Временные трудности

      Изуку проснулся в холодном поту посреди ночи. Он не знал, от чего ему так страшно. Нащупав рядом с собой куртку, он встал и постарался отдышаться. В купе была кромешная темнота, и лишь сквозь мерные звуки стучащих колес о рельсы можно было услышать тихое посапывание Киришимы. Деку на ощупь подобрался к двери, открыл ее как можно тише и протиснулся наружу. Вокруг все тоже спали. Было невероятно тихо, а в ночной тишине были слышны только звуки движущегося поезда. Иногда пол под ногами непривычно шатался.       Когда поезд начал тормозить, Мидории захотелось проветриться. На станции, остановка которой длилась едва ли не пятнадцать минут, он выскочил из вагона и вдохнул свежий воздух. Кислород для него стал лекарством. Он будто бы пришёл в себя и перестал задыхаться, устремив взгляд в небо. Интересно, который сейчас час? — Сигаретку будешь? — спросил рядом стоящий мужчина, зажав между обеими губами тонкую сигару. — Почему вы решили мне её предложить? — удивлённо вылупился на незнакомца парень. Видимо, этому мужчине тоже не спалось, и, кажется, он был из соседнего вагона. — Вид у тебя такой.       Деку сбился со счёта: который раз ему говорят о том, что у него плохое состояние на первый взгляд. Конечно, все его тело безжалостно усыпано синяками и кровоподтёками, однако своё личико он находил весьма миловидным, особенно лишь слегка пухловатые губы, широкие глаза и щёки, усыпанные веснушками.       Он взвесил все «за» и «против». Ему было нечего терять, а сигареты, как говорили ребята постарше, помогают успокоиться, потому Мидория решил испытать удачу на себе. — Если можно, — наконец попросил Изуку.       Он был разгильдяем, иногда воровал из магазинов, когда не было дома еды, но никогда не курил сигареты, даже в своей суровой компании.       Мужчина любезно выудил из полной пачки одну сигарету и протянул зажигалку. Мидория благодарно улыбнулся и, неумело удерживая в левой руке сигарету, сумел её прикурить только с третьего раза. Все это время мужчина пристально, даже с долей интереса, наблюдал за Деку, пока зажигалка не вернулась в его руки.       Мидория попытался затянуться и тут же зашёлся в приглушенном кашле. Из его рта заструился серый дым, устремившийся куда-то ввысь. Изуку едва не выронил из рук сигарету, а, откашлявшись, попробовал еще раз. Результат тот же.       Лишь отголоски небольшой паники, боязни того, что поезд уедет без него, щекотали его нервишки. — Пацан, ты куришь впервые что ли?       Изуку вздрогнул. — Нет, просто заболел, а здесь еще и холодно, — соврал Изуку, а в подтверждение его последней фразе в лицо обоим ударил порыв холодного осеннего ветра. Зима близилась.       Мужчина передёрнул плечами и отвернулся, делая глубокую затяжку, а затем выпуская изо рта здоровый клуб дыма, который мгновенно растворился в воздухе.       Мидория решил оставить его наедине с собой и устремился к своему вагону, напротив которого они и стояли. Деку в последний раз набрал полную грудь свежего воздуха, взглянул в тёмное небо, затянутое серыми облаками так, что даже света луны не было видно, и шагнул в вагон.       Через несколько минут поезд тронулся. В этот момент Изуку заходил в своё купе, потому толчок заставил его завалиться прямиком на Киришиму. Тот поморщил лоб, приоткрыл глаза, заприметил нависшего над собой кудрявого веснушчатого парня и мгновенно распахнул глаза. — Прости…тут поезд…дёрнулся, и я… — Изуку старался неумело оправдаться, когда Эйджиро усмехнулся, повернулся, чтобы взбить подушку, и отвернулся к стенке, через мгновение вновь умиротворённо засопев.       