Письмо и время

- Невероятно, - в который раз произнес Рон, занимаясь поглощением яичницы прямо посреди коридора, параллельно наблюдая за тем, как происходит заживление руки Сириуса. - Уизли, если вы сейчас не покинете мое поле зрения, я начну досрочно снимать с Гриффиндора очки, - ворчал Снейп, делая последние штрихи. Выглядит лихо, но зато с работать будет как надо, когда окончательно заживет. - Рон, как ты можешь есть в такой ситуации? – Гермиона понимала интерес к лечебной магии, но есть в это время? Нет, спасибо. - С такими нервами тебе бы в авроры, - усмехнулся Сириус, на проверку двигая рукой. Вроде не отвалилась – жить можно. Ремус суетился рядом для приличия, но все что мог он уже сделал. - Вы бы с Гарри год проучились, и не такие нервы были бы, я самый нервный в нашей компании. И вообще, у меня несколько братьев: один из них работает с драконами, а другой – самый раздражающий человек в школе, уж я в своей жизни травм повидал. - Мистер Люпин, - раздался голос из другой части коридора, - Гарри хотел бы вернуться за вещами к своим родственникам. Ах, и возьмите с собой мистера Реддла. Ему полезно бывать на свежем воздухе, такой бледный молодой человек. Реддл тут же покраснел от гнева, протягивая руку для перемещения и стараясь не думать. Не думать о том, что Дамблдор разрешил остаться Гарри там, где он хотел, стоило ему дать тому причину. Разумеется, у него не было причины оставаться в Хогвартсе на лето. Он не жил в приюте с магглами, которые его ненавидели, город не был под бомбардировкой. Нет, это не причины. Его вернуло к реальности ощущение сжимающегося вокруг мира, и сразу же он оказался в пригороде. Дома по всей улице были идентичны, квадратные скучные коробки. Стоило им подойти к одному из домов, Гарри прислонился к окну, вглядываясь во внутрь. Никого не было дома. У него что, не было ключа? Реддл наблюдал за тем, как Люпин открывает дверь с помощью Алохоморы. И вместо того, чтобы впустить их следом Гарри быстро проскользнул за дверь, пробормотав что-то вроде: «Я быстро», и было слышно, как он что-то открывает на первом этаже, а потом поднимается по лестнице. Пару минут не было ничего слышно. И они молчали тоже. Вдруг Люпин приоткрыл дверь и кивнул внутрь: - Скажи Гарри, что он может не торопиться, пожалуйста. Реддл заглянул за дверь и ступил на порог: - Мистер Люпин, - тот дернулся от неожиданности, - Дамблдор же не просто так попросил вас взять меня с собой. - Может и нет, - признал он. – Но понимать всю подоплеку планов директора – значит входить в его план, по которому ты знаешь то, что он хотел бы, чтобы ты знал. Дверь позади закрылась. Внутри дома уже было слышно копошение гриффиндорца на втором этаже, но Том решил пройтись сначала по первому. Внимание тут же привлекла дверца чулана под лестницей. Заглянув внутрь, он обнаружил следы от большого прямоугольного предмета. Значит, здесь был его сундук. Понятно. Слизеринец уже хотел закрыть дверцу, как почувствовал острые края на вентиляционной решетке. Зачем чулану вентиляция? Он включил еле мерцающую лампочку, снова оглядываясь на дверцу. Под самой нижней из прорезей было криво нацарапано «Комната Гарри Поттера», половина была почти не видна, а другая часть вдавлена так сильно, что буквы сливались друг с другом. Он дважды моргнул. Что? Вот здесь? Реддл снова оглядел чулан. Небольшое семейство пауков, пара полок – вот и все, что здесь было. Это должно быть какая-то шутка. Его взгляд привлекло что-то небольшое в самом углу верхней полки. Он еле дотянулся до бесформенной зеленой пластмассы. Что-то отдаленно напоминающее шлем сверху и