Я махну всё рукой и буду счастлив
Довольно интересно звучит. Жаль только, что я пока не в состоянии махнуть рукой. Вот после развода с Джеком может быть. Но не сейчас. -Никогда бы не подумал, что ты будешь выглядеть сексуальней стоит дать тебе согласие на любовника. Ты прям преобразилась, — улыбнулся мне жених, как-то странно облизнувшись. -Джек, я так каждый день одеваюсь. И действительно, я оделась так, как одевалась чуть ли не каждый день: обычная черная юбка-карандаш и розовая блузка с небольшим вырезом и длинными рукавами, которые я закатала по локоть. И волосы распустила, да и накрасилась я как обычно. Будь моя воля я бы не красилась вообще, но это один из обязательных пунктиков Альберта. Он почему-то считает, что если невеста его сына будет носить платья да юбки, краситься и замазывать свои татуировки, это превратит ее из обычной девушки в леди. Конечно, ведь это так и работает. Вот я надела юбку и чувствую, как во мне всё женственное, блять, просыпается. Так и хочется в башне запереться и томно ожидать своего принца-спасителя. Бред какой.***
Я не понимаю, почему некоторым людям так трудно принять поражение! Просто прими этот факт, всегда найдется кто-то, кто лучше тебя в чем-то. И это не повод строить из себя психически нестабильного, звонить и угрожать другому человеку. Идиоты! Объясню ситуацию. Я нашла отличное здание для гостиницы. Позвонила владелице, договорилась насчет аренды. Она сказала, что есть какой-то мужчина, вот уже второй месяц копящий деньги на первый взнос, хотела отказать из-за него, но я предложила цену в два раза больше, чем та, которую она просила. И конечно она согласилась, упомянув, что ей придется позвонить тому человеку, огорчив его такой новостью. Но меня это уже не касается. По крайней мере, я так думала. Через час этот психованный начал звонить мне и угрожать. Нет, я конечно направила звонок юристам, боже храни этих ребят, чтобы в случае чего они могли ему судом попугать. В крайнем случае придется оформлять запрет на приближение, но суть не в этом. Человек не смог принять тот факт, что да, он несколько месяцев копит на первый взнос, тут появляется какая-то фифа (то бишь я) и одним звонком отбирает у него то, для чего он столько работал. Соряньте, работа у меня такая. Я бы могла сделать вид, что мне очень жаль, посочувствовать ему, и прислать на дом утешительную корзину сладостей. Но мне не было жаль. Я поступила так, как должна была- смысл сдавать ему здание, если он не в состоянии оплатить первый взнос? Я всего лишь делаю свою работу, утешая себя вот уже который год, что этот пиздец закончится и я смогу вздохнуть спокойно. Без отношений, вездесущих мужиков с их смешным эго, никакого спасения чужих задниц, никаких поручений от отцов, планов Джека и игры в хорошую девочку. Только я, пара хороших книг, никаких платьев\юбок и полное отсутствие макияжа. И в брюнетку краситься перестану, тогда начнется кайф. Осталось дожить до этого момента. -Дорогая, не забудь сегодня в восемь у нас ужин с моим горячо любимым папочкой. Я заеду за тобой, если освобожусь к тому моменту, а если нет- пришлю машину. Только не задерживайся, ты же знаешь, он этого не любит, — дождавшись кивка, Джек покачал головой.