Так Мидория и остался над Киришимой еще какое-то время, а затем поднялся и уселся на койку. Делать ему было нечего, а спать не давал какой-то потаенный страх, кроющийся наверняка где-то в самой глубине сознания несчастного семнадцатилетнего подростка.       Сняв кеды и оставшись в окровавленных носках, Изуку забрался теперь уже с ногами на кровать, прижал колени к груди, обхватил руками ноги и опустил подбородок на колени. Так ему было спокойнее. По крайней мере сейчас.       За окном постепенно начинало светлеть. Сперва верхушки пролетающих мимо деревьев и домов окрасились яркими солнечным светом, а после — и все остальное, считай, в мгновение рухнуло в объятия солнечных лучей. Интересно, первые петухи уже запели?       Киришима спустил ноги с постели, когда его нос начали щекотать тёплые лучики солнца. — Утречка, — пробубнил он, потирая глаза.       Вид у него был уморительный. Слегка опухшее ото сна лицо, пряди, торчащие во все возможные стороны, сползшая с левого плеча футболка. — Доброе, — отозвался Мидория со своего наблюдательного пункта. — Давно проснулся? — Киришима сладко зевнул и потянулся. — Нет, — соврал Деку, пускай его темные круги под глазами и изнеможенный вид говорили обратное.       Эйджиро недоверчиво на него посмотрел, но промолчал и вышел из купе, негромко хлопнув дверьми. А когда вернулся — выглядел порядком лучше, зачесал как надо волосы, умылся и, в целом, привёл себя в порядок. Мидория хмыкнул и подпёр голову рукой, отводя взгляд на пейзаж в окне. Поезд начинал останавливаться.       Киришима принялся собирать вещи, закинул в рюкзак оставшиеся с вечера пирожки с термосом, проверил в карманах что-то и сел на кровать. — Ты чего собираешься уже?       Киришима пожал плечами:  — Где-то через пятнадцать минут уже будем на месте.       Эйджиро встал с кровати и, опёршись обеими руками о стол, чуть не стукнулся лбом о стекло. — Вон там, — кивнул красноволосый парень куда-то вдаль, — уже виднеются высокие дома. Мой город, конечно, не особо большой, но я быстро покажу тебе что и как, — после сказанного он показательно плюхнулся на кровать и сложил руки на груди.       Деку слушал своего нового товарища внимательно и периодически кивал, мысленно поражаясь тому, насколько этот паренёк добрый, хотя по виду и не скажешь.       Остальной путь, вплоть до самой остановки, они ехали молча. Деку изредка выходил в коридор, но быстро возвращался. Ноги от долгой боли почти перестали ощущать её. От этого стало слегка легче.       Когда поезд остановился, Киришима первым выскочил из вагона и ухватил с собой Деку под руку. Они вместе вышли из вокзала, ловя на себе косые взгляды прохожих. Кажется, их приняли не за тех, кем они являлись друг другу. Когда Мидория наконец выкрутился из железной хватки Эйджиро, он огляделся. Этот вокзал был в десятки раз больше, а людей здесь — глаза разбегаются. Здесь и миловидные девушки, и не менее привлекательные парни, завораживающие потолки с изумительными рисунками. Изуку раскрыл рот, но Киришима быстро уволок его прочь. — Давай я покажу тебе, где аптека здесь поблизости, где продуктовый, где больница, — принялся перечислять самое необходимое Эйджиро. — Кстати, дашь мне свой номер телефона?       Изуку помедлил с ответом. — У меня нет телефона.       Эйджиро остановился и вылупился на Мидорию глазами, полными неподдельного удивления. — Шутишь! — Не-а, — мотнул головой Мидория так, что его кудряшки на мгновение подпрыгнули в воздух, а затем небрежно упали обратно на виски и лоб Деку. — Никогда телефона не было.       Киришима помолчал, думая, что им все-таки делать.       