***
-Мистер Поттер, я боюсь это невозможно. В следствии подобных травм волшебники погибают почти мгновенно, иногда после падения организм способен сопротивляться ранам не больше часа, но это редкость. Ведь при падении с такой высоты как правило разрываются жизнетворные органы. То, что она осталась жива это просто чудо. Волшебная кома в данном случае , Мерлинова милость, мы не можем рассчитывать на большее. -Но ведь это означает, что она никогда не очнется! – Воскликнул брюнет, сверкнув изумрудными глазами из-под круглых стекол. Нет, он отказывается в это верить, он не может вот так потерять лучшую подругу. -У многих нету и этого. – - Старый целитель пожал плечами и окинул взглядом пациентку, лежавшую в одноместной палате больнице Святого Мунго. Гарри не смог понять, что выражали глаза старика: сожаление, сострадание, безнадежность? Он резко моргнул, заметив на себе пристальный взгляд парня. – Прошу прощения, мистер Поттер, но мне пора идти. – Старик печально выдохнул и покинул палату, оставив Гарри наедине со своими мыслями. Гермиона находилась в волшебной коме пятый день, экстренное состояние уже не наблюдалось, но Гарри все равно каждый вечер проводил у её кровати в надежде, что подруга очнется. Приносил свежие цветы, которые она любила, читал ей вслух – это помогало отвлечься от грустных мыслей, ведь с каждым днем неутешительные прогнозы врачей становились все реальнее. Пережевывая воспоминания прошедших дней, он возвращался туда вновь и вновь дабы разглядеть то, что возможно не заметил сразу. Трагичность ситуации подавляла, Поттер не мог поверить в то, что это действительно случилось с Гермионой. С его Гермионой, которую он знал с самого детства. И когда узнал, об их с Малфоем поцелуе на глазах у всего Министерства, отговаривал её ни один час, но позже почему-то изменил свое решение насчет давнего врага. Закусив губу, он сжал её холодную ладонь, что мирно покоилась на больничной койке. -Псс! Поттер! – Послышался знакомый, приглушенный голос где-то из-за ближайшего угла. -Малфой? –Гарри сделал два шага назад и заглянул за угол, в котором тут же узнал знакомую фигуру. От неожиданности брюнет замер, рассматривая бывшего слизеринца. -Что встал, как старый мурлокомль? Заходи быстрей, шрамированная ты башка! -Что надо? -Мне, - Малфой будто не мог выговорить слов, и уставился в носки своих туфлей -в общем, помощь твоя нужна. -Когда у людей просят помощи их не называют «шрамированной башкой»! -Наш золотой мальчик обиделся? – Малфой издевательски надул губы. -Заткнись! Что надо то? -Дело в том, что мне нужно кое-что купить у магглов. – Малфой запнулся, словно не веря, что говорит подобное. –Но я не знаю, где именно это продается, а из моих знакомых, - он выделил последнее слово, -ты единственный кого я могу попросить о подобном. -А что тебе нужно купить? Малфой переминался с ноги на ногу, было видно, что он не хотел говорить, но деваться было некуда, поэтому произнес так тихо, будто их подслушивали: -Цветы для Грейнджер. У нас завтра первое свидание. – Если бы не тень дома, падающая на аристократические черты, то Гарри был уверен, что представитель древнего рода залился краской, но старался держаться уверенно. –Ей нравятся какие-то пальмы, а их выращивают только маглы. -Пальмы? –Гарри удивительно вскинул бровь. -Пальмы – это деревья, вообще-то. --Пальмы, Памело, Памелии и, я не помню, как они называются! Алые, кустарные цветы. – Малфой сложил руки на груди и задрал нос, он явно не ожидал так промахнуться с названием. -Не памеллии, а камелии! -Я так и сказал! – С важным видом произнес Драко, на что Поттер только закатил глаза. –Завтра будь тут в четыре часа, и никому не слова, понял?! Гарри кротко махнул головой в знак согласия, но чувство первостепенного шока не покидало долго. Что Гермиона с ним сделала? -Малфой, а почему именно алые камелии? В косом переулке множество цветочных лавок, там есть и покрасивее цветы. Малфой обвел глазами угол дома, за которым стоял мгновение назад, словно подбирая нужные слова. -Когда она их видит… -Потупился он - ...