- Вижу, ты в относительном порядке, в уголок не забилась. Уже хорошо. Но не думай, что я забыл о нашем разговоре, мы обязательно к нему вернемся. На этом пока все. Тебе удачи с работой или что ты там делаешь, а я пойду, у меня вот-вот встреча с застройщиком: сыграем с ним в игру «кто кого одурачит?». Как закончим, пойдем на обед вместе. Не скучай! И мой дорогой женишок стремительно свалил из кабинета. Честно говоря, меня все еще шокируют новые условия нашего контракта. Поверить не могу, что в течении года после свадьбы я должна родить. Это же глупо! В здравом уме я бы никогда не стала рожать так скоро после свадьбы. Но видите ли наши отцы посчитали, что общий ребенок сделает наш брак более крепким и не останется причин для развода. Хорошо хоть не заставляют рожать только мальчика. Вот честно, огромнейшее спасибо. Да и вообще какого хрена мне не дают распоряжаться своим телом так, как мне того хочется? А ему хочется много чего. Еды например. Тренировок. Чего ему точно не хочется, так это рожать! По крайней мере ближайшие пару-тройку лет. И тут меня каким-то Макаром ударило в воспоминания шестилетней давности: тогда еще молодая, наивная я строила планы касательно будущего. И Сульфус обязательно был рядом. Вот мы вместе отучились в каком-то университете, не важно каком, ведь любимый рядом. Лет в двадцать семь мы поженились, к тридцати у нас был ребенок. Девочка. У нее папино лицо и мои глаза. И своя квартира у нас на шестом этаже. Мы оба работаем, а дочка уже ходит в детский сад, у нее там подружка, она часто остается у нас с ночевкой, да и мы отпускаем нашу дочь к подруге. И дружили бы они наверное до старшей школы, пока взгляды на жизнь не поменяются и у них не останется ничего общего. А может, и всю жизнь дружили бы, кто знает. Она обожает дядю Нико, и дядя обожает ее, часто берет с собой на прогулки и они весело проводят время. Она не знает, что такое горечь утраты, каково расти без матери и внимания со стороны отца. Жизнь ее беззаботна и счастлива. У нас домашние питомцы: обязательно собака и обязательно кот. Возможно, пара черепашек. Я бы прививала к ней любовь к чтению и учебе, но не так, как это делается в школах. Учи и читай только то, к чему душа лежит. Мы любили бы ее сильнее всего на свете. Сама не заметила, как начала плакать. Понимаю, как близко было счастье, но я отказалась от него из-за человека, которому наплевать на меня. А ведь могла бы сейчас обнимать любимого человека и быть самой счастливой на всем земном шаре. И не было бы всяких кошмаров каждую ночь, тревожности и бессонницы. Только безмерное счастье и ощущение полного спокойствия. Я могла бы иметь всё, чего хотела, но на данный момент: Сульфус счастлив с новой девушкой и презирает меня за одно существование, у меня свой жених и груз на плечах в виде контракта и двух отцов, один из которых может с легкостью меня убить, а второй уже успешно продал первому. Одно неверно принятое решение и в моей жизни не осталось и тени надежды на счастливое будущее. Повезло еще что удалось с Джеком найти общий язык. Почему-то вновь вспомнила Сульфуса. Вкус его губ, грубая кожа рук, жесткие волосы, нежные при этом прикосновения и объятия, которые так не хотелось разрывать. Спустя пять лет я понимаю, что всего-то и надо было вовремя рассказать ему обо всем и возможно все можно было сохранить. Как же мне порой его не хватает… Конец POV Раф Брюнетка так и сидела, роняя слезы на письменный стол. Вы когда-нибудь плакали в очках? Это дико неудобно: стекла потеют и мокрые от слез, ничего не видно, они съезжают на нос и дужка давит, отчего дышать становится несколько проблематично, учитывая, что вы плачете. Но Раф не обращала внимание на эти мелочи, она просто сняла очки и положила их куда-то на стол, а может они упали после этого на пол — ей все равно. Она сидела и вспоминала свои семнадцать лет, те надежды, что она питала, те мечты, что были, но канули куда-то. Вспоминала и оттого чувствовала себя одинокой, ведь кроме Ника, по сути, всем было все равно на нее. Малаки просто манипулировал ей, играя на биологическом родстве между ними. И