Несколько слов о разлуке

— Во сколько прибывает твой рейс? — Марко замер у дивана, задумчиво колупнув когтем обивку и в который раз осматривая комнату на предмет оставшихся клочков дыма и гари. Он проветривал квартиру на протяжении нескольких часов, даже, взбесившись, попытался волной магии избавиться от въевшегося, кажется, во все окружающие ткани, мерзкого запаха, но заклинания вентилятора-стиральной машины не существовало, так что у него совершенно ничего не вышло. Что расстроило Марко еще больше. Он мог поднять ураганный ветер, что с корнем выворачивал столетние деревья, мог вызвать торнадо, закручивающий воду и даже саму землю в тугую спираль и перемалывающий внутри себя все живое, мог, в конце концов, сжечь все в радиусе километра, а вот с чисткой мебели возникали проблемы. Это удручало и начисто убивало самолюбие. У Марко было ощущение, что в углу все еще клубится удушливый серый дым, а на шкафчиках тут и там виднеются черные разводы, и он никак не мог понять, то ли это на самом деле так, то ли у него просто разыгралась паранойя. Демон он в конце концов, или нет? У него острое зрение и чуткий нюх и… И Марко совершенно не мог точно сказать, кажется ему или нет. В свое оправдание он мог заявить, что просто замечтался. Олли не было целую неделю, и это была очень и очень тяжелая неделя! Марко приходилось самому думать о еде, потому что то, что наготовил Олли, закончилось к вечеру первого же дня. А что? Он просто нервничал! За последние несколько лет ему еще не доводилось так надолго оставаться в одиночестве. А брать его с собой Олли отказался, сказав, что все равно будет постоянно пропадать на всевозможных встречах. Марко дулся на него целых два часа, что при норме в пять минут было почти невероятным и очень печальным фактом. Помимо еды самому пришлось заботиться об уборке, пополнении запаса продуктов и любимых овсяных печенек, как назло настало время платить за интернет, и об этом Марко тоже пришлось заботиться самому… Он даже расписался в бланке доставки сам! Ужасно. Но при этом хотя бы напугал курьера до нервной икоты, и от этого стало немного полегче. Просто нечего задавать идиотские вопросы, вроде «Это для вашей девушки? Ей повезло — у вас великолепный вкус!». Это не какой-то мифической девушке повезло. Это Олли повезло. С Марко. Пошел вон, пока я не испепелил тебя, человеческий огрызок! Он так зыркнул на несчастного студента, что у того вполне отчетливо затрещали волосы и потянуло противным запахом паленого, так что парнишка пискнул, быстро забрал свой планшет и буквально скатился по лестнице. Придурок. Марко хмыкнул, захлопывая дверь и немедленно потроша упаковку, чтобы со счастливыми вздохами полюбоваться на — очередной — комплект кружевного белья. Олли наверняка оценит то, как ладно на демоне сидело почти что эфемерное нечто, скользя по коже и лаская ее до мурашек. Эйфория и радость от покупки спали спустя уже две минуты — Марко засекал. Это невероятно удручало. Настолько сильно, что он в порыве эмоций исполосовал обивку кресла на тоненькие лоскуты. И само кресло едва в щепки не превратил. Потом пришлось сидеть и долго, кропотливо возиться с малыми объемами магии, чтобы вернуть все, как было. Это заняло его на какое-то время, но только на время. Шли всего лишь вторые сутки. Смотреть что-либо без Олли не хотелось, ухаживать за распушившимися к зиме хвостами было важно и нужно, но тоже быстро наскучило — Марко утешил себя мыслью, что они и так красивые, не желая признавать, что просто так сильно привык к ласковым рукам своего человека и его присутствию рядом, что теперь был совершенно не в состоянии найти себе занятье. У него даже возникло желание выбраться куда-нибудь подальше за город и сжечь пару гектаров леса, бегая и резвясь, но остановило осознание, что Олли вряд ли одобрит такое времяпрепровождение. В итоге Марко с тяжким вздохом забился под кровать, спрятал нос в старом свитере Олли и благополучно продрых демоническим беспробудным сном несколько суток, а проснувшись обнаружил, что Олли прилетает уже этим вечером. Вот тогда-то у него и возникла идея приготовить небольшой ужин для смертного. Ничего чересчур сложного или экстравагантного, но в процессе он, видимо, слишком увлекся мыслями о скором приезде Олли и дожидавшемся своего часа белье, что совершенно забыл про варящиеся в кастрюльке овощи, а очнулся только тогда, когда в дверь забарабанили