она сияет. -Гарри… - такой тихий и слабый, почти незаметный, но её голос мгновенно выдернул его из дум. Он буквально услышал, как оживилось все его нутро, как сжались легкие и колыхнулось сердце. -Гермиона? – Голос его дрожал, и он сильнее сжал тонкую ладонь, внимательно цепляясь за её взгляд. Карие глаза распахнуты, но перед ними ничего, лишь заляпанная бликами действительность, которую невозможно распознать ни одним органом чувств. -Гермиона, ты меня слышишь? - Голос обеспокоенный, почти дрожащий. Она чувствует что-то теплое на тыльной стороне ладони. И даже это тепло раздается давящей болью. Она слышит, но так словно находится за тысячей стен от источника звука. Дикий гул в голове, и ощущение тяжести во всем теле не дают вымолвить ни слова. Налитая светом комната ослепляла, вся обстановка казалась единым желто-серым пятном. Черепная коробка раскалывалась, как и все кости в теле, отзываясь дикой болью даже на самое мелкое движение. Она хлопнула глазами в знак согласия. Минуты, которые шли словно часы медленно, но верно возвращали Грейнджер осознание случившегося, одаривая память последними событиями, что пришлось пережить. -Драко… он… здесь? – Она говорила через силу, превозмогая боль в глотке, языке и во всем теле. Но ей нужно было знать, ведь она не верит этим воспоминанием, что обрывками вспыхивают в воспаленном сознании, она хочет думать, что это был страшный сон, бред больного, хоть что-то, но не правда. Сейчас зайдет Драко кинет какую-нибудь колкость и улыбнется ей своей фирменной улыбкой. Той, что она так ненавидела в школе и так обожала сейчас. -Тебе нужно сейчас больше отдыхать, поговорим об этом, когда тебе станет лучше. – Он сжимал её ладонь, не подозревая о том, что причиняет боль, и молил Мерлина, чтобы она не задавала вопросов. Только не сейчас, когда она пришла в себя. Он видел, как затуманенность её взгляда постепенно рассеивалась. И это ужасало, но и остановить было невозможно. Она всматривалась в его лицо со всей внимательностью, на какую была сейчас способна. Нужно было быть слепой, чтобы не заметить, как помрачнело лицо Гарри, как глубокая морщина прорезала его лоб, а челюсть напряглась. Его бледное лицо, выражение которого она никогда прежде не видела. -Где он, Гарри? – Голос стал тверже, требовательнее. Губы скривились в неопределенном выражении, секунда, и зрачки янтарных глаз резко сузились. Еще секунда, и он практически видит, как пелена таит в её взоре. Гарри видит, как осознание произошедшего окатывает её ледяной волной. Резкий вдох и тихое: -Он скинул меня с метлы… Закат, патронус, боль серых глаз, непонимание, толчок, вспышка света, темнота… И это оглушающе тихое: - Не забывай меня... Её словно поразило молнией. Тысячей молний. Дыхание застыло, застряло где-то в глотке. Пальцы невольно сжали больничную простынь. Она вспомнила все. Прекрасный пейзаж, тепло его тела, вереницу маленьких домиков, все транслировалось фотопленкой в её сознании. -Гермио… -Где Драко, Гарри? – Требовательно и с расстановкой. На этот раз он понял – откладывать бессмысленно. Ничего сейчас не удержит её от правды. -Он погиб. – Сдался Гарри и опустил голову, он не хотел видеть искаженное болью лицо подруги. –Погиб, получив непростительное в спину от собственного отца. Мир замер. В одну секунду её словно поцеловали тысячи дементоров, высосав душу, до последней капли, окрасив все в черно-серый цвет. Пустота – вот чем она ощущала себя сейчас, физическая оболочка, в которой нет ни грамма жизни. Она будто наблюдала эту картину со стороны, и лишь направленный на неё взор изумрудных глаз служил якорем, чтобы совсем не погрузится в скорбные мысли, отойдя от реальности. Оглушенная двумя словами, самыми страшными словами, которые она надеялась никогда не услышать. Но вот они сказаны, уже порезали тишину своим адским острием, но где же слезы, крики, истерика? Она же Гермиона Грейнджер! Сентиментальная девушка, которая никогда не была скупа на слезы! Но никаких эмоций, просто пустота. Такая звонкая и одновременно оглушающая, что слышно, как собственная кровь пульсирует в жилах. Гарри молчал, глядя на подругу, нужно было выждать, дать время переварить сказанное. Конечно, Гермионе не нужно было все пережевывать и расставлять по полочкам, она сама понимала, что сделал Драко и озвучивать это было бы все равно, что обременить еще большим