в момент очередного всхлипа дверь распахнулась и в кабинете появился никто иной, как Сульфус Риччи, явно не готовый увидеть брюнетку в таком состоянии. Элла же подорвалась с кресла и отвернулась, достав откуда-то салфетку и принялась судорожно стирать слезы с лица. -Чего тебе? — не поворачиваясь спросила брюнетка. Вышло несколько грубовато, но и парень виноват: надо было стучаться, а не врываться без предупреждения. -Почему ты плакала? Что случилось? — обеспокоенно спросил Сульфус, сделав пару шагов к ней. -Тебя это не касается. Говори что хотел и оставь меня уже в покое, — Элла повысила голос, хотя сама по прежнему дрожала и всячески подавляла желание обнять, а еще лучше поцеловать брюнета. -Почему ты играешь эту роль? Ведешь себя как стерва, но я же вижу, что ты страдаешь. Позволь мне помочь тебе, черт подери!.. Раф… Элла, я скучаю по временам, когда мы были друзьями. Почему мы не можем быть друзьями? Вспомни тот Хэллоуин, на котором мы подружились. Помнишь? Давай дружить и не обижаться? Ну, иди сюда. Схватив дрожащую брюнетку, прижимает к себе, отметив, что та замерзла. -Руки совсем ледяные, — выдохнул Сульфус, и, взяв ее руки в свои, начал греть. Девушка же не могла оторвать взгляда от него. Он всегда выглядел сногсшибательно: одетый с иголочки, идеально стриженный, гладко выбритый, один только взгляд на него доставлял всей женской (и не только) половине эстетическое удовольствие. Как жаль, что она упустила это счастье, ведь ей как раз-таки было все равно, какая на нем сегодня рубашка, в какую сторону уложены его волосы и прочее. Только вот вдруг ей вспомнилось, в каком виде она стоит перед ним: потрепанная прическа, испорченный макияж, потекшая тушь, красный нос, опухшие глаза, маникюр пора обновить, да и вообще по жизни она так себе. Сопоставив его внешний вид и свой, Элла пришла к выводу, что выглядит как крыса, сбежавшая из канализации до этого лазившая по мусорке, и еще больше заревела. -Эй, ты чего? — Сульфус был настолько удивлен повторившейся истерике, что не знал куда себя девать.- Я тебе больно сделал? -Я такая никчемная и страшная, — пряча лицо в руках прошептала еле слышно.- Зачем ты возишься со мной? Почему-то Сульфусу вспомнились их восемнадцать лет. Он частенько вспоминал то время, когда они были парой, когда она любила его искренней, настоящей любовью (или делала вид, что любит) и в такие моменты его пожирало изнутри чувство несбывшихся мечт и неоправданных надежд. Он понимал, что Раф, ту Раф, что он так сильно любил, больше нет, ведь Элла была ее противоположностью, но… Было в ее глазах что-то старое, знакомое, до одури родное. То самое, почему ему иногда казалось, что она и есть та самая Раф. Его беззаботная, веселая и остроумная Раф, в глазах которой он тонул добровольно. Вот и сейчас, посмотрев в эти два голубых омута с расширившимися зрачками, он почувствовал острое желание поцеловать. -Вовсе нет, ты прекрасна и всегда была. -Сульфус, — выдохнула Раф, прежде чем подняться на цыпочки и прижаться к столь желанным губам. Парень ответил моментально, будто только и ждал этого. Стоит ли говорить, что при том разговоре после их первого поцелуя он хотел сказать совсем другое? Хотел предложить попробовать заново, и уж в этот раз он бы учел все прошлые ошибки, и говорили бы они чаще, да и мозгов за пять лет прибавилось. Стоял у кабинета, готовил свою речь, чтобы звучала и не нудно и не слишком тупо, и чтобы не было понятно, что репетировал. Чтобы выглядело естественно. А потом услышал ее слова и крышу прорвало… И после сказанного всю неделю ненавидел себя за сказанные слова. Потому и решил порвать с Иннией. Встретился с ней, объяснил