Рецидив

      Апокалипсис одного человека — это смерть. Но, порой даже не его собственная.       Питер мог считаться выжившим. Всё по сценарию лучших фильмов. Конец света — чудесное спасение — бесцельное движение вперёд.       У него было время, много времени, чтобы смириться с самой концепцией, прекратить ненавидеть судьбу и обстоятельства. Не он первый, не он последний. Но…       Теперь всё было иначе. Головокружительные чувства, яркие вспышки эмоций — чуждые довески, рудименты прошлого, отвоёвывали себе часть души, и в этой чехарде Питер совсем забыл, как долго привыкал к тому, что Тони Старк занял место в его жизни.       Да и разве он успел?..       Наверное, это было невозможно.       — А вот и наш супергерой-трудоголик, — бросил Тони, спускаясь по длинной лестнице лёгкой царственной походкой. Холл Базы блистал, и воздух будто подпирал стены огромного, безгранично пустого здания, напоминающего распахнутый зев кита.       Несмотря на пережитые потрясения и недосып, Тони выглядел сногсшибательно. Вместо дорогущего костюма на нём были строгие брюки, фиолетовая рубашка, жилетка и спортивные ботинки, лицо казалось расслабленным, на губах осела незначительная улыбка.       — Здравствуйте, учитель, — нервно пошутил Питер. — Не думал, что вы встретите меня лично.       Итак, он был здесь — в центре, в Сердце Вселенной одного конкретного мира, и его пустили сюда слишком легко, просто потому что он один раз поучаствовал в бою на «правильной» стороне. Неприятная была мысль, но за годы столкновений со злыми гениальными ублюдками рефлекс проверки защитных систем на прочность сформировался сам собой. Тони не прошёл воображаемый краш-тест. В теории.       Как только он приблизился и Питер почувствовал, что его обдают не дружественно-снисходительным, а тяжёлым, изучающим взглядом, будто лабораторную мышку в разгар вивисекции черепа, результаты спонтанной проверки пришлось экстренно аннулировать.       — Твой комментарий про меня и Роджерса относился к стычке в аэропорту, верно?       Да, в теории Тони был беспечен. В реальности — это Питер опять облажался. И в тот же момент почувствовал непреодолимое желание смыться в неизвестном даже для него самого направлении. То, что он всё-таки не поддался инстинктам, сохранив лицо, можно было назвать достижением и записать в резюме. «Коммуникабельный, стрессоустойчивый, не сломался под взглядом Тони Старка, настоящий безумец».       — Ну… да. А что ещё я мог иметь в виду?..       — Звучало так, словно ты знаешь чуть больше, чем показываешь. Или, может, всё дело в том, что никто не мог рассказать тебе о наших ресурсах? Не знаю.       Вот почему, Питер. Вот почему при Тони все гаденькие сошки сидели по углам и точили зуб, боясь высунуться. Даже средним хищникам страшно вылезать из нор, когда есть кто-то покрупнее и поопаснее.       Как ты посмел думать, что сможешь водить его за нос?       Казалось, что Тони читал его, как инструкцию. И небольших осколков информации хватило, чтобы разгорелись подозрения — пусть пока не всерьёз, но всё же он выявил какие-то мелочи, сложил их в целостную картину и сделал неутешительные выводы. Вариантов немного. Либо Питер работал на два фронта, как Наташа, поддерживая связь с кем-то из команды, либо он черпал информацию из неизвестных источников. Тони зацепился за осведомлённость — Питер не мог знать буквально ни черта из того, что случилось между ним и Стивом на самом деле после Германии, а битва в аэропорту прошла почти без серьёзных эксцессов — зачем тогда спрашивать? Добавить к этому странноватое поведение, отлучки, тайны и вот, готов портрет начинающего преступника. Правда, данных было недостаточно для полноценного обвинения, поэтому Тони выбрал другую тактику: пассивного запугивания. Отличную и действенную, стоит сказать.       