Late Bloomer

Пэйринг: Ремус/Сириус Рейтинг: R ________________________________________ 8. Сириус всегда предпочитал не говорить, а действовать. Нет, трепался он много, но вряд ли захотел болтать вместо того, чтобы делать. Он был человеком действия, и в данный момент оно заключалось в том, чтобы прижиматься возбуждённым членом к бёдрам Ремуса, а губами ласкать его шею. — Мы не можем… — начал Ремус, а Сириус нащупал его ремень. — Почему это? — поинтересовался Блэк, расстёгивая пряжку. — А Джеймс? Он разве не придёт? — спросил Ремус, пока Сириус стаскивал с него рубашку. — Зачем? — беспечно отозвался Сириус. — Мы втроём… то есть… я просто думал, что вы с ним… ну, понимаешь… я… — Лунатик, угомонись. — Сириус оторвался от шеи Ремуса и посмотрел ему в глаза. — Ты хочешь, чтобы здесь был ещё и Джеймс? Ремус пожал плечами, не зная, что ответить. — Да всё нормально. Если мы оттянемся вдвоём, он не будет против. К тому же Джеймса ухватили за задницу — он отработку схлопотал. — А ты как будто ни при чём, — улыбнулся Ремус. — Ну, при чём, но я лучше спрятался. А теперь хватит болтать о Джеймсе и его причиндалах, ладно? — и Сириус снова прижался губами к ключице Ремуса. Он поцеловал шею Люпина, потом задрал его рубашку и втянул в рот сосок. Ремус почувствовал, как его член вздрагивает в ответ. Никто и никогда не прикасался к нему так, не играл с его сосками. — Какой-нибудь парень трогал тебя там? — спросил Сириус, расстёгивая его ширинку. Ремус резко втянул в себя воздух и покачал головой. — А девчонка? — Да. Помнишь, — бёдра Ремуса, казалось, жили собственной жизнью, — сестра Фосетта, Кейт. На рождественской вече… — Тебе понравилось? — Блэк не прекращал своих действий. — У неё руки были холодные. — А у меня? — спросил Сириус с озорной улыбкой, скользнул ладонью в трусы Ремуса и обхватил его возбуждённый член. — Нет, — только и смог выдохнуть Ремус. Блэк тихо хохотнул. Он прижал Люпина к холодной каменной стене коридора, впечатываясь твёрдым членом в бедро Ремуса и начиная двигать рукой. — Я хотел быть первым, кто заставит тебя вот так кончить. Почувствовать на руках твою сперму — тёплую, липкую. Делать лучше, чем смотреть, — шептал Сириус, не переставая ласкать Ремуса. Люпин считал, что, когда парень дрочит тебе, это похоже на то, когда ты делаешь такое сам. Ведь существует не так уж много способов дрочить. Он едва не встряхнул головой, отгоняя эти убогие предположения. Руки Сириуса были больше, чем его собственные, и хватка крепче. Ещё на ладонях у Сириуса были мозоли — от квиддича, подумал Ремус, и когда Блэк коснулся чувствительной головки, Люпин застонал. И если чьё-то тело прижимается к тебе, когда ты дрочишь, это тоже совершенно другое дело. Двигая рукой, Сириус дышал всё быстрее. У его дыхания, которое Ремус чувствовал на своём лице, был особенный запах — запах Сириуса. Блэк начал тереться и толкаться о бёдра Ремуса. У Люпина едва не задрожали ноги от прикосновений к члену и тяжести Сириуса, а тот стал быстрее двигать и рукой, и бёдрами. — Блядь, Лунатик, какой же ты классный. Как же я люблю твой член, — выдохнул Сириус ему в ухо. — Какой же он у тебя охуительно здоровенный... Ремус толкался в руку друга, и с каждым быстрым движением с губ Сириуса срывалось громкое «Ммм… ммм…». Это было лучшее ощущение из всех, что Ремус когда-либо испытывал, и в глазах у него потемнело от невыносимого возбуждения. — Да! — вскрикнул он, выплескиваясь на руку Блэка и собственные брюки. Тот последовал за ним и кончил, продолжая тереться о бедро Ремуса; даже через одежду этого было для него достаточно. — Лунатик, — задыхаясь, выдавил Сириус. Он навалился на Люпина; оба тяжело дышали. Блэк, криво ухмыляясь, посмотрел Ремусу в глаза. Он был прекрасен: тёмные волосы лежали идеально, лицо раскраснелось от удовольствия, а изо рта вырывалось горячее, свежее, быстрое дыхание. И Ремус сделал то, что казалось ему сейчас самым естественным. Он прижался к губам Сириуса в нежном поцелуе.