Письмо и время

Он снова бежал по лабиринту, небо было темным, за исключением полной луны, свет которой освещал тянущиеся к его ногам силки. Гарри перепрыгнул через зловонную черную лужу и тут же ему в руки прилетел кубок. Котел с бурлящим месивом. Нечто внутри царапает стенки и пытается выбраться наружу. Хвост поднимает палочку: — А теперь и главный ингредиент… Зеленая вспышка, человек в двух шагах падает замертво и только- — Седрик! — Гарри пытается вырваться и сесть на кровати, но понимает, что даже не может двинуться с места. Его щека в чужих тисках пальцев. Через окно пробиваются первые дорассветные лучи. Фигура над ним смотрит холодно и раздраженно. — Кто такой Седрик? Поттер промаргивается. Точно, он на Гриммо, к полудню вернется Дамблдор, а сейчас- — Он был на кладбище. — Его лицо отпускают, и он все же садится на кровати, намеренно игнорируя человека рядом. Палочка была оставлена вчера на кухне где-то между разговором с Сириусом и приходом директора. Что ж, по крайней мере, ее не смогут использовать против него же самого. — Ясно, — подает голос Реддл, и Гарри оборачивается на него, еле сдерживая фырканье. Никогда бы не подумал, что молодые темные лорды могут выглядеть так безнадежно: волосы в беспорядке после сна, одежда помята и заляпана кровью, круги под глазами стали чуть менее резкими, но так и не исчезли полностью. Разве что глаза на этот раз смотрят гораздо яснее и исчезла вчерашняя несобранность. Хоть поза и кричала о расслабленности, Гарри чувствовал напряжение в струящейся вокруг магии. Слизеринец был готов в любой момент нанести удар, если бы ему пришлось. — Поттер, я полагаю. — Меньше всего это было вопросом, но он все равно решил ответить кивком, на что получил еще более разраженный взгляд. — Если ты считаешь, что после вчерашнего я тебе что-то должен- — Это не так, — еще один яростный взгляд, Гарри мог бы к этому привыкнуть. Было забавно как после коварной и обаятельной версии дневника этот Реддл слишком легко показывал свои эмоции. Или же за столько встреч Гарри научился читать его настроение. — Если бы профессор Дамблдор хотел тебя убить или пытать, он бы сделал это несмотря на любые мои слова. Я только высказал свою позицию. Не мог же я оставить тебя в таком состоянии со Снейпом и необходимостью в клятвах. — И почему же нет? — взгляд потерял прежнюю остроту и стал будто…смущенным, было видно, что в голове происходил сложный мыслительный процесс, которому совсем не помогало нелогичное поведение Гарри. — Потому что…так было правильно? — он сказал это так, словно это была самая очевидная вещь на свете. Плечи Реддла напряглись, а тон стал намеренно скучающим: — Даже с учетом убийства мной стольких людей в перспективе? — Гарри моргнул, понятно. Значит, слизеринец прощупывал границы и пытался заодно узнать больше о его взгляде на ситуацию. — Ну, это довольно далекая перспектива, — осторожно ответил он. Если Дамблдор считал, что этот Волдеморт может им пригодится, то лучше начать строить мосты уже сейчас. Гарри потер переносицу, откидываясь обратно на подушки. — К тому же ты сам вчера признался, что не хочешь быть на него похож. Тот только неопределенно хмыкнул. Он уж точно не собирался переубеждать Поттера. Если тот видел в нем хорошего парня в плохих обстоятельствах, то кто он такой, чтобы разрушать такой удобный для него образ. — Где моя палочка? — в тон снова вернулись угрожающие нотки, и Реддл обвел глазами комнату, ненадолго задержавшись на газетных вырезках на стене и снова вернувшись к гриффиндорцу, который самым невинным образом от него отвернулся, снова натягивая сбившееся во время ночных кошмаров одеяло. — Ой, это секрет. Потом узнаешь. — Слизеринец прождал еще пять секунд, но, когда понял, что продолжения не последует почти зарычал и схватил того за плечи, заставляя врезаться лопатками в матрац. Тот не был особо напуган, на самом