***
Когда закончилась последняя лекция, я вышла из аудитории и безумно уставшая поплелась на выход, намереваясь вызвать такси, потому что ноги уже не держали, а идти на стоянку, ждать свой автобус, драться за сидячее место сил уже не было. Когда потянулась за телефоном, взгляд метнулся к двери, у которой стоял Максим Юрьевич и нервно поглядывал на наручные часы, видимо, кого-то ожидая. Позже, несколько секунд спустя, я поняла, что ждал он меня. Как только увидел мою блистательную персону, нахмурился и махнул рукой, призывая следовать за ним. Преподаватель ушёл вперёд, а я немного подождала и, оглядываясь по сторонам, пошла на парковку. Как только села в машину, мы тут же тронулись с места. — Сегодня побелю потолок, завтра всё остальное, — подал голос Максим Юрьевич, как только мы выехали на проезжую часть. — Я хотела синий потолок. — Поздно. Я уже купил белую краску. — Ну, так сдай по чеку обратно. — Нет! — нахмурившись, чуть повысил голос. Меня это не задело, но я, посмотрев на преподавателя, который выглядел злым и подавленным, замолкла, решила не провоцировать его и не нервировать ещё больше. В конце концов, я знала, что синий потолок не одобрят родители и сразу, как приедут в гости из деревни, будут перекрашивать. — Извини, — пробормотал он, — сорвался. — Что-то случилось? — Вечером предстоит трудный разговор… а я и так вымотан. — Знаешь, — протянула я, — ремонт как бы дело не настолько неотложное, так что можно… — Не бери в голову, чем быстрее начну, тем быстрее закончу. И ты, наконец, перестанешь ебать мне мозги. — Как будто я часто это делаю! — хмыкнула я, косясь на Максима Юрьевича. — Последний год только этим и занимаешься, — я бы продолжила спорить и отрицать очевидное, но преподаватель, остановившись у светофора, тяжело вздохнул и потёр глаза. Наверное, правда устал. Я замолчала, уставившись на дорогу. — Спасибо…***
Когда мы приехали, нас уже ждали. Бабушки у подъезда, увидев, что мы вышли из одной машины, начали качать головами и говорить о степени моей распущенности. Преподаватель смерил их хмурым взглядом, от чего они замолкли, и, достав ключи, пошёл открывать дверь. Когда мимо сплетниц прошла я, услышала, как одна из них пискнула: — Сатанист! — и умолкла, провожая меня возмущённым взглядом. Меня галантно пропустили вперёд, а затем закрыли дверь. — Как думаете, Максим Юрьевич, через сколько дней из сатаниста вы превратитесь в наркомана? — Если проведу ещё несколько дней без сна, то в понедельник уже точно, — он, улыбнувшись мне, нажал на кнопку вызова лифта. Ещё одним сюрпризом стало отсутствие в кабине света. Я посмотрела в непроглядную тьму и развернулась к преподавателю, который, оскалившись, сообщил: — Лампочка, видимо, сгорела, — я ещё раз заглянула в кабину и приняла решение: — Я пожалуй по лестнице, а ты давай как-нибудь сам! — радостно сообщила я и развернулась, не успела ступить и шагу, меня схватили за руку, притягивая к себе. — На седьмой этаж? — Кардионагрузки полезны для сердца, — он мне не ответил, запихал в лифт и, приглядевшись, нажал кнопку моего этажа на панели. Сердце гулко забилось, когда лифт загудел, двери закрылись, а мы погрузились во мрак. Я отвела руку в сторону, нащупала плечо преподавателя и, спустившись ниже, схватила его ладонь. Максим, вздохнув, тут же её отдёрнул и придвинулся ближе. Коснулся губами щеки, поднял подбородок, а потом и губами завладел. Во время поцелуя я не шевелилась, хотя и хотелось прижаться к нему, обнять, но тот факт, что лифт может застрять, как в прошлый раз, вызывал дикий