... к пенному

      За сегодня произошло столько событий, что я начал подумывать о выбывании, но благо, пустые мысли лишь временны. Я вымотался настолько, что не смог даже уснуть, вновь представляя, как те четверо хищников увидели меня тогда на лужайке позади Департамента и, окутанные безрассудной дикостью, погнались за мной. И что бы они со мной сделали?       Откинув одеяло, я поднялся с кровати.       На островах было тихо… Мысли об отдалённости от города давали растущую уверенность в том, что хотя бы здесь до меня не доберутся. В этом городе всё-таки есть табуированные темы, известные только тебе. Тяжело их носить с собой и порой лучше, если эти нераскрытые тайны оставить на растерзание времени, чтобы они испарилось в пучине слухов и новостей.       Потому что есть ещё те, кто предпочёл бы, чтобы ты о них лучше не знал… вообще.       Подобно ящику Пандоры — тайна, на которую мне указал сам капитан полиции, была как атомная бомба в хлипком шкафчике имиджа города.       Безразличным взором я охватывал мелькающие на набережном шоссе светлячки фар транспорта, выявлял во всей этой игре света и тени очертания небоскребов, пронзающих мутное ночное небо. От настойчивой мысли во что мне предстояло вляпаться во имя моей репутации наёмника, я схватился за затылок и сжал пальцы в замок, сделал несколько шагов из стороны в сторону. Оказываться заложником ситуации была моя стихия.       Либо я утрирую, и это просто услуга за услугу, после которой следует очищение от всех моих грешков. Но если полиция в который раз отрастит зубы по мою душу, то и у меня есть, что предъявить об этом случае уже на стороне репортёров. Эти падальщики любят копаться в разлагающихся отбросах, чтобы найти для себя пропитание.       И Буйволсон это понимал, видя во мне единственную надежду, хорошего уборщика, который без лишних вопросов вытрет за них всю грязь. И по моему опыту прошлых заказов, я знаю, каково это, когда оказался по пояс в дерьме, от которого можно очиститься только с болью вылезая из шкуры. А не скрытая гей-оргия на глазах у всех давала ясное сравнение, что департамент полностью извалялся в говне, которое уже не смыть с себя, не содрав шкуру полностью…       Едва прикрывая тело тонким одеялом, в мою сторону повернулась Эрика, но я заметил, что глаза она не открыла, просто откинула лапу на место, где я лежал до недавнего времени. Нам пришлось многое проделать за сегодня, чтобы оказаться в Доме Офицеров на Кресентайленд, и мне не хотелось её будить. Благо, постель была ещё тёплой, и вместо меня она прижала к себе бесформенный свёрток одеяла и уткнулась в него носом…       Соскучилась за день после тяжёлой работы на островах.       Однако то, что за этот день я не нашёл ни одной точки опоры, куда можно двигаться дальше, чётко давало мне понять, что сегодня день прошёл бессмысленно. Сделав окончательные выводы, я вернулся в постель, стараясь не разбудить Эрику. Впрочем, по ней можно было понять, что она и так глубоко спит, в отличие от меня, яростно притягивающего сон.       Пихнул подушку под себя.       В последнее время параноидальное чувство из-за отточенной бдительности давило на мозг, вырисовывая образы тех оголтелых волков чуть ли не у меня за спиной. Их агрессивные проделки на лужайке… Я никогда не выступал против экстравагантных отношений между полами.       В прошлом на улицах Хайленда было нормой встретить среди десятка зверей, напичканного силиконовыми вставками и электронными имплантами трансгендера, романтично держащего за лапку своего партнера. Вид не имел значения. Синтезированные колагеновым нановолокном голосовые связки по-женски мелодично мурлыкали: «я тебя люблю», и вот она идиллия. Мой мозг закалён уже на этом и не выступал против. Но что было тогда… то это отдавало дикостью, что даже для моего сознания это мешало некий коктейль из мерзости, отвращения и ужаса, что тебя могут затрахать до смерти под действием феромонов.       Не прошло и минуты, как подушка под головой стала горячей, а одеяло сбилось ниже спины и жгло тело, будто в печи. Отмахиваясь от кошмарных образов, что это всё происходило с участием не того лиса-пассива, а со мной, я уткнулся в грудь Эрики, перебирал носом её тёплый мех. Она сквозь сон что-то простонала и шмыгнула носом. Мне становилось легче.       Где-то около трёх утра мне удалось уснуть, потому что из дремоты меня выбил телефонный звонок.       Неизвестный номер.       Не придав особого значения, принял вызов, но отвечать не стал. Сами заговорят, если надо:       — Не пришлось долго думать, что ты снова взялся за старое. — После пятисекундной паузы послышался голос. Как-то узнал, что нужный ему абонент на связи.       Довольно знакомый голос окончательно развеял сон и нагнал мысли о прошлом. Тот же полосатый кролик Джек наверняка сейчас, закинув ноги на стол, сидел где-то в офисе, в номере отеля или особняке, одной рукой жонглируя револьвером, и ледяным взглядом прожигал меня совершенно голого сквозь камеру наблюдения где-нибудь на беспилотнике над островом. Или… нет, это явно был он, так что задавать вопросы было бы даже как-то глупо в его адрес.       — Если тебе есть дело до моего занятия, во имя твоей психики не советую спрашивать детали, Сэвидж.       — Как будто мне не известно? — В голосе отдало сарказмом с примесью недоумения. — Я бы тогда не стал звонить, Сильвер… Детали я ещё как знаю не меньше тебя. Так что я рассчитываю на твою помощь взамен на партнерство в выполнении твоей… задачи.       Я потёр морду и подошёл к балкону. Нет смысла шифроваться, так что можно затянуть этот разговор пока собеседник сам не отстанет:       — Не думал, что тебя заинтересует дело в поиске замешанных в этих сухариках…       — Я настаиваю…       — Хочешь расширить своё портфолио ещё одним расследованием? Не думаю. Департамент сейчас и так в глубокой заднице, и, кроме меня, это дело никому ещё копы не предоставят, чтобы у кого-то не развязался язык об этом.       — А мне и не давали, я сам узнал. — Скептично ответил собеседник. — А в том, что у тебя с департаментом намечаются более, чем близкие отношения, разбирайся в этом сам.       От такой настойчивой наглости я начинал сам теряться в мыслях, постепенно забывая, что сказать, чтобы сбросить с себя собеседника. На помощь агента не стоит рассчитывать, потому что она перерастёт в выгоду для него.       — Тогда почему не позвонил департаменту, чтобы узнать о произошедшем, а жуёшь мозги мне, если сам хочешь принять участие в закрытой вечеринке с жёсткими анальными утехами в придачу?! — Я чуть не крикнул в ответ, боясь поднять шум. — У меня вызывает всё больше подозрений, что ты слишком много знаешь об этом, а это даёт мне повод избавиться от лишней головной боли вроде тебя… Но что тебя надоумило связаться со мной после того, как ты узнал, что я принял этот заказ?..       — Сильвер… — последовала пауза, а вслед за ней шуршание. Вероятно, офисный шум. — Если ты готов послать меня, департамент и этот город нахер и жить дружно отдалённо от него в инкубаторе из своих убеждений, тогда мог бы ты и дальше детонировать пластид под машинами твоих целей, выламывать двери карточками для оплаты покупок в супермаркете, линейкой вскрывать двери авто и заниматься откатом банковских средств… Только у меня уже вызывают подозрения, что ты очень глубоко ввязался в дела копов. И это не даёт мне покоя. Ведь ты знаешь этот принцип равновесия…       Я не стал прерывать, хотя с каждой секундой разговора моя паранойя разносила мою голову в клочья, отчего мне казалось, что сейчас отряд частных агентов вычислил адрес исходного вызова. Я отошёл от окна на всякий случай.       — Не думай, что я забыл о своём нейтралитете наёмника…       — Так вот. Если сама полиция отчаялась и уже обращается к другим за помощью в своих же проблемах, это уже повод вмешаться. Но зная твою роль в этой неразрывной цепи, я предлагаю тебе выгодную сделку в твоих же интересах… от которой ты не сможешь отказаться.       До этого разговора я и подумать не мог, что мне предстоит сотрудничать с тем, кого я принимал за постоянное препятствие моим делам. Но этот агент, вероятно, нашёл во мне некую пользу, хотя сейчас ставит меня в тупик, надевая поводок, чтобы я следовал его указке.       Но если так подумать, то Буйволсон отправил меня на этот заказ, толком ничего не объяснив, ибо департамент сам не располагает львиной долей данных об афродизиаке, в слепую переворачивая город вверх дном. И стоило лишь смириться, чтобы заручиться за помощью к агенту.       — Мне придётся принять предложение, но учти, что я с тобой не в одной лодке, а действую сам.       — Мне это будет плюсом. Ты же знаешь, как внутренняя разведка не любит пачкать руки.       — Я не пешка. — Я возразил. — Мне нужны данные о местах подозрений на наличие улик.       — Слишком много хочешь для наёмника-одиночки… ладно. Но перед этим сам пораскинь мозгами, хочу узнать твою версию, куда бы его в первую очередь смогли бы завезти ещё до того, как он попал в департамент?       Я знал многое что ответить, но перебирать из всего этого подходящие варианты то же самое, что стрелять по мухам с закрытыми глазами.       — Зверополис огромен. Очагов поставки много. Чёртов гений тёмного пиджака, мне нужно знать конкретно где, а не отгадывать твои загадки.       — Весенний Оазис… Клуб нудистов в городе ни о чём не говорит? Затем — знаменитые стрип-бары и премиальные отели. Чёрт, это ведь то же самое, что отыскивать места сброса наркоты. — Послышался дверной хлопок и посторонний голос. — Мне пора…       Затем — монотонный гудок, который потом меня оставил в полной тишине. От полученной информации спать уже вовсе не хотелось, потому что мозг самопроизвольно перебирал необходимое и отсеивал важное, за что можно зацепиться… Масла в огонь подлил тот факт, что работать предстоит ещё и с агентом. А это уже не давало повода спокойно полагаться только на себя.       — Может, тебе не стоило приниматься за это дело? — послышалось позади.       Эрика проснулась от моего разговора. Она узнала о моём деле. Видимо, от звонка, либо я был громче, чем мне казалось.       — Вряд ли. Мне предстоит влезть в дела копов, чтобы достать как можно больше данных из департамента. Заодно и наладить теневые отношения с ними.       Она звонко расхохоталась, чуть не скинув одеяло, которым она обмотала тело:       — Твои слова будто вырезаны из какой-то дешёвой порнухи. И реплика похожа, и ситуация с заказом такая же. — Она прижалась ко мне.       