Гарри Поттер и Мальчик-Который-Выжил-Из-Ума

Не обращая внимания на удивленные и неодобрительные взгляды, Гарри вскочил со своего места и бросился следом за Гермионой. Та уже была в конце коридора, и Гарри помчался изо всех сил, чтобы не упустить ее из виду — ему ли не знать, как просто потерять человека в запутанных переходах замка. Гарри повезло: когда Гермиона вылетела на лестничную площадку, ступеньки, ведущие вниз, отъехали слишком далеко, чтобы можно было до них допрыгнуть. Ей пришлось ждать, пока движущаяся лестница приблизится, и этого времени хватило, чтобы Гарри подбежал ближе и крепко схватил ее за запястье. — Гермиона! Куда ты? Она яростно тряхнула рукой, но Гарри только больше сжал пальцы. Он не мог позволить ей уйти вот так. — Отпусти, — прошипела Гермиона не оборачиваясь, но лестница была уже слишком близко, чтобы так рисковать. — Не отпущу, пока не скажешь в чем дело, — Гарри постарался, чтобы голос звучал твердо, хотя он плохо понимал, что происходит. Конечно, проиграть Драко в дискуссии, да еще на такую тему — приятного мало, но ведь Гермиона была не из тех, кто не умеет принимать поражение. Гарри скорее ждал бы, что она с достоинством отчеканит что-то вроде "все твои аргументы и исторические ссылки не заставят людей считать Зло — праведным делом", что, конечно, было бы вопиющим нарушением правил Клуба Дебатов, но правильным по сути. Вместо этого... Вместо этого Гермиона гневно обернулась к нему, и Гарри с ужасом увидел, что она плачет. — Отпусти меня, — повторила она ледяным тоном. — Ты делаешь мне больно! Гарри испуганно отдернул руку. — Да брось, — прошептал он растерянно. — Это же просто клуб дебатов, детские игры. Никто не решит, что Драко прав, только потому что он нашел, на кого сослаться, а ты нет. — Но дело же не в этом! — Гарри вздрогнул. Его испугали слезы в глазах Гермионы, но теперь, когда она досадливо их сморгнула, вспыхнувший там гнев испугал его не меньше. — Дело совсем не в этом, Гарри. — Тогда в чем? — он же не поймет, пока она ему не объяснит. — В чем тогда дело? Подошла движущаяся лестница, но Гермиона не удостоила ее взглядом. Вместо этого она скрестила руки на груди, словно защищаясь от чего-то, и выпалила: — В том, что всем остальным все равно! На такие речи смотрят как на само собой разумеющееся, и это... это неправильно — закрывать глаза на такое. Если кто-то в маггловском мире скажет, что Гитлер, возможно, был прав, его уволят с работы и перестанут здороваться на улице. Но магическая Британия победила Того-Кого-Нельзя-Называть, и всем все равно наплевать! Это просто... — она запнулась и выдохнула уже тише, раздувая ноздри. — Мерзко и несправедливо. Гарри растерянно уставился в пол. Он понятия не имел, кто такой Гитлер, но каким-то образом Гермиона заставила его почувствовать стыд за все магическое сообщество. — Но не все же маги такие, — возразил он неуверенно. — Ты никогда не увидишь профессора Макгонагалл, здоровающейся за руку с Люциусом Малфоем. — И то же самое, конечно, можно сказать про тебя, — сузила глаза Гермиона. Гарри моргнул. Он даже не был знаком с Люциусом Малфоем, при чем тут... Ах, это. — Я знаю, что это неприятно выглядит, — произнес он тихо. — Но Драко меняется к лучшему, только... медленно. Он совсем не такой, каким хочет казаться, просто ему нужно время, чтобы... — Какая чушь, — лицо Гермионы исказилось отвращением. — Слышал бы ты себя со стороны. Из года в год твердишь одно и то же, но ты же сам себя обманываешь своим "Малфой меняется к лучшему", как полный идиот. Ты на самом деле становишься шутом, только не хогвартским, а Его Высочества принца Малфоя! — Послушай! — Гарри постарался не показать, как сильно его задели эти слова, но невольно повысил голос. — Нельзя же требовать от человека, чтобы он одним махом отказался от всего, что ему внушали с детства, от всего его старого мира, тем более в тринадцать лет! Неужели ты не понимаешь? Черты Гермионы застыли гипсовой маской, бледной и презрительной. — Да уж, откуда мне знать, что значит отказаться от всего своего мира, будучи ребенком, — она отвернулась, и Гарри трижды проклял свою глупость, прежде чем услышал продолжение. — Друзья тоже определяют человека. И если ты можешь дружить с кем-то вроде Малфоя, не значит ли это, что ты ничем не лучше его? Вес этих несправедливых слов свинцовой тяжестью придавил Гарри к земле. Но ведь это неправда. Гермиона знает, что все не так, зачем же она это говорит? К площадке снова пристроилась лестница, и Гермиона медленно начала по ней спускаться. — А как же мы? — в последнем приступе отчаяния крикнул Гарри ей вслед. — Разве мы не друзья? Но Гермиона не обернулась. Она продолжила идти вниз, а потом маленькая фигурка в гриффиндорской мантии скрылась за поворотом. На ватных ногах Гарри подошел к перилам и положил на них руку, помогая себе сохранить равновесие. Потом снял очки, убрал их в карман и надавил на глазные яблоки, пытаясь прогнать неприятное жжение. Потер щеки, лоб. Ничего не помогало. Жжение усиливалось. Послышалась знакомая поступь, и кто-то встал по соседству от него. Не нужно было открывать глаза, чтобы понять, кто, но Гарри все-таки повернул голову. — Я правда был бы признателен, если бы вы сейчас ничего не говорили. Я немного... не в состоянии терпеть ваш сарказм. Сэр. Со Снейпа сталось бы назначить за такое две недели отработок. Терять, правда, нечего — Гарри впервые чувствовал себя так плохо с тех пор, как приехал в Хогвартс. И насмешки его декана сделают все только хуже. Пускай уж отработки. Вместо этого Снейп положил руку ему на плечо и неловким, слишком резким движением привлек к себе. Все его тело было закаменевшим и скованным напряжением, как будто он плохо понимал, что надо делать, как будто за всю жизнь его так никто и не научил, как надо обнимать людей. — Вы зря думаете, что я способен иронизировать над этой ситуацией, — голос Снейпа был далеким и задумчивым. — К сожалению, я знаком с ней слишком хорошо. Гарри понял, что больше не может сдерживаться. Крупные горячие слезы заструились по щекам, заставив каменные стены и перемещающиеся лестницы расплыться во что-то еще более нечеткое, чем то, что он видел без очков. Снейп молча стоял рядом. — Это нечестно, — прошептал Гарри, когда понял, что снова может говорить. — Это просто нечестно. — Да, Поттер, — подтвердил Снейп негромко. — Это нечестно.