Яркие лучи солнца пробиваются сквозь отверстия жалюзи. Они ударяют в лицо спящего семилетнего мальчика, у которого только начались летние каникулы. Он хмурится и зарывается в воздушное, словно облако, которого так не хватает на небе, одеяло и погружается обратно в сон. Не вынеся жары, он открывает глаза, томно вздыхает и откидывает одеяло. Мальчик переворачивается на спину и все еще находясь в полусонном состоянии, смотрит в потолок, тяжело моргая.
— Техёни, милый, иди завтракать, малыш, — с кухни донеслись слова милой дамы — матери Тэхёна.
Мальчик отодвинул одеяло ближе к стене, вздохнул и встал с кровати. Немного шатаясь, он направился в сторону деревянной двери, обклеенной рисунками пятилетнего Тэхена. Каждое утро он разглядывал их и иногда исправлял. Он очень любил рисовать с самого детства, но никогда не мог заниматься этим профессионально.
Мальчик оттолкнул дверь с силой. По небольшой старой квартирке раздался неприятный скрип, который очень раздражал Тэхена. Маленький омега прошел мимо куска обоев, который отклеивался с каждым днем все больше и больше. Каждое утро мать мальчика подклеивала их, но очень редко, клей удерживал старые, не раз промокшие обои, больше трех часов. Пол, казалось, скрипел так же громко, как дверь, но при этом сохраняя индивидуальную тональность и своеобразную частоту звука. Остановившись, мальчик медленно перевел взгляд на синее ведро — тихий звук, падающей с потолка капли воды, удовлетворил утренний ритуал мальчика.
Войдя на кухню, омега остановился у стола — опять эта серая каша. Мама говорит, что она очень полезна, но мама все никак не может признать всю неудачу жизни. Жизнь жестоко обошлась с семьей Ким. Отец Тэхена ушел из жизни, когда сам Тэхён был только оплодотворенной яйцеклеткой. Маме Тэхёна — сироте — пришлось самой создавать будущее ребенка, отказавшись от своих желаний, она была вынуждена искать совершенно любую работу, за которую платили сущие копейки.
— Тэхёни, садись за стол и кушай кашу. Каша…
— Очень полезна, — прервал ее Тэхен, — да, я знаю. Ты говоришь это каждое утро.
Миссис Ким выдавила из себя жалкую улыбку и потрепала его по заросшей, давно не стриженной макушке.
— Ешь, — закончила мать и встала из-за стола. Она вытерла влажные, из-за мытья посуды, руки о фартук, развязала за спиной узел, держащий этот фартук и вышла в коридор, — я на работу. Сегодня ты сам.
Мать еще раз потрепала сына по макушке, поцеловала в щечку и ушла, с силой захлопнув неподдающуюся дверь.
Омега вытер оставшийся след от губной помады и вернулся в спальню, так и не доев кашу.
Весь день мальчик рисовал, уничтожая все свои оставшиеся запасы карандашей. Он нарисовал как минимум 5 небольших картин.
Тэхен выглянул в окно: вдалеке играли его одноклассники. Мальчик очень воодушевился идеей пойти погулять и буквально вылетел из однокомнатной квартирки.
— Айщ, — послышался детский писк упавшего Тэхена. Из хрупкой коленки полилась алая кровь. Не в силах сдержать слезы, мальчик громко заплакал.
— Мальчик, тебе помочь? — послышался грубый мужской голос.
***
9 лет спустя
***
— Мне пожалуйста, самого сладкого омегу этого заведения, — молодой, но уже богатый до отвращения бизнесмен, устав после долгого рабочего дня, решил немного поразвлечься.
— Да, конечно, мистер Чон. Будет выполнено.
Пнув дверь, ведущую в самую дорогую vip-комнату, Чон расположился на дешевом кресле, которое так отчаянно пытались замаскировать под дорогое. Поморщившись, Чонгук открыл бутылку такого же дешевого шампанского и отлил его в стеклянный бокал. Дверь тихонько приоткрылась, образовав щель. Чонгук ухмыльнулся — какой застенчивый омега.
— Проходи малыш, не бойся.
В дверь протиснулся худой омежка. По нему и не скажешь, что буквально 9 лет назад он кушал серую кашу и рисовал яркие картины.
