***
— Я не причиню тебе вреда, Верг. Просто сказать, поверить сложно. Тело брата под пальцами Данте — безупречный мрамор, настолько Вергилий напряжен. Даже от простого дыхания на кожу мышцы сводит, что уж говорить про сейчас, когда Данте раздел, лишил панциря, жадно дыша на все и сразу. Рука осторожно ведет по позвоночнику, мягко обводит лопатки, спускается ниже по чужой руке и нежно переплетает пальцы. Плечи Вергилия чуть вздрагивают, и камень становится плотной глиной — придать форму голыми руками сложно, но возможно. — Ты прекрасен. Данте осторожно прижимается губами к плечу, спускается дорожкой теплых поцелуев по натянутым мышцам. Вергилий тихо и ровно дышит, закрыв глаза. Очень хочется увидеть его лицо, но Данте не решается. Рано. — Я так люблю тебя, Вергилий. Свободная рука осторожно скользит по бедру, обводит острую подвздошную кость — он что, совсем не ест? — и перемещается на напряженный живот. Ласка постепенно делает из глины холодный фарфор. Главное не обжечь, а то затвердеет снова, теперь уже навсегда. — У тебя потрясающая кожа. Заметно расслабившегося Вергилия проще уложить на постель, пускай он все еще упирается руками в грудь Данте, похоже, чисто по привычке. Он ведь никогда не признается, что ему страшно. И пугает его не секс, а то, что будет после. Хотя и секс немного пугает. Вергилий тяжело выдыхает. — Не волнуйся, все хорошо. Данте мурлычет, чувственно целуя брата и мягко массируя его плечи. Если долгое время не касаться, Верг опять застынет гранитным изваянием. Сейчас же он слегка подается навстречу, дает поудобнее развести ноги, позволяет себя целовать. Шелковый, покладистый Вергилий. Где такое видано? — Я хочу быть рядом. Это его первый раз, и Вергилий достаточно умен, чтобы понять — Данте говорит ему расслабиться не потому, что по-другому не сможет, а чтобы удовольствие получили оба. Так странно. Вергилий снова закрывает глаза, дыхание сбивается. Данте осторожно касается внутренней части бедер. Нежная кожа, а под ней стальные мышцы, которые на время удалось сделать обычной человеческой плотью. Данте собой гордится. — Ты всегда можешь остановить меня. — Еще слово и я выгрызу твой язык. Данте смеется, выдавливая на пальцы смазку. Брат поразительно скуп на слова, как обычно, но те, что говорит — бьют прямо в цель. А еще у него, кажется, сложности с естественной смазкой, и Данте отчего-то кажется это милым. Рука ложится на полувозбужденный член, размазывая прохладную жидкость, а брат дергается, неожиданно всхлипнув. У Данте сердце пропускает удар. Щеки Вергилия заливает густой красный. — Посмотри на меня? Вергилий рвано втягивает воздух, пока рука брата задает ленивый темп, и послушно открывает глаза, едва не оплавляясь от взгляда напротив. Данте голоден, дьявольски, Вергилий подавляет желание вырваться. Внизу живота покалывает. Кажется, это называют «бабочками». — Ну-ну. Не думай. Чувствуй. Данте довольно оглядывает напряженный член и добавляет смазки, осторожно проскальзывая рукой ниже. Вергилий снова дергается, кусает губу, но позволяет. Пальцы осторожно поглаживают, успокаивая. — Я не сделаю больно. Хочется удавить Данте… или поцеловать, главное — заткнуть его болтливый рот. Первый палец ощущается не столько болезненно, сколько просто неприятно. Вергилий морщится, хочет что-то сказать, но Данте добавляет второй, и с губ срывается очередной позорный всхлип. Много. Это уже слишком много! Тело сводит судорогой, оно будто каменеет. — Верг. Что я говорил? — Вытащи… — Не зажимайся. Пожалуйста. Немного потерпи. Беглый взгляд на лицо Вергилия даёт понять, что так просто не получится. Данте осторожно меняет позицию, практически ложась на брата, целует его, пылко и искренне, начиная медленно растягивать. Вергилий кусается, но слабо, ему явно неприятно, но он честно старается не сжиматься. Данте максимально нежен. Первый тюбик смазки ожидаемо заканчивается, Данте не жалеет прозрачного геля с разогревающим эффектом. Пальцы чуть жжет, но Вергилию, похоже, нормально. Даже приятно. Он перестал выворачиваться, расслабился, и теперь просто тянется к губам Данте. Потрясающий. Видел бы он себя со стороны… — Данте… — Я здесь. Третий палец протолкнуть сложнее. Верг рычит и вздрагивает, кусает плечо брата. Данте чувствует, как удлиннились собственные клыки, кое-где вспыхнула чешуя. Он стонет, но не от боли. Это до странного заводит. Что-то на уровне инстинктов. Наконец рука двигается свободно, хотя Данте еще немного наслаждается мягкостью брата под пальцами. Внутри он потрясающе нежный. Однако болезненный стояк напоминает о себе. В ход идет клубничная смазка, которую Данте берег именно для подобного особого случая. Член отзывается на каждое касание, Данте едва не стонет, размазывая розоватый гель. Вергилий нервно сглатывает, приподнимается на локтях. Член брата не выглядит как три пальца. Хочется сбежать. Хочется попросить… — Будь со мной нежен… Фраза срывается с пересохших губ тихим шелестом на выдохе. Данте замирает, потом улыбается и кивает. Приставляя головку ко входу, он тихо шепчет в самое ухо: — Я обещаю. Он входит медленно, действительно осторожно, придерживая Вергилия за бедра. Член заполняет собой все, но это не так больно, как казалось. Это… Вергилий не знает, с чем сравнить. Ощущения странные, отдающие дрожью в кончиках пальцев. Он жмурится, поджимает пальцы на ногах, а Данте наконец проскальзывает полностью, замирая. Оба смотрят друг на друга, боясь даже дышать. — Больше не сбегай. Ответом служит хриплый стон. Начиная медленно двигаться, Данте и сам едва сдерживается. Внутри брата туго и горячо, от обилия смазки звуки получаются совершенно непотребные, а член приятно покалывает. Хочется начать вбиваться в это тело, но Данте помнит, что обещал. Поэтому секс у них медленный и нежный, наполненный поцелуями и лаской. Впрочем, это не хуже, чем дикая, животная страсть. Это просто другое. И почему-то Данте уверен, что до страсти они еще доберутся, а пока… — Не отпускай меня. — Никогда больше. Сейчас между ними нет рамок, поэтому высказывать свои потаенные желания проще. Вергилий выгибается и жалобно скулит, когда Данте ускоряется. Шлепки, добавившиеся к хлюпанью, заставляют гореть щеки и кончики ушей.***
Кончают оба довольно быстро: Вергилий просто слишком неопытен, а Данте порядком извелся еще в процессе раздевания. Они лежат, обнявшись, переводя дух. Верга периодически потряхивает от послеоргазменных судорог, отчего Данте хочется его снова завалить и растерзать. — Я могу вернуться в свою комнату, любимый? Вергилий сонно мычит, но великодушно отвечает: — Одно условие. Одеяло купи собственное.