Гарри Поттер и Мальчик-Который-Выжил-Из-Ума

Как это обычно бывало с ним в новом месте, Гарри проснулся очень рано. Пологи остальных кроватей оставались задернутыми, и не похоже было, чтобы кто-то из спящих там мальчишек собирался вставать в ближайшее время. Кровать Гарри стояла напротив кровати Драко. Вчера после пиршества они чувствовали себя слишком разморенными, чтобы обсуждать какие-то серьезные темы, но Гарри не сомневался, что тяжелый разговор им с Драко еще предстоит. Стараясь не шуметь, Гарри выбрался из постели, оделся и, прихватив пергамент и чернила, выскользнул в общую гостиную. Та тоже пустовала — неудивительно, в такое-то время. Поразило Гарри другое: хотя ему было известно, что гостиная Слизерина находится под озером, но все равно иррационально он ожидал увидеть привычный бледно-розовый цвет рассвета, а не этот, призрачно-зеленый. Общая гостиная Слизерина являла собой полную противоположность Дома-на-отшибе, и Сириус наверняка сказал бы, что обстановка здесь слишком пафосная и чопорная, но для Гарри другое не значило хуже. Черный кожаный диван напротив камина показался ему вполне уютным, и он устроился там, примостив кусок пергамента на подлокотнике. Ему предстояло важное дело: написать письмо Сириусу. И Гарри понятия не имел, как его начать. "Дорогой Сириус, Я попал в Слизерин." Нет, для Сириуса это прозвучит примерно так же, как для Гарри бы прозвучало письмо, начинающееся с "здравствуй, Гарри, наш дом сгорел". Сначала поделиться всеми подробностями о своем путешествии в Хогвартс, а дописать про Слизерин в самом конце? "P.S. Я в Слизерине." Мерлин, это еще хуже. Гарри в отчаянии потер лоб. Спать в комнате, где кроме тебя находится еще несколько человек, оказалось очень непривычно. Кровати Крэбба и Гойла по бокам от него вроде как должны были давать ощущение безопасности, но на практике выходило наоборот: Драко никак не мог расслабиться, заснул с трудом и проснулся слишком рано. Нужно будет поработать над восстановлением режима, но лежать остаток утра и буравить взглядом свою подушку Драко точно не собирался. Похоже, не он один оказался сегодня ранней пташкой: кровать Гарри уже пустовала. Как Драко и предполагал, тот нашелся в гостиной: сидел на диване и сосредоточенно мял пергамент. Вокруг Гарри уже лежало восемь комков забракованных черновых вариантов того, что он там пытался написать. Вся правая рука была в чернильных пятнах, и на носу тоже красовалась внушительная клякса. Гарри поднял голову и жалобно посмотрел на Драко. Тот изумленно посмотрел на него в ответ и возмутился: — Имей совесть, маленький зубрила, у нас же еще даже первого урока не было! Вместо того, чтобы выглядеть пристыженным, Гарри вдруг замер, словно озаренный какой-то идеей. И скороговоркой выпалил: — Мне очень нужна твоя помощь! — Что, вот так сразу? — Твой отец ведь какой-то видный политик? — Крайне могущественный политик, — подтвердил Драко важно. — Значит, тебя должны были учить, как управлять чувствами людей, да? Если бы ты попал в Гриффиндор, как бы ты написал об этом своим родителям? Драко громко фыркнул, отказываясь признать даже возможность такого развития событий. — Что за бред? — возмутился он. — Я никогда не оказался бы в Гриффиндоре! — Просто представь! Драко досадливо мотнул головой. От одной мысли ему стало дурно. Малфой на Гриффиндоре, придумал тоже. — Меня бы выгнали из дома, и дело с концом. — Правда? — Гарри очень серьезно посмотрел на него. Драко пожал плечами. Ну, на самом деле... Мама совершенно точно слишком сильно его любила, чтобы позволить отцу хотя бы пригрозить ему изгнанием. И если уж на то пошло, отец, хоть и бывал временами довольно строг, тоже очень его любил. — Может быть... — исправился Драко, уже не так уверенно. — Да нет, наверное, бы не выгнали. Родители души во мне не чают. Может быть, просто