***
Время уходит как песок из-под пальцев, то есть быстро. Остаётся всего ничего. Двадцать дней, если быть точным. Я вообще ничего не чувствую. Тупо плыву по течению. Школа, дом, прогулки с голубками, а потом опять школа и дом. Я уже всё для себя решил. Способ тоже нашёл, как я и хотел, чтобы красиво было. Конечно, немного банально, зато безбоязненно. А вот вы знали, что смертельная доза кофеина составляет около ста пятидесяти чашек? Но, если так подумать, ты с трудом сможешь столько выпить. Максимум, сколько выпивал я в день, было чашек десять. Результат: был гиперактивен весь день и всю ночь. Вот смертельная доза йода – всего три грамма, а соли – где-то три ложки. Но, опять же, ты их не съешь просто так. Как и не выкуришь девяносто четыре сигареты подряд (это смертельная доза никотина). Хотя при этом ты спокойно можешь выпить десять таблеток парацетамола за раз. Вообще я многое узнал, когда изучал этот вопрос. Больше, чем в школе. Кстати там всё по-старому: учителя периодически доёбываются до меня, а периодически я им хамлю. Общаюсь я так, что поделать. Наверное, все вокруг уже привыкли, потому не обращают на меня никакого внимания. Хотя с парнями я обычный, не дерзю им никогда, больше шучу, но иногда жёстко. Вроде, ещё не обижались ни разу. Видимо, с ними всё нормально, потому что они ко мне хорошо относятся. Если после смерти что-то есть, то я буду скучать по ним в аду. Но не всё так красочно и хорошо. Есть маленькая проблемка. Ну, как маленькая, с меня ростом где-то. Может, конечно, не всё так плохо, но, лично для меня, это просто катастрофа. Дело в том, что я засматриваюсь на Попова. Сам в ахуе. Но я даже не замечаю. Ловлю себя на мысли, что сейчас сижу на алгебре и залипаю на него уже минут пять, даже не слушая о чём он там говорит. Ладно, если бы я слушал музыку или был увлечён своими мыслями. Нет же, тупо сижу и смотрю. На его челку, как он её поправляет пальцами. Смотрю, как его губы шевелятся, когда он рассказывает, судя по всему, новую тему. Смотрю на прямую спину, когда он поворачивается, чтобы написать что-то на зелёной доске мелом. Смотрю на руки и на пальцы, что перепачкались. Смотрю с открытым ртом и не могу перестать этого делать. Как вообще можно быть таким? Таким... Идеальным? Сука! Бесит это меня, но, блять, всё ещё смотрю. – Шастун, что я только что сказал? – спрашивает Попов, откладывая мел. Бля, я откуда знаю, – Ты слушаешь меня? – нет. Кидаю взгляд за его спину, на доске нарисована фигура и, видимо, её название. – Что-то про парал… параллелепипед? – я лох, даже прочитать нормально не могу. – Что именно? – уточняет Арсений-на-чей-профиль-я-залипаю-Сергеевич. Я многозначительно моргаю, стараюсь не смотреть ему прямо в глаза, – Ясно, – качает головой математик, – Задержись после урока, – БЛЯТЬ. Только этого мне не хватает. В последнее время, вернее, когда я начал на него так долго смотреть, то я стал избегать Попова. На третьем этаже вообще не появляюсь, а, если на нём урок, тусуюсь в туалете до самого звонка. В столовой специально сажусь спиной к столам, а лицом к стене, что покрыта белой плиткой. Если вдруг посылают за журналом в учительскую, прошу кого-то другого. Я делаю всё возможное, чтобы не смотреть на него. Мне хватает того, что я почти каждый день по сорок пять минут на него пялюсь. Но складывается впечатление, что этот чудо-человек специально ищет повод зайти к нам в класс, типа какую-то новость сообщить. Недавно вообще заявился к нам на физру. Я один-единственный раз решил взять форму, и, когда наш физрук, который заправлял футболку в спортивные штаны, лох одним словом, гонял нас по кругу, заявился классный руководитель и принялся с ним болтать минут пять. Самое ужасное, что Попов смотрел на меня, почти не отрываясь. Как я это понял? Жопой почувствовал. А теперь вот это. «Задержись после урока». Как это называется? Почему нельзя просто поставить мне два и всё, гуляй Вася. Но нет же. Когда звенит звонок, быстро собираюсь. План прост: выйти со всеми, большой толпой. Может, пронесёт, и он уже забудет. Но не выходит, потому что почти все мои