Питер сглотнул и попытался собрать в кучу мысли, разбегающиеся, как курицы от выстрела в воздух. Пока ничего страшного не происходило. Но это только пока.       Вообще-то в своё время он тоже делал успехи на поприще научных достижений. А умный человек, при необходимости пересечь минное поле, попробовал бы обойтись без ненужного риска, верно?       — Я должен кое в чём признаться… мистер Старк, — аккуратно начал Питер, чувствуя себя так, будто ему предстоит перекусить один из сотни запутанных проводов, чтобы обезвредить бомбу.       Тони выжидательно поднял бровь.       — Я рассказывал вам, как погиб мой дядя?       — Я знаю, как он погиб.       — Тогда вы в курсе, что его убил член банды. Я хочу разобраться с ними. С ними всеми.       Окей, красный проводок.       Питер знал Мстителей. Знал лучше, чем кто-либо другой. Ни образы, ни скандальная слава не смогла бы изменить его мнения. Их фундамент — сложная система из решений и действий, но основное неизменно — они считают себя хорошими, даже когда ломают чьи-то шеи. А значит, стоит ему притвориться своим, сменить окрас на товарищеский — всё станет объяснимо.       Убежище, ночные бдения, желание стать сильнее. Всё это можно подписать под манию, под травму. Питер чувствовал себя полнейшим уродом, пытаясь выставить напоказ свою душу, в которой на самом деле никогда не оседал гнев низкой пробы. Но раз взять Тони на поле логики было невозможно, значит, осталось эмоциональное, неизведанное — поле, на котором логика почти не работала.       Им обоим знакомо чувство обиды. Как и боль, и желание отомстить. Тони не будет пытаться внушить, что это неправильно, в отличие от того же Стива, ходячего оплота нравственности.       Осведомлённость сойдёт за догадки — в конце концов, сэра Америки на Базе до сих пор нет, так?       — Я подумал, что вы, должно быть, решили вопрос с Капитаном, если смогли уделить мне время.       Тони ослабил щиты. Самую малость.       — Поможете? — спросил Питер.       — Ты ведь понимаешь: месть проблемы не решит, — сделав шаг навстречу, сказал Тони.       Всё.       Он поддался. Доверился. Питер выдохнул и опустил лживые глаза.       — Это не только месть. Просто… никто не должен проходить через такое. Терять близких. Вы ведь понимаете, о чём я. Вы Мститель.       — Будь моя воля, я бы никогда не вступал в союзы. Как показала практика, неблагодарное это дело.       — Я думаю, Капитан действительно сожалеет о том, что случилось.       — Я тоже, — кивнул Тони. — Ладно, пойдём. Покажу тебе наши игрушки. Пятница!       — Добро пожаловать, мистер Паркер, — ободрительно прозвучало над головой.       — Я дома, — шепнул Питер, с тяжёлым сердцем следуя за Тони.       — На первом этаже офисы и коммуникационные центры. Второй жилой. Комнаты... чудиков. На третьем уровне моя спальня и мастерская, лаундж-зона: кухня, гостиная и комната отдыха. В дальней стороне от посадочной площадки залы для тренировок. Не все они доведены до ума. Переезд был в самом разгаре, как ты помнишь.       — А башня ещё функционирует?       — Новый владелец уже наводит там свои порядки, но наши вещи пока не перевезены до конца.       Перед глазами Питера загорелись поломанные экраны маскировки самолёта и искажённое ликованием лицо Стервятника. Следом — такая же короткая вспышка, только совсем в других условиях и обстоятельствах. Окровавленное ухмыляющиеся лицо…       «Око за око, Питер!»       — Есть стандартный силовой, есть зал для моделирования ситуаций, — продолжил Тони. — Пятница собиралась разработать программу адаптации и обучения новых членов команды. Теперь ей будет на ком ставить опыты.       — Я могу проанализировать ваши способности и создать наиболее эффективную программу тренировок, — мягко добавила Пятница.       — Звучит весело! — сказал Питер. Его охватило чистое исследовательское любопытство — ведь в прошлом-будущем База Мстителей была полностью разрушена, и всё, что он после смог изучить, это обломки и кое-какие цифровые данные с уцелевших серверов.       Им несказанно повезло, что блок Пятницы был защищён от чрезвычайных ситуаций и находился в бронированной оболочке. Иначе всё это пропало бы бесследно.       К сожалению, восстановить сам ИИ таким, каким он был, Питер не смог. Но зато у него осталось предостаточно интересной информации.       Ведь она фиксировала всё, что считала хоть сколько-нибудь полезным. Как и Тони.       Питер поймал себя на бездумном разглядывании тёмного затылка и рассеянно потёр глаза.       Хватит уже вспоминать.       — Итак. — Тони развернулся, вальяжным жестом сунув руки в карманы брюк. Взгляд смягчился окончательно: безопасный вид Питера, кажется, делал своё дело и помогал отбросить последние крупицы сомнений. — Ты собираешься тренироваться, совершенствоваться, становиться лучше. Хочешь объять мир, перебить всех негодяев, попасть в новости. И чтобы дети пили сок из кружек с твоим логотипом, так?       — Я лишь хочу быть уверен, что справлюсь с любым злом.       — Это невозможно. Всегда найдётся кто-то сильнее. Или злее.       Он был прав. Чертовски прав.       — Предпочитаю иметь высокие шансы.       — Знаешь, парень, если бы я не знал всю твою подноготную, я бы решил, что ты прошёл через войну. Где ты набрался этого занудства? Ты случайно не валялся во льдах лет триста, не бежал из химических лабораторий?       — Я… просто… много анализирую, — кивая для внушительности, Питер постарался скопировать восхищённо-идиотский тон Неда. — Иногда мне кажется, что я сам видел всё, что случалось с Мстителями. Хотя читал лишь интернет-сводки и журналистские расследования.       — Учти, фанатизм у нас не поощряется. Впрочем, это я уже говорил, да кто бы слушал.       Тони небрежно указал на потолок.       — Отдаю тебя на попечение Пятницы. Разогрей её микросхемы как следует.       — Вы до сих пор обижены из-за того, что не можете обхитрить мою программу? — беззлобно подколола Пятница. — Не расстраивайтесь, сэр. Вы меня создали. Если я эффективна, это означает, что вы гениальны.       — Слышишь, как поёт? — прищурился Тони. — Не верь. Пятница — это та версия Скайнета, которая победила людей без борьбы. Она всегда начеку.       Он ушёл, намурлыкивая неопределённую мелодию под нос. Питер постоял в коридоре, провожая его взглядом до тех пор, пока ровная спина полностью не исчезла из виду.       — Пятница, я хочу, чтобы ты сгенерировала для меня максимально сложную тренировку.       — Не хотите начать с подготовительного этапа?       — Нет. — Быстро осмотрев зал, Питер скинул рюкзак и полез за спортивной формой. — Ты должна обнаружить все мои слабые места и сделать их сильными.       — Рекомендован средний уровень.       — Прости, у меня нет времени на игры, — улыбнулся Питер. — Сделай, как я прошу.       Пятница не ответила. На стене высветилось табло: перечень силовых тренировок с моделированием ситуаций.       — Чтобы понять, в каком направлении действовать, мне необходимо знать пределы ваших возможностей.       — Хорошо, — сказал Питер, радуясь тому, что всё-таки решился попросить помощи. — Будут тебе пределы.