соседи. По итогу кастрюлю он просто вышвырнул, потому что, пытаясь когтями отковырять пригоревший картофель, банально проделал дыру в днище, все окна были распахнуты настежь, гоняя по квартире холодный ветер, а в занавесках он не путался только потому, что сдернул их и немедленно швырнул в стиральную машину. Внутри было так много эмоций — в основном, досады на самого себя, так что Марко даже обернулся лисом и минут десять наматывал круги по комнате, вереща и рыча. Нужно было выпустить пар. Соседи, услышав дикий топот и угрожающие звуки, немедленно ретировались, и Марко, фыркая от досады на самого себя, еще какое-то время просто сидел, с мрачным видом копаясь когтями в хвостах. Олли точно нужно было покормить по приезду, а еще нужно было убрать все следы преступления, и если с первым легко справлялась доставка пиццы или какой-нибудь тайской гадости, то со вторым… Марко даже всерьез задумывался над тем, чтобы поднять во всей квартире волну воды, но в итоге все же от идеи отказался, со вздохом поднимаясь на ноги и отправляясь в путешествие за ведром и тряпкой. Уборка оказалась довольно веселым занятием: он весь извозился в пене, расчихался и опрокинул вазу с цветами на пол, пока носился с тряпкой от угла к углу. С тем, чтобы отмыть шкафчики, возникли сложности, но в конце концов Марко справился и с этим. Наверно. Ну, он точно старался. А теперь в трубке он слышал голос Олли и едва ли не подпрыгивал от нетерпения. Смертного хотелось сгрести в охапку и спрятать от всего мира, как самое ценное сокровище, рыча на тех, кто посмел бы покуситься на демоническую собственность. Он даже приготовил Олли подарок, и сейчас маленькая коробочка преспокойно поблескивала изысканной упаковкой, лежа на столике в прихожей. — В половину десятого. Еще примерно час, чтобы добраться до остановки в центре… — Олли на том конце провода задумался, пока Марко наслаждался чуть уставшими, расслабленными нотками в любимом голосе. Такой тон мог быть только у того, кто после долгого отсутствия возвращался домой и был искренне рад этому факту, и Марко грело осознание того, что он тоже входит для Олли в понятие дома. — Хорошо. Я тебя встречу, — он бросил взгляд на часы, висящие на стене и прикидывая примерно, когда ему нужно будет выйти из квартиры. Послышались механические помехи, и Марко заинтересованно подвигал ушами — по звуку можно было подумать, что Олли чуть было не уронил телефон. — Марко… — голос у смертного был предельно мягкий и уговаривающий, и это заставляло напрягаться. — Я не знаю, как ты стал Кьюби с таким топографическим кретинизмом, но ты не всегда после прогулки по нашему району дорогу домой находишь, а тут мало того, что придется попетлять по центру — еще и на автобусе прокатиться, — Олли помолчал, когда расслышал в трубке еле слышное, вибрирующее рычание. Марко по умолчанию был идеален и недостатков не имел. И точка. Неудобные факты же лис предпочитал игнорировать. — У тебя проблемы с автоматами*, Марко. — Я тебя встречу, — упрямо пробубнил демон, делая между словами веские паузы. Со стороны Олли было очень низко напоминать Марко о его проблеме. Хотя нет, какая проблема! У Марко вовсе нет никаких проблем с ориентированием в каменных джунглях и пониманием, с какой остановки автобус отходит в нужную ему сторону. Так, парочка небольших недоразумений. — Ты что, не хочешь меня увидеть?! Я тут… — он едва не произнес «чуть ли на стену не лез», но сумел вовремя прикусить язык, и закончил немного неловко, — со стиральной машиной совладать не могу. — Конечно хочу, Марко, не представляешь, как я соскучился, — сначала рассмеялся, а затем интимно понизил голос Олли. — А что ты сделал с машиной? — чуть погодя добавил человек. Лучше бы он сказал, как соскучился, чем упоминал про стиралку. Марко корил себя за идиотизм. Просто в шайтан-устройстве что-то щелкнуло и она заглохла, не завершив стирку, и только после Марко пришла в голову мысль, что, может, стоило поснимать с гардин мелкие крючки, на которых те висели. Но Олли знать об этом точно не следовало. По крайней мере, пока Марко не получит свою порцию ласки, домашней еды и секса. Именно в таком порядке. — Я забыл, как ее включать. Не важно. Я… я тоже по тебе скучаю, — отмахнулся он, затем выдавая признание чуточку дрожащим тоном. Как сопливый лисенок, честное слово. Он поморщился, но Олли в трубке так смущенно что-то пробубнил в ответ, что Марко