Гарри Поттер и Мальчик-Который-Выжил-Из-Ума

Незадолго до того, когда Хогвартс-экспресс подъезжал к Лондону, Гарри плавно перетек из купе, которое делил с Драко, Крэббом и Гойлом, в купе Гермионы. Он объяснил, что пока не готов травмировать своего гриффиндорского-до-мозга-костей крестного триумфальным появлением в кругу товарищей по факультету, и Драко его понял. Гарри смутно подозревал, что сам Драко тоже не горит желанием предстать перед своими родителями в компании мальчика, как две капли воды похожего на Джеймса Поттера. Имели ли на этот счет какие-то соображения Крэбб и Гойл, Гарри сомневался, но Драко за четыре месяца неплохо выдрессировал их открывать рот только тогда, когда ему это нужно. Гарри такой подход не слишком одобрял — зачем дружить с людьми, которые начинают раздражать тебя с третьей реплики в разговоре? — но не мог отрицать, что в качестве группы поддержки иметь при себе двух бугаев, которые без всякой магии готовы дать твоему обидчику в зубы, было удобно. Вообще-то, Гарри думал, что Гермиона едет в одном купе с Невиллом, и немного удивился, обнаружив ее в одиночестве. — Привет, — поздоровался он, отвлекая ее внимание от учебника трансфигурации за второй курс. Это нечестно, почему Гермиона уже грызет программу второго курса, когда у него веревки все еще извиваются на манер ленточных червей, из которых были трансфигурированы? — Привет, — отозвалась Гермиона, закладывая книгу закладкой. Похоже, она была рада его видеть. Гарри не сказал бы, что за прошедшее время ее отношение к нему так уж сильно смягчилось. Гермиона начала видеть в нем человека, а не слизеринца, но этот человек нравился ей далеко не всегда. Сейчас Гермионе, скорее всего, просто было одиноко. — Я думал, ты поедешь с Невиллом, — признался Гарри, усевшись напротив нее. И все-таки, часть него почувствовала облегчение: знать бы, как Невилл поведет себя с ним после вчерашнего... Гермиона пожала плечами. — Может быть, я тоже так думала. Но Невилл с утра сам не свой. Он такой... мрачный. В смысле, еще хуже, чем обычно. О, если бы Гермиона знала, что Гарри приложил к этому руку, его, вероятно, вытурили бы из купе немедленно. — Да... — сказал он напряженно. — Интересно, что с ним? Наверное, беспокоится из-за встречи с бабушкой? И это предположение было не так далеко от правды. Невилл Лонгботтом сидел в купе в "гордом"/удручающем одиночестве и с тяжелым сердцем ждал прибытия в Лондон. Сцена болезненно напоминала аналогичную из начала учебного года, только в этот раз отшельничество было сознательным, да Тревор нервно скакал по купе в бессмысленных попытках найти путь на волю — дверь была плотно закрыта. Невилл не хотел ни с кем разговаривать. Всю ночь ему снились зеленые вспышки и ледяной смех, и об этом он тоже не собирался никому говорить. Он чувствовал себя больным и несчастным. Чувство только усилилось, когда поезд остановился, тряхнув вагонами. Невилл протолкался сквозь толпу возбужденных возвращением домой студентов. Бабушка ждала его на платформе. Невилл обнял ее, потому что это, наверное, было правильным. Он правда соскучился, но собственные чувства казались ему зыбкими и фальшивыми. Что пыталось сказать зеркало? Гарри говорил, что оно показывает желания, но Невилл совершенно точно не хотел иметь ничего общего с тем тощим бледным юношей из зазеркалья. Или он действительно ничегошеньки не понимал в своих желаниях? — Минерва писала, ты делаешь успехи в травологии, — заметила бабушка, оглядывая его придирчивым взглядом, от которого Невилл всегда остро ощущал себя неухоженным и неопрятным. — Это надо понимать так, что по остальным предметам ты не блещешь? Невилл неловко пожал плечами. Зачем отрицать правду? После долгого молчания бабушка сказала: — Твой отец тоже любил растения. Я купила саженцы паффопода, посмотришь, приживутся ли они в нашем саду. Невилл неуверенно улыбнулся. — Сейчас же зима. — А для чего придумали магию, глупый мальчик? Они пошли прочь: мимо Гермионы, взахлеб рассказывающей что-то родителям; мимо Гарри, повисшего на шее у своего крестного; мимо шумной семьи Уизли; мимо Малфоя, которого обнимала женщина с такими же светлыми волосами... "Забудь", — сказал ледяной голос внутри него, но Невилл не понял, о чем именно тот предлагает ему забыть. Он предпочел не спрашивать. *** Самую малость, но Гарри боялся возвращения домой. Он боялся, что Хогвартс