Гарри Поттер и Мальчик-Который-Выжил-Из-Ума

Первую половину дня Невилл провел, бесцельно шатаясь по коридорам Хогвартса. Впервые за долгое время он чувствовал, что ему просто нужно побыть одному. Вчера после урока трансфигурации профессор Макгонагалл попросила его задержаться. Невилл подумал, что это как-то связано с Турниром, и оказался прав, но после того, как ему было сказано явиться на собрание Чемпионов с Людо Бэгменом, выяснилось, что это еще не все. Профессор Макгонагалл — что было для нее необычно — долго собиралась с мыслями, прежде чем заговорить, и когда, наконец, заговорила, то начала с: — Невилл. Никогда раньше она не обращалась к нему по имени в стенах школы, и даже когда она навещала бабушку летом, Невилл не мог вспомнить, чтобы она называла его Невиллом с тех пор, как он стал ее учеником. Это отдавало воспоминаниями о тех днях, когда он еще не был студентом Хогвартса — днях, вспоминать о которых сейчас Невиллу решительно не нравилось. — Мне написала твоя бабушка, — продолжила профессор Макгонагалл, без своей привычной строгой твердости. — Она беспокоится за тебя. Ты действительно не отвечаешь ей на письма? Невилл угрюмо уставился куда-то через плечо своего декана. Больше всего он хотел немедленно убраться из кабинета трансфигурации, подальше от внимательного взгляда профессор Макгонагалл и этого разговора. "Просто скажи, что это не ее дело", — посоветовал Риддл с ленцой. "Она твой декан, а не нянька." Но разве он мог? — Не отвечаю, — подтвердил Невилл, буравя взглядом черную поверхность школьной доски. Краем глаза он заметил, как поджались губы профессор Макгонагалл, но продолжил избегать смотреть на нее. Наверное, слишком боялся увидеть неодобрение в чужом взгляде. Мало ему немого осуждения нераспечатанных писем? Профессор Макгонагалл кашлянула, прочищая горло. — Я не хочу вторгаться в ваши семейные дела, — сказала она как-то уж слишком ровно. — Но я не думаю, что ты поступаешь разумно, отстраняясь от своей семьи тогда, когда тебе больше всего нужна поддержка. Мы все понимаем, как тебе приходится нелегко в связи с Турниром... — Нет, не понимаете, — вырвалось у Невилла. Он на мгновение ужаснулся и прибавил: — Профессор. Извините. И тут же разозлился на себя за эту попытку пойти на попятную. Разве он сказал неправду? Можно подумать, кто-то понимает — ни Дамблдор, ни профессор Макгонагалл... Они ведь не видят всю картину. Их никто не запихивал в участники Турнира Трех Волшебников против их воли. Они не знают, как давит на мозг ежедневное навязчивое дерганье шрама на лбу... И у них в голове не идет гражданская война между кусками разума неупокоенного чудовища. — Не извиняйся, — сказала профессор Макгонагалл мрачно. — Если тебя это утешает, я считаю, что Альбус не должен был допускать тебя до участия. Ни тебя, ни, если на то пошло, мистера Поттера. Это просто безответственно. Но твоя бабушка уж точно в этом не виновата. Невилл подавил вздох. Как объяснить, что ему неважно, кто виноват? Если разобраться и посмотреть в корень, и так очевидно, что только Темный Лорд виноват в том, что Невилл оказался лишен нормального детства с любящими родителями, но кому от этого легче? Сейчас ему легче от того, что он перестал заставлять себя читать бабушкины письма. Потому что одними глазами, неотступно следящими за каждым его действием, стало меньше. Потому что так освобождающе на время оборвать связь с кем-то, чей призрак постоянно витал у него над душой. Потому что... "Потому что это одно из немногих по-настоящему твоих решений", — обронил Риддл, и как всегда был прав. — Я действительно думаю, что это наше семейное дело, — твердо ответил Невилл. Он все же нашел в себе силы посмотреть на профессора Макгонагалл. На ее лице не было ни осуждения, ни