К Деку подошла старушка и, осторожно дёрнув его за рукав, попросила мелочи. Эйджиро нахмурил брови, глядя на ту, но сам Изуку опустил взгляд. Сердце его сжалось с такой силой, что он едва ли не задохнулся на месте. Это заставило его подсознание на мгновение задуматься, а не остановилось ли у него сердце? Парень, не думая, запустил руку в карман и вынул оттуда часть своих финансов, а именно, сорок йен, какие отсчитала ему кассирша на вокзале и, искренне улыбнувшись, протянул бабушке деньги. — Я знаю, этого мало, но у меня и самого денег почти нет, — вздохнул Деку. — Спасибо тебе большое, внучок! — затараторила та, едва ли в ноги парню не падая.       Деку еще раз тепло улыбнулся и, несмотря на суровый взгляд Киришимы, зашагал прочь. — Ну и зачем ты это сделал? — спросил Эйджиро, догоняя Деку и забыв в мгновение о вопросе с телефоном. — Не могу я так, понимаешь? — заглянул в янтарные глаза оппонента Деку. — На её месте ведь может оказаться кто угодно: тот прохожий, я или даже ты.       Эйджиро фыркнул, но ничего не сказал.       Они, по догадкам Деку, устремились к аптеке. — Смотри, — снова подал голос Киришима. — Мы купим тебе что необходимо, а потом отыщем дом, где обычно кантовался я. Все тебе объясню по дороге и заглядывать иногда буду. Ты здесь надолго?       Изуку опустил взгляд в пол:  — Навсегда, — это слово ему было до чертиков трудно произнести, ощущалось, будто этим он вынес для себя непоправимый приговор.       Эйджиро покосился на него. — Ну нормально ты так убежал, конечно, — он окинул взглядом Мидорию с головы до пят. — А родственники что? — Да плевать им, — махнул рукой Мидория, всем своим видом показывая, что хочет поскорее закрыть эту тему. И Эйджиро, на удивление, вовремя понял намеки Деку, потому и замолчал.       Киришима шёл, уставившись в небо и не обращая внимание на то, как Изуку шарахается от каждого прохожего, ведь сам Эйджиро привык к городской суете, в отличие от деревенского мальчишки. Он сперва и сам не знал, с чего это вдруг вызвался помогать этому кудрявому дурачку: то ли со скуки, то ли от нежелания возвращаться домой. Однако, после долгих раздумий, ответ сам пришёл в голову красноволосого парнишки: он ведь сам такой, тоже сбегал из дома, тоже оказывался в незнакомом месте совершенно один. Тогда ему никто не помог, и не это ли шанс помочь кому-то с такой же суровой судьбой? Киришима никогда не славился тем, что был добрым парнем, но Мидория в нём увидел доброту, чего искренне не мог понять Эйджиро. С детства он мог с лёгкостью поколотить кого-нибудь, старался, конечно, не злоупотреблять этим, но порой не получалось. А теперь он выглядел как какой-то добродетель в глазах одногодки. И Киришима, чего уж точно не мог понять, так это нравится ли ему такое о себе мнение, или нет.       Мидория впервые увидел такую аптеку. Красивая, с красным крестом, на вид огромная и с отличным ремонтом. Киришима открыл дверь и зашёл первым, слегка придержав её для Деку. Мидория быстро проскользнул в дверной проём. В аптеке почти никого не было, поэтому Киришима подошёл к одному из фармацевтов и, облокотившись о стойку для сумок, заговорил: — Здравствуйте, что-нибудь антибактериальное и несколько бинтов, — по-хозяйски распорядился он.       Фармацевт закатил глаза и скрылся за белой дверью, через время положив перед Эйджиро три бинта и какой-то антибактериальный спрей. — Четыреста йен, — посчитал мужчина и поднял взгляд на Киришиму, роющегося в кармане. — У меня триста есть, — подал голос Деку. — Тебе они нужнее, а я у родителей попросить могу, — буркнул Эйджиро, обменивая несколько купюр на бинты и спрей.       