ноги, стоящие на зеленом овале, слишком сильно расплавлено, что быть распознанным. Реддл тревожно посмотрел в потолок, туда, где сейчас должен находиться Гарри, и сжал кусок «игрушки» в руке. Путь на второй этаж принес новые открытия. Замки. Зачем хоть какой-то комнате столько замков? Магглы были просто смешны. Но это не делало его спокойнее. На самом деле, он был в гневе. И растерян. Еще раз взглянув на фигурку в руке, он вздохнул и провернул ручку. Гарри был так увлечен собиранием вещей, что сначала даже не заметил его. Реддл решил потратить это время на изучение помещения. Пустая клетка заталкивалась в сундук, по всей видимости, расширенный чарами. Сама комната до странного напоминала ему о собственной комнате в приюте. Такая же пустая. Никаких лишних вещей… Нет, не так. Никаких вещей, которые говорили бы о том, что здесь жил живой человек, с собственными интересами и личностью. Ничего такого. Поломанные игрушки, сваленные у шкафа, явно никогда не принадлежали самому Гарри. Решетки на окнах. Без возможности сбежать. Так жалко. Так беспомощно. - Хей, - Поттер все же заметил его и смотрел недовольно, но как-то отстраненно. Нет, уже не Поттер, нельзя узнать о человеке подобное и оставить его каким-то Поттером. Гарри, просто Гарри. Без всяких лишних эпитетов. – Я же сказал, что быстро. Вернись к Ремусу. Глаза Гарри, зеленые изумруды, на которые невероятным образом влияли блики света, смотрели неловко. Стыдно. Он мог бы отвлечь его случайным разговором, мог бы пошутить и разрядить обстановку, мог бы уйти и был стопроцентно прав. Но так бы сделал Том Реддл из прошлого. Не имеет смысла начинать новую жизнь со старыми картами на руках. Нужно найти в себе то, чего Волдеморт не нашел бы и за семьдесят, и за сто лет. И поэтому- - Здесь просто омерзительно, - Гарри поднял сверкающий взгляд, готовый защищать место, которое никогда не было для него домом. Просто потому что у него никогда не было ничего большего. – Так много маггловского. Так много страха и презрения. И так мало тебя. Гарри моргнул, ему показалось, что он ослышался: - Что ты-, - он упустил момент, когда Реддл оказался так близко. Плечи были напряжены, руки сжаты в кулаки, а в глазах плещется что-то совсем не опознаваемое. Гарри выставил руки перед собой, отстраняя слизеринца на безопасное расстояние. – Да, очень смешно. Ты пришел рассказать о том, какие магглы задницы и как сильно мы похожи? Сюрприз, мне все равно, дневник говорил также, и это не помешало ему натравить на меня василиска. Так что лучше дай мне возможность побыстрее собраться не появляться здесь ближайшее…м-м, никогда. Да, «никогда» звучит очень хорошо, как по мне. – Он просто отвернулся и продолжил собирать вещи, пока не почувствовал, что от него не только не отошли. К нему придвинулись, не оставляя ни единого места для отхода. Какого черта?! Чужие руки обвили его плечи. И как бы тепло и приятно ему не стало от этого ощущения, в голове мельтешила одна мысль: «Мной пытаются манипулировать, это все часть его плана». Гарри дернулся, вырываясь из чужих рук. Пометка. Пытаясь вырваться, Реддл был выше его. Так что имея желание он мог удерживать гриффиндорца в своих руках. И, по-видимому, желание было. Это не означало, что Гарри оставил попытки. Такое отношение заставляло его чувствовать себя слабым. Он никогда не был хрупким или жаждущим объятий. Никогда не опускался так низко, чтобы искать утешения даже в самые сложные для него моменты жизни. И Гарри знал, что однажды это его сломает, но не был готов к тому, что это произойдет именно сейчас. Перед Реддлом, который еще вчера хотел