и думать забыл о неловкости. — Так что я тебя встречу и не обсуждается. — Ну, хорошо, хорошо, — утомленно, но довольно выдохнул Олли. — Мне уже пора выезжать, а в самолете телефоны отключаются, так что я позвоню тебе, когда мы уже сядем, хорошо? — Ладно, — легко согласился Марко, радый, что тему со стиралкой удалось так быстро замять. — И Марко… Вовсе необязательно слать мне несколько десятков фотографий в стиле ню, показывая, как тебе не терпится меня увидеть, — строгим тоном заметил Олли, заставляя демона тяжко вздохнуть. — Ладно, ладно… Этот разговор был несколько часов назад, а сейчас Марко отчаянно сопротивлялся осознанию того, что… заблудился. Гордая демоническая сущность не хотела признавать, что смертный был прав и что он — всесильный Кьюби, древний, могущественный кицунэ, переживший несколько династий правителей — «то-по-гра-фи-чес-кий» кретин. Марко фыркнул от досады, в очередной раз понимая, что он опять оказался на той же самой развилке, которую проходил минут десять назад. Он явно наматывал круги, но понять, где происходит сбой и все идет не по плану, Марко не мог, как ни старался. Ночной Хельсинки был слишком… яркий. Мигающий и сверкающий, как груда драгоценных камней, и демон, привыкший, что для трусливого человечества ночь темна и полна ужасов, никак не мог смириться с тем, что на улицах так много людей. Меньше конечно, чем днем, но по скромному мнению демона людишки должны были сидеть в своих норах и трястись от страха. Может, именно поэтому вокруг было так много огней, горящих неоном вывесок, фонарей и фар машин? Может, в нем просто говорило раздражение и осознание собственного недостатка? У него есть недостатки? Какой кошмар. Совершенно неприемлемо. Упрямо зарычав себе под нос, он вновь ускорил шаг, постоянно оглядываясь по сторонам. Кажется, он уже проходил по этой улице. Или нет… Знакомая вывеска? Они все одинаковые? Господи, почему финны так любят выпить? Это уже четвертый бар на его пути. В очередной — третий раз увидев знакомое пересечение улиц, Марко был готов обернуться огромным монстром прямо здесь и сейчас и снести парочку зданий. Останавливало только то, что где-то в этом районе находилась его любимая пиццерия, а бушующий демон явно не способствует продвижению и развитию бизнеса. У Марко чесались руки выпустить когти и сломать хоть что-нибудь, но эти перчатки подарил ему Олли, а еще в руках была коробочка с весьма нетривиальным подарком, и он силой воли заставил себя успокоиться. И попытаться еще раз. Широким, быстрым шагом он шел, почти бежал по тротуару, не замечая мороза и спешащих навстречу людей, и его шаги гулким эхом уходили куда-то в кристально ясное, звездное небо. Можно было бы сориентироваться, кстати, но из-за искусственного городского освещения далекие, холодные светила было почти не видно. Олли должен был уже ждать его, и с каждой минутой Марко нервничал все сильнее, сжимал в руке крепче коробочку и нервно покручивал в пальцах тонкий прямоугольник телефона, посматривая на время. Он не может так опростоволоситься перед смертным. Просто не может. Это несолидно. Марко был так взвинчен, что едва не кинулся на какого-то шутника, вздумавшего отпустить ему комплимент, с выпущенными когтями, но подвыпившая компания парней так сильно испугалась его на мгновение зажегшихся завораживающим и опасным огнем глаз, что ретировалась с максимально возможной для их подвыпивших тел скоростью. Это немного успокоило, и, коротко рыкнув на дурацкое «Fairytale»** над головой, Марко понесся дальше. Он уже почти отчаялся, когда заметил выходящих из-за поворота людей с чемоданами и сумками, и был неиронично готов пустить скупую демоническую слезу от счастья и облегчения. Смог. Доказал. Олли. Стоял у остановки, зябко ежась и плотно сложив на груди руки, пытаясь хоть как-то согреться. Только ценой каких-то совсем уж титанических усилий Марко подавил порыв стать лисом и кинуться к своему человеку со всех четырех лап, прыгая вокруг и повизгивая от восторга. Только спустя бесконечные мгновения пелена с глаз немного спала и Марко заметил рядом с Олли Яску. Тот был… Наверно, неплохим человеком. Даже хорошим. Он тепло относился к Олли, помогал, когда требовалось, и в целом был приятным парнем. Марко было все равно. Яска стоял непозволительно близко и чересчур приветливо улыбался его человеку. В груди зародилось дрожание рыка, и только природный талант к