страх. Когда двери лифта разъехались, преподаватель отстранился и, спросив: — Совсем не страшно, правда? — потянул меня к двери моей квартиры, а потом, пообещав скоро вернуться, взбежал по ступеням. Даже ничего сказать не успела, он уже исчез за бетонной постройкой. Я зашла в квартиру, сразу же переоделась в домашнее и побежала застилать газетами всё, на что может попасть краска. Жара началась, когда, как и обещал, пришёл преподаватель. Оказалось, что всё необходимое уже куплено и готово к использованию. Плитку и краску Максим Юрьевич выбирал сам, не спрашивая хозяйку квартиры, то есть меня. Я естественно начала протестовать, вот только протесты тут же прервали, запихав мне в рот конфетку. Пока я удивлённо хлопала ресницами, преподаватель закрылся в ванной и велел ему не мешать.***
Позже преподавателю позвонили. На дисплее телефона, который он оставил в прихожей, высветилось «***». Обладатель гаджета появился почти мгновенно, но отвечать не спешил. Повертел его в руке, нажал на кнопку блокировки, подождал несколько секунд и, посмотрев на мой заинтересованный вид, отмахнулся: — Знакомый, — потом, проведя пальцем по экрану, шёпотом добавил: — я ему денег должен. — Я кивнула и, прежде чем он вышел из квартиры, чтобы поговорить, услышала женский голос. Друг, значит. Когда преподаватель вернулся, попросил ничего в ванной не трогать, по возможности вообще не заходить, раздал указания и ушёл. Я, проигнорировав слова Максима Юрьевича, всё же зашла оценить работу. Он, как и обещал, сегодня только потолок побелил. Теперь на нём не было жёлтых пятен и подтёков. Полюбовавшись, пошла в гостиную, чтобы включить фильм и провести выходной как обычно, лёжа на диване. По пути взгляд зацепился за телефон, который лежал на тумбочке в прихожей. Рассмотрев его, я поняла, что принадлежит он преподавателю. Недолго думая, оделась в приличную одежду, чтобы не провоцировать Максима Юрьевича на издёвки, и выбежала из квартиры. Поднялась по лестнице и тут же остановилась, услышав знакомый голос. В том, что говорил преподаватель, сомнений не было, но обладательницу женского голоса я не знала. — Твои вещи в прихожей, забирай и уходи, — вот чьи это были чемоданы, о которые я споткнулась в понедельник. Незнакомка, специально громко стуча каблуками, сменила дислокацию. — Ты, как всегда, слишком категоричен. Я не настаиваю на немедленном возобновлении отношений, понимаю, тебе нужно время, — я всё так же стояла около мусоропровода и подслушивала то, что не было предназначено для моих ушей, и мысленно молилась, чтобы Максим послал её подальше, потому что я вряд ли смогу спрятать свою влюблённость и сделать вид, будто ничего не было. Но он молчал. Молчал пока она шла, видимо, к нему, молчал пока она шептала: — Ты мне очень дорог… За эти бесконечно длинные секунды я поняла, что это конец. Мои грустные мысли прервали одной безэмоциональной уверенной фразой: — Я люблю другую. Девушка замолкла, чтобы собраться с силами и уже совсем тихо спросить: — Как? — слова прозвучали правдоподобно, либо она хорошая актриса, либо он ей действительно дорог. — Я не тот человек, к которому можно вернуться в любое удобное для тебя время, — сказал, как холодной водой окатил. Даже у меня мурашки по коже прошлись. — Давай зайдём в квартиру и всё обсудим, не нужно делать поспешные выводы. — Забирай свои вещи и… — Максим Юрьевич не договорил, эхом раздался звук пощёчины. Спустя секунду мимо меня пронёсся вихрь, отталкивая преграду в моём лице от себя, и умчался вниз. Я смотрела ей вслед и переживала, как бы она