Алым-алым

Старческая ладонь лорда Фрея сжимает почти опустевший кубок с остатками красного, в полумраке кажущегося тёмной кровью, вина, а тонкие дряблые губы складываются в довольную, победоносную ухмылку. Выцветшие, блёклые глаза жадно следят за вспыхнувшей в одно мгновение резнёй. Робб Старк, неопытный мальчишка, дерзкий юнец, всё кружится из стороны в сторону, заглатывая своим крепким телом предназначенные ему стрелы, пока его жена, растянувшись на холодном камне, истекает кровью. Уолдер Фрей не видит, что происходит по ту сторону холодных стен, как занимается алое зарево у подножия башен, его люди, пьяные от вина и крови, расправляются с войском Старков, а в Близнецы просачивается чужак в длинном плаще, пряча лицо глубоко в тени капюшона. За ним бесшумно ползёт длинная тень, вытекающая далеко за пределы его ног и полы плаща, а сам он быстро лавирует меж людей, торопясь к клетке с запертым волком внутри. Тень дробится и колется, становится множественной, ползёт к солдатам лорда Фрея и валит их на землю бездыханных, вылизывая им нутро ледяным и шершавым языком. Чужак подбирается к клетке и заглядывает в отверстие. Волк беснуется, кидается на деревянные двери и жалобно рычит. Он выпускает зверя на волю, и тот, оставляя в рыхлой земле глубокие следы когтистых лап, срывается с места и бежит в одну из башен. Туда, где музыка сливается с человеческими криками, а кровь льётся рекой, что шире обещанных рек вина. Чужак торопится следом, а тень его всё множится, расползаясь пауками по чернозёму. Он доверяется звериному чутью, следует за волком по бесчисленным безмолвным коридорам и пустующим лестницам, и Серый Ветер наконец приводит его к дверям той самой залы. Двух солдат на страже сметает с ног резвая, вечно голодная тень, упругим телом с тонкими многочисленными щупальцами, змеящимися в воздухе, толкая дверь. Волк одним длинным прыжком вгрызается в чью-то руку, а чужак входит следом. Из-за его спины с тихим ликованием выползают тени, шипят и почти что пенятся в пламени свечей, летят к музыкантам, сменившим инструменты на арбалеты и луки, ползут к одичавшим людям лорда Фрея, лезут им под кожу и выжигают вены, проказой разносясь по телу. Роббу хватает сил подняться на ноги. Он совершает над собой усилие, отрывая взгляд от потемневшего живота почившей только что жены, и устремляет синие влажные глаза на чужака. Кейтилин, уже однажды столкнувшаяся с тенями, округляет глаза, от страха сжимая горло жены Уолдера всё сильнее. Ошалевший же лорд не без труда поднимается на ноги, не ожидавший такого бесцеремонного вмешательства. Его нижняя челюсть с гниющими зубами отвисает, пока размякший от вина язык ворочается, перекатывая крошки нечленораздельный звуков, полных негодования. — Я ведь просила вашу милость надеть кольчугу, — говорит незнакомец женским голосом, поравнявшись с Роббом. Он щурится, вглядываясь в маску из красного дерева. — Лорд Фрей! — произносит чужак, обращаясь к остолбеневшему Уолдеру. Её голос в воцарившемся затишье звенит угрожающе, нависает громовым раскатом. — Примите мои поздравления. Чужак коротко, почтительно кивает, пока насытившиеся на какое-то мгновения тени стекаются в одну за её спиной. Леди Старк не знает, кто внушает ей больший ужас, полоумный Уолдер или эта заклинательница теней, но для верности начинает молиться Семерым, крепче сжимая хрупкую шею молодой леди Фрей. Серый Ветер, выгрызая последнему предателю гортань, шумно клацает зубами и подходит к хозяину. Робб запускает в его шерсть слабеющие пальцы, слыша жалобный волчий скулёж будто