* * *

      — Я понял. Ты просто из тех, кто не умеет останавливаться вовремя.       Примерно через четыре часа Тони решил нарушить его одиночество.       Питер боролся с захватом робота-манипулятора. Пот градом тёк по его лицу, натруженные мышцы дыбились под рукавами футболки.       — Вы… опять… следите. — Он не был удивлён. Пожалуй, Питер ждал чего-то подобного. Злободневных комментариев. Упрёков.       Хват медленно поддавался.       — Пятница, заканчивай, — приказал Тони.       Манипулятор разжался и вернулся в изначальное положение. Отпустив его, Питер спрыгнул на мягкий пол. Дыхание рвало горло, каждый миллиметр мышц в теле изнемогал от усталости. Ни в один из патрулей он так не вырабатывался.       Тони сунул бутылку ему под нос.       Питер с благодарным вдохом принял воду. Сделав пару глотков, протёр лоб краем футболки. И только теперь заметил сложный, многозначительный взгляд, от которого по животу поползли мурашки.       Тони молчал, хотя мог вставить в образовавшуюся паузу не меньше трёх поучений. Присмотревшись повнимательнее, Питер вдруг понял, что он немного навеселе. Самую малость.       И верно, команда распалась, шишки валились на него каждый день, да и Пеппер не было рядом. Видимо, он не выдерживал образовавшейся вокруг пустоты.       — Питер, скажи на милость, почему ты согласился пойти за мной?       — Разве я не говорил? — Питер закрутил пробку, восстанавливая дыхание. — Вы мой кумир.       — Это не повод так рисковать. Ты был в опасности. Ты даже пострадал.       — Вы чувствуете вину?       Тони дёрнул плечом и чуть нахмурился.       — Не стоит брать на себя ответственность за мою глупость, — Питер улыбнулся. Тони явно поддавался его влиянию, раз начал размышлять о таких вещах. Это успокаивало.       — Как ни странно, я скорее её поощряю, — он обвёл зал ладонью.       — Здесь меня по крайней мере не подстрелят, — справедливо заметил Питер.       — Радует, что ты это понимаешь.       Питер устало расправил плечи. В голове немного прояснилось. Он собирался уходить и даже двинулся по направлению к раздевалке, снова раскупорив бутылку, но странно бодрый голос не дал ему сделать и пары шагов:       — Хочешь перекусить?       По всем законам жанра вода пошла не в то горло. Питер закашлялся и изумлённо обернулся.       Что он сделал? Что он сделал, чтобы Тони посчитал его подходящей компанией и решил немного... приблизиться? Раньше он старался держаться на расстоянии, соблюдал дистанцию, хоть и честно помогал, как мог.       Питер сглотнул под прямым спокойным взглядом.       — Да, пожалуй.       Тони направился к выходу.       — Пятница подскажет, куда идти.       Оставшись в смущённом одиночестве, Питер присел на корточки и сделал с десяток медленных, глубоких вдохов-выдохов. Всё будет хорошо. Он справится. Главное не позволять себе лишнего, не болтать о прошлом или будущем, не задевать болезненные темы. Побороть любопытство.       Пускай Тони чертовски умён и недоверчив — он всего лишь человек, которого можно отвлечь, заболтать, утомить. В школьные времена у него отлично получалось! Придётся думать о школе. О девчонках. О чём угодно, кроме серьёзных тем.       Ничего сложного.       Ничего...

* * *

      — Можно вопрос?       — Валяй.       — Вам не хотелось бросить всё это? Хоть раз? Стать… просто человеком? Уехать куда-нибудь, где вас никто не знает и зажить спокойной, обычной жизнью?       — И не раз. — Тони задумчиво глотнул жутковатого на вид смузи. — Но если что-то опять случится, я не смогу остаться в стороне. В этом вся проблема.       — Вам нравится быть героем.       — А тебе — нет?       — Иногда это настоящее счастье. А иногда… будто неизлечимая болезнь.       — Может быть, если бы я всё бросил, миру стало бы лучше.       Питер насторожился, возвращая кусок острой пиццы на тарелку. Тони рассматривал свои пальцы.       — Представьте, что есть кнопка, которая может спасти мир и одновременно лишить вас жизни. Вы бы её нажали?       — Если бы моим близким грозила опасность — да. Без колебаний.       — Но ведь вы — Железный человек. — Питер взял салфетку, чтобы чем-то занять руки. — Вы должны были сказать, что найдёте другой способ.       Тони опрокинулся на спинку стула с весёлой, чуть злой улыбкой.       — Я не всесилен.       — Но разве нажать на кнопку — не самый простой путь?       — Питер, если ты страдаешь от неразрешимой дилеммы, я действительно могу найти тебе хорошего психолога.       — Сейчас очень похоже, что от неразрешимой дилеммы страдаю не я.       Они боролись взглядами добрую минуту, прежде чем Тони принял правила игры.       — Хорошо. Ладно, давай порассуждаем. Твоя кнопка — это решение для всех?       — Да.       — Враг силён и кажется непобедимым?       — Да.       — Я один?       Питер глотнул из своей чашки, прежде чем ответить. Ему требовалась эта секунда, чтобы убить в себе сомнения.       — Допустим, есть я. Кэп. Тор. Халк. Целая толпа народу. Но кнопка у вас в руках.       — Ну вот, условия изменились, — Тони заинтересовался и теперь стрелял глазами, будто его и впрямь забавляла ситуация. — Насколько всё безнадёжно?       — Допустим, это вопрос выживания вида.       — Значит, мы загнаны в угол и вся эта толпа ничего не может сделать?       — Их усилий может оказаться недостаточно.       — Тогда ответ один. Простой путь — самый верный.       — И всё?       — Да. Пока у меня есть, кого защищать, другие варианты не важны.       Питер дрогнул. Он ведь знал. Знал, что зря это затеял — душа другого человека, тем более душа Тони, ему не по зубам.       — Питер?       Слёзы покатились так быстро. Питер не успел даже шевельнуться, а ведь у него в распоряжении была сверхреакция.       — Простите, — прошептал он. — Простите, я…       Он стал утираться под полным изумления взглядом.       — Что такого я сказал? Эй?       — Вы правы, подобные решения должен принимать тот, кому есть что терять.       Питер поднялся и отошёл к раковине в углу лаунжа, чтобы помыть руки и заодно попытаться как-то склеить, собрать крошащееся на части сердце.       Он никогда не думал о случившемся в другом контексте. Что Тони, сводя пальцы для щелчка, видел в этом всего лишь способ защитить их, их всех, здесь и сейчас. Гораздо чаще Питер обдумывал его гнев и желание остановить Таноса. Конечно, нельзя делать однозначный вывод, так как разговор и ситуация гипотетическая. Но…       Все те люди, находившиеся рядом с ним, которые могли бы поступить так же и сохранить жизнь… была ли у них такая же мотивация?       Питер вспомнил, как Тони обнял его и насколько счастливыми были его глаза. Неподалёку сражалась Пеппер. Где-то в своей кроватке сладко спала Морган. На поле оставались друзья. Их жизнь могла оборваться в любой момент. Тони не мог подвергнуть их опасности, только не снова.       И это можно было бы принять за стечение обстоятельств, если бы не одно «но» — мысль добавить в перчатку систему передачи камней пришла намного раньше. Он словно… вёл к этому? Шёл к этому?       — Пацан, ты меня пугаешь.       — Мне жаль, — Питер буквально за шкирку выдернул себя из болота размышлений. — Можно я задам ещё один вопрос, раз уж представилась возможность?       Повернувшись, Питер попробовал улыбнуться. Тони казался напряжённым. Он выпрямился и теперь стоял, упёршись ладонью в стол.       — Как думаете, люди, которые вас любят, смогут быть счастливы после?       — Питер, мне кажется…       — Ответьте. Пожалуйста.       Тони молчал.       — Представьте, что тот, кто вам дороже всего, делает этот выбор, — добавил Питер.       — Я понимаю, — наконец, сказал Тони. — Ты потерял члена семьи и боишься. Я тоже через это прошёл. Голову разрывают противоречия и неразрешимые вопросы. И ты пытаешься понять, где теперь твое место.       Питер вздохнул.       — Если так важно, я отвечу. Тот, кто жертвует собой, не поступает эгоистично. Но это сознательный выбор. Я бы пошёл простым путём, если бы был хоть один шанс, что в другом случае я могу проиграть. Оставшиеся найдут себе новую причину жить. А я вряд ли найду более достойную причину умереть.       