Долина кукол

Cinderella - Heartbreak Station

Уезжать всегда так сложно, особенно когда знаешь, что расстаешься с чем-то родным на очень долгое время. Чемоданы в багажнике, суета в самом разгаре, чувства мешают покинуть город без зазрения совести. Все вдруг застывает вокруг и замирает, боль вырывается наружу, которую оба человека пытались скрывать такое долгое время. Последний шаг навстречу, последний взгляд прямо в душу — позади остается все, о чем мечтали, да что не смогли сберечь. Руки еще помнят тепло родного тела, частичку которого теперь они должны оставить позади себя, а другую отдать тому, кто больше всего в ней нуждается. Двери грузовика закрылись, взгляд на взгляд изо окна машины — там позади все еще остается тоска, по всему чем ты был и мог бы стать, по дням, которых больше не будет, которые хотелось бы прожить вдвоем. Все заканчивается и вновь начинается. После всего, что произошло, нельзя остаться тем, кем ты был. Нужно двигаться дальше, стремиться вперед, преодолевая боль и разлуку, чтобы потом однажды сказать, что тогда это было самое лучшее время, которое когда-либо могло приключиться. Время течет быстрее, чем мы успеваем это заметить. Всего один месяц, потом год, потом проходит перед нами вся жизнь, а что-то по-прежнему не может измениться. Майк стоял на улице, рядом со своими друзьями, видя, как отъезжают машины, как Эл смотрит в окно и в ее глазах видна боль, и наворачиваются слезы. Они все выяснили, смотря друг другу в глаза — ведь слова давались куда сложнее, чем думали они оба. Так сложно найти правильные слова после всего произошедшего. Понять лишь одно — все можно вернуть обратно, если только сумеешь подобрать правильные слова. Говорят, что объяснять свои чувства всегда сложно, но еще более опасно не почувствовать их взаимными. Но в тот момент все было по-другому. Они оба нервничали, Эл теребила пальцами свою плюшевую игрушку, Майк пытался не смотреть Эл в глаза, боясь увидеть в них разочарование. Если бы можно было все повернуть назад, что бы случилось тогда? Эл не доверяла долгое время Майку после того, как узнала, что он лгал ей все то время, но лишь одно искренне и такое трогательное письмо смогло ее во многом переубедить. Она плакала, лежа на полу, и думала, что ей очень повезло с отцом, а Майк и вовсе ни в чем не виноват. Он видел это, видел, как она тосковала, но ничего не мог с этим поделать. — Мне кажется, что я тоже люблю тебя, — шепчет она ему на ухо и легко касается его губ своими, давая понять, что еще ничего толком не закончилось. — Я очень рад, — нервно и скомкано говорит Майк в ответ, не зная, что еще он мог сказать в такой ситуации,а он себя чувствовал весьма неловко. — Знаю, Майк, — вытерев последние слезы о рукав своей клетчатой рубашки, она улыбнулась, выходя из теперь пустовавшей комнаты. Коробки стояли на улице, некоторые они отдавали нуждающимся, другие брали в путь, ведь теперь они оставляли этот город далеко в прошлом. Хоппер мертв, город ожил словно после чумы, а желания оставаться в нем было все меньше и меньше. Боль не должна никого преследовать, как и вечный страх потерять кого-то в очередной раз. Все прощались, слезы катились по щекам, объятия не прекращались, лишь только теснее прижимались друзья друг к другу, чтобы говорить, что все останется по-прежнему, что дружба не померкнет в свете дней, а лишь станет сильней. — Мы еще встретимся, я обещаю, — шепчет Майк ей на ухо, крепко прижимая к себе, чувствуя, как собственные слезы капают ей на рубашку, а Эл лишь сильнее прячет свое лицо в изгибе его шеи. — Точно обещаешь? — Обещаю. Жди меня на Рождество, — таковы были последние слова прежде, чем он отстранил ее от себя и ласково потрепал по щеке, а потом и коснулся ее губами на прощание. Машины уезжали все дальше и дальше, скрываясь за горизонтом. В воспоминаниях все еще были свежи моменты с монстром, который быстрее бежал за ними всеми, пытаясь их убить. Майк быстро отогнал плохие воспоминания, провожая взглядом последнюю машину, которая уже почти исчезла с дороги. Он посмотрел в сторону, видя, как обнимаются Макс и Лукас, как они пытаются скрыть грустные улыбки, держась за руки. Все заканчивается и начинается вновь — вот как надо жить и думать. По-другому никак нельзя. До Рождества еще так много времени оставалось, еще столько всего успеет произойти. Может все поменяться и не раз, но иногда надо просто верить в чудо. Рация лежит рядом, в