грузом. -Люциус… -Она смотрела в одну точку уже несколько минут, и казалось еще немного и в стене начнет просверливаться дырка. – Он с самого начала был против брака, но Драко думал, что тот смирился. Ведь это он пригласил нас на ужин… дабы отпраздновать нашу помолвку, закрыл каминную сеть, ссылаясь на неисправность старого камина… - Гарри не узнавал этот леденящий голос, что произносили губы его подруги, и без того бледная после падения сейчас она была похожа на восковую куклу. Но он не проронил ни слова, он знал, что она сейчас его не услышит, а её слова были обращены больше к самой себе, нежели к нему. -Все подстроил так, чтобы беспроигрышно организовать мое убийство. И если бы все получилось он вне подозрений для Министерства, род не смешается с грязной кровью, а он скорбящий свекр, ведь родной сын никогда не сдаст отца в Азкабан. Её пустые глаза, направленные в стену, быстрый шепот и бледная кожа, под которой не было ни одного шевелящегося мускула. Гарри нервно закусил губу. Он ожидал града слез и всхлипов, но не этого. Волнение вперемешку со страхом. Но Гермиона лишь продолжала шептать: -Драко… Он… Он знал, что задумал его отец, ведь… Ведь он… -Подставил свою спину, чтобы защитить тебя от проклятия. – Закончил Гарри. Он кинул на неё быстрый взгляд и выдохнул. Что же, гулять так гулять. Чего уж молчать, если начал, она все равно не успокоится, пока все не выяснит. –И скинул с метлы, чтобы его приспешники думали, что ты разбилась. Я трансгрессировал сразу, как только получил его патронус. Но было уже поздно. Поздно для Драко… - Гарри помедлил. - Я видел, как Люциус тряс его тело умоляя, чтобы он очнулся, а приспешники шарились по полю, видимо искали тебя. Времени было мало, и я трансгрессировал сюда, в больницу Святого Мунго. У тебя был очень… Слабый пульс, врачи боролись за твою жизнь всю ночь. Думаю, Малфой для этого и направил патронус именно мне, он знал, что я не погонюсь за Люциусом и его бандой, а буду спасать тебя, Гермиона. Она быстро моргнула, будто приходя в себя, но мысленно она все еще летала на метле в окружении его тепла. Перед глазами то и дело всплывали радужки серых глаз, которые она больше никогда не увидит, никогда не услышит его голоса, этой ненавистно-любимой усмешки на губах. Дыхание участилось, она чувствовала покалывание где-то под кожей, чувствовала, как накаляется каждая клеточка тела. Вот оно, осознание. Осознание, что она потеряла его навсегда. И тело будто начинает трясти как под напряжением. Нет, нет, нет с ними не должно было этого приключится, ведь впереди была целая жизнь. Глаза оживились и теперь зрачки шустро оглядывали палату, дабы зацепиться взглядом хоть за что-то отвлечься на секунду… ей нужна тростинка, что вытащила бы её из этого кошмара. Внезапно, взгляд приковала прикроватная тумба, а точнее то, что стояло на ней. Ваза с камелиями. Белыми, словно декабрьский снег. Сердце пропустило удар. Она знала, что их принес Гарри, он еще со второго курса знал, что это её любимые цветы, но память невольно вырисовывала воспоминания заставляя сердце наливаться кровью. -О Мерлин, Драко! Где ты их взял?! -Да так…, купил первые попавшиеся… в лавке Мадам Базилик. -Они продаются только на маггловских садовых ярмарках, либо цветочных магазинах Лондона. В косом переулке их явно не купишь. Тем более алые бутоны найти сложнее всего. –Девушка прищурила глаза и хитро улыбнулась, рассматривая его лицо. -Эм… ну… - Он запустил руку в платиновые волосы на затылке, нервно перебирая пряди. - Грейнджер! – Тут же резко вскрикнул он. - Что ты пристала со своими цветами! Ну купил и купил, пошли уже скорее. Ну хоть на первом нашем свидании ты можешь не закидывать меня вопросами? Она еще раз окинула взглядом шикарный букет камелий, перевязанных золотой ленточкой, и лицо её просияло, совсем как тогда в палате Драко.. Гермиона, не отрываясь, смотрела на скромный букет, плавая в эйфории воспоминаний. Неужели теперь это все что у неё осталось? Три года жизни в раю теперь необходимо растянуть на всю жизнь, вот она, плата за счастье. Струны души натягивались, она чувствовала, еще чуть-чуть и… Маленькая искра, почти не заметная глазу, промелькнула совсем рядом с цветами. Она моргнула, потом еще