Выйдя из аптеки, Киришима кинул покупки в руки Деку. — Если хочешь, займись своими ногами прямо сейчас. — Думаю, лучше закончить с экскурсией, найти место, о котором ты говорил, и там уже дать моим ногам отдохнуть, — отозвался кудрявый, поправляя шапку и рассматривая бинты у себя в руках.       Следующей остановкой стал продуктовый неподалёку, где-то через дорогу. Изуку удивлялся тому, как в городах все приятно устроено. Не нужно бежать через весь поселок за хлебом, а потом волочить ноги обратно. Здесь все было так близко, так удобно.       Двери сами разъехались перед Киришимой и Деку, впуская их внутрь. — Ну, чего застыл? — обернулся Эйджиро на застывшего перед дверьми Мидорию. — Дверей никогда не видел? — Таких — нет, — в голосе парня мешался страх и интерес, а глаза поблёскивали детским восхищением.       Эйджиро вздохнул. — Ладно, постой здесь, я хочу закончить с этим побыстрее, ты и так намучился, еще и с ногами больными — тебе только по магазину ходить. Сиди здесь, я скоро вернусь, — и, не дожидаясь согласия Мидории, он скрылся за стеной.       Изуку так и остался стоять в одиночестве. Переминаясь с ноги на ногу, он все-таки решил сесть на перила рядом. Перед ним раскинулся огромный город, вокруг мерцали вывески, и все было похоже на какое-то магическое шоу. Изуку вздохнул. Глаза просто разбегались от всего, что было вокруг: магазины одежды, бутики, обувные, кафешки и забегаловки, буквально все для приятной жизни. — Эй, пацан, — раздалось откуда-то сзади.       Изуку инстинктивно обернулся. За ним стоял высокий короткостриженый парень в красной шапке, с весьма недовольным выражением лица и довольно спортивным телосложением. — Ты не выглядишь как местный, — прищурился незнакомец, наконец сплёвывая в сторону. — А еще ты мне не шибко нравишься, селюк что ли? — выдал беловолосый, поправив куртку.       Мидория опустил взгляд и заприметил у него в руках поводок, а в ногах у сурового парня путалась маленькая белая собачка, пушистая, и до боли похожая на облачко. Деку неконтролируемо улыбнулся. — Ну, и чего вылупился? — искривил губы парень. — Языка нет что ли, чтобы ответить? — А что отвечать? — подал голос Изуку, чем, видимо, разозлил белокурого вдвойне. — Да я тебя… — зашипел он сквозь стиснутые зубы, заставляя Мидорию спрыгнуть с перил и вжаться в стенку магазина спиной.       Поводок упал на землю, а запутавшаяся в нем белоснежная собачка заскулила, стараясь держаться рядом со своим вспыльчивым хозяином. Парень подступил к Мидории так близко, что Изуку мог услышать его сбивчивое дыхание.       Конечно, Изуку никогда не был омежкой, трясясь перед бунтарями, ведь он и сам был таким, однако сейчас он без сил мог сделать совершенно ничего. Разве что вжаться сильнее в стенку и хаотично выдумывать, как бы убежать, если этот придурок приблизится к нему еще хотя бы на шаг.       Казалось, ещё бы несколько секунд, и от Мидории не осталось бы мокрого места, как вдруг из магазина показался Киришима. — Бакуго! — завопил он.       Кацуки уже тянулся рукой к шивороту несчастного кудрявого мальчишки, а Деку выжидал момент, чтобы укусить Кацуки и сбежать, когда вдруг заприметил Киришиму и почему-то заметно расслабился. — Эйджиро? — осёкся Бакуго, мгновенно отступая от едва не испустившего дух со страха Деку. — Ты за старое! — нахмурил брови красноволосый, сжимая крепче небольшой пакет с покупками. — За собакой бы следил лучше, чем на каждого прохожего кидаться, — фыркнул Киришима.       