Случаи, которых не было. Часть вторая.

— …Не страшно, я привык — один. Роджер хихикает, а Фредди внезапно, как снежком в голову, прилетает: а что он, собственно, знает об этих двоих? За эти два года, что они вроде как дружат? Ничего?.. Да они про него с некоторых пор знают почти все, вплоть до цвета пеленок, ох спасибо, пригласил друзей в гости, чтоб ему провалиться, тому альбому. А Брайан не так чтобы мало говорит о себе… Но уж на такие откровения сейчас, после пары бутылок пива он не подписывался. — Родители говорили, у меня могла быть сестра, — продолжает Брайан, сосредоточенно глядя в одну точку, куда-то в темноту, за перила балкона, на котором они сидят, и кажется, он как-то пугающе не здесь сейчас, — родилась мертвой.Иногда я думаю: как было бы, если бы она осталась жива? — Ты воровал бы у нее подводку для концертов, как я у своей, — скалится Роджер, но Фредди холодно от этого и не смешно. — Ну, может быть… И потом, мне иногда кажется: что, если с ней тогда, заранее, умерла часть меня? Это глупо, наверное, — знаешь, я по ней скучаю. И можете считать меня сумасшедшим, но я пою ей песни. Иногда. Что-то есть в Брайане от, так скажем, того света, думает Фредди. Со всем этим… и с этой его способностью находить больных и умирающих зверей — шутка ли, не так давно он держал за лапку сбитую машиной кошку, пока та умирала. С этой его, какой-то общей, но жизнеутверждающей мрачностью — все будет хорошо, но не у нас. Черный оптимизм, иногда приходит ему на ум. Много позже, готовясь к очередному клипу, они оглядывали себя в зеркало, и Фредди, слушая, как возмущается своим костюмом Роджер, изрек: — Что не так, а? Представьте, что мы с вами… четыре всадника Апокалипсиса. — Ага, Смерть, — Роджер пнул задумавшегося Брайана, — Голод — чур, я, жрать с утра тянет, Мор — Джон, еще раз на меня глянешь так, и я вымру. Три всадника. И переваренная креветка. Джон и Брайан тихонько рассмеялись. * — И часто ты это? — Роджер оглядел девственно чистую полку под зеркалом в ванной, безуспешно ища мыло. — Вот, — буркнул Фредди, доставая мыло откуда-то из шкафчика под раковиной. — Что — часто? — Бритву выкидываешь. Фредди вздохнул. Роджер всего пару минут назад стал свидетелем глубоко неловкого момента его ярости, направленной на несчастные бритвенные принадлежности. Сейчас они покоились в мусорном ведре. — Когда как. Все равно, рано или поздно, но бриться ведь придется, так? — Он тоскливо оглядел себя в зеркале поверх Роджера — подбородок уже начинал характерно синеть в слабом ламповом свете. Бриться приходилось. Порой и по нескольку раз в день. — Тебе не понять. Блондин, ха. Счастливец, — ворчал Фредди. — Отрастишь бороду — и никто не заметит, поверь. Роджер только молча закатывал глаза. — Так не брейся, и все! Фредди в ответ возмущенно сопел, но ничего не говорил. Как-то раз, в понедельник, перед репетицией, Роджер обнаружил друга в кресле в центре гостиной — печального и заросшего, как капитан дальнего плаванья. Роджер тихонько охнул. — Ты сколько не брился-то. — Два дня, — хрипло ответил Фредди. — Выходной решил взять. Я не могу. Волосы отказываются сотрудничать… Побрей меня, а? Роджер фыркнул. Справедливости ради, происходило это уже не в первый раз, но сегодня масштабы потрясали. Роджер, конечно, не нанимался брадобреем, но неподдельный испуг его незадачливого друга при виде опасной бритвы всего этого стоил. — Ты опять все выбросил, да? — Роджер мыл руки после «операции» и не находил взглядом даже зубной щетки. Фредди молча кивнул. — Придется выбираться в магазин. Долго я так не протяну. — Я тебе предлагал не бриться. Хотя бы частично. — В смысле? — Ну баки там отпусти… Усы, я не знаю. И то меньше мороки. (Впрочем, когда усы и впрямь объявились, Роджер пожалел о брошенной тогда фразе. Но проблем и правда стало поменьше). * Джон всегда любил собак. Не то чтобы при этом он ненавидел кошек — так, спокойно на них смотрел. Но вот собак любил. И как Фредди служил магнитом для всех окрестных мурлык, так Джону вечно попадались бездомные щенки. — Он похож на тебя, — выдал вдруг Фредди, когда Джон принес увязавшееся за ним рыжее чудо, явно имевшее некоторое отношение к спаниелям, на студию. Роджер тем временем раздобыл для щенка колбасу и с энтузиазмом чесал ему подбородок. Джон удивленно и совершенно по-собачьи наклонил голову, щенок — тоже. Роджер и Фредди рассмеялись, но Джон так и не понял, что тут смешного. Хендрикс, так они назвали щенка, к счастью, завоевал и сердце Вероники — и спустя месяц, уже почти взрослый, радостно бегал за мячом и гонял голубей во дворе у Диконов. И даже пару раз облаял Фредди, заглянувшего в гости. — Кошек чует, — ухмыльнулся Джон. — Мда, вот заведешь в группе басиста, а он заводит… всякое, — хмыкнул Фредди и, улучив момент, потрепал пса по макушке. — У-у-у, предатель. Мы ж тебя колбасой кормили. Хендрикс подумал и завилял хвостом. — Нет, — заключил Фредди. — Все-таки он на тебя похож.