одноклассники слишком маленького роста, карлики какие-то. На весь кабинет протяжно зовёт меня по фамилии Попов. Конечно, он меня замечает. Приходится оставаться и ждать, когда все уйдут, а последний прикроет дверь. Арсений Сергеевич, да, без каких-либо дефисов, за столом не сидит, напротив стоит, рядом с ним, буквально в полуметре от меня. – Антон, у тебя всё хорошо? – я считаю дни до самоубийства, всё ли у меня хорошо? – Вполне, – тихо отвечаю я, даже не стремлюсь смотреть на него. – У тебя стала лучше успеваемость, – не имей сто рублей, – Но при этом на моих уроках ты какой-то потерянный.., – интересно, когда я на него залипаю, то это как выглядит? Что я потерян? Или, не дай Бог, что я влюблен в него? А если он об этом подумал? – Антон, ты слушаешь меня? – блять, он что-то говорит. – Да, – киваю я, а после быстро говорю, – Я всё понял, Арсений Сергеевич. До свидания. Разворачиваюсь на пятках, и даю дёру со всех ног. Попов меня не останавливает, и на том спасибо. Господи, какой же стыд! Поскорей бы уже прошли эти ёбаные двенадцать дней, а то я долго не продержусь.***
Я, конечно, знал, что победитель по жизни, но не до такой же степени. Ох, блять, как же меня так угораздило? Почему именно я? Что я такого сделал-то? Ненавижу! Ненавижу это всё! Ненавижу этого идеального Попова! Ненавижу этих голубков-друзей! Ненавижу этот ёбаный стояк! Да, у меня стояк! Который вообще не желает проходить, совсем, блять, никак! У, сука, ненавижу!!! Всё началось с того, что кое-кто мне приснился. Три дня назад, если быть точным. Этот кое-кто являлся моим первым врагом до определенного момента. Который хотел меня выпороть ремнём, а перед этим я спал в его кровати. Которому я хамил, дерзил и фак показывал, а он мне костюм купил, дневник и ручки, сука. Догадались, кто это? Сука, блять!! Как же я всё это ненавижу!!! Да, блять, мне приснился Арсений-сука-блять-пидор-Сергеевич! Сначала это был тупо Попов, который сидел за своим учительским столом и что-то говорил. Казалось бы, ну, сидит и сидит, чего тут может быть такого. Я его таким почти каждый божий день видел, и почти всегда залипал на него. Вот почему он мне стал сниться. Нужно было меньше пялиться на красивых мужиков. А может, виноваты были мои новые друзья-педики? На следующий день мне приснилось, как этот гондон раздевался. Медленно стягивал чёрный галстук, эпично отбросил его назад. После расстёгивал пуговки на рубашке по одной, при этом смотрел мне прямо в глаза. Попов облизал свои губы, когда медленно снимал белоснежную ткань рубашки со своих плеч. Когда он потянулся к своему ремню на штанах, я и проснулся. Тогда даже обрадовался, что он не дошёл до конца. Но я даже представить себе не мог, что будет на следующую ночь. Бля, я даже не хочу вспоминать, что мне только что приснилось. Но у меня, блять, это, сука, перед глазами стоит!!! А-а-а, как мне от этого избавиться? Сука, сука, сука! Ведь у меня до сих пор стояк. Стояк на этого ёбаного Попова, который каким-то хером целовал и гладил меня. Фуу, блять! Хочу убиться головой об стену или плакать. Почему мне никто не сказал, что пидорство заразно? По-любому меня заразили эти голубки ебаные! За что? Почему, блять, я? Как я сейчас в школу пойду? Как мне теперь в глаза смотреть всем? Самое ужасное, что приходится дрочить в душе. А перед глазами полуголый Арсений-сука-Сергеевич! Как я не пытаюсь думать о чём-то другом, никак не получается. Сука! Получается, что я дрочу на него после эротического сна. Блять. Целый день в школе стараюсь ни с кем особо не общаться. Быстро здороваюсь с парнями и всё. От столовой отказываюсь, потому что кусок в горло не лезет. Не могу ни о чём долго думать, всё время возвращаюсь к мысли о полуголом учителе. А на уроке геометрии я не поднимаю головы ни разу. Почему-то руки трясутся и во рту пересыхает. Я стараюсь не слушать его ровный голос, потому что из-за него мурашки бегут тут же. Да что вообще со мной происходит? Сука! Раньше такого не было. Но дальше только хуже. Чем дальше в лес, как говорится. На следующее утро, я просыпаюсь в собственной сперме, потому что кончаю во сне, в