но несколько недель назад у него проснулась жажда. Жажда объятий, поцелуев и члена. Большого, красивого, увитого венами и с крупной розоватой головкой. В один из дней, Джин просто прижал Хосока у стенки и, опустившись перед ним на колени, отсосал. Так просто. В ту ночь, Чон пришел и отодрал старшего как течную сучку так, что его слышало все общежитие. С того дня они стали встречаться и Хосок из разряда: «Солнышко Хоби» перекочевал в: «Папочка». Но одно оставалось неизменным — Джин все так же продолжал сосать. Все что угодно, когда угодно и где угодно. Только теперь Хосок не скрывается, а с громким рычанием набрасывается на него и трахает до потери пульса. Так же и сегодня. Джин проснулся раньше и решил доставить им двоим удовольствие, поэтому именно сейчас, он чувствует на своей голове руку, прижимающую его голову еще ближе к паху. — Малыш Джини хочет пососать сладкий леденец своего папочки? — Джин удовлетворенно мычит и прикрывает глаза от приятных ощущений. — Ты такой вкусный, папочка, — парень лишь на секунду вынимает член изо рта и облизывает его язычком от основания. — Не отвлекайся, сучечка, — Хосок рычит и буквально насаживает парня на свой орган. Джин начинает задыхаться, хоть уже давно привык к размерам своего партнёра. Он кладет руки на его бедра и пытается оттолкнуть от себя, но рэпер не дает, лишь сильнее трахает его рот. Джин понимает, что не может вдохнуть и начинает кашлять, пытаясь подавить рвотный рефлекс. И в самый последний момент, Хосок отпускает голову парня и Джин поднимает голову, вдыхая воздух. — Малыш, ты растерял сноровку. В следующий раз будем ночевать в одном номере, когда поедем в тур. Я больше не оставлю тебя с Намджуном, — он наклоняется к Джину, который сидит на коленях, положив руки на бедра и пытается восстановить дыхание, — мало ли чем вы там занимались, — Хосок опаляет дыханием губы Джина. — Папочка, мы ничего такого не делали, правда. Я люблю тебя и никогда бы не изменил, я… — Я знаю, детка, — танцор подается вперед и накрывает губы партнёра, даря нежный поцелуй. Джин начинает расслабляться, водя руками по оголенным плечам любимого, и не сразу замечает, что Хосок аккуратно подбирается шаловливыми пальцами к нежному колечку мышщ. — Папочка, — произнес Джин, оторвавшись от губ парня с пошлым хлюпом, — но сейчас утро. Мы же только ночью… — Детка, я снова хочу тебя, — Хосок серьезно смотрит на него и, получив кивок, снова приближается и целует. Джин находит рукой уже давно стоящий колом член папочки и начинает гладить его, специально задевая уздечку и, надавливая на раскрасневшуюся головку, вызывая тихий рык. — Детка, сейчас будет грубо и без растяжки, но думаю, ты вытерпишь, ведь твоя попка все еще растянута. Только попытайся быть тихим, хорошо? — Джин кивает и опускает вниз, садясь на бедра папочки. — Ах, да, не смей прикасаться к себе, пока я не разрешу. Джин снова кивает и чуть привстает, давая папочке возможность ввести в себя крупный член. — Ах! Папочка! — Хосок накрывает рот любимого рукой, пытаясь уменьшить звуки, ведь все мемберы все еще спят. — Тихо, малыш. Успокойся, хорошо? — Джин протестующе мычит и громко всхлипывает. — Ну малыш, все будет хорошо. Не плачь, ты знаешь что боль пройдет и тебе будет очень приятно. Надо просто потерпеть. Обещай, что будешь стараться, — Джин кивает и Хосок убирает руку. — Папочка, пожалуйста… дай мне свою руку, — старший хочет хоть как-то успокоится, поэтому смотрит щенячьими глазами на любимого. — Хочешь пососать? — с ухмылкой спрашивает Хосок. — У тебя есть свои пальцы. — Твои приятнее папочка, у тебя всё вкуснее и лучше, — Джин аккуратно наклоняется, не переставая двигаться вверх вниз и аккуратно лижет пальцы танцора. — Мммм, малыш, — Хосок вскидывает бедра наверх, навстречу прекрасной попке Джина, — такой послушный. Джин берет в руку кисть парня и принимается обсасывать каждый палец по очереди, смотря при этом так невинно и скромно, что Хосок не может сдержаться и, сжав бедра парня так сильно, что точно останутся синяки, начинает работать бедрами быстрее, всё яростнее вколачиваясь в припухшую дырочку, задевая при этом простату, отчего Джин стонет громко, не заботясь о чужом мнении. — Можете потише, извращенцы? — в комнату заходит сонный Юнги и кидает в них свою подушку. — Иди нахер, Юнги! — выкрикивает Джин, сильнее насаживаясь на член, прыгая быстрее, до громких шлепков кожи о кожу. — Пойдем, Юнни, — в комнату на долю секунды просунулась сонная мордашка Чимина, но только чтобы обвить руки вокруг торса своего парня и втянуть его за дверь. — Папочка, — тихо скулит Джин, ведь понимает что сейчас кончит, но он не имеет права, ведь папочка не давал разрешения на это, — пожалуйста, я сейчас кончу… — Детка, только со мной, — рычит Хосок и сильнее вколачивается в податливое тело. — Ах, Хосо-о-ок… — Джин не может больше сдерживаться и кончает, так и не притронувшись к себе. — Ты будешь наказан, — тихо шипит парень и делает финальное движение, кончая прямо в партнёра. — Прости, папочка, — Джин наклоняется и принимается оставлять поцелуи по всей груди танцора, но тот не слушает, лишь выходит из растраханной дырки с пошлым хлюпом, а после переворачивает старшего на живот и сам садится на его бедра. — Ты будешь наказан два раза, детка, — Хосок любовно оглаживает ягодицы парня, пока сам Джин даже вдохнуть боится. — За что, папочка? Я был хорошим мальчи… — танцор резко опускает руку на половинку Кима, смотря как остается красный след. — Нет. Ты назвал меня по имени и еще, ты кончил раньше времени. Я не разрешал, — на ягодицу приходится еще один удар, и Ким опускает голову, скуля в подушку. — Папочка, я… я больше не буду, честно, — рука Чона безжалостно опускается на некогда бледную кожу старшего, даже не жалея. Отсчитав ровно тридцать ударов, Хосок слезает с бедер парня, переворачивает Кима обратно на спину, ложится рядом с ним и обнимает. — Не плачь, Джини, — Хосок любовно слизывает каждую слезинка парня и опускает руку на пах старшего. — Тебе ведь нравится, я знаю, — говорит он, чувствуя вновь вставший член парня. — Да, папочка. Возьми меня сзади. — Сучка.

***

— Гребанные извращенцы, — шипит Юнги, глядя на сосредоточенного Чимина. — Кто бы говорил, Юни, кто бы говорил, — тихо шепчет парень, проверяя, насколько хорошо он завязал веревку. Техника Шибари — его конек. — Но мы же тихо, в отличие от них.