лишили бы карманных денег на первый курс. Гарри просиял. — Отлично! Именно это я хотел услышать. А теперь, не мог бы ты помочь мне написать письмо идейному ненавистнику Слизерина, который по совместительству мой любимый крестный, где я объясняю ему, что оказался здесь? Драко с уважением посмотрел на Гарри. Понять, что ты не знаешь, как играть роль гонца с дурными вестями, и сразу же сообразить, кто лучше всего с этим справится за тебя? Это было достойно слизеринца. — Так и быть, — Драко самодовольно кивнул. — Поделюсь с тобой крохами мудрости. Под его чутким руководством у Гарри вышло довольно сносное письмо. Драко пробежался глазами по финальному варианту и одобрительно кивнул. Письмо выглядело так: "Дорогой Сириус, Сообщаю с грустью: меня не взяли в Хогвартс. Сказали, слишком буйный. Профессору Дамблдору не понравилось, что я выдавал себя за хогвартского шута. Прости, это шутка. Один друг сказал мне, что если я начну с еще более жуткого варианта, ты легче отреагируешь на правду. Да, этот друг в Слизерине. А знаешь кто еще в Слизерине? Я. Если ты еще читаешь, то, видимо, правда не врал все эти годы и будешь любить меня при любых условиях, на что я очень надеюсь. А вообще, пока у меня все хорошо. Я познакомился с интересными людьми, среди которых Мальчик-Который-Выжил. Когда ему на голову надели Шляпу, та сказала "Следующий!". Есть идеи, что это могло значить? И еще, ты не знаешь, кто такие дентисты? Надеюсь, у вас с Ремусом тоже все хорошо. С любовью, Гарри." Глядя, как Гарри запечатывает письмо, Драко вдруг вспомнил очень важную вещь. Его фамилию. Рано или поздно они должны были к этому вернуться. — Ты не сказал мне, что твоя фамилия Поттер, — прозвучало как обвинение, но Драко имел на это право. — Ты не спрашивал, — возразил Гарри, продолжая возиться с печатью. — Но я же не думал, что... Что бы ты почувствовал, если бы я скрывал, что моя фамилия Малфой? Гарри все еще возился с письмом: теперь выводил имя адресата. — Ничего? В смысле, я тоже не знал твоей фамилии в Косом Переулке. — И тебя совсем не волнует, что я Малфой?! — это не может быть правдой. Слишком далеко от всего, чему Драко учили. — В целом? — Гарри все-таки посмотрел на него, неожиданно спокойно. — Да. Если на то пошло, меня больше волнует твое имя. В смысле, оно классное. Звезды, драконы... Почему только у меня такое скучное имя? Драко очень захотелось удариться обо что-нибудь головой. Как? Как объяснить Гарри, что его должно, обязано волновать то, что их семьи принадлежали к враждующим фракциям? Неужели этот его крестный, с которым он, видимо, жил, не вбивал ему день за днем мантру о Верности Роду? Может, если бы Гарри воспитывали родители... Но Драко знал, что произошло с его родителями — за это его тетю и отправили в Азкабан. И... Драко замер. И это ведь как раз было тем аргументом, который мог достучаться до Гарри. — Знаешь, как зовут мою тетю? — спросил Драко, с отчаянием осознавая, что наверняка рушит любые надежды на их дальнейшую дружбу, но также понимая и то, что поступает правильно. — Беллатриса Лестрейндж. Она сестра моей матери, Нарциссы Блэк. Та, что сделала это с твоими родителями. Гарри пожал плечами и встал на ноги. Сейчас он уйдет, — понял Драко. Сейчас он уйдет, и следующие семь лет они будут игнорировать существование друг друга. Или хуже. С очень хмурым выражением лица Гарри сунул под нос Драко конверт, на котором значилось: Сириусу Блэку. — Я не с твоей тетей дружить собрался, Драко. Если только, конечно, я чего-то о тебе не знаю. Гарри Поттер снова пожал плечами и прошел мимо него. Драко потребовалось секунд десять, чтобы осознать все, что он сейчас узнал. — Твой крестный — Блэк?! Гарри обернулся через плечо и вдруг подмигнул ему. — Точно. И ты никогда не узнаешь, как так вышло, если сейчас не поможешь мне найти совятню.