истреблять магглорожденных только за их происхождение и готовый убивать людей для создания крестражей. Буквально, вчера. - Гарри, - гриффиндорец замер, все еще готовый оказать сопротивление при любой удобной возможности. – Я хочу показать тебе кое-что. – Пальцы слизеринца зарылись в его вихры, медленно подбираясь к шраму на лбу. – Могу ли я?.. Он был близко. Непозволительно близко. Мог сделать все, что хотел. И все равно спрашивал разрешения. Гарри был готов огрызаться на грубость и принуждение. Но вопрос: такой неуверенный, с возможностью отказаться. Это было просто нечестно. Почему он мог всего за сутки знакомства читать его лучше, чем все его друзья, вместе взятые, за столько лет. Гриффиндорец вздохнул, расслабляясь в чужих руках, и кивнул. И тогда он почувствовал то же, что и в магазине палочек. И не только в последний раз. Такое вязкое чувство погружения в магию, что кажется, будто ты с минуты на минуту задохнешься. Но этого не происходит. И тогда он это почувствовал. Холод. Он шел по бесцветным и дождливым улицам Лондона. Ботинки не приспособлены для такой погоды, поэтому хлюпающий звук из них не удивляет, а только доказывает, что все происходит на самом деле. Впереди ворота, около которых караулят несколько подростков постарше. Караулят его. Раздраженно сунув руки в карманы, он поворачивает в другую сторону, наматывая очередной круг вокруг квартала и надеясь, что к следующему разу эти идиоты рассеются. В горле першит – признак приближающейся простуды. Рядом кашляет человек с грязной заросшей бородой, хватаясь за прутья забора. Кашляет с кровью. В сером мире ее трудно отличить от обычной грязной воды, стекающей по улицам города. Но по надсадному хрипу, следующему за каждым вдохом, чувствуется неотвратимость и обреченность происходящего. Он натягивают воротник повыше. Еще пока нет. Снова чувство погружения. Черный кисель под ногами медленно сменяется деревянными половицами. Многие из них сгнили, но пока хотя бы парочка в сносном состоянии менять ничего будут. На него снова тыкают пальцем. Обвиняют в том, чего он не делал. Не в этот раз. Он уже не помнят, как часто действительно что-то делал не так. Только как его за это наказывали. Хорошо, что он целый день после сидит в одиночестве. Даже если темно и холодно. Хотя бы рядом нет тех, кто продолжит его винить. Говорить, как он сломан и неправ. Насколько он лишний здесь. Плохо, что его за это не кормят, и в следующий раз ему придется в самом деле сделать что-то. Что-то, чтобы выжить, что-то, чтобы отличиться. Что-то, чтобы доказать, что все они правы. Дальше. Еще дальше. - Профессор Слизнорт. - Ах, Том, мальчик мой, ваша работа сегодня превосходит все ожидания. - Спасибо, профессор, однако, я хотел бы поговорить насчет моего проекта, мне право неловко… - Ну, я весь внимание, говорите прямо, только не томите, - как всегда участливое лицо профессора на миг попало в поле зрения, но он сразу же отвел взгляд, стараясь выставить себя более застенчивыми, чем был на деле. - Дело не совсем в самом проекте, просто Блэк… он делает всю основную работу, и мне не хотелось бы, чтобы, увидев результат, вы считали, что это только моя заслуга. Так что я хотел бы взять одиночный проект, если вы, конечно, разрешите. - Том, - Гораций прерывает того на полуслове, - я понимаю ваши благородные стремления. Вы не хотели бы затенять ваших одноклассников и преуменьшать их старания, но уверяю вас, нет необходимости так волноваться на этот счет. - И все же, профессор. Это очень важно для меня, - неловкое движение плеч дополняет картину, и глава их дома готов уже согласиться. - Ну