раз, и видела, Мерлин, она правда видела, как белоснежные бутоны в миг залились шарлаховым оттенком, после чего медленно перешли в классический красный и наконец в насыщенный алый цвет. Она хлопала длинными ресницами, не веря глазам, О, Великий Годрик, неужели она сходит с ума? Вглядываясь в преобразившиеся бутоны на карих глазах накатывались слезы. Мозг отказывался перерабатывать увиденное, а все тело пронзила мелкая дрожь. Эти цветы… В точности такие же как на их первом свидании, как в саду их дома, как те, что она приносила ему в больницу… Это был предел. Струны натянулись до изнеможения и… Плотина, сдержавшая эмоции до этого момента разрушалась в секунду. Волна ярости, смятения, боли и черт знает чего еще хлынула с такой силой, что не лежи она сейчас на больничной койке свалилась бы с ног в ту же секунду. Окружающее пространство исчезло, в этом мире не осталось никого кроме необъятной, всепоглощающей боли. Память услужливо подкинула последний миг, что она видела перед тем как столкнуться с землей, вспышка света, поразившая Драко - вспышка изумрудного свечения. Как она могла не запомнить этого. Как могла хоть на секунду подумать, что он мог скинуть её сам. Теперь она ощущала каждым миллиметром кожи, как её пронизывает это уничтожающее чувство, еще чуть-чуть и сотрет в порошок, размажет, раскромсает. Нет, она не сможет терпеть этой тяжести! Как она могла минуту назад представить, что сможет прожить так жизнь? Чувство стыда и бескрайнего горя, жалости к себе и еще целый букет разрывавших её эмоций. Слезы хлынули из остекленевших глаз, замачивая бледные щеки. -Гарри! Гарри был в не меньшем смятении от происходящего. Зеленые глаза застыли, а рот немного приоткрылся. Он даже не замечал её плача, голова гудела от звуков прошлого, а перед глазами был лишь образ голубоглазого старца. Вся мозаика собиралась в единый пазл. Теперь все встало на свои места. Он прикрыл глаза, будто очнувшись от транса и быстро сел на краешек постели, подставляя предплечье и аккуратно обнимая её за шею другой рукой. Её такие горькие слезы, громкие всхлипы, что раздавались по палате, оглушали. Он гладил непослушные волосы, нашептывая слова утешения. Как бы он ненавидел Малфоя в школе, сейчас ему было искренне жаль, что все закончилось именно так. Но умозаключение, к которому он пришел, не давала покоя, он обязан был ей сказать. -Ты это видел? – Всхлипывая повторяла она. –Я никогда не читала о подобном, никогда не слышала и не видела! Или это проклятие Люциуса, Гарри?! Он наверняка винит во всем меня! - Кричала она. -Гермио… -Чертовы цветы! –Перебила девушка. –Наши цветы…! -Гер… - Не унимался Гарри. -Я не смогу так жить, Гарри, не смогу! Лучше бы эта кома протянулась до конца моих дней!!! -Гермиона! –Громко рявкнул он, приводя её в чувство. Он развернулся и аккуратно сжал тонкие плечи смотря в опухшие от слез глаза. –Это не проклятье! Ты же умная волшебница! Неужели ты не видишь этого? Этих следов? Ведь все указывает на это! – Изумрудные глаза впивались в её лицо, в надежде увидеть блики понимания, но их там не оказалось, она была полностью погружена в свое горе. -Я каждый день приносил тебе букет свежих белых камелий, и каждый день они меняли свой цвет на алый! Я думал они окисляются под действием лечебных заклинаний, в конце концов это ведь маггловские цветы. Но сейчас все встало на свои места! – Он замолчал, отводя взгляд, будто вспоминая что-то важное. -Ты выжила после падения с умопомрачительной высоты, это просто невозможно, как и невозможно было выжить после "Авады" Волан де морта. – Гарри многозначительно потер свой шрам. – Моя мать наделила меня силой, что в итоге спасло меня. Ты очнулась после пяти дней волшебной комы, хотя врачи уверяли, что с такой травмой невозможно прожить больше часа. Цветы меняли свой цвет каждый день, будто… Впитывая в себя твои ранения. – А потом лишь шепотом добавил: -Вспомни слова Великого Волшебника, Гермиона. Она уставилась на Гарри, не в силах вымолвить и слова, а в голове лишь вертелась цитата голубоглазого старца: «Любовь (...) оставляет свой след. Если тебя так крепко любят, то даже когда любящий тебя человек умирает, ты все равно остаешься под его защитой.»(с) Альбус Дамблдор