котором Попов, сука, ставит меня раком и трахает. Блять! А, помогите мне! Что происходит? Почему мне это снится? Неужели мне нравится этот гондон? За что? В школу я иду, ведь деваться некуда. Потому что, если не пойду, то этот человек опять припрётся ко мне, а этого ой, как не хочется. Особенно сейчас. Конечно, хожу я как в воду опущенный. Хочу умереть, а не вот это вот всё! Димка начинает подозревать, что со мной не так, пытается спрашивать. К нему и Матвиеныч присоединяется. Я отмахиваюсь. Хорошо ещё, что сегодня нет ни одного урока у математика. После школы, когда мы с парнями курим в одном дворе, а, как выяснилось, эти педики иногда курят, я всё же признаюсь: – Короче мне кое-кто снится, – говорю это, одновременно выпуская дым. – И что? – спрашивает Серый, который стоит перед деревянной лавкой, на которой сижу я. – Ну, там непростые сны, – тихо отвечаю я, опять затягиваясь. – А какие? – спрашивает Дима, что сидит рядом со мной. – Ну, такие.., – не знаю, как сказать я, – После которых... – Стояк? – предполагает Матвиенко. – И не только, – выдыхаю я, а парни смотрят на меня, выпучив глаза. – Может, тебе просто нужно потрахаться? – спрашивает Серый. – Да там такое дело, – говорю я, туша бычок о бортик урны, – Снится один и тот же человек, и он… парень, – наконец-то выговариваю я, прикрыв глаза. – А он тебе нравится? – спрашивает осторожно Поз, тем самым прерывая тишину, – Ну, тот парень, – это сложный вопрос, – Внешне там или просто, как человек? Вы вообще знакомы? – он всё спрашивает и спрашивает. – Да, мы знакомы, – отвечаю я, доставая из пачки себе ещё одну сигарету, – Внешне, ну да, – пожимаю плечами я. – А тот парень делает в твою сторону что-то? – спрашивает Матвиенко, покручивая свой телефон между пальцами. Я смотрю недоумевающе на него, тогда он поясняет, – Ну там, смотрит на тебя долго? Пытается больше общаться? Что-то делает для тебя? – да, да и ещё раз да! – К чему ты это спрашиваешь? – уточняю я, выпуская перед этим дым. – Если да, то ты тоже ему нравишься, – хмыкает Серый. Блять, ну нет, пожалуйста, – А мы его знаем? – Нет, – отвечаю я быстро и так же быстро добавляю, – И он мне не нравится, от слова совсем! Спасибо блять, помогли. Только хуже сделали, гады! Я же теперь и об этом думать буду. Сука. Восемь дней, и всё закончится. Всего чуть-чуть, я справлюсь.***
Около суток я внушаю сам себе, что мне не нравится Попов. Читаю это, как мантру по кругу. Мне даже удаётся избежать мокрого сна. Но все опять идёт по пизде, когда я прихожу в школу на урок алгебры и встречаюсь взглядом с Поповым. Блять, что с его глазами не так? Это же просто пиздец. Я опять смотрю на него весь урок. Только сейчас пытаюсь найти причины, по которым он мне не нравится. А их, сука, нет! Вернее, нахожу парочку, но всё это притянуто за уши. Кошмар, какой кошмар. Как это вообще со мной произошло? Под конец урока опять любуюсь им. Сука! Это точно эти педики меня заразили! Раньше же был натуральным натуралом. Хотя, если припомнить, те три раза, что были у меня с девушкой, не принесли мне никакого удовольствия. Нет, я кончил, но никаких фейерверков перед глазами не было. Макар описывал секс, как что-то невероятное. А на деле, оказалось, ничего необычного. Или это я не с теми спал? Вернее, не с тем полом? Видимо, я действительно гей. Отрицать уже нет смысла, ведь я дрочу на своего учителя математики, в которого, похоже, влюблён... Господи, это ты так меня наказываешь за мысли о самоубийстве? Теперь я точно покину этот мир! Нахуй всё это! Блять, да как так-то? У меня это просто не укладывается в голове! Неужели я гей? Да ещё и это хуйня! Я, сука, влюблён! Влюблён в него! И чем дальше идут дни, тем больше я в этом убеждаюсь. Теперь я ищу повода встретиться с ним взглядом. Таскаюсь чаще на третий этаж. Ищу его взглядом в коридоре и смотрю, как Попов плавно идёт. По ночам больше не вижу его во снах, но дрочить на него не перестаю. Я влюбился в него. Блять. Вот так взял и влюбился. И тем самым погиб окончательно. А ведь я рассмотрел больше ста способов умереть, но выбрал сто первый: влюбиться в него...