если вы, действительно, уверены, - тот все еще колеблется с решением. - Спасибо, сэр, вы не пожалеете. - У тебя какие-то проблемы, Реддл? – Блэк недоволен. Но не настолько, чтобы устраивать сцену, поэтому ловит его за одним из стеллажей в библиотеке. - Профессор хочет, чтобы я взял личный проект, - взгляд скользит по полкам – а вот и книга, которую он искал. Рядом раздается громкое фырканье. – Почему? На мгновение тот замирает и возмущенно хватает ртом воздух: - Почему? Может, потому что ты постоянно отказываешься от общих проектов и делаешь вид, что это решили за тебя? - И что ты, - рука незаметным движением нашаривает в кармане палочку, - собираешься с этим делать? - Знаешь, что? Абсолютно ничего! Просто продолжай в том же духе до тех пор, пока сможешь. И да, прежде чем ты спросишь, это угроза. Он уходит. Угроза никогда не приводится в исполнение. Все правильно. Вне зависимости от обстоятельств, всем всегда все равно. И пока это так, у него с этим нет никаких проблем… Гарри падает на колени, не в силах устоять, и хватается за грудь. Так холодно. Опираясь одной рукой на кровать, он оборачивается. Реддл прислоняется спиной к комоду с безразличным выражением лица. По виску скатывается капля пота. Он не ожидал, что решит показать так много. Даже одного воспоминания было бы много. Их взгляды не пересекаются, хотя гриффиндорец не сводит с того глаз. - Зачем? – это вышло более хрипло, чем он рассчитывал. Ответа не последовало, и это раздражало сильнее любой чуши, которую тот мог ему наплести. – Черт возьми, Реддл, если это одна из твоих-, - Гарри бессильно взмахнул руками, пытаясь успокоиться после такого сеанса соединения сознаний, или что это вообще было. – Ты не должен был показывать мне это. Вообще ничего из этого. - Знаю, - странное выражение не сходило с его лица. - Тогда зачем? - Как насчет, «так было правильно»? – казалось, сами слова вызывали у того зубную боль, заставляя скривиться. - Ага… - он уставился в пол и поежился. – Многое увидел, а? Повисло недолгое молчание. - Кто-нибудь еще был здесь? - Это… не то место в моей жизни, куда мне хотелось бы пускать людей. - И все же я здесь, - слизеринец, наконец, поднял глаза, встречая чужой взгляд. - Конечно, дверь ведь открыта, - Гарри провел рукой по лицу. - В этом весь смысл. Каждый может войти и узнать, но никто не хочет. Реддл переместился, сокращая расстояние, и протянул тому зеленую наполовину расплавленную фигурку. - Нашел в чулане. - Это сержант, - Гарри неверяще усмехнулся, протягивая руку навстречу. - Кто-то важный? - Детские глупости, - гриффиндорец покачал головой. – Знаешь, его отряд был уничтожен солнечными вспышками, а пауки-мутанты утащили его подчиненного туда, где никто уже не мог того найти. Реддл поднял бровь, но дал тому продолжить. - И он был очень-очень зол. Зол на пауков и вспышки. Но гораздо сильнее на тех, кто были настолько слабы, что даже не смогли остаться с ним. Они оставили его совсем одного. - И что случилось потом? - Потом? – Гарри поставил фигурку на уже освобожденную от книг полку и отвернулся к сундуку, собирая последние вещи. – Потом он узнал, что отряд тогда пошел на разведку в поисках более безопасного места, а его подчиненный сам пожертвовал собой, чтобы дать ему шанс выжить. И все то, что он чувствовал, вся злость и обида были напрасны. Он просто вел себя, как избалованный ребенок, и судил о том, чего не знал. – Крышка сундука хлопнула сильнее необходимого, заставив Реддла поморщиться от звука. – Мы готовы? - Прямо за тобой, - задумчиво произнес Реддл, придерживая дверь для тянувшего за собой сундук Гарри.