Каким-то чудом Питер справился с окатившей внутренности волной глубинной боли. Наверное, привыкнуть можно ко всему.       — Спасибо. Мне было важно… услышать это от вас.       — Даже не думай сворачивать шею раньше времени, — Тони понял его ответ, да и весь разговор по-своему. — Тебе ещё рано о таком рассуждать. Это прерогатива супергероев-пенсионеров, понял?       — Решили, что я что-то задумал?       — Да мне в целом не очень нравятся твои мысли и вопросы.       Питер горько усмехнулся.       — Спасибо за пиццу.       Подхватив рюкзак, он направился к выходу. Тони догнал его и пошёл рядом.       — Я серьёзно. Если тебе понадобится помощь, ты можешь обратиться к Хэппи. Чаще всего он ведёт себя как социопат, но, если настанет нужда, откликнется. Он наш тайный супергерой.       Питер хмыкнул.       Тони говорил о себе. Забавно, Питер бы не понял тонкой аналогии, если бы Хэппи не рассказал ему, что Тони читал всю его ересь: про снятых с деревьев котов, про убежавших собак, возвращённых хозяевам, про отобранные у грабителей сумочки и даже про вмешательство в ограбление магазина сладостей. Все эти героические достижения видел и Тони — более того, они с Хэппи их обсуждали.       «Передовица ребёнка. Место, где всё хорошо».       Сейчас ситуация была другой. Питер не рассказывал Хэппи о перестрелках, о людях, спасённых не пойми откуда взявшимся комком кислотной паутины, через пять минут распадающейся в грязь, про всё, что он делал, стараясь не светиться. Его наверняка могли отследить в любой момент, но это не пугало и не останавливало — он всегда мог сбежать, пока за ним не наблюдали в упор. А уж скрываться Питеру было не впервой. Спасибо, нахлебался.       — Конечно, мистер Старк, — сказал Питер. — Хэппи будет первым, к кому я обращусь за помощью.       Покидая базу, он размышлял о том, что совсем забыл поинтересоваться, где сейчас полковник и как у него дела. А что насчёт Вижена? Или Наташи?       Не мог же Тони быть в этом огромном, пустом здании совсем, совсем один?..

* * *

      — Чувак, слушай, ты какой-то совсем тухлый! Не заболел? — Нед состроил обеспокоенную-моську-для-разговора-ни-о-чём. Одно время у Питера на это выражение была самая настоящая аллергия — рука так и чесалась заклеить Неду рот, пока его предположения не перешли за грань добра и зла.       Теперь это скорее успокаивало. В любых обстоятельствах Нед оставался балбесом — хоть какая-то стабильность.       Макушка Звезды Смерти постепенно обрастала пластиковой плотью, но мысли Питера были далеко и никак не хотели возвращаться к проблемам насущным или к обычной дружеской болтовне. Ему правда нравилось проводить время с Недом. Рядом с ним мозг будто перезагружался. Получалось что-то вроде медитации — прекрасное нечто, наполненное фильмами, комиксами, девочками, школой, гадким Флэшем и уроками. Питер кивал, вспоминал свои чувства, играл на опережение, веселился. И хотя бы пару часов не думал о конце света.       Очень сильно хотелось рассказать, что происходит, но он постоянно одёргивал себя. Пускай участие Неда в подвигах Человека-паука было чуть ли не единственной радостной их частью, Питер поставил слишком сложную цель.       — Я в порядке. Небольшой бардак в голове.       — Лиз? — Нед понимающе заулыбался. — Ты хочешь пригласить её на выпускной?       — Что навело тебя на эту мысль?       — У тебя уши красные. Значит, ты думаешь о ком-то, кто тебе нравится!       Наблюдение вышло убийственным, собственно потому, что Питер думал о Тони. Нет, Тони ему безусловно нравился. Как никто другой. Но эти мысли были слишком далеки от… стоп, у него что, правда красные уши?       Питер нервно потрогал их, отложив детальку в сторону.       — Попался, — гыкнул Нед. — Ты реально замороченный, чел. Завязывай дрочить по ночам.       О, Питер был бы счастлив, если бы его снова тянуло всего лишь дрочить.       Увы, с этой частью возвращения дела обстояли ещё сложнее, чем с супергеройской. Тело и мозг работали отдельно друг от друга, и Питера кидало между ними мячиком для пинг-понга. Организм требовал разрядки, как любой подростковый, постоянно, часто, жадно. Но Питер, давно позабывший о взрывах гормонов, не понимал, чем этот голод можно утолить.       