Сто и один способ умереть

      Почему эта ёбаная стрелка движется так медленно? Нет, ну, правда, создаётся полное ощущение, что стрелка на часах, что висели над зелёной доской в кабинете истории, где собственно я умираю на задней парте, движется в два раза медленней, чем положено. Хоть когда-нибудь мои мучения закончатся? Наверное, нет. Интересно, а кто-нибудь уже умирал от скуки? Была ли зафиксирована хотя бы одна такая смерть? Если нет, то, видимо, я буду первым. Потому что это уже невозможно!       Ещё целых пятнадцать минут до конца урока, который сегодня далеко не последний. Пожалуйста, можно как-нибудь побыстрее? Но истеричка продолжает нудно рассказывать какую-то «важную» тему, пока я пытаюсь порезать пластиковой линейкой свои вены на руке. Хочу домой. Хочу спать и кушать. А не вот это вот всё. Я, как самый прилежный ученик, хожу в школу уже целую неделю, почти не опаздываю. На пятнадцать минут по утрам не считается. Да, я даже уроки иногда делаю, правда, только по матану. Если уж быть откровенным до конца, то я тупо списываю с решебника все примеры и задачи, чтобы не расстраивать своего спонсора, ведь он слишком много на меня потратился. Так вот, я тут стараюсь, в школу хожу, и где моё вознаграждение за старания? Хуй мне с маслом, а не вознаграждение.       Честно, я не вижу смысла ходить в школу. Тем более я скоро покину этот свет. Зачем мне всё это? Мог бы последние деньки прожить в своё удовольствие. Но что-то мне не даёт забить хер на учебу. Ответственность? Долг? Или, может быть, потому что так надо, так принято. Я должен каждый день делать вид, что всё хорошо и красочно, а сам считать дни до самоубийства. С другой стороны, лучше никому не знать о моих планах, а то ещё отговаривать начнут. Ещё, не дай Бог, поведут к психологу или психиатру. Я даже не знаю, кто из них кто. Мда.       Действительно, будет лучше хранить в тайне мой план на будущую смерть. Хотя иногда складывается впечатление, что всем похуй на меня. Может, так и есть? Если это так, то всем будет только лучше, когда меня не станет. Вздохнут с облегчением. Только я вот больше не вздохну... Но, если всем срать на мою жизнь, почему мне должно быть не срать?       На этой мысли прозвенел адский звонок. Ура! Спасибо, Всевышний!!! От души, душевно, в душу! Подскакиваю с места, как и весь мой класс, закидываю тетрадку с пеналом в портфель. От радости чуть телефон не забываю на парте. Выбегаю в пока ещё пустой коридор одним из первых. Тут-то моя радость и кончается. Я резко вспоминаю, что следующим уроком моя «любимая» алгебра. Если вы вдруг забыли, то нет вообще-то.       – Может, ты отойдёшь с прохода?! – за моей спиной кричит Славка, мой одноклассник не очень спортивного телосложения.       – А может, тебе нахуй пойти? – спрашиваю я в ответ, практически не думая. Дальше не жду никакого ответа от него, быстрым шагом иду по коридору к школьной лестнице.       На третьем этаже, у кабинета математика приходится постоять почти минуту в ожидании, когда шумный класс пятиклашек покинет его, освободит класс старикам, так сказать. Большая часть моего класса опять где-то шляется. Жрут опять, наверное. Я бы тоже поел, только вот карманы мои опять пусты. Карманных денег мне отродясь никто не даёт, а тех помятых купюр, что я вытаскиваю из заднего кармана джинс отчима, едва хватает на сигареты.       Пропустив вперёд девушек, я медленно захожу в кабинет, где за столом сидит Арсений-тот-что-вроде-бы-не-пидор-Сергеевич и что-то пишет в журнале. До звонка ещё минут пять, и я думаю о том, что неплохо бы покурить перед уроком. Я даже строю план в голове: кинуть портфель на своё место и отправиться в мужской туалет. Но судьба показывает фак. Собственно, как обычно, ничего нового. Дело в том, что когда я строю план в голове, мирно иду к своей любимой парте, никого не трогаю, Попов решает поднять голову на мимо проходящего меня. Сука.       – Шастун, – зовёт этот человек, когда я уже почти у цели. Приходится обернуться и вопросительно посмотреть на него, – Будь добр, раздай тетрадки, – говорит учитель-мучитель, качнув в сторону стопки одинаковых зелёных тетрадок на двенадцать листов. Недовольно подхожу и беру их в руки, тут же читаю, что написано на обложке: «Тетради для проверочных и контрольных работ». Бля, за что?       – У нас контрольная? – спрашиваю я, посмотрев на Попова, что продолжает своё занятие.       – Проверочная, – отвечает Арсений-всё-же-пидор-Сергеевич, не поднимая головы от журнала. Мне пизда. Опять же, ничего нового. Тут математик смотрит на меня в недоумении, – Я говорил о ней всю прошлую неделю, на каждом уроке, – серьёзно? А где всё это время был я? – Более того, вчера мы решали похожие задания, – блять, – Ты в школу ходил или Электроник?       – Вроде, я, – выдыхаю тихо я, разворачиваюсь и уже кладу свой портфель на парту. Кидаю, если быть точным.       До этого момента я был абсолютно уверен, что не знаю всех фамилий одноклассников и, тем более, кто где сидит в классе. Но нет, всё это есть в моей голове. Вот зачем мне эта информация? А может быть, на задворках памяти есть решения по всем примерам этой ёбаной алгебры? Да хуй там плавал. Это так не работает.       Быстро раскидав одинаковые тетради по партам, я понимаю, что успею даже покурить, потому широкими шагами отправляюсь к мужскому туалету, быстро преодолеваю расстояние от кабинета до заветной двери. На третьем этаже камер нигде нет, можно не бояться быть пойманным. Но я все же решаю перестраховаться и покурить в одной из трёх кабинок. Выбор падает на первую у окна. Я резко дёргаю дверцу, которая, к слову, не заперта. Твою мать! Ведь я так и кричу:       – Твою мать! – кричу во весь голос больше от неожиданности. Передо мной стоят двое одноклассников с шоком в глазах. Парни уже отлипают друг от друга, а до меня только сейчас доходит, что произошло. Я видел, как сосались два парня! И это мои одноклассники! Это, блять, Серёга с Позовым! – Ахуеть, – выдыхаю я и начинаю уже моргать. Дима заливается краской, потому прячет своё лицо в плечо Матвиенко, тот чуть приобнимает его.       – Тох, ты никому не скажешь? – спрашивает тихо Серёга, – Хотя бы, потому что мы дружили раньше...       – Мы будем и дальше дружить, – говорю я уверенно. Почему я в этом уверен? В душе не ебу, – Я всегда знал, что ты пидор, – чуть улыбаюсь я. Уже хочу толкнуть длинную речь, что мне похер, кто кого ебет, но мне не даёт звонок. Сука, я не успеваю покурить.       В кабинет математики мы возвращаемся вместе молча. Вернее, парни позади меня о чём-то перешептываются, но я не вслушиваюсь. Попов нам ничего не говорит, потому я молча сажусь за свою парту. Только потом я вижу, что вся доска исписана заданиями по вариантам. Вот у меня жизнь, конечно, увлекательная, каждые пять минут хуею. Сталкиваюсь взглядом с учителем-мучителем, что стоит у своего стола, сложив руки на груди, и тут же опускаю глаза на парту.       Блять, меня окружают одни пидоры. А может, потому что я тоже пидор? Ненавижу свой мозг. Перестань генерировать эти ёбаные мысли! У, сука, бесит. Бешу сам себя. Дожил. Так, нужно хотя бы тетрадь открыть и написать число.       Где-то минуту я втыкаю в первое задание. Понимаю, что ничего не понимаю. Перехожу ко второму. Та же фигня. Мы точно это проходили? Где тогда был я? Скорее всего, сидел за этой же партой и нихуя не слушал Арсения-мать-его-Сергеевича. Слушал музыку в наушниках, рисовал в тетрадке, размышлял о будущей смерти. Делал всё, что угодно, кроме того, как впитывать знания. Мда. Учитесь, дети мои, слушайте внимательно учителей. Не будьте как я.       Что-то я отвлёкся. Время-то тикает, а у меня пустая тетрадь. Пять минут я читаю все задания своего варианта, понимаю, что совершил самую большую ошибку. Родился, блять. Попов наблюдает за классом, чтобы никто не списывал, постоянно косится на меня. А я, как последний дурак, сижу и грызу кончик ручки. Даже списать никто не даст. Впереди меня сидят далеко не умные люди, как и на соседнем ряду. Списывать обычно дают своим, а я толком ни с кем из класса не общаюсь. Потому тупо сижу и наблюдаю, как все пытаются решить примеры.       Тут взгляд мой натыкается на спину Матвиенко, что сидит за третьей партой среднего ряда, а после на Диму, что сидит рядом с ним. Интересно, а они встречаются, как нормальные люди? Типа, у них отношения, всё хорошо. И как давно это у них? Если поднапрячься, то можно вспомнить, что парни дружили всегда, ещё с начальной школы. Получается, что дружба переросла в отношения. Немного скучно, но они парни, мать твою. Как они к этому пришли вообще? Но больше меня волнует, кто снизу. Самое время об этом подумать. Хотя понятно, что Поз пассив. Ну, он такой стеснительный, замкнутый, зубрила. Нет, может, он человек хороший, я не отрицаю. Но это не меняет того факта, что Дима – чёртов ботаник до мозга и костей. А ведь, может быть, они счастливы, любовь-морковь, дружба-жвачка.       