актерству и притворству помог сдержать себя в лапах. Он подошел ближе, и Олли наконец-то заметил его. Заулыбался так ласково, что внутри что-то сломалось и тут же возродилось вновь, и приветливо раскинул руки для объятий. Мягко оттерев Яску от ценного смертного и угрожающе зыркнув, Марко прижал тонкое, костлявое тело к себе, вдохнул запах волос Олли, почувствовал его руки у себя на талии и понял, что совершенно не в состоянии совладать с собой. Из груди вырвался какой-то тонкий, жалостливый звук, и он спрятал лицо в изгибе человеческого плеча, не спеша расцеплять руки. — Марко… Я тоже соскучился, но может отпустишь? — посмеиваясь с намеком в голосе протянул Олли, вопреки словам мягко перебирая ему волосы. Все же не стоило забывать, что рядом торчал Яска и смущенно покашливал, став невольным свидетелем столь интимной сцены. Марко только молча помотал головой, не спеша разгибаться и выпускать своего смертного из цепких объятий. Яска потерпит. А если он имеет что-то против — Марко свернет ему шею. Ну, может, нет… Он подумает. — Ну, хорошо… Ты теплый, — вновь посмеиваясь, сообщил Олли, немного неловко, но довольно замирая в руках Марко. — Точно! — спохватился тот. Его человек замерз, и чтобы избежать соплей нужно срочно возвращаться в теплое помещение. Самому-то Марко было абсолютно все равно на то, как низко опускалась отметка термометра, но Олли не обладал умением генерировать тепло в огромных количествах, а толстое пальто и шарф его явно не спасали от мороза и промозглого ветра. Марко засопел, неодобрительно поглядывая на аккуратно зачесанные светлые пряди. На которых не было шапки. — Не ворчи, мамуль. Поехали лучше. Яска, тебе ведь с нами по пути? Олли повернулся к другу, заставляя Марко ощутить еще один укол недовольства, сглаженный только тем, что тонкие, сильные руки все еще не спешили покидать его талию. — Я… Я, кхм, да, я… Да, — наконец созрел здоровяк, старательно отводя взгляд. Он явно был смущен тем количеством нежностей, что ему пришлось наблюдать. — А что ты тут делаешь? — подозрительно сощурившись и проигнорировав тычок под ребра, спросил Марко. Не то, чтобы он против был встреч Олли с друзьями, просто это и правда было подозрительно. — Гулял я тут, — смутился Яска, а затем нервно засмеялся, когда Марко не пожелал прекратить сверлить его пытливым взглядом: — Олли, усмири своего ревнивца, а то у меня такое чувство, что он меня сейчас сожрет. — Прекрати, — дернул Олли своего демона за пальто, и Марко фыркнул, но смилостивился и прекратил прожигать в ни в чем не повинном человеке дыру, добавляя будто между делом: — Ты совершенно неаппетитно выглядишь. Яска только недоуменно и обиженно моргнул на такое заявление. Им нужно было пройти пару улиц до нужной остановки, и весь путь прошел молча. Марко хотелось заобнимать Олли, но присутствие Яски не давало полностью расслабиться и отпустить эмоции. Яска, наверно, ощущал что-то похожее. Олли же посматривал то на одного, то на другого, и покачивал головой. Марко был готов ревновать его к каждому столбу — и это при том, что безоговорочно доверял. Рука уже привычно взлетела вверх, к груди, и пальцы нащупали под слоями одежды края цветка. Сердце демона все еще — буквально — было у Олли в руках. И вручить его кому-то другому Марко не пытался. Потому что знал, что хрупкому цветку ничего не грозит. Но все равно не упускал возможности закатить сцену-другую и демонстративно отфыркиваться, когда Олли возвращался домой после посиделок с коллегами в баре. Все это, зачастую, принимало невообразимые масштабы, но никогда не выходило за рамки, и было даже забавно. Особенно когда демон принимался вылизывать Олли шею, вновь «делая своим». Олли вообще был невероятно рад видеть своего глупого лиса, но тот был каким-то взинченным и нервным, шел молча, смотря точно перед собой. Иногда Олли ловил на себе обжигающие следы его взгляда. Марко хотел что-то сказать, но не решался, и все, что можно было сделать — это сжимать его ладонь своей — изредка, незаметно, с самым невозмутимым лицом. Чтобы почувствовать, как Марко расслабляется, и чтобы от этого внутри потеплело. Они дождались нужного автобуса и забрались внутрь. Яска сел немного в стороне и разговор вышел каким-то отрывочным. Олли был рад видеть друга и ему очень сильно хотелось узнать, с кем же Яска гулял в том районе — не таскался же он там в одиночку? Но еще сильнее его занимал теплый