Он ничуть не защищал Мидорию, кажется, с Кацуки у него были свои счета, или даже какие-то определенные отношения, о которых трудно было догадаться. Однако, отойдя от шока, Деку все-таки заметил в глазах белокурого парня искорку нежности, когда он смотрел раздосадованному Эйджиро в глаза.       Бакуго вздохнул и, цокнув языком, вернул в свои руки поводок. Его собака заметно приподнялась духом и даже завиляла хвостом, завидев Киришиму. Неужели этого парня здесь все любили? Деку молча наблюдал за разворачивающейся картиной на полупустой улице. — Эта брокколи с тобой что ли? — Кацуки сощурил один глаз, когда кивнул в сторону Деку. Изуку нахмурил густые брови и скрестил руки на груди, мысленно принимая вызов. — Типа того, — хмыкнул Киришима. — На самом деле я рассчитывал встретиться с тобой только в среду, мне еще к матушке забежать надо до вечера, — Эйджиро переложил из одной руки пакет в другую. — А ночью выйдешь гулять? — Бакуго изменился в лице. Теперь он не казался опасным злым чудиком, какие обычно гуляют по улицам с кастетами, сейчас он выглядел как смущённый парень. — Посмотрим, — махнул рукой Киришима и, поманив рукой к себе Изуку, вместе они зашагали прочь от смотрящего им вслед Бакуго. — Он меня чуть не убил, — проворчал Изуку. — Почему он был таким злым? — Не любит чужих ребят на своём районе, не нравится ему это вот и все, уж сам не знаю почему. Но он очень хороший на самом деле, просто строит из себя невесть что, — дёрнул плечом Киришима.       Они подошли к какому-то на вид довольно старому, но жилому дому. Так как это был город, но все-таки не такой уж и большой, некоторые дома на окраине города по-прежнему выглядели старыми и обшарпанными, конечно, не настолько в плохом состоянии, как в родном посёлке Изуку, но все же. — Смотри, — Киришима поставил пакет на крыльцо. — В этом доме я обычно кантовался. Ну, не совсем в доме, — улыбнулся он, пожимая плечами, — на чердаке, если быть точнее. Когда я там жил, туда никто не ходил. Вообще. Не думаю, что кому-то из жильцов есть до него дело, так что это лучшее место, не побоюсь этого слова, во всём городе. — А как ты прознал о нём? — сразу вырвалось из уст Мидории. — Мы жили здесь до переезда. Потом в нашу квартиру въехал какой-то парень, но я о нём ничего не знаю, так что обещать ничего не могу. Я бы на твоем месте… — Эйджиро не договорил, как из его кармана заиграла причудливая мелодия.       Парень осёкся, мгновенно спохватившись и, выудив из кармана маленький телефончик, ответил на звонок, прижав к уху гаджет. Все, что он делал во время телефонного разговора, — кивал и мычал в знак согласия, а когда отвёл трубку от уха, выглядел слегка обеспокоенным. — В общем. Дверь здесь открывается тремя рывками, — в знак этого он дёрнул трижды за ручку и дверь отворилась. — Фокус такой, — улыбнулся Киришима в ответ на изумлённое выражение лица кудрявого парнишки. — Мне родители звонили, домой погнали вонючими тряпками, иначе из комнаты своей до конца жизни не выйду, — пожаловался Эйджиро, продолжая придерживать дверь. — Поэтому я пойду, если не накажут меня, я к тебе еще наведаюсь. До чердака доберёшься сам, он на последнем этаже, понятное дело. На твоем месте я бы лифтом не пользовался, кстати, он старше моей бабушки, — закивал Эйджиро и, махнув Деку, сорвался с места, побежав в противоположном направлении от Изуку.       Мидория остался наедине с собой, открытой в подъезд дверью и пакетом, в который даже не заглядывал. Единственное, в чём был сейчас уверен Изуку — в том, что обязательно отдаст Киришиме всю стоимость медикаментов и еды, любезно предоставленной ему едва ли не незнакомцем.       