деле было ощущение, что вне мира снов он был намного более уверен в своих силах, что только больше злило Реддла. — Где. Моя. Палочка. Поттер. Гарри только вздохнул, как если бы его заставляли общаться с капризным ребенком, у которого забрали игрушку за плохое поведение. Слизеринец почувствовал, как на собственном лбу выступила вена и сжал кулаки на чужих плечах. — Знаешь, я могу сделать тебе больно и без палочки… — Да, с радостью посмотрю, как на это отреагирует профессор Дамблдор, — он еле сдержал ухмылку, заметив, как Реддл поморщился от одного только упоминания директора. — Может, лучше обмен? Слизеринец замер, его руки осторожно проследили путь от плеч до шеи парня, хотя тот был готов поспорить, что глаза его бурлили от ярости. На секунду даже показалось, что они вспыхнули алым. Но это было слишком быстро, чтобы Гарри смог это распознать. — И чтобы ты хотел… Гарри? — на губах появилась манящая улыбка. А Поттер был готов рассмеяться на весь дом. Это действительно происходило? Это что вообще такое, подкат прямиком из сороковых? И это на ком-то, правда, работало? Он, конечно, был гормональным подростком, но не в такой же степени. Гарри почувствовал, как чужие пальцы дошли до прядей волос, и решил это остановить, пока мог еще сдерживать смех. Он повел плечами, снова садясь на кровать, спиной опираясь на подушки и прикрывая вырвавшиеся смешки кашлем. Реддл сидел напротив с вопросом в глазах. Гриффиндорец не стал его дальше мучить и указал на место рядом с собой: — Мои ответы в обмен на твои, вроде звучит честно? — слизеринец поднял бровь, но сел рядом, так что их взгляды не пересекались, хоть они и почти соприкасались ногами друг с другом. — Так уж и быть ты можешь узнать первым. — Он на секунду задумался, припоминая вчерашние события. — Ремус и Сириус хотели узнать насколько схожи ваши с Волдемортом палочки. Поэтому сейчас она у них, а утром они пойдут к Олливандеру. Потом, после клятв, которые придумает директор, ее, наверное, отдадут тебе. Реддл притянул к груди колени, ему не нравилось то, что он слышал, но это было логично: ему не доверяли и боялись. Шею немного царапало воротником, пропитанным засохшей кровью, но это игнорировал, лишь слегка перебирая руками рубашку. — Теперь я. — Гарри приподнял уголок рта в недоброй ухмылке, взгляд уперся в слизеринца. — Что такое крестражи? Я немного понял, что это как-то связанно с душой, и что их может быть несколько. Кстати, сколько ты вообще хотел их сделать, раз считал, что два — это мало? — Это два вопроса, — рука на одной пуговице сжалась, но тут же упала на кровать. — Крестражи — это объекты, в которые волшебник помещает часть своей души. И пока эти объекты целы — волшебник будет жить. — Или летать по лесам Албании, пока не прицепится к чужому затылку, — Гарри задумчиво наклонил голову, не замечая посылаемых ему ярких взглядов. — Спрашивай, пока взглядом дыру в голове не прожег. — Тогда, — он вздохнул. Почему из всех людей в мире его оставили с самым раздражающим? — твоя связь с Волдемортом?.. — Ох, — парень оперся локтями на колени и тяжело выдохнул. — Это долго. Думаю, это случилось в ту ночь, когда он не смог убить меня. Заклинание отскочило и оставило мне шрам. — Гарри по привычке провел костяшками по злополучной отметине на лбу. — Дамблдор говорит, что из-за него мы с Волдемортом разделяем особую связь: он болит, когда тот рядом, я могу с его помощью видеть то, что видит он, или то, что видит его змея. Еще из-за этой связи у нас много общего, дневник говорил об этом на втором курсе… Ах, да, — он поднял голову, вглядываясь в лицо Реддла, — помимо этого всего, у нас братские палочки. Гермиона читала об этом после моего рассказа о том, что случилось на кладбище, когда два заклинания из направленных друг на друга палочек сталкиваются — ни одно из них не достигает цели. Это на самом деле довольно забавно, что