Тут Ленка, одноклассница, что сидит прямо передо мной, резко оборачивается ко мне, кидает на парту сложенную в несколько раз бумажку и отворачивается, как ни в чём не бывало. Я реагирую быстро, хватаю записку в кулак и прячу под парту. А вдруг это признание в любви? Ага, на проверочной по алгебре. Смотрю на Арсения-просто-Сергеевича, видел ли он, что сейчас произошло. Он отвлекся на свой телефон, конечно, куда интересней, чем целый класс дурачков.       Под партой разворачиваю бумажку, что оказалась вырванной из тетрадки в клеточку. Нет, это не любовное послание. Размечтался. Это куда лучше! Это решение всех задач моего варианта. Божечки-кошечки! Откуда в моей голове это выражение? От мамы, наверное. И, самое главное, что на листочке не написано, от кого это. И кому мне говорить спасибо?       Я поднимаю голову, быстро смотрю на весь свой класс. Позов оборачивается ко мне, и растягивается в улыбке. Неужели это от него. Раньше за ним такая щедрость не наблюдалась. Или это за то, чтобы я никому не рассказывал их с Матвиенко секрет. Вот и плюшки подъехали.       Ладно, времени осталось немного. Смотрю на часы, что висят сзади меня на стене. Сука, всего десять минут до звонка. Вот почему когда надо, время, словно черепаха, а когда не надо, оно, сука, бежит быстрее гепарда? Так всё, не отвлекаемся ни на что. Быстро начинаю переписывать в тетрадь. Строчу строчку за строчкой, как из пулемёта. Даже не вдумываюсь, что переписываю. Главное, чтобы меня не наебали с примерами. Хотя я сомневаюсь, что Дима мне подсунет неправильное решение.       Когда я пишу третье задание из шести, звенит звонок. А, сука! Не успеваю нихуя!!! Так, ускоряемся, нужно ещё хотя бы одно написать. Почерк, конечно, не айс, но по сути похуй. Все уже сдают тетрадки математику, а я даже в клеточки не попадаю. Сука, сука, сука, сука.       – Шастун, ты собираешься сдавать? – спрашивает Арсений-всё-никак-не-определюсь-с-его-ориентацией-Сергеевич, когда я продолжаю ускоренно писать. Даже рука затекает от напряжения. Тут должна быть шутка про ручную работу, но её не будет, – У тебя открылось второе дыхание? – опять спрашивает этот гандон. Ага, блять.       Поднимаю голову и понимаю, что в классе кроме меня никого нет. Отлично, блять. Когда Попов начинает идти ко мне через весь класс, я комкаю записку от Поза и зажимаю в кулаке, чтобы он её не увидел. Бля, не успел дописать четвёртое задание. Ой, ну и ладно, не очень то хотелось. Математик встаёт передо мной, а я тут же закрываю тетрадь и протягиваю ему. Он смотрит на меня, как на конченного. Может, мне показалось. Учитель-мучитель возвращается к своему столу, а я, подхватив портфель, куда-то бросаю листок с решением, покидаю класс. В коридоре меня ждут двое голубеньких любовников.       – Спасибо, – говорю я, когда подхожу к парням, но смотрю именно на Диму, – Выручил меня.       – Пожалуйста, – тихо отвечает Позов, избегая моего прямого взгляда.       – Я же знаю, что с алгеброй у тебя не очень, – хмыкает Матвиенко, тем самым привлекая внимания на себя.       – Как и почти со всеми предметами, – ухмыляюсь я и медленно плетусь к следующему уроку. Ведь у нас должна быть литра.       – Я могу помогать тебе и по другим предметам, – говорит Дима, идя рядом со мной.       – Если это из-за того, чтобы я никому не сказал, – кидаю взгляд через плечо я, – То не надо.       – Нет, не из-за этого, – как-то резко отвечает Позов, а потом тихо продолжает, – А потому что мы друзья…       – Мы же друзья? – уточняет Серёга, что идёт рядом. А мы вообще когда-то были с тобой друзьями? С другой стороны – почему нет? Макар всё время учится, ему сейчас не до меня. Даже мне, интроверту, хоть иногда нужно с кем-то говорить.       – Теперь точно, – улыбаюсь я, а после захожу в кабинет русского и литературы.       Можно сказать, что так и началось моё общение с этими голубками. Может, с этого и начались все мои проблемы. Честно, в душе не ебу. Жалею ли я, что начал с ними дружить? Вроде нет. Они забавные и прикольные, хоть и пидоры. Кстати, за проверочную по алгебре я получил четыре, такую натянутую четверку. Как сказал Попов, за старание, хоть последнее решение он даже не разобрал.