Иногда он просто безыдейно передёргивал на старый кафель в душе, не видя перед глазами ничего. Иногда лежал в постели и тонул в образах из памяти, но никак не мог настроиться, почувствовать хоть что-то — словно находился не здесь.       Он ловил себя на том, что думает не о соблазнительных формах, а о людях, которые будили в нём чувства. И испытывает даже не возбуждение, а какое-то горькое, невыразимое томление, мучаясь, не находя вектор удовольствия.       Питер нашёл в соцсетях Гарри Озборна и долго разглядывал особенно удачное фото, стараясь отстраниться от обиды и тоски. Затем нарыл статью Эдди Брока и едва не сошёл с ума, понимая, что в данный момент способен повлиять на истории своих злейших друзей, любовников и врагов. Но тогда ему придётся рисковать, ставить на кон шанс победить Таноса и без того слишком мизерный. Если он сможет остановить его, то все остальные беды станут несущественны. Неважны.       Последними Питер просматривал фотографии Тони. Всё те же журнальные снимки, фотки с конференций и презентаций. Случайные кадры возле машины… десятки размазанных фотографий Железного человека в полёте.       Забавно, что, будучи подростком, он не понимал, что им движет, снова и снова изучая их.       Осознал сильно после. И уже целенаправленно цеплялся за кого-то с особым тембром голоса, как Брок, или с повадками, как Гарри, но никогда не находил похожей глубины. Он даже умудрялся быть мимолётно счастлив с кем-то из них, после сражений и побед. Однажды полноценно полюбил Мишель. Но…       Всегда оставалось это чёртово «но», насквозь пропитанное скорбью.       Тоска, изъедающая Питера, не была тоской романтического характера. Его мучила другая, всеобъемлющая, всепрощающая, чистая тяга, обычно вынуждающая прыгнуть под удар, защищая, и в итоге толкнувшая на последний отчаянный шаг. Признательность, преданность, обожание, желание душевной близости — всё это, потерявшее опору в тот день, когда погас реактор, теперь словно ожило. Чувства затрепыхались, постепенно обрастая плотью и чёткими границами, забирая себе ресурсы, делая Питера невнимательным и беспокойным.       И да, на этой почве нарисовалась ещё одна проблема.       Он мог оценить всё то, что у «прежнего» Питера даже не осталось в памяти. Например, особенности. Питер ни разу не обращал внимания на запястья Тони, когда был мальчишкой, а теперь мог — к своему ужасу — увидеть и понять, что они идеальны. Да и руки в целом: крепкие, с чёткими костяшками и сегментами выпирающих косточек под бледной кожей, с всегда заметными венами, квадратными ладонями, в памяти то удерживающие кусок пиццы, то сжимающие стакан... лишали покоя напрочь.       Всё это было очень невовремя. И настолько неуместно, что Питеру приходилось тратить львиную долю сил на бессмысленную борьбу с собой, с острой необходимостью изучить заново человека, который однажды перевернул его жизнь.       — Чувак!       Питер уставился на Неда, протягивающего ему стакан сока.       — Если это настолько тебя парит, ты должен сказать ей, что она классная. Правду сказать, как есть. Не срастётся — успокоишься, пожрём пиццы, и всё. А если будешь молчать, ничего не получится.       Что ж, даже непосвящённый Нед продолжал давать толковые советы.       Жаль, что Питер не мог им последовать.       «Тони, знаешь, ты классный! Кстати, если говорить начистоту, я из будущего. Мне тридцать, мою тётю убил враг, которого я пощадил. Обиженный тобой разработчик М.О.Р.Г. раскрыл мою личность и натравил на меня целую страну, а Фьюри, вернувшись с космической станции, попытался слепить подходящую, удобоваримую замену, но так и не смог смириться с тем, что я не ты. Я никому не могу доверять, потому что меня предавали даже мои враги. Кроме того, я видел, как ты умер, и не позволю этому повториться, даже если мне придётся самому щёлкать долбаной перчаткой.       Кстати! Я говорил, что ты классный?»