Марко под боком, и, уставший, он чувствовал, что теряется и отключается, прижавшись к удобному плечу. — Ладно, это моя остановка… До встречи, — Яска, довольный, что скоро избавится от повисшего в воздухе напряжения, бодро подскочил с сидения. — Ты ведь понимаешь, что я все узнаю? — напоследок выгнул брови Олли, пожимая протянутую руку, и друг тяжело вздохнул. — Я все расскажу тебе в понедельник. Они еще раз махнули друг другу на прощание, и Яска быстро скрылся в сумерках, а Олли наконец-то с довольным мычанием облапил Марко руками и сполз по сиденью, устраиваясь удобнее. Да. Когда рядом не было посторонних глаз определенно было лучше. Время было уже позднее и в автобусе кроме них был еще какая-то девушка, но, сидевшая на дальних сидениях и уткнувшаяся в телефон, она была для них слабой помехой. Кажется, Марко был того же мнения, потому что довольно, слабо фыркнул Олли в волосы, прижал к себе теснее и, помедлив мгновение, тихо выдохнул: — Мне тебя не хватало. И все, больше ничего не нужно было говорить, делать, думать… Нужно было только молчать — вдвоем, чувствовать друг друга и смотреть, как за окном мягко покачивающегося автобуса проплывают огни ночного города. Внезапно Марко завозился, а после их ладони соприкоснулись, и Олли обнаружил, что держит небольшую черную коробочку. — Что это? — он вопросительно выгнул брови, уже понимая, что рассматривает, без сомнения, подарок. Красиво и тщательно упакованный подарок. Совершенно без повода, неожиданный и только потому, что он… уезжал на неделю. Всего лишь на одну неделю. Он уставился на Марко, стараясь сдержать совершенно детский восторг, рвущийся наружу, но глуповатая улыбка все равно медленно растягивала губы. — Для тебя. Открой сейчас, — демон мягко улыбнулся ему, и Олли, совершенно завороженный этой улыбкой, красивым лицом и проплывающими по нему тенями, заставляющими глаза раз за разом вспыхивать яркими огнями, беспрекословно послушался, аккуратно избавляясь от обертки. Внутри коробочки обнаружилась пара колец. Серебряные, но выполненные просто и незатейливо, они, тем не менее, несли в себе настолько глубокий смысл, что Олли почувствовал, как на глазах у него наворачиваются слезы. Он стыдился своей реакции и одновременно упивался ею. А еще он был переполнен нежностью к своему демону. Он потянул украшения пальцами, и Марко сглотнув, поспешил помочь ему, скользнув напоследок подушечками по коже. Чуть позже Олли вернул любезность, замечая, как отчаянно трясутся его руки. Между тонкими металлическими полосками, обвившими их указательные пальцы, протянулась тонкая, но прочная красная нить***, и они оба уставились на нее, как завороженные. Она связывала их в единое целое, прокладывала мост от одной души к другой. Была так проста, но так важна, и ее ворсинки отчетливо выделялись во вспыхивающих огнях. А затем Марко изящным жестом коснулся нитки и та истлела яркой вспышкой огня в мгновение ока. — Хоть… Хоть ее и не видно сейчас… Она всегда будет нас связывать. Из жизни в жизнь. Я никогда тебя не отпущу. И всегда найду. Всегда. Голос у Марко срывался, и от волнения проступили отметины вокруг глаз, так что Олли поспешил прижаться к тонким, теплым губам своими, бесконечное количество раз шепча: — Всегда… — и успокаивающе поглаживая по затылку. А потом они шли домой, незаметно держась за руки, и разжать ладони было подобно смерти. И поцелуи выходили надрывными и щемящими, такими, что у Олли перехватывало дыхание, и он хватался за Марко, как хватается утопающий за свой единственный шанс на спасение. Они не зажигали света — иначе бы мозг заискрился от избытка информации, закоротил, оставляя их в полнейшем неведении. Тонкие, невесомые прикосновения, тепло друг друга, запах и еле слышные вздохи от соприкосновения голой кожи с прохладным постельным бельем. Марко, почему-то, не спешил на него набрасываться, хотя думал, что не сможет сдержаться ни секунды. Но Олли хотелось обернуть в нежность, защитить от всего — и от собственной же страсти в том числе, и Марко долго касался губами гладкой, идущей мурашками кожи, упиваясь ее вкусом, пока вздохи Олли стали совсем уж нетерпеливыми, а пальцы не сжали до боли плечи, подтягивая выше. Они поцеловались — и воздуха тут же не стало, а ленивая и тягучая, как магма, ласка, утопила их в себе целиком.

***

— Марко, а куда, кстати, шторы делись? Только сейчас заметил… И почему так воняет паленым?