Деку вздохнул и поднял взгляд к небу. Дом казался очень высоким, хоть Изуку и насчитал всего десять этажей. При всей выдержке и выносливости Мидории, он не смог бы и двух этажей пройти. Зайдя в подъезд, Изуку едва не задохнулся от душного запаха пыли. Он поднялся на этаж, хватаясь свободной от пакета рукой за грязные перила и, поискав, предположительно, лифт, нажал на кнопку вызова. Раздался какой-то звук, а вскоре из дверного проема выглянула какая-то бабушка. — Опять со своими пылесосами? — она нахмурила брови.       Изуку отступил на полшага, осознав, что он совсем не знает, как выглядит лифт. — Э-э, простите, я не знаю, где лифт, не могли бы вы…— опустил взгляд Деку, поправляя шапку.       Бабушка покосилась на него и искривила губы. — Снова свои гадости курят и по подъездам гуляют, — она сплюнула, — да пропади вы все! — и захлопнула дверь перед носом Мидории.       Изуку вздохнул и покрутил головой в поисках лифта. Вскоре он нашёл самую выделяющуюся из всех «дверь», «звонок» которой находился на непривычном для остальных уровне и, нажав на неё, Мидория отпрянул, когда мгновенно перед ним разъехались двери. Как в том магазине. Деку опасливо заглянул внутрь и запрыгнул туда за секунду до того, как двери за ним съехались в одну большую стену. Деку вздохнул, оказавшись в маленькой деревянной комнатке. Вверху горел тусклый свет, пахло как-то странно, а позади него было зеркало, исписанное разными надписями. Используя остатки логики, парень нажал на кнопку с цифрой десять, и вертикальный деревянный гроб с горем пополам, дёрнувшись несколько раз, поехал.       Вдруг Изуку охватила паника. Было ощущение, будто во всем мире вдруг закончился воздух, Деку не мог вдохнуть несколько секунд, пока все не пришло в норму. Что это было? Мидория закусил губу и начал рассматривать надписи на стене и зеркале. Увидев в нём свое отражение, Деку и сам поверил всем словам прохожих — выглядел он вымотанным и уставшим. Мидория коснулся собственной щеки рукой и вздохнул, даже не заметив, как лифт остановился и открыл двери, выпуская из себя забитого мальчишку.       Деку вышел, покрутил головой, и на этот раз труда ему не составило найти самую выделяющуюся из всех дверь: старая, ещё деревянная и, кажется, не закрытая. Изуку быстро прошествовал к ней, без страха открыл её и обнаружил, что здесь никого не было. Считай все удобства — Мидория даже нашёл, как включить свет. Лампочка, конечно, была тусклой и больше мигала, чем горела, но Киришиму стоило благодарить уже за крышу над головой, а лампочка — дело уже второстепенное.       Мидория огляделся — вокруг были кучи хлама, на полу он обнаружил матрас, куда впоследствии и завалился, подняв в воздух клуб пыли. Вокруг пахло паутиной и старыми книгами. Изуку изучит здесь все потом, когда отоспится. Сейчас его глаза слипались с такой скоростью, что даже неистовая боль в ногах казалась для Деку эхом в пучине грёз. Через мгновение он провалился в крепкий сон, забыв даже перевязать собственные ноги новоприобретённым бинтом.       Темнота.       Мидория не знал, сколько длился его сон. Вдруг его разбудил резкий запах дыма. — А ты еще кто такой? — вдалеке раздался мужской голос.       Изуку с трудом разлепил глаза и быстро заморгал, когда пытался прийти в чувство после сладкого сна. — Что ты делаешь на чердаке моего дома, лежа груде старого хлама? Это вообще-то моё тайное место, — процедил сквозь зубы незнакомец с удивительной расцветкой волос, гетерохромными глазами и зажатой между обеими губами тонкой сигарой. — На этом матрасе бомж, кстати, умер, — невозмутимо продолжил парень, подойдя к сонному Изуку.