у нас с ним палочки, которые не хотят сражаться друг с другом. — Невероятное совпадение, — взгляд слизеринца был нечитаемым, но Гарри чувствовал, что услышанное того впечатлило. — Гермиона — это твоя девушка? Он поперхнулся воздухом. Серьезно? Это — тот вопрос, который необходимо ему задать? — Сейчас не твоя очередь, но знаешь что? Нет! Не дай Бог, — Гарри потряс головой, отгоняя подобные мысли. Он и Герми? Ни за что, она же его подруга. Это было бы очень странно. — Почему бы и нет, — слизеринец заинтересованно приподнял бровь, удивленный такой реакцией. — Ну, не знаю. Потому что у нее есть вкус? — настала очередь Реддла фыркать, сдерживая смех. Отлично, он сидел в доме Блэков, и темный лорд смеялся над его шутками. Сюрреалистично. — Раз уж тебе так хочется поднять эту тему, есть идеи, кто мог подмешать тебе любовное зелье в прошлом? — Возможно, тебя это удивит, — слизеринец картинно возвел глаза к потолку. — Но я довольно популярен. Так что подложить ее мог кто угодно, но раз оно настолько плохо сделано, что чуть меня не убило, ставлю на Пуффендуй. — Кто бы мог подумать. — Гарри вернул себе более собранное настроение, смотря через окно на уже поднявшееся в небо солнце. — Если бы ты был им, что бы ты сделал? Я имею в виду с тобой в его мире и времени? — Думаю, — губы Реддла сжались, — я бы убил другого себя. Я слишком хорошо себя знаю. Каждый пытался бы доказать, что он больше принадлежит этому миру. Хотя, видя, что с ним стало, он скорее просто попытается убить меня, потому что в этом мире должен быть только один Том Реддл. — Но Том Реддл — это не Волдеморт, — глаза Гарри смотрели невероятно пронзительно, для того, кто так легко отвечал на все вопросы. — Возможно, даже одного Волдеморта уже гораздо больше, чем действительно нужно этому миру. — Да. Они замолчали, давая тишине повиснуть между ними. Это не было напряженно, напротив, это давало возможность уложить в голове все сказанное. Реддл повернул голову. Что касалось гриффиндорца, он реагировал слишком уж хорошо. Слишком доверчиво, чтобы быть правдой. Он не собирался расслабляться перед такой явной попыткой сблизиться. В картине все еще было слишком много белых пятен. — Каким образом в ту ночь самый могущественный волшебник этого столетия был побежден простым ребенком? — глаза не покидали лица гриффиндорца и потому не упустили мелькнувшее в его глазах… разочарование? Что-то в его словах сильно того ужалило, что он неловко потянулся и начал вставать с кровати. — Как думаешь, кто-нибудь уже проснулся? — Гарри обошел постель и направился к двери, когда рядом возник Реддл, преграждающий проход. — Поттер, — глаза были сощурены. Он уже жалел, что подошел с этим так в лоб, но слизеринец все еще хотел знать. — А что случилось с «Гарри»? — тот явно намекал на сцену после пробуждения. — Ты не ответил на вопрос- — Ты не ответил "сколько?", — перебил он, и тут же поморщился. Шрам пульсировал тупой, но заметной болью, заставляя схватиться за лоб. Вторая рука уже сжималась в кулак. Отлично. Он невесело усмехнулся. — Теперь еще и ты. Реддл в замешательстве отступил, а когда понял, осторожно поднял руку, убирая ладонь гриффндорца от его лба. Тот заметно напрягся, но не стал вырываться, даже когда слизеринец мягко убрал челку длинными пальцами. На прикосновение шрам среагировал неопределенным гудением связи. Тогда- — Скажи что-нибудь приятное, — Гарри вопросительно поднял брови, потеряв ход мыслей. — Что угодно. — Э-э, пирог с патокой. Да, пироги с патокой были одним из многих блюд в Хогвартсе. Хогвартс… Слизеринец моргнул, уловив по связи что-то напоминающее тоску, но не грустную, а скорее полную надежд и ожиданий. Шрам удовлетворенно гудел, посылая тепло, как по телу Гарри, так и в руку Реддла, заставляя последнего отдернуть руку, перебирая пальцы, все еще хранившие фантомное тепло от прикосновения. — Интересно… — ГАРРИ!