— О, Рауль! — рыдала на моем плече она. — Что же, что же мне делать?
Я не понимал, к чему она ведет. Рассказ об Эрике — человеке, который оказался ее Ангелом Музыки — и о днях, проведенных с ним в подземельях совсем сбили меня с толку. Вдруг меня будто осенило.
— Не волнуйтесь, Кристина! Я помогу вам, — она подняла затуманенный взгляд, в котором были заметны искорки надежды, — Да, я спасу вас от этого монстра!
Девушка вдруг отстранилась и с возмущением воззрилась на меня.
— Чем вы меня слушали, Рауль?! — она раздраженно закатила глаза, а потом посмотрела на меня как на маленького ребенка, который лезет с игрушками в разговор взрослых. — Я люблю его, — твердо сказала она, а потом на глаза опять набежали слезы. Она всхлипнула: — А он меня не-е-ет.
Девушка заревела пуще прежнего.
— Ну-ну, будет вам. Почему вы так решили, дорогая? Ведь не каждый возьмется за обучение молодой хористки технике вокала. Стало быть, вы ему, как минимум, симпатичны — это точно. — Я пытался успокоить девушку, но тщетно.
—Нет-Нет! Вы совсем не понимаете ничегошеньки в мужчинах! — И слава богу, что я ничегошеньки не понимал в мужчинах! Радовало только то, что когда она пыталась что-то объяснить, она переставала плакать. Кристина посмотрела мне в глаза и снова всхлипнула. — Он много раз видел нас вместе. Если бы он меня любил, он бы приревновал меня к вам! И предпринял хоть что-нибудь, но, как видите, (всхлип) он не-не-не... — Новый поток слез.
Я уже сотню раз пожалел, что ввязался в это. Нет, конечно, Кристина была моим другом детства и я был по-настоящему влюблен в нее, но... слышать, как она плачет от любви к другому мужчине, вовсе не было тем, чего ожидаешь от девушки, с которой перед всем миром Оперы "разыгрываешь помолвку" и на взаимность которой надеешься. Но я, как любой влюбленный мужчина, не мог смотреть на слезы возлюбленной, просто не мог.
Кристина тем временем продолжала всхлипывать, при этом подвывая. Она вскочила на ноги, оставив меня сидеть с недоумевающим лицом, и закричала, казалось, на весь Париж (все же высота крыши давала свой эффект):
— Не любит! Меня не любит Призрак оперы!
Вдруг где-то сбоку от меня раздался мягкий уверенный голос:
— Любит, Кристина.
Я отпрыгнул от того, кто говорил, как от прокаженного.
— Эрик! — на грани сознания услышал я — так был напуган.
Держась за сердце — в мои-то двадцать три! — я нашел в себе силы развернуться на сто восемьдесят градусов, чтобы увидеть рядом с Кристиной этого "Эрика". Это был очень высокий (то есть рядом с низенькой Кристиной он казался очень высоким) мужчина в маске и плаще. Маска, сделанная из шелковой ткани, скрывала все его лицо. Кристина держала его за руки и, громко всхлипывая, тихо о чем-то говорила.
Мне было жуть как любопытно, но приличия вряд ли позволили бы мне подойти. Ну, ладно, любопытство все-таки победило. Я подошел к краю крыши, где стояла парочка. Ни он ни она меня не замечали, так что мне пришлось прокашляться, чтобы на меня обратили внимание. Мужчина поднял на меня глаза, а Кристина обернулась.
— Кхм... Эрик, я понимаю? — я смущенно протянул ему руку. Он рассеяно посмотрел на Кристину, а затем так же неуверенно, как и я, протянул руку, чтобы пожать мою. Он кивнул:
— Да.
Кристина немного отстранилась и стала между нами.
— Я, наверное, должна была вас представить друг другу... — Начала она, но была перебита:
— Нет, Кристина, вам нет нужды представлять своего поклонника. Я и так достаточно насмотрелся на него, достаточно услышал признаний в любви к вам! — начав достаточно спокойно, в конце он сорвался на прямые обвинения.
— В этом нет ее вины, сударь, — сказал я, не давая Кристине начать оправдываться. — Мы с ней старые друзья и я люблю ее. Хотелось бы надеяться на взаимность, но, как я вижу, ее сердце уже занято.
Казалось, мои слова повергли Эрика в самый что ни на есть настоящий шок. Он перевел обескураженный взгляд с меня на Кристину, а потом снова на меня. Девушка закусила губу и опустила взгляд. Что ж, похоже, оправдываться сегодня придется только мне. Я вздохнул.
— Вы что, не слышали, как она только что плакала? И жаловалась мне, что делает все, чтобы обратить на себя ваше внимание, а вы, этакий негодяй, не обращаете? — он неопределенно помотал головой. Отчего мне пришлось сделать еще один глубокий вдох. Все-таки говорить им о их же чувствах было невероятно трудно, особенно учитывая то, что мне приходилось подавлять свои. — Ну как же так, сударь? Во всяком случае, вы должны были слышать то, что она говорила о том, что вы, к ее великому сожалению, не любите ее!
Эрик воззрился на Даае. Он прочистил горло и сам поспешил оправдаться:
— Она... она так скакала по крыше и кричала, будто... будто была этому рада...
— Не смейте, — прервала его Кристина, — никогда не смейте думать, что я могу быть счастлива без вас. Или что я могу радоваться оттого, что вас рядом нет. Никогда, Эрик. Иначе я вас возненавижу, — я и не знал, что голос этой нимфы может быть таким жестким и твердым.
Эрик, кажется, хотел упасть на колени, но Кристина предержала его за локоть, стрельнув при этом так, чтобы он заметил, глазами в мою сторону. Мужчина намек понял. Он быстро заговорил громким шепотом:
— Извините меня, Кристина! Я молю вас, простите бедного Эрика! Он никак не хотел вас обидеть, душа моя. Он просто боится поверить в ваши слова, дорогая. Он не может, никак не может поверить, что такого монстра, как он, можно любить! Умоляю вас, Кристина, простите ему такую дерзость!
— Ах, замолчите, Эрик! Не называйте себя монстром. Никто — ни я, ни вы, ни кто еще — не смеет называть вас так.
— Эрик любит вас, Кристина. Любит так сильно, как только можно любить в этом мире. И никогда, никогда не смейте думать, что я могу быть счастлив без вас. Или что я могу вас не любить, — Кристина хихикнула, слыша, как он повторяет ее собственные слова, только если от нее они звучали жестко, были пропитаны силой и властью любящей женщины, то его голос в тот момент состоял из чистой нежности. Она обняла его.
Я смотрел на них на расстоянии нескольких шагов и как никогда чувствовал себя лишним на этом празднике жизни. «Это не предназначено для моих глаз, — думал я, — мне лучше удалиться». Это было слишком сокровенно, а я свою миссию здесь уже выполнил.
На пошел к выходу с крыши. Уже у самой двери до меня донеслось:
— Можно... Можно я вас поцелую, Кристина?
— Какой же вы дурак, Эрик! Конечно, можно.
Кажется, я только что помог образованию новой счастливой пары. Несмотря на то, что только что потерял девушку, которую любил, на душе было спокойно. Даже не так. Удивительный покой залил мою душу.
***
Спустя пару дней мне пришло письмо от Кристины с приглашением на их с Эриком венчание. В конце она написала:
«Спасибо, Рауль. Вы обещали помочь мне и правда помогли,
с любовью, Кристина.»
Я улыбнулся своим мыслям. Все-таки быть свахой очень даже здорово.