ней слышатся сигналы, и Майк уже боится, что в очередной раз она не ответит, но вдруг ее тихий голос раздается, и он с облегчением берет рацию в руки. — Эл, как дела? — начинает он, пытаясь не выдавать в своем голосе нервозность. — Выбираю подарки на Рождество, а что? — она отвечала так спокойно и уверенно, будто бы не он не мог ей ответить в течение последних полтора месяца. — Ты так долго не отвечала, я волновался. Ты ждешь Рождество? — спросил он вновь с надеждой, как будто все еще сомневался, что все получится. — Майк, я не отвечала, потому что втягивалась тяжело в новую жизнь. Здесь все так по-другому. И мне, и Уиллу пока непросто, но мы стараемся изо всех сил, — Эл замолкает, чтобы потом ответить на его вопрос. — И не будь таким дураком, я жду его сильнее, чем ты. Он думал, что она его никогда не простит, что она оставит все это в прошлом, но он чувствовал, как она улыбается, держа рацию в руках, слышал, как шелестят подарочные обертки и пакеты, как скрипят двери магазина. Он был словно там, будто мог придерживать для нее дверь, пока Эл с полными пакетов руками выходила из машины и направлялась к машине. Его лицо озарила улыбка, и он позвал миссис Уиллерс, спросив, когда они поедут за подарками на Рождество. — Эл, я скучаю, — сказал он шепотом, зная, что она ответит то же самое. — Скоро еще поговорим. Будь на связи, хорошо? Он знал, что выберет ей самый красивый подарок, который ей мог бы понравиться. Он и Нэнси вместе его выбирали, и у него не оставалось сомнения, что этот золотой кулон, такой простой и одновременно красивый, она будет носить всегда на своей шее. До Рождества оставалось чуть меньше нескольких недель, а время тянулось слишком долго. И вот, когда он ехал по дороге в их новый город, по радио включилась такая новая и медленная песня. Восьмидесятники, глэм-рокеры просто не могли не написать такие песни. Она звучала грустно, разбивала сердце, потому что это так быстро напоминало всем конец лета, что Нэнси просто-напросто попросила выключить музыку, но она так и осталась звучать в голове Майка, словно заевшая пластинка, которая играла одну и ту же мелодию по кругу, раз за разом. Несколько бесконечно долгих часов, проведенных в машине, в полной тишине, пока они вдруг не остановились у небольшого дома, с красивым порогом и вывеской на крыльце «Счастливого Рождества». Эл сразу же выбежала открывать дверь, зовя с собой Уилла. Они оба стояли на пороге и ждали, когда перед ними снова окажутся их друзья. Майк и Эл улыбнулись друг другу, пока не сделали шаг навстречу друг другу и не оказались в объятиях. Рождество определенно того стоило, чтобы его можно было подождать, а потом больше не отпускать ее из своих рук. День за днем будет спешить, Минуты сложатся в года. Иногда так приятно вдыхать Прошлого горький дурман. Частичку сердца Моего взяла ты с собой на перрон. Сомкнулись дверцы, Щемящей пустотою Я стою окружен. Качнулся поезд и тебя Увез последний вагон... Эл немного удивленно изогнула бровь, потому что прежде не слышала никогда такой песни, а потом он просто пожал плечами и сказал, что сумел ее записать на рацию. Но все это выглядело отнюдь не как расставание, а как начало нового путешествия к чему-то захватывающему и интересному. — Откроем подарки сейчас или с утра? — спросила Эл у него, беря за руки и ведя к каминной полке. — Если ты ждать не хочешь, то давай сделаем это сейчас, — он улыбнулся ей, доставая из кармана брюк свой подарок. Она отдала ему книгу, подписанную на первой странице своим именем, а он отдал ей кулон, который так шел невероятно ее глазам. Все же Нэнси не ошибалась, что он понравится Эл. Она спешно поцеловала его в щеку и потянула ко всем остальным, которые уже сидели за столом и открывали праздничные хлопушки с шутками и стихами. Что уж поделать, сегодня они не будут скучать, не будут грустить. И хоть времени было немного, ведь через день они уже снова уедут, у них оставалось еще столько много часов впереди. Ведь смотреть на звезды в ночном небе из комнаты Эл было самым лучшим подарком на Рождество, когда все ушли спать, а они продолжали сидеть в обнимку, наблюдая за ночным небом. Песня продолжала звучать где-то там, на задворках сознания, пока рядом чувствовалось теплое дыхание на шее и пальцы, смыкающиеся в крепкий замок. Частичка того, что мы оставляем позади себя, всегда рядом. И Майк, и Эл это точно знали, несмотря на скорое грустное расставание снова.