Из-за этих сухариков не только департамент сошёл с ума, но и рассудка начинают лишаться те, кто был со мной рядом. Как растущая эпидемия, после которой грядёт апокалипсис в виде зверей с дикой жаждой кому-то присунуть уже сегодня утром. Но хуже всего, если эпидемия тотальной оргии, пыхтящих удовольствий, — не знаю, как назвать, — коснётся и меня, то заказ уже не будет закрыт, а я под кайфом и в смятении,дырявый буду валяться где-то под закрытым клубом.       — Только не говори мне, что я серьезно принимаю участие в этом…       — Ты всё равно будешь у меня в почёте. — Она произнесла это с едва заметной серьезностью, которую мог уловить только я. — Дело не в ориентации, а в том, какие заказы стоит брать, а какие нет. Аспид придётся присматривать за поведением копов, чтобы ты не попал в их же ловушку во время задания…       — Не думаю, что они рассчитывают меня поймать. Это в их же интересах, потому что мне есть, что предъявить Совету.       — Вот ты и сам ответил причину твоей поимки. — Эрика расслаблено на меня взглянула. — Потому что тебе самому стоит понять абсурдность этого заказа, когда департамент сам может в этом справиться. Я боюсь за тебя…       — Пойдём отдыхать, — я потянул лисицу к себе за обе лапы, направляясь в сторону кровати. Одеяло сползло, полностью обнажив ее белоснежное тело, а лапа наступила на ткань.       Она чуть не споткнулась, ухватившись за мои плечи и прижавшись мордочкой к моему носу. Повалила меня на кровать, и сама устроилась сверху.       Видимо, эта эпидемия уже коснулась меня, смахнув прочь усталость, лишние мысли о произошедшем, оставив только волю удовольствиям.

***

      В районе девятого часа утра, что для меня во время выполнения заказа было достаточно поздно, я вместе с Эрикой на «Барракуде» пересекли линию основного трафика Даунтауна и поспешно рванули к району Сахара-Сити, выискивая неприметный и близкий к клубу переулок, где можно оставить машину для отхода в случае опасности. А она неизбежна, как подсказывал мне выработанный инстинкт наёмника-гибрида. По дороге туда мы обсудили всевозможные варианты отхода.       Миновав гулкий шлюз, лобовое стекло поймало массивный поток мелкого песка. По памяти я проложил себе путь к Весеннему Оазису сквозь извилины запорошенных песком дорог, и через несколько минут, рыкнув мощным двигателем, «корч» чёрного цвета втиснулся в узкий проулок между гаражной стоянкой и прилавком по продаже электротехники. Мелкие магазинчики, стоянки и всякие бордели втискивались между более больших домиков из песчаника, как ворсинки между зубьями расчёски. И во всём этом надо ухитриться не заплутать.       — Я пойду один… — всовывая в потайной карман сиденья запасную обойму, возразил я.       На территорию Весеннего оазиса придётся идти в одной одежде под видом простого прохожего. И на таких заказах без доверенных посредников, которые там работают, приходится несладко.       — Не выйдет!       Эрика дёрнула меня за локоть, отчего я оторопел.       — Мы уже с тобой всё обсудили. Если я окажусь там один под видом обычного постояльца, то смогу выйти оттуда живым. И мигом удрать уже с тобой, если успеешь вовремя.       — Именно — вызовешь больше подозрений, оказавшись там один. Постояльцев там могут не помнить, а под видом пары, за нами будут меньше наблюдать. Снимем приватную комнату для двоих и там обсудим план по обстановке. А после уже и разделимся.       Я обратил внимание на вход. Небольшими группами по несколько зверей разнообразные парочки пересекали ворота, а затем — ресепшен. Камер я не обнаружил, хотя их может быть немерено на самой территории клуба, обросшей высоким зубчатым забором из песчаного камня и ухоженными пальмами по периметру.       — Наша задача пересечь рубеж, а дальше — спокойный сбор информации. Было бы неплохо сразу найти владельца…       — Якса?       — Нет, не уверен, что он что-то знает о случае. Тут явно есть, что посмотреть. Якс лишь организует это место и в ус не дует, что тут на самом деле твориться должно…       Убрав под сиденье штурмовую винтовку, Эрика подняла голову, и на её мордочке вырисовывался лик удивления.       — Перестань, мне уже страшно. Ты, главное, там спиной ни к кому не становись…       — Кому ты это рассказываешь? — Я решил разбавить атмосферу.       Она прижалась к моей шее и поцеловала, прошептав на ушко:       — До тебя мне с разными хмырями приходилось развлекаться, ты же знаешь. А за твою жопу я волнуюсь очень сильно…       Вероятно, она в очередной раз спарировала. Да так, что я сперва не понял, что она размотала мои намерения на глупую шутку. Спустя минуту наблюдения и раздумий насчёт нашего плана я решился:       — Идём вдвоём. Но даже не вздумай намекать кому-то, что ты — детектив или из полиции. Это будет лажа полнейшая, если коп окажется среди выплясывающих зверей…       — Идём налегке?       — Да. Всё оставь в машине на случай грубого отхода. Либо, если будет всё худо, выметаемся через квартал впереди, — я указал на место за углом территории, — и активируем маяк в тайнике Аспид.       — Тогда ведём себя тихо… только сильно не прижимайся.       Ещё немного и скоро мы окажемся в месте, пропитанном духом последователей диких времен зарождения разных видов зверей, когда в условиях матери-природы отсутствие нижнего белья и гигиены считалось обычным делом, а нагота была лишь нормой. Совпадения с событиями заказа, особенно в Департаменте, и Весенний оазис, где звери предпочитают бродить без одежды… уж очень всё сходится, даже информация Сэвиджа это подтверждает.       