что-то изменил в нем, изменил так быстро и незаметно, что обнаружится это только когда Гарри вернется домой, но не почувствует себя "дома", потому что уже стал частью совсем другого мира. Другой реальности. Его опасения оказались напрасными. В мире не было ничего правильнее и реальнее, чем Сириус: его крепких объятий, его теплых мозолистых ладоней, его звучного лающего смеха. Сириус совсем не изменился, разве что, как обычно, отощал за осень. Они возвращались домой на мопеде, и все, о чем думал Гарри, прижавшись к спине Сириуса и вцепившись руками в его костлявые бока: как хорошо снова оказаться дома. Ремус не поехал на вокзал из-за неважного самочувствия — полнолуние было всего несколько дней назад, — но встретил их на пороге, осунувшийся, и тем не менее радостный. На нем была старая шерстяная мантия Сириуса — Гарри подозревал, что Сириусу удалось-таки всучить ему теплую одежду под предлогом холодов. Снег приятно хрустел под ногами. Весь вечер Гарри взахлеб делился своими впечатлениями о Хогвартсе. Про большинство его приключений уже было известно из писем и переговоров по сквозному зеркалу, но истории воспринимаются совсем по-другому, когда рассказываешь их вживую. Гарри рассказал про самозванное назначение себя на должность хогвартского шута; про финт Волшебной Шляпы, когда та оказалась на голове у Мальчика-Который-Выжил; про АСМР; про то, как потерял пять баллов, пытаясь протащить с урока травологии парочку волшебных бобов в кармане; про свои проблемы с трансфигурацией; про тролля; про запланированную на апрель когтевранскими старшекурсниками экспедицию на дно озера в пузыреголовом заклинании с целью изучения местной фауны и, конечно, установления дипломатических отношений с русалками; про то, что в гостиной Слизерина очень легко найти кого-то, кто согласен скоротать вечер за шахматной партией... Гарри умолчал только о трех вещах: своих отношениях с деканом, своем лучшем друге и о Зеркале Еиналеж. Он понимал, что рано или поздно наружу выплывет правда и про Снейпа, и про Малфоя, но решил не торопить события. Что до Зеркала... Нет. Это было личным. Впрочем, Гарри как бы невзначай упомянул, что в ночь накануне отъезда профессор Дамблдор застукал его за вечерней прогулкой. — В последний день перед каникулами? — фыркнул Сириус. — Ну ты даешь. И что? Влетело? — Неа, — Гарри пожал плечами. — Мы просто поговорили. — Правда? — заинтересовался Ремус. — А о чем, если не секрет? Да уж, любопытство тут было оправданно — вряд ли такой занятой человек, как Дамблдор, болтает с каждым встречным. — О моих родителях. В каком-то смысле это было правдой. Гарри посмотрел на Сириуса. — Профессор Дамблдор сказал, что твоя юность была бы намного несчастнее без моего отца. Тот усмехнулся, немного грустно. — Это уж точно, — он бросил долгий взгляд на темнеющее за окном небо. Встряхнулся. — Я видел в журнале посещений, к родителям тебя пускают. Они что, не могли найти тебе в провожатые никого получше Снейпа? Ну началось. Гарри с крайне сосредоточенным видом добавил в свою чашку чая еще одну ложку клубнично-абрикосового варенья, чтобы дать себе время обдумать ответ. Честно говоря, он надеялся, что Сириус проявит невнимательность и не станет заморачиваться, расшифровывая корявый почерк Снейпа (как ни странно, все комментарии к домашним работам и записи на доске Снейп писал совершенно по-другому, очень разборчиво). Помощь пришла с неожиданной стороны. — Снейп его декан, — возразил Ремус. — И сам там частый гость. По-моему, это естественный выбор. Тем более, раз их отправляют вместе, значит, все не так плохо, верно, Гарри? — Профессор Снейп нормально ко мне относится, — подтвердил Гарри, ни на кого не глядя. Он сосредоточенно размешивал чай. — Я же в Слизерине, помните? — Гарри, ну не за столом же, — возмутился Сириус укоризненно, за что немедленно словил пинок от Ремуса. Впрочем, Гарри не расстроился — он прекрасно понял, что в этот раз Сириус просто постарался увести разговор от неприятной для всех темы. Перед сном Сириус очень долго сидел на краю его кровати, сжимая руку Гарри в своей. Гарри уже снял очки, поэтому не мог как следует разглядеть выражение его лица, но тепло чужой ладони говорило лучше любых выражений. — Ты сильно скучал без меня? — спросил Гарри, уже засыпая. — Ты еще не уехал, а я уже скучаю снова, — ответил Сириус негромко и сжал его руку крепче.