ситуацию, сказал, мол, тянет к другому человеку, и разошлись тихо-мирно. Да и заходить к ней не собирался, честно говоря. Это Джек послал его к ней, сказал взять документы по аренде здания для проекта «Salvanel», к которому его припахал папочка. Должен был взять пару бумажек. А сейчас он целует будто в последний раз, чувствуя, как внутри все переворачивается и как она по-прежнему дрожит, но уже не от рук истерики, а по другой причине, по которой у него самого сейчас дрожат руки и сердце бьется так бешено, как никогда прежде. Внутри все больше сжалось когда он, положив руку на ее попу, сжал ее и получил в ответ сладостный стон. Не теряя больше времени, Сульфус усадил девушку на стол, и задрав юбку неприлично высоко, принялся ласкать поверх белья и радуясь каждому новому стону, от которого екало сердце. Раф тоже времени зря не теряла и уже во всю расправлялась с его ремнем, внутренне проклиная этот кусок кожи за непослушание, но в итоге разделалась с ним, и не сдержав стона, расстегнула ширинку и предчувствуя скорый оргазм от пальцев брюнета, втянула его в новый, развратный и максимально мокрый поцелуй. Как же на чертовски скучала по этим губам и не только по губам… Когда ее трусики валялись где-то в углу кабинета, юбка была подняла до самого живота, а блузка расстегнута, голубоглазой вспомнилось про презервативы, заботливо положенные Ником по прилету. Кажется, он несколько переоценил ее возможности, положив их штук сто, если не больше. -В…сумке…там, должно…быть, — все, что она смогла выговорить, но Сульфус прекрасно понял и отошел на минуту, но: -Кхм, простите, что мешаю, — Раф и Сульфус резко оторвались друг от друга. Сульфус попытался спрятать полуголую девушку за собой, но это не спасало ее от гнева того, кто стоял перед ними.- Но я так и не дождался тот договор, что просил принести, потому пришел сам… Видимо, не зря. В углу стоял никто иной как Джек Джонс, хмурый, сложивший руки на груди и бесконечно злой. -Элла. В мой кабинет. Живо! И ушел, хлопнув дверью. Пока парень пытался прийти в себя, Элла уже оделась и выглядела вполне серьезно. Пригладив волосы и отыскав очки, она расправила плечи, выпрямилась во весь рост, и, не взглянув на парня, покинула помещение. Сульфус же, очнувшись от произошедшего, собрался так быстро, как только смог и вбежал в кабинет Джонса-младшего. -Что ты здесь делаешь, я тебя не звал, — процедил Джек, едва увидев на пороге запыхавшегося Сульфуса. Вид у него был по-прежнему очень злой. Странно, но Сульфусу показалось, что буквально за секунду до того, как его увидеть, Джек улыбался, более того, смеялся! В то время как напротив сидела девушка, по одному только виду которой можно сказать: она в отчаянии. — Выйди сейчас же, пока я не вызвал охрану. Ничего другого не оставалось, ведь фактически, Джек был их начальником. Пришлось выйти, сжимая кулаки. Хоть его и выгнали, никто не запрещал ждать возле кабинета, ведь получалось несправедливым то, что были они вместе, а наказывают в итоге ее одну. Просидел так полчаса. Первым вышел необычайно жизнерадостный Джек, так и шел и напевал что-то, вслед за ним из кабинета выплыло черное облако, и по ней было видно, что она снова плакала. Джонс обнял свою невесту, посоветовал улыбаться чаще, мол в этом ее красота, и поцеловал в губы (отчего у Сульфуса зачесались руки, но поделать он ничего не мог: Джек по-прежнему ее официальный жених, кольцо-то на месте). Напоследок, уже уходя, Джек бросил странную фразу, понятную только Элле и ему самому: -Дорогая, не забудь про наш договор, — и бросив едкий взгляд на Сульфуса, пошел к лифту, оставив брюнета в полнейшем смятении. Что еще за договор такой?