неодобрения. Только тревога. Почему-то это совершенно выбило его из колеи. Бросив скомканное "досвиданияпрофессор", Невилл развернулся и стремительно вышел из кабинета. В висках стучало. "Страшно?" — насмешливо спросил Риддл. "Правильно. Бойся, пока не выжжешь все глупые страхи дотла." Но Невиллу не было страшно. Он вообще уже не понимал, что чувствует. Долгие прогулки не помогали, но второй день подряд вдоль и поперек исхаживая запутанные переходы замка, у Невилла получалось не думать. Просто слушать звук своих шагов. Шаг за шагом, по одному за раз. Если идти так всю жизнь, не думая, что окажется за поворотом, может, тревога о будущем просто исчезнет? За очередным поворотом Невилл столкнулся с профессором Грюмом. Тот, как всегда, источал атмосферу мрачной настороженности — настоящий сторожевой пес. В руках он держал какой-то старый пергамент. — О, Лонгботтом, — на иссеченном лице прорезалось подобие улыбки. — Тебя-то мне и надо. Вчера профессор Макгонагалл, сегодня этот... Невиллу не особо нравилась эта новообретенная популярность среди преподавателей. Может, он не отказался бы от случайной встречи с профессором Спраут — она всегда помогала ему советом, как лучше ухаживать за очередным растением, которое Невилл выращивал в горшке на прикроватной тумбочке, и никогда не задавала лишних вопросов. А Грюму и спрашивать было не надо — под взглядом волшебного глаза Невилл и так чувствовал себя как на допросе с пристрастием. Невилл украдкой огляделся, но поблизости не было никого, кроме них двоих. — Пройдемся-ка, — предложил профессор Грюм и похромал дальше, словно не замечая его неохоты. "Не глупи. Он может сказать что-нибудь полезное." Невилл пересилил себя и поплелся следом, стараясь держаться подальше от клацающей деревянной ноги. Он выслушает, что от него хотят, а потом найдет подходящий предлог убраться куда подальше. Грозный Глаз — не профессор Макгонагалл, от него не отмахнешься. — Готов к последнему испытанию? — спросил профессор Грюм, не оборачиваясь. Невилл вдруг вспомнил, что Гарри не один раз жаловался на то, что паранойя Грюма переходит все разумные границы. В этом все дело? Матерый экс-мракоборец решил, что талдычить о постоянной бдительности только на своих уроках недостаточно? — Вы имеете в виду, готов ли я к тому, что кто-то попытается меня убить? — уточнил Невилл угрюмо. К его удивлению, профессор издал хриплый каркающий смешок. — А вот ты, похоже, способный ученик, — донеслось в ответ. — Очень здравый подход. Не думал о карьере мракоборца? Мерлин упаси. — Здравый, или нет, но у меня еще не было ни одного школьного года, в конце которого кто-то не пытался меня убить, — буркнул Невилл. — Я начинаю замечать тенденцию. Волшебный глаз крутанулся в глазнице и покосился на него с явным одобрением. — И как? Не трусишь? — Нет, — коротко ответил Невилл. — Просто устал. Профессор Грюм хлопнул его по плечу. Они свернули налево, и Невилл с неприятным чувством осознал, что оказался в опасной близости от кабинета Дамблдора. Вон и горгульи... Как назло, профессор Грюм выбрал именно это место, чтобы остановиться. Заглянул в свой потрепанный пергамент, но тот был слишком высоко, чтобы Невилл разглядел, что там нашлось такого интересного. Запоздало подумал, что где-то его уже видел... — Я и еще несколько преподавателей будем патрулировать Лабиринт, — сообщил профессор Грюм, уткнувшись остатком носа в бумагу. — Это тебя успокаивает? — Нет, — ответил Невилл честно и покосился на неподвижных горгулий. Те не подавали признаков жизни — вот и хорошо. Не хватало еще столкнуться с Дамблдором. — По-моему, взрослые никогда не видят, что происходит у них под носом. — Хорошо сказано. И, в целом, справедливо. Но в этом году за тобой приглядывают особо тщательно. Невилл посмотрел на учителя с откровенным непониманием, но в этот момент горгульи пришли в движение. Он напрягся, готовый немедленно отступить, только завидев вытянутую седовласую фигуру... Но Дамблдор в коридоре так и не появился. Из открывшегося прохода с винтовой лестницы спустился Гарри. Он был так погружен в свои мысли, что свернул в противоположную сторону, даже не заметив Невилла и Грюма в другом конце коридора. Невилл оторопело уставился на удаляющегося понурого слизеринца. Что Гарри забыл в кабинете Дамблдора? "Не хочу говорить "я же тебе говорил", но..." Заткнись! Невилл дергано мотнул головой, словно пытаясь избавиться от наваждения, но реальность оставалась реальностью. Реальностью, в которой Риддл в очередной раз оказался прав? — Ты окружен союзниками, Лонгботтом, — профессор Грюм на него не смотрел — тоже обоими глазами сверлил спину уходящего мальчишки. — Иногда недостаточно и этого. Но поверь, у тебя не самые паршивые шансы. Союзниками? Как бы не так. "Они все — люди Дамблдора", — это был один из немногих случаев, когда в медовый голос Риддла просочилась искренняя злоба. "Грюм, и Макгонагалл, и Снейп, и даже твой друг Поттер. И все они ополчатся против тебя, как только узнают про нас. Или уже знают и только ждут случая сделать свой ход. А знаешь, какой случай будет идеальным?" Что если Риддл прав? Что если Дамблдор обо всем знает, или догадывается? Что бы не сделала главная фигура "стороны добра", узнав, что среди его студентов расхаживает человек, чья душа так долго пробыла в самом тесном контакте с разрозненными частями души Темного Лорда? Что с самого детства он делил свою голову с Томом Риддлом? Насколько просто было бы устроить какой-нибудь несчастный случай... Невилл подумал обо все предыдущих Турнирах Трех Волшебников, где только самые везучие Чемпионы доживали до конца. Вернулся мыслями к началу года, когда Кубок Огня выплюнул бумажку с его именем. Кто мог обмануть древний артефакт? Кто-то очень могущественный и очень искусный в магии. Кто мог прогнуть под себя правила Турнира? Кто-то, кто обладал большим авторитетом, как в магической Британии, так и среди директоров других школ. Кому это могло быть выгодно? Кому-то, кто видел в Невилле потенциальную угрозу. И кто сочетал в себе это все? Альбус Дамблдор, вот кто. Невилл почувствовал, как волосы на затылке встают дыбом. Он сделал несколько шагов назад. Как давно это продолжается? Если Дамблдор знает, то как давно? Может быть, все случаи в конце каждого школьного года — тоже не случайность? Кто поместил философский камень в Хогвартс? Кто мог подстроить, чтобы Дневник Тома Риддла оказался у Джинни? Кто принимал решение позволить Гермионе взять на себя настолько непосильную учебную нагрузку, сделав ее уязвимой для воздействия Диадемы? Кто был верховным властителем Хогвартса и всего, что тут происходит? — В чем дело? — обернулся профессор Грюм. Старые шрамы лежали на его лице зловещей печатью. — Вспомнил, что забыл кое-что сделать, — быстро нашелся Невилл. — Пойду... в гостиную. Грюм криво улыбнулся. — Смотри, не зевай. Когда речь о жизни и смерти, тут не до забывчивости. Он как будто меня дразнит, — подумал Невилл зло. Прощаться он не стал — ноги сами унесли его как можно дальше от кабинета Дамблдора. Что ему делать теперь? Что дальше? В замке довериться некому. Если только... У него все еще были друзья, так? "О, конечно", — согласился Риддл с исступленной иронией. "Две тринадцатилетние девочки — надежные союзницы в борьбе против верховного чародея Визенгамота, кавалера ордена Мерлина первой степени... Ну, и так далее." Невилл притворился, что не слышит. Ему нужно как следует все обдумать. Вряд ли Дамблдор сделает ход до финала. А время до финала еще было. Но мало — как же мало.