там себе ноги не сломала. Спустя ещё несколько секунд, я поняла, что стою у лестницы, на видном для преподавателя участке, а он смотрел на меня, плотно сжимая губы. — А вы прям нарасхват… — не удержалась я от комментария. Он грустно улыбнулся и распахнул дверь шире. — Зайдёшь? Неуверенно кивнула и, когда он развернулся и вошёл в квартиру, медленно поднялась по ступенькам и шмыгнула за ним. Около двери всё ещё стояли чемоданы, принадлежавшие его, теперь уже бывшей, девушке. Максим Юрьевич молча проследовал на кухню и сел на стул, зарываясь пальцами в волосы. Тяжело вздохнул и, не гладя в мою сторону, сказал: — Извини. Я не думал, что ты станешь свидетелем такой сцены. — Ничего, бывает… — я мялась у двери, глядя, как он нервно мотает ногой, а потом, достав из кармана телефон, подошла ближе и положила его на стол, — ты как? — Нормально. — Он усмехнулся и встал, — пойду, умоюсь. Пока его не было, я думала, как помочь, но в голове стояла пустота. Походила по кухне, померяла шагами кафельный пол, порыскала по шкафам. Идей всё ещё не было. Осмотрела помещение и наткнулась на чайник, решила заварить чай. Когда Максим вернулся, я повернулась к нему и тут же застыла, глядя на его помятую физиономию. — У тебя тут… — показала на красную щёку, — нужно лёд приложить. — Пройдёт, — отмахнулся он и, полностью игнорируя мои слова, уселся на стул. Я демонстративно подошла к холодильнику, открыла дверь морозильной камеры, оценила живописную пустоту, закрыла её. Преподаватель натянул свою фирменную издевательско-нахальную улыбочку и, сложив руки на груди, смотрел на меня. Я открыла дверь холодильника, там тоже пустота, закрыла. В этой квартире не хватает умелой женской руки… Например, моей. Пока я возмущалась насчёт пустующего холодильника и говорила о пользе правильного питания для организма, закипел чайник. — Так… она, значит, твоя девушка? — когда повисла тишина, любопытство всё же взяло верх. — Бывшая. Да и вряд ли её можно так назвать. — Вы жили вместе, — мягко напомнила, ставя на стол кружки и доставая из шкафчика упаковку чая. — Мама попросила, пока она не найдёт жильё, отдать ей одну комнату. — А потом вы начали встречаться… — А потом она улетела отдыхать с новым парнем, написав, чтобы я прикрыл её перед родителями, — хмыкнул он. Я залила заварку кипятком и поставила обе кружки на стол перед Максимом, обойти его и сесть не успела: меня потянули за руку, и я упала на колени преподавателю, который меня развернул и прижал к себе. Мысленно отметила, что что-то подобное уже было, — слышала про любимую девушку? — Слышала… — Как думаешь, о ком я говорил? — и опять я у него на коленях, опять сердце колотится как бешеное, опять он ведёт губами по шее и прижимается щекой к моему плечу, а у меня все мысли из головы вылетели. — О ком? — Дурочка, — выдохнул Максим, целуя уже губы. — Соблазнитель, — выдвинула я ответное обвинение, но больше мне ничего сказать не дали. Преподаватель быстро встал и пошёл… в спальню. Так как я была у него на руках, мне сбежать не дали, и даже визги об остывающем чае не послужили аргументом. Его мы допили утром — после обеда, если быть точнее. Днём я уговорила Макса объяснить мне тему, которую проходили недавно, он, бурча и разглагольствуя о том, что в выходной нужно отдыхать, принялся разжёвывать непонятный мне материал. Но это не продлилось долго, меня снова затащили в постель, а я и не заметила, как от чисел и выражений мы перешли к поцелуям. С этого дня за мной крепко закрепился статус его девушки… осталось только с «бывшей» разобраться.