через толщу воды. Ему кажется, что это просто дурной сон, больная фантазия или же он на самом деле мертвецки пьян. Робб не осознаёт, как отдаёт волку молчаливый приказ, и тот одним прыжком достигает праздничного стола. Под лапами собирается скатерть, посуда и яства с грохотом летят на пол, а в пасти разливается горячая старческая кровь с горьким, прелым привкусом. Рука Кейтилин дёргается и соскальзывает. Остро заточенное лезвие плавно вспарывает молодую кожу, и леди Фрей с глухим стуком падает на холодный камень. Нож выпадает из онемевших пальцев, со звоном ударяясь об пол. Тишина обрушивается неожиданно, резко, бьёт по ушам оглушающе. Леди Старк, перешагивая через трупы, устраивается у сына под плечом, поддерживая его на ногах. Она смотрит на красную маску с плохо скрываемым ужасом. — Ваша милость, миледи, нам нужно убираться отсюда, пока остальная стража не подоспела, — говорит незнакомка, наблюдая за тем, как Серый Ветер, весь в человеческой крови и грязи, спрыгивает со стола, оставляя за ним лишь изувеченного лорда Фрея в гордом одиночестве. — Для начала вам придётся назваться, — храбрится Кейтилин, стараясь не опускать глаза на тело Талисы, что лежит выпотрошенной рыбой у их ног. — Это может подождать, мать, — возражает Робб. Он, в отличие от матери, глаз от мёртвой жены оторвать не может и без сил падает на колени рядом с ней. Его дрожащая рука провисает в воздухе. Робб не решается коснуться мёртвого чрева, чёрного, как выжженный лес, как пропасть, как скалы. — Ты можешь её вернуть? — глухо спрашивает он. Из его тела торчат хвостовики стрел, а он ничего не чувствует, будто весь заиндевел, промёрз до самых костей, стал стылым и мёртвым холодным камнем. — Мёртвое должно оставаться мёртвым, — отвечает незнакомка, оторвавшись от беспокойного озирания по сторонам. Она делает к нему шаг, не обращая внимания на угрозу в глазах леди Старк, тянет к нему руки, стараясь не задеть стрел. — А вы должны заплатить за содеянное, чтобы впредь не совершать таких ошибок. Идёмте, ваша милость, времени совсем нет. Они вдвоём поднимают Робба на ноги, которые ему самому кажутся перебитыми от самых колен. Пол в зале усеян трупами, семенами смерти в глинозёме, шагу негде ступить. Серый Ветер семенит рядом, стуча когтями. Во дворе незнакомка оставляет Старков в тёмном углу, приставив к ним маленькую, худощавую тень, и пропадает. Путь до замка Крэг мог сделаться целой вечностью, если бы не прекрасная спутница рядом. Но даже её неторопливая речь не может отвлечь Робба от мыслей о военных делах. Он теребит в пальцах жухлую травинку, смотрит себе под ноги, не забывая изредка кивать головой и улыбаться, пока не осознаёт, что голос Талисы стихает, как и звон доспехов идущих позади стражников. Ветер не хлопает знамёнами, а Серый Ветер не дышит шумно где-то рядом. Робб поднимает глаза и беспокойно оглядывается. Вокруг него непроглядным частоколом раскидывается лес, которого в этих скалах никогда не было. Морем и горами больше не пахнет. Только травой и влажной землёй. Робб сжимает рукоять меча, озирается по сторонам, а впереди из ниоткуда вырастает тёмная фигура. — Потерялись, ваша милость? — слышится женский голос. И он словно везде, заполняет собой этот странный лес и самого Робба. — Миледи? — уточняет он, сосредоточив взгляд на приближающемся силуэте. Незнакомка словно по щелчку пальцев появляется рядом. — В этих дебрях легко заблудиться, — произносит она, убирая в холщовую сумку на бедре только что срезанную траву. — Я могу показать вам путь, если будет угодно. Она снимает тёмно-красный капюшон, и рыжие волосы вспыхивают на солнце. Глаза оказываются тёмными, со странным красноватым отсветом, что могло бы выглядеть угрожающе, но мягкие черты лица производят нужное впечатление. — Как ваше имя? — спрашивает Робб, когда незнакомка двигается вперёд, убирая нож за пояс под плащ. — У меня много имён, милорд, — бросает она. — И всё же, — настаивает он, нагоняя. Незнакомка щурится на солнце. — Женевьева, — отвечает она, помедлив. — Робб Старк. — Король Севера, — кивает Женевьева, — слухи о вас быстро разносятся, милорд. И всё-таки, это не спасло вас, вы всё равно сошли с пути. — Этого леса здесь никогда не было, — говорит Робб в свою защиту, тряхнув кудрями. — Дело вовсе не в нём. Дело в вас. Тяжёлые мысли отравляют вам голову, а поспешные решения перечёркивают будущее. Я покажу вам путь, только помните: если не начать изменения прямо сейчас, будет поздно. Потом уже нельзя будет что-либо исправить. Робб хмурится, сводит брови к переносице, а вопрос застывает на губах. — Пойдёте прямо до того старого скрюченного дерева, затем свернёте влево. У рассохшегося пня будет развилка, снова повернете налево, а там и найдёте выход. Только помните, милорд, в день расплаты слушайте богов и волчью кровь. И обязательно наденьте кольчугу. — Как я пойму, что этот день настал? — спрашивает опешивший Робб. — И что я должен делать, чтобы его избежать? — Не слушайте сердце, милорд, нет ничего лживее. Оно обманет и предаст, перестанет биться в день, когда разольются алые реки. Слушайте женщину с волосами огненными, она всегда знает верный ответ. Женевьева натягивает капюшон, пряча свои огненные волосы. Робб не успевает моргнуть, как она растворяется в шёпоте листвы, будто её никогда и не было. Когда под покровом ночи из Близнецов выезжает ничем не примечательная телега, на это никто не обращает внимания. У подножия башен разливается огненное море, а в воздухе крутятся толстые косы дыма. Женевьева одной рукой держит поводья, второй снимает маску, под которой взмокшее лицо ужасно чесалось. Понурый Робб сидит в черепках глиняной посуды, устроившись так, чтобы торчащие стрелы ничего не задевали. Кейтилин в темноте даже не может понять, насколько всё плохо. Единственным источником света были блестящие глаза Серого Ветра, полные жалости к своему хозяину. У Робба перед глазами бледная Талиса с мёртвым сыном внутри, а в голове та фраза, что заполняет горло винной пробкой — его сердце перестанет биться в день, когда разольются алые реки. Тогда он не поверил. Тряхнул головой, вышел из леса и обнаружил себя на пути в Крэг. Рядом по-прежнему шла Талиса, за спиной волочились стражники, а ветер хлопал знамёнами. Ничего будто и не было. Робб словно спал наяву, видел странный сон, что было больше в духе Брана, нежели в его. Брат говорил, в своих снах он трёхглазый ворон или волк. Робб же в грёзах остаётся потерянным мальчишкой с непомерной ношей на плечах. Женевьева просила не верить сердцу. Вернее, просто советовала, любезно предостерегала, не объяснив своих причин. Не объяснив ровным счётом ничего. У Робба были свои мотивы не верить во всю эту чушь. И Робб прекрасно с этим справился. — Куда мы едем? — леди Старк недоверчиво косится на тёмный силуэт возницы, сжимая безжизненную и холодную ладонь сына. — В лес неподалёку, миледи, — отвечает Женевьева, повернув голову, — там в хижине есть всё необходимое, чтобы помочь Его Величеству. — Зачем ты это делаешь? Кто послал тебя? Ланнистеры? — продолжает наседать Кейтилин. — Таков мой удел, леди Старк, помогать королям найти верный путь.