Надеюсь, нас там насильно не заставят раздеваться догола. Мне-то уже точно нет резона щеголять у всех на виду своим телом, которое из-за шрамов напоминает разделочную доску. И больше всего надеюсь, что при виде поджарого лиса никто под действием тех самых сухариков не накинется на меня. Кто-то из своего пола и более крупного вида…       Лишь налегке… Это место, неизвестно почему, нагоняло неприятное ощущение, не говоря уже о том, что напрочь отсутствует желание стаскивать с себя одежду. Тут же есть какой-то настрой; должна же быть атмосфера, заставляющая зверей возвращаться к своим животным инстинктам и быть более свободным в чувствах? Или мне не понять, потому что я не представляю гибрида дитём природы, скорее уж кошмар из пробирки.       С фальшивой игрой милой парочки, мы миновали ресепшн, состоящий из амбалов-носорогов с металлоискателями, и двинули в сторону сканирующих ворот.       «А этот ресепшн ещё более хорош в охране, чем я рассчитывал».       Чем больше мы углублялись в клуб, который и впрямь похож на оазис, тонущий в изобилии экзотических растений, тем сильнее я винил себя в том, что вообще поехал с Эрикой на это дело.       Я же зачастую работаю один и о заказах стараюсь никому не рассказывать.       Мне нравилось, что она смекала всё на ходу и умела быстро принимать решения по ситуации, при этом умело скрывать своё рвение под видом хрупкой самки. Будто в ней кроется две личности, которая и задаёт баланс её неопределённости.       Вскоре вдвоём пересекли рубеж входа, оставив вещи в ящиках хранения, и медленно двигали к центру просторной площадки, за которой весьма тщательно ухаживали. Однако игровые зоны, места для занятий спортом, или даже просторы для отдыха не вписываются в природную однородность. Зато посетителям есть, чем заняться, заодно и познакомится с другими, даже если это будет в очень близкой манере. А когда я узнал, что по периметру можно передвигаться, обмотав тело полотенцем, выдаваемым заведением для особо стеснительных, или тех, кто просто пришёл сюда в роли туриста, то внутренне молил всех богов, что не придётся примыкать к «безтрусой» команде.       Дело даже не в специфичности сообщества нудистов этого города, члены которого мотивированы мыслью о том, что одежда на зверях сидит нелепо, неестественно их истинной природе. С прагматичным настроем я всегда считал, что по мере возможности тело должно быть защищено от внешних воздействий.       Либо завсегдатаи такого сообщества в корне убеждены в том, что тело без одежды — источник гордости и душевной силы, что её не стоит скрывать, и это способ выразить отсутствие зажимающих тебя в угол чувств.       «Что же, готов таким предводителям дать медаль за отсутствие комплексов, если они такое провернут за пределами этого места».       — Не привлекай к себе внимание, — прошептала она, открыто шагая в полупрозрачной робе, едва прикрывающей все прелести.       — Я пытаюсь сориентироваться.       — Понятия не имела о твоём топографическом кретинизме, если ты без одежды.       Постоянно встречая проходящих мимо, мы шагали по песчаной дорожке, усеянной по краям экзотическими кустарниками, которые я мог заметить не дальше района дождливого леса. Привезли, наверное, оттуда и в придачу к этому ещё целый кусочек тропического леса, растащив деревья по территории в несколько сот квадратных метров. С каждым проходящим моё чувство стыда постепенно таяло. Так вот как это работает: в глазах окружающих ты такой же зверь, который приобщается к природе, и экстравагантных отличительных внешних признаков нет. И всё это оказывается нормальным и не постыдным.       А если я был бы не совсем правильным гибридом? Непропорциональные конечности не считаются, но вот размер или количество некоторых… Я начал загоняться, и от мысли мне помогла избавиться Эрика:       — А без полотенца ты бы выглядел более… естественно, заодно и с толпой слился бы если что…       — Я бы под грузовик слился… — Напористо произнёс. — Объединяться с природой я бы мог, постоянно обнимаясь с деревом и питаясь энергией солнца в уединении. Почему Зверополис тратит десять миллиардов, чтобы избавиться от продовольственного кризиса, если можно практиковать такую технику?       — Такую диету могут одобрить разве что те, кто не воспринимает одежду.— Задумалась Эрика.       - Странно, я не мыслю чёткими категориями и не воспринимаю голое тело, как объект вожделения, но я думал, что тут могут непринуждённо сношаться прямо на виду у всех без зазрения совести, если кого приспичит, а не только расхаживать…       — И вправду могут…       Мои лапы похолодели от голоса позади. Я обернулся, поправляя сползающее полотенце, и уже осматривал стоящего передо мной абсолютно голого мускулистого волка. Вроде бы не похож на одного из тех, кого я видел вчера. Шерсть грязного песочного оттенка. И из одежды на нём была только красная бандана, которая весьма оригинальным способом обвязана вокруг острых ушей.       — Впервые здесь?       — Верно. — Бодро подметила Эрика без всякого смущения. Тоже привыкла к обнажённым телам. — Вот и приходит на ум много вопросов.       «Лишь бы они не воплотились…»       Либо она умело нацепила на себя маску дружелюбия, либо от возбуждения уже безвозвратно влилась в атмосферу нездоровой телесной раскрепощённости и в скором времени начнёт агитировать эксгибиционизм. Твою же за лапу, придётся и за ней наблюдать…       — А я думал, тут есть нормы приличия касаемо неприкосновенности к…       Она меня нежно отпихнула:       — Он имел ввиду, что не знал о том, что здесь могут с согласия партнёра заняться сексом. Пусть даже если вы знакомы впервые.       От сказанного меня одновременно пробрали насквозь все чувства: от откровенного предостережения, что Эрика сейчас что-то скажет лишнее, до полного смятения, что она знает об этом месте больше, чем мне казалось…       — Конечно! — совершенно спокойно подтвердил хищник.       По его плавной походке и нежной манере речи можно было бы сказать, что эмоции непросвещённых в нудизме его бы не задели, и для него пояснение о своей деятельности выглядит достаточно буднично. — Мы с Майклом уже который раз посещаем это место, — волк лапой указал на обтирающегося полотенцем оленя возле бассейна, — и нам нравится здешняя атмосфера… — певучим голосом добавил он. — Ах, я вижу вы уже со своим кавалером.       — Верно подметили, — немного погодя, добавила Эрика.       От такого напора слащавости в речи волка даже она не сдержала смущения. Про себя я промолчу, потому что подавлял желание зарыться в землю. Либо волк выбрал в партнёры лося, либо они просто друзья.       «Пожалуйста, пусть будет второе…»       — Меня, кстати, зовут Клыкардо. Могу вам провести краткую экскурсию по клубу с вашего позволения, — чутко добавил хищник.       — Не откажемся. Если заодно проводите нас до Дома удовольствий. — Покосившись на меня, изрекла лисица.       Мы втроём двинули дальше. Я был в недоумении.       Сразу же перевёл взгляд, чтобы оценить окружение. На причудливые природные массивы в пределах периметра я не стал даже заострять внимание, тем более на то, что в густых кронах или на пальмах могут гнездиться камеры.       «Интересно, а охранники тоже ходят, в чём мать родила, чтобы антураж не нарушался?»       — Центр гимнастики, где мастера акробатики вытворяют неестественные пируэты! — лапой указал Клыкардо. — Не откажетесь?..       — Что вы, нет! — вежливо дала отрицание Эрика. — Пластичность не позволяет.       В ответ волк выдал усмешку и лишь косо на неё взглянул.       Как будто этот хищник ведёт с ней разговор так, будто меня нет. Так или иначе вмешательство вызовет массу подозрений, если он и вправду заигрывает. Но при мне он держал дистанцию. Я что, настолько стрёмный, даже для гибрида? Или это вежливость?       На площадке с тренажёрами в основном были самки, это можно было сразу понять, потому что самцы завороженно наблюдали за грацией и легкостью движений спортсменок… И ясно почему: их феромоны улавливал даже я с такого расстояния.       Затем осматривал расхваленный волком искусственный пляж, но там не было ничего необычного. Ничего не предвещало даже намёка на подозрение. От скуки и разящего жаром солнца, которое меня малость уже разморило, и умиротворённости в атмосфере я начал безразлично осматривать всё в округе. Бродящие повсюду самцы и самки разных видов не вызывали у меня даже намёка на удивление.       Зачем-то заострил внимание на красочном фонтане, а после обратил внимание на страстно целующуюся парочку в укрытой тенью из зелени заросшей беседке. Я тоже не заметил в них ничего необычного, пока не обратил внимание на то, что это были два самца. Один из них поглаживал твёрдый узел другому, пока тот держал знакомую пачку. Однако конкретно вспомнить её я не мог. До мысли меня довёл тот факт, что такую же пачку держал в лапе лис-офицер и воющие волки.       «Сухарики…»       — Алекс, ты с нами или как?       — Эй, Эри. А я не против организовать тройничок в одной комнате!       Обернувшись, она едва вскинула бровь, не ожидав от меня такой выпад, хотя волк выдавил откровенно похотливую улыбку. Мда… притворную задорность я показывать так и не научился и нужно пользоваться этим с умом.       — Извини, но Клыкардо не совсем совместим с нашим видом, а тем более, с твоим темпераментом…       — Он любит пожёстче? Я готов к этому! — восторженно возгласил хищник.       — Спасибо за короткую экскурсию по клубу, но нам нужно уединиться.       Она прожгла волка стервозным взглядом, за которым откровенно читалось: «Вон отсюда, а не то пожалеешь!» Только я мог заметить, что взгляд давал такой сигнал на подсознании на собеседника, а ключевую роль играла верно сказанная фраза, что дало грамотное завершение разговора.       — Что ж, желаю вам провести время в удовольствие! — изрёк Клыкардо и, плавно пританцовывая, пошагал в сторону Майкла.       После того как я оглядел беседку, парочки там уже не было, зато теперь заметил, как мы вдвоём уже оказались у входа, представляющего из себя высокие колонны из грубых камней. Вывеска наверху — точно исповедь дьявола: высечена резными буквами на скале, а по контуру лился красный цвет.       «Дом удовольствий».       — Ответь честно, ты тогда на полном серьёзе хотел, чтобы тот волк тебе хорошенько вставил? Все хорошо?       Я сконфуженно взглянул на Эрику:       — Это был скрытый сигнал, что пора заканчивать, кто-то явно переборщил с образом партнёрши.       — Он гей, я это сразу поняла. Так что придётся тебя разочаровать в поиске ухажёра. — сухо прибавила она.       Пошагав по кривым ступенькам, мы миновали колонны, которые будто подпирали неровный вход в пещеру.       — Давай осторожнее, входить в странные в помещения в образе, будто банный ниндзя, мне ещё не приходилось.       — Холодно здесь… — прошептала Эрика и поёжилась.       Я осмотрелся и после прикинул:       — Тогда жарят тут будь здоров… Нужно осмотреться.       Дополнил я мысль, и тут же в глубине коридора донёсся хлёсткий звук, а после — истошный вопль. Эрика вздрогнула, а я попятился в тень. В угол, где романтично тусклый свет свечей не доставал до нас. Стены будто состояли из резного камня, а стилистикой и своей атрибутикой напоминали древние джунгли, либо темницу. Похоже, жёсткое порево в антураже племён красношёрстных, когда тебе сначала бурят шахту, а затем срезают скальп и дырявят соски, перейдёт либо в «снафф-видео», либо в новый раздел экзотики, если этот город под действием афродизиака окончательно поедет крышей.       Так что надо срочно что-то делать…       Так и знал, что каждый клуб нудистов хранит свой заковыристый секрет. На первый взгляд видишь, что все бродят в природной одежде, устраивая такой себе райский образ утопии, возомнив себя частичкой древней природы. Но и в каждом раю есть свой тёмный уголок, куда сбрасывают грешников.       И мне уже от одной мысли, как здесь замаливают грехи стало не то чтобы не по себе, а взаправду страшно…       Звук плётки ударами разносился по коридору и перекликался вместе с криками, а мы с Эрикой осторожно ступали по кривым камням вдоль каменного коридора-подземелья. По обеим сторонам его были расположены каменные двери с небольшими прорезями, из которых доносились то ли крики, то ли стоны. Глянул в одну из которой громко доносилась ритмичная музыка, а басы отдавали по стенам:       — Смертельная битва — лапы словно биты! Когти словно бритвы, начался твой смертный бой!       На каменном столе, больше похожем на алтарь, в кругу пляшущих зверей так же танцевал главный певец, залитый разноцветными огнями в этой комнате. Позади на экранах показывались откровенные материалы эротики в духе древних боёв на арене, а зазывающие движения певца были будто обращены ко мне через стену.       Так что я непременно отпрянул от прорези и стал думать, куда свалить, чтобы обдумать обстановку. Меня чуть не охватил шок, а рефлексы дали о себе знать, когда я заметил выходящий из-за двери силуэт. Я схватил лисицу (она сразу поняла, что делать) и тенью прошмыгнули в пустующую нишу. Наотмашь выбил лапой рядок перегоревших свечей. Прижав Эрику к себе, влез туда.       Копыта массивного зверя процокали в нескольких сантиметрах от нас и приостановились. Мускулистые колени согнулись, и послышался звон снаряжения. Я уже был готов кому бы то ни было хорошенько вмазать и поспешно с напарницей умчаться прочь из этого похотливого ада.       Глубоко выдохнув, я вытянул шею. Как оказалось, зубр-охранник подобрал несколько закоптившихся свечей и ретировался вдоль коридора. Когда шаги совсем стихли, я выпустил из объятий Эрику и вылез сам. Наши откровенные белые одеяния слишком выделялись в красном полумраке от свечей.       Мы легким бегом рванули вдоль коридора и едва отыскали пустую приватную комнату. На удивление, каменная дверь оказалась сдвижной и с легкостью стеснилась в желоб. Забежали внутрь и спихнули дверь за собой. Над дверной аркой красовалась резная табличка. В тусклом свете я с трудом разобрал: «Узнай истинное чувство удовольствия через страдания!»       — Наверняка что-то из разряда одичавшего… — подметила Эрика, тоже взглянув на табличку.       — Пока что мы в безопасности, но стоит учесть, что нам нужно отсюда выбираться… — подметил я, оглядывая комнату.       И лучше бы я этого не делал.       На полках рядами выставлены дилдо разных размеров и видов. Шипастые ремешки, ошейники и цепи украшали стены, а в угол комнаты сдвинут широкий стол с зажимами для конечностей. Правда, наверняка на нём можно ставить иные механические устройства, которые вызывают незабываемые ощущения. В комнате пахло чем-то странным, а к лапам что-то постоянно прилипало. Подкатило мерзкое ощущение. Крики то ли возбуждения, то ли о помощи были слышны даже здесь.       — Видел охранника, который вышел из той двери?       — Думаешь, в той комнате можно найти что-то ценное?       — Поискать следует. Больше похоже на подсобный пост охраны. Там хранят книги учёта посетителей, а также конфискованные в случае нарушения правил предметы. Наркота, оружие там…       Спорить с бывшим липовым полицейским, который, вдобавок, знаком с устройством этих помещений, я не стал. Да и к тому же на территории Весеннего оазиса, который как на ладони, больше помещений в округе я не нашёл, а хранить конфискованные предметы и важные документы на видимом для всех КПП было бы странно. Сказанное Эрикой заставило ещё одной важной мысли всплыть:       — Когда ты беседовала с тем волком, я заметил гей-пару в беседке, и у одного из них я нашёл сухарики с чудовищной дозой афродизиака, даже учуять можно было…       — Тогда стоит тихо проникнуть в эту комнату, узнать всё, и так же тихо сваливать из клуба в любом случае.       — Согласна. Мы многим рискуем, даже просто находясь здесь.       Не успела она выйти из комнаты в сторону противоположной двери, которая была изрядно скрыта в тени, эта чертовка кинула на меня многозначный взор:       — А я бы не прочь здесь остаться подольше, не будь мы на задании…       Чтобы сбавить напряжение я тоже выдавил усмешку и ринулся за ней:       — … так и быть, раздобуду тебе пенетратор с тебя ростом…       Не став разведывать местоположение охранника этого подземелья удовольствий, я придерживал дверь для Эрики, впуская её внутрь. Рассчитывал постоять на стрёме, однако она позвала меня за собой.       — В чём дело?       — Тебе нужно это видеть, мне нужна помощь, чтобы быстрее всё найти…       Приняв её логику, что лучше уж остаться без прикрытого зада, чем выметаться на глазах у охранника, (равнозначно он нас увидит) я вошёл вслед за ней. Ну конечно же… кто бы мог подумать, что всё так может сходиться.       Огромная комната оказалась вторичным КПП, который, наверняка проводит смотр комнат и всей территории Весеннего оазиса. На столе колоннами возвышались мониторы, которые транслировали виды с разных ракурсов клуба. Больше всего ракурсов было с высоты птичьего полёта, а значит, камеры либо на внутренних стенах высоченного забора, либо на пальмах.       Эрика покопалась в документах и сцапала несколько папок, пока я сделал ход до двери.       Никого.       Рисунки тел в позе лягушки и проникающих в них устройств она восприняла с явным отторжением. Я же проводил исследование книги конфискации и посещения. Одна-вторая страница.       Ничего.       За три дня записей я ничего не находил странного, кроме, конечно же, изъятых страпонов со вбитыми в них гвоздями, либо пакеты с травой или бронированные трусы.       «Кто-то любит острых ощущений?»       Снова метнулся к двери, осмотрелся. Шагов не слышно и никого не было. Эрика вновь что-то нашла, но я сказал, что это вряд ли понадобится и уже был готов забросить учёт конфискации, как обратил внимание на загнутую страницу. Открыл её. Во всю колонку была отмечена странная символика, а напротив — лишь один посетитель.       «Николас П. Уайлд.»       Я подозвал Эрику, потому после того, как я заметил в этих символах то, что мы ищем, я не увидел находку в камере хранения конфискованных вещей. А указанных пачек с препаратом было тринадцать. Она тоже глянула на символику и подумала, что камеры начали опустошать. Но ведь запись недавняя… Я отцапал листик и записал название, вложив листок в складку полотенца. Лишь бы не выпал.       Решив дальше поискать файлы на компе, я заметил странные квадратики на рабочем столе — выделил рабочий стол. Множество скрытых папок, и я кликнул на случайную. Странные ссылки на сайты, видео блевотно-мерзотного содержания, множество картинок с расчленёнкой. Даже в некоторых видео фигурируют дети…       «Что в этом чёртовом клубе вообще творится?!»       — Сильвер?! Это…       Эрика тоже взглянула на главный экран.       Найдя в этой мерзости явное доказательство на предмет запрещённых материалов, я полез под системный блок и ловко отцапал оттуда жёсткий диск. Благо, он там был один с огромным объёмом. Значит, видео с камер наблюдения тоже там должны быть. Послышался писк системы. Осталось подумать, как пронести эту коробочку через рентген и дело наполовину завершено…       — Я свечи менял только вчера, как они могли сгореть?       — Это ароматические свечи, которые сгорают на раз-два!       Кто-то шёл в нашем направлении. Завязав жесткий в узел полотенца вместе с листиком, ринулся к двери, к Эрике. Сквозь приглушённые вопли я уловил стук шагов. Только вслушавшись к звукам, в комнате раздался звон электричества, телевизионный шум, а потом все экраны выдали видео с камер, которые транслировали комнаты удовольствий.       Только после увиденного я понял, что зверьки, прикованные ремнями к пушистым диванам, в которых быстрыми поступательными движениями проникали несоразмерные механические предметы, вовсе не испытывают удовольствие. Хотя…       «Познай истинное удовольствие через страдание…»       Большинство не могло кричать из-за маски на морде, кому-то до посинения ремнями перетянули грудь. А кому-то вообще было мало даже плёток, из-за которых на теле от ударов оставалась кровавая корка и требовалось что-то пожёстче… А если это исчадие ада хранится в этом диске, то после закрытия заказа попрошу не только подписание о не раскрытия конфиденциальности по моей части, но и сжечь этот ад в пластике ко всем чертям.       Рядом не оказалось Эрики.       — Иди в камерную, кажется, тут что-то не чисто.       — Ну так почисти! А свечи надо вовремя менять.       — Ректальные свечи себе закажи, бестолочь! Кто-то явно нас хочет надурить. Вон! Лови-лови!       Надо отсюда как-то выбираться, только если их там теперь двое, то задача выйдет практически невозможная.       — Сильвер! Помоги!       Это была она…       Лисица уже успела выйти, пока я возился с диском. Отбросив всё за исключением инстинктов, я вылетел в сторону крика и напоролся на двух амбалов.       — Веселый сегодня вечерочек намечается… Смотри-ка, хороша лисичка…       Баран копытами прижал хищницу к стене, другой охранник, гиена, судорожно звенел ремнем и пытался расстегнуть молнию на брюках.       "Охранники-извращенцы. Злоупотребление полномочиями, значит?"       Я знал, что этот город стремительно съезжает с катушек, это прекрасно знал, когда треснул голову гиены об стену, а затем оглушил охранника, пока тот соображал, что происходит. Быстро привёл перепуганную Эрику в себя, а затем рассчитывал, как оттуда можно удрать… жёсткий был у меня.       — Я те с-с-сука хвост вырву…       Тренера в департаменте мной бы не гордились, но приёмчик сработал. Это не были обычные охранники заведения, уж точно. Если эти оба не раскинули мозгами вызвать тревогу, то план по скрытному уходу был ещё в силе. Особенно, если есть чёрный ход за пределы клуба…       Эрика в оцепенении оглядывала тела, но затем быстро начала успокаиваться и трезво оценивать ситуацию. Уже проходили вдвоём через это не раз… хотя внутри меня до сих пор всё бурлило то ли от гнева, то ли от испуга. В общем, адреналина хватило на ближайшую неделю.       Отключил рации. Звякнул молнией коричневой униформы гиены, которая была великовата. Я был чуть крупнее лиса, а этот отморозок оказался на удивление худым. В пустующей комнате удовольствий его я с легкостью приковал к мягкому дивану за ремни, раздвинув лапы по стойкам для ног. С бараном оказалось всё сложнее. Перед тем как с трудом затащить его сюда, а затем так же приковать, поставив ещё один раскладной диван рядом, Эрика вытащила всё из его снаряжения.       Копыто схватило меня за лапу, не успев затянуть ремень, а голова с поломанным рогом устремилась ко мне.       Эри успела его обыскать, потому что последние вопли перебил шум тазера. И баран задёргался в конвульсиях. Запахло палёной шерстью.       Раздевать обоих, особенно снимать нижнее бельё с гиены я побрезговал.       Гиена начал приходить в себя. А значит, у меня есть шанс выпросить всё то, что мне требуется…       — Уф-ф… ё. Что?!       — Доброе утро, красавчик…       — Гребаный шакал, выпусти меня, бля! Ты даже не знаешь с кем имеешь дело!       — Уж я-то…         Я выдавил усмешку. Участвовать в допросах мне раньше не приходилось, хотя я хорошо умел выбивать дурь из башки, а вместе с ней и информацию о заказчиках у <i>посторонних<i>.       — Не знаю, но надеюсь ты мне всё расскажешь сам.       — У тебя есть шанс хорошенько подумать, пока тебе порка по-флорентийски не показалась кайфом…       Невзначай, а именно, когда закончил раскладывать инструменты, обратил внимание на Эрику, и меня пробрал холод от её нового облика: страх был вызван окутывающей опасностью, за которой скрывалась грация и красота. Она откуда-то смогла добыть себе чёрный обтягивающий костюм. В таком резком образе мне приходилось видеть её только когда мы оба были пьяны в магазине плюшевых зверей. Ей приспичило надеть откровенный костюм кролика.       Но сейчас в здравом уме мне не предстояло видеть крутящую в лапе плеть с несколькими хвостами роковую лисицу-доминаторшу, которая облачилась в выявляющий все формы латекс с тёмно-красными тканевыми вставками, поднятым воротником и плащом а-ля гостья из преисподней.       Она по-кошачьи зашагала ко мне. Только так я смог сходу охарактеризовать её походку. Будто передо мной стоит другая лисица, на которой этот костюм стёр всё то милое, что осталось от старой Эрики… хорошо хоть маску не нашла.       — Не смотри на меня так, надеть было нечего, а нам всё равно выбираться отсюда как можно скорее… — шёпотом пояснила мне Эрика, проведя лапой в перчатке по низу живота.       — Когда выйдем накинь китель, чтобы не вызывать к себе чрезмерное внимание. Охрана тут в порядке вещей…       — Вы двое отлично бы трахались в какой-нибудь из комнат, а не лезли бы в наши дела.       Эрика приблизилась к гиене:       — Ваши дела, милый, стояли ориентации одного офицера. И тебе лучше рассказать всё сразу, если не хочешь испытать то, что он пережил, когда оказался под афродизиаком.       Уж этот тон доминаторши в ролевых играх Эрике даже репетировать не надо. Она будто его в далёком прошлом уже отработала. Хотя я и не знал, что она таким тоном может пытаться развязать язык хищнику. Чёрт, я и не думал, что часть нашего задания превратится в БДСМ-сессию, а я буду её участником, который не сказал своему клиенту стоп-слово. Распятый на диване баран так и не оклемался, отчего мне легче удалось стащить с него китель, чтобы отдать его Эрике.       «Не хочу, чтобы она потом в таком виде распугала всех нудистов, наслав на них проклятье плётки и кожных зажимов.»       — А ты, шлюшка, хорошо смотрелась бы на моём члене в таком наря-я-а-а!       Она пару раз стеганула его по мягким местам на задних лапах. Гиена заскулил, а лисица провела лапой от верха груди и остановилась в области паха.       — Не нужно лишних слов, если тебе нужно сказать самое важное…       Я больше не собирался принимать участие в этом цирке ролей, а хотел в быстром темпе выжать максимально всё их этого хищника. Поэтому я принял крайние меры, подсоединяя аккумуляторные зажимы к оголённым проводам из распределительного щита. Получилось некое подобие клемм. Напряжение вроде бы не должно сразу же отправить на тот свет гиену, но всё равно, рассказать ему стоит всё, о чём ему известно…       — Значит так, пятнистый. Принимайся выкладывать всё как есть и без всяких шуток, россказней про шлюх и и твой не скрытый фетиш к миленьким лисичкам и детям…         Я до боли сдавил ему лапу, предъявляя его ошарашенному взору жёсткий диск из диспетчерской.       — Это не моё, это… — он начал задыхаться то ли от испуга, то ли от того, что с ним сделают сейчас. — Это всё того придурка. Он любит наяривать на всякие проказы мелких. Отпустите меня, я всё вам выдам!       — Нет, сладкий, сначала мы сыграем с тