***
Профессор с отсутствующим выражением на лице потягивал кофе. Текна, удобно устроившись на диване, ощущала себя как минимум на двадцать условных единиц счастливее, чем обычно. — По сути ведь, что с Принцем произошло? Он лишил себя тихого и спокойного дома и капризного собеседника, которого очень любил. И понял это только тогда, когда остро ощутил потерю, — Сабрина с сожалением поставила пустой бокал на стол. — Как говорится: что имеем — не храним, потерявши — плачем. Текна кивнула, хотя и не поняла, кем это «так говорится», слыша эту фразу впервые. Текне казалось, что мягче дивана, чем в кабинете у Паладиума, в Алфее нет, и кофе было сегодня особенно ароматным и отдавало на корне языка терпким тёмным шоколадом. Текне даже особо говорить не хотелось, она просто некоторое время наслаждалась атмосферой. Задумчивый Палладиум очнулся, только когда кофе у него закончилось. Он удивлённо хлебнул воздух из пустой чашки, встал, подошёл к ящичку, где у него хранилась импровизированная кухня (она состояла из микроволновки, кофеварки, чайника и маленькой переносной плиты), достал кофеварку, провёл какие-то манипуляции с кофе и водой, нажал на кнопку, вернулся с новой порцией. — Я тут подумал об одной вещи, — начал он задумчиво и немного неловко. — После вас я теперь вообще много о чём стал задумываться. Текна моргнула. Профессор отсутствующе помолчал. — После вашей истории о несоответствующих деталях в вашей памяти, я теперь немного озадачен некоторыми философскими вопросами об эфемерности жизни и существования себя как разумного существа. Хотя, я полагаю, это просто прокрастинация и… ипохондрия, возможно. — Не знаю, нужен ли вам мой совет, но вы бы в вашем возрасте не копались в этом. Даже не представляю, сколько мыслей и событий вы храните за такую длинную жизнь. Профессор насмешливо улыбнулся. — Я вас уверяю, мои собратья по генетическому наследию скажут, что я прожил не дольше мухи-однодневки. Всего двести двадцать восемь лет, а я уже в «возрасте»! Да директриса как минимум лет на сто меня старше! Текна допила свою чашечку кофе и требовательно протянула руку за новой порцией. Профессор вздохнул и встал. — У меня к вам ещё одно соображение. Вы ведь знаете, что сознание всегда едино, верно? Текна кивнула. Палладиум забрал чашку и ушёл к кофеварке. — Уж кто, как не вы, — щелкнул кнопку. — Я хочу попросить вас рассказать, как вы, гипотетически, будете принимать решение о покупке нового платья. Текна улыбнулась. — Я не ношу платья. Палладиум улыбнулся и отдал Текне ещё кофе. — Именно поэтому я прошу вас подумать о его покупке. «Видимо, эксперимент предполагает, что я должна понимать о выбираемом предмете минимум». — Хм, оно должно быть удобным в носке, износостойким, ткань должна быть приятной к телу и максимально поддающейся стирке. Тёмных или бежево-коричневых цветов. — Лаконично. Хорошо, как вы будете выбирать платье? Вы посмотрите по интернет-магазинам с доставкой или, по старинке, будете ходить по бутикам? Палящая звезда, сжигающая её белую тонкую кожу, нагретая голова, ватные ноги и по несколько килограмм в каждой руке. Ручки от пакетов неприятно впиваются в ладони, до кофейни ещё бесконечное расстояние, и всё, что делает Химера — саркастично улыбается. — Ни ногой в бутики и торговые ряды, — отрезала Текна. — Либо интернет-магазины, либо Зенит. Планета Зенит. Там есть способы выбрать одежду без лишней головной боли. — По голосу слышу, что вам больше симпатичен вариант с Зенитом. А вы точно уверены, что в этом варианте больше преимуществ, чем в остальных? — Смотря в какой срок мне нужно моё платье. — Завтра. Текна вздохнула. — Придётся выбирать из имеющихся в Магиксе сервисов. — У меня есть три на выбор! Профессор шустро подсунул ей ноутбук с открытыми страницами интернет-магазинов. — Какой вы выберете? Текна прочитала адресную строку каждого, отодвинула это старьё и подключила смарт-очки к интернету. Открыла четыре параллельные вкладки и начала вдумчиво выписывать в электронный блокнот плюсы и минусы, тщательно сравнивая характеристики сайтов. Профессор забрал свою технику назад, тяжело вздохнув. Находясь на границе двух цивилизаций с настолько большим разбросом в продолжительности жизни, он иногда не понимал: старик он или мелкий подросток. Это оставляло по вечерам за кружкой кофе какую-то подвешенность и неуверенность в себе, в мире. Но даже в таком пограничном состоянии он мог найти плюсы. Именно поэтому Профессор с терпением взрослого и заинтересованностью подростка наблюдал, грея руки о тёплую кружку. Смотреть на человека, читающего невидимые тексты, для него было странно. По прошествии пяти минут он взял с чайного столика оставленный журнальчик и возобновил чтение статьи про один из долгоиграющих экспериментов, за которыми он время от времени следил. В этом его коллеги наблюдали за постепенным изменением генетического набора культур с Эссхейма в Линфейских теплицах. Предполагалось пронаблюдать через N-ное количество поколений, как именно культуры смогут приспособиться к магическому полю планеты без изменений факторов освещения, состава почвы и атмосферы. — На основе собранных данных я делаю выбор в пользу первого варианта, — профессор, довольный, кивнул. — Можете не пояснять, почему. Через две недели я поговорю с вами ещё раз по этому поводу. Текна было открыла рот для высказывания недовольства, но подумала быстрее, чем сказала. Профессор несколько секунд с немым вопросом смотрел ей в глаза. — Я вас только что хотела обвинить в том, что у меня не меньше двадцати четырёх часов, а целых две недели, но вовремя подумала, что за две недели я тоже не успею слетать на Зенит, в том числе из-за плотного учебного графика, да и вполне возможно, что для выборки вам важно было именно первичное наблюдение. Профессор приподнял бровь. — С пар отпрашивать не буду. — Да я не собираюсь на Зенит! Слишком это тяжело и затратно по ресурсам, — допив и вторую чашку кофе, Текна расслабленно разлеглась на диване. — Как вы провели ваши прошлые выходные? Палладиум состроил саркастичное выражение лица. — Пообщался с коллегами о детском воспитании и новейших педагогических технологиях, обсудили пару версий пары загадочных событий и немного погуляли в ледяном Аду. В целом, ничего особенного. Текна прищурилась. — Если что, я прекрасно знаю, где вы были. Профессор саркастично хмыкнул. — Ну, просветите меня, — немного надменно протянул он. — В Омеге. Профессор поджал губы и вернул себя в первоначальную расслабленную позу. — Профессор, зачем вам быть в тюрьме? Палладиум закашлялся. прозвучало как-то очень двусмысленно. — Я там помогал конвоировать преступника. Ну и, возможно, ещё поучаствовал в следствии как свидетель. — М-м, а как там работает заключение? — несколько минут тишины. Видимо, Палладиум не особо хотел распространять такую информацию, хотя не то чтобы она была очень секретна. Текна решила его немного подтолкнуть. — Почему оттуда никто не сбегает. На моей жизни прецедентов вообще не случалось. — Я вам больше скажу, на моей жизни тоже, — в итоге, из-за личной привязанности мозг Палладиума решил, что ничего плохого в таком рассказе нет. Текна не выглядела как человек, который может планировать побег из тюрьмы или совершить преступление. Да и про Омегу можно вполне почитать в библиотеке, информация доступна, и она достаточно умна, чтобы сделать все те выводы, которые он сейчас расскажет. И вообще, они просто поддерживают разговор. — Поле планеты после одной из войн высших существ Света и Тьмы приобрело отрицательно направленный вектор во вне и поэтому постоянно рассеивает всю поступающую магию из атмосферы, а заковывание в лёд снижает физические силы и приводит организм в состояние стагнации, — профессор поставил пустую кружку на стол. — Всегда чувствую себя там слепым и глухим инвалидом, старше своего возраста раз в десять. «Да, чувствовать себя на две тысячи двести восемьдесят лет — не самое лучшее ощущение». — Кого там содержат? Профессор приулыбнулся. — Могу сказать точно, что один из узников там — знакомый вам Тролль. Текна не стала спрашивать, почему существо, мыслящее на уровне животного, просто не усыпили или не перекодировали. Возможно, для Магикса такое не гуманно. И, возможно, это за себя и свои мысли ей надо переживать, раз первая её мысль — это убить неугодное ей и системе существо. Хотя нет, зачем так далеко заходить в таких морально сложных вопросах.***
Придя назад в свою комнату, Текна застала Музу в процессе сборов чемодана — она с силой пыталась утрамбовать шмотки. На секунду Текна подумала, что житьё с ней настолько невыносимо, что она решила переехать к Флоре в ботанический сад. Но даже если это и так, она ничего бы не стала делать с этим решением. Текна молча подошла, села рядом на пол, аккуратно подвинула Музу и начала организовывать пространство чемодана, складывая чужие платья в стопочку и перетасовывая бутылёчки со всякими средствами ухода. Муза, часто моргая, не успела ничего сообразить, как Текна уже застегнула с лёгкостью чемодан и в тишине отошла и легла на кровать читать очередную книгу. — Спасибо. Я на концерт просто еду, если что, — Текна кивнула, а Муза, как будто чем-то пристыженная, мяла себе ладошки и озиралась по сторонам, решая, что ей вообще нужно делать сейчас. — Что за концерт? — Да так, ерунда. «День города», вот и попросили выступить, — она села на свою кровать. — Я, наверное, во вторник приеду, — Текна кивнула. — Можешь педагогам сказать? — А сама почему не сказала? — Муза пожала плечами. Шурша страницами Текна читала очередную человеческую фантазию про взаимоотношения разных типов людей, а Муза всё ещё неловко пыталась чем-то себя занять. И тут до Текны дошло, что она просто вломилась в чужое личное пространство, всё там перелопатила и так же просто оттуда ушла. — Ладно, первый и последний раз, — своеобразно извинилась Текна — Спасибо, — Муза посмотрела на настенные часы и отошла достать флейту. Текна умиротворённо лежала, слушая классические (нет, классицисские) мелодии, и читала некий том «Войны и мира». Так с Музой они проводили почти каждый вечер своей учебной жизни, и Текне вполне такой расклад нравился. Она замечала за собой изменения, касающиеся слушания музыки, и списывала их на постепенное расширение своего музыкального кругозора. Можно было бы подумать, что это для неё бесполезно и только занимает место в её оперативной памяти, но сама Текна так не считала. Правда, то, что она вообще задумывалась о полезности этого развития, говорило о том, что голоса её бывшего окружения всё ещё нашёптывают ей в уши сомнения в правильности своих действий в своей собственной жизни, но тут уж она сама будет решать, в каком (каких) направлении она будет развиваться… И тут со звуком флейты произошло что-то такое, что заставило Текну, как минимум, насторожиться. Муза согнулась пополам, немного покраснев, вздохнула побольше воздуха, и прекрасная классицисская мелодия пошла вся волнами по синусоиде, искривляя каждый звук, заставляя Текну, на каком-то неразумном уровне, начать бесконтрольно хохотать. И её хохот тоже начал преобразовываться по синусоиде, превращаясь в каскадные спады/подъёмы, из-за чего весь этот кошмар замкнулся в порочный круг, заставляя смеяться от самого факта наличия смеха. Через некоторое время Муза уже не смогла контролировать дыхание и тоже присоединилась к нервному хохоту, и продолжался он до тех пор, пока Текна не начала рвано дышать с болью в груди, часто смаргивая влагу. — Это твоё новое магическое оружие? — спросила Текна. — Знаешь, я думаю, это ахренеть как прикольно: обезвреживать недоброжелателей доведением их до нервного смеха, — сказала Муза, вытирая слёзы. Текна, отсмеявшись, подняла назад планшет. В уведомлениях появилось сообщение с неизвестного номера. Текна открыла новый чат с неизвестным собеседником. Муза заинтересованно наблюдала за помрачневшей Текной. — Что там, что там? — спросила не отошедшая от прошлого веселья Муза. Текна набрала ответ уже известному собеседнику и закрыла чат. — Две старшекурсницы опять собираются меня мучить и спаивать. Муза моргнула. — Ого. А я думала, у тебя… не так много знакомых. Текна отправила пару уточняющих сообщений. — Несколько соседок по комнате, один педагог, две старшекурсницы из Алфеи, подруга с Соляриса, друг с Андроса и близняшки с Линфеи. Мама, папа. Не особо много. Муза села на кровать Текны, облокотившись спиной о стену. — Это и не мало. Например, с Линфеи я только Флору знаю. Зато с Андроса и Соляриса у меня есть пара знакомых-музыкантов. Обе пианистки. — У тебя все знакомые — музыканты? — Ну, многие. Издержки профессии, музыку сольную писали в основном для фортепиано. Если я хочу поиграть на флейте что-нибудь классицисткое, то концертмейстером мне обязателен пианист, тут никак не обойдёшься без него. Текна отложила планшет. — И часто ты с ними видишься? — Ну, на удивление, да. Знакомимся мы обычно на фестивалях, конкурсах, а они проходят ежегодно. — А просто так? Муза пожала плечами. — Я бы не сказала, что мы друзья. Знакомые, коллеги по цеху, иногда соперники, иногда партнёры. Не друзья, — Текна прилегла на подушку. — С понятием друг тоже всё очень сложно. Я вот не считаю их друзьями, а может они, наоборот, считают меня очень хорошим другом. — А ты кого считаешь другом? — Ну. Тех, кто прямо сейчас рядом, то есть тебя, Флору. Блум и Стелла в этом рейтинге пониже, но и они тоже друзья. Текна вспомнила про то, как ходила с Химерой по Солярису, жарясь под солнцем, неся в руках тяжеленные пакеты со шмотками. — Не знаю. Химера всё ещё мой друг, хоть она и за несколько десятков тысяч километров. И близняшки, и Корфу. Муза поболтала ногой в воздухе, о чём-то задумавшись. Посмотрела задумчиво на пол. Перечитала пальцы ног. Посмотрела в окно. — Тогда ещё отец. Но он не друг. — А родитель не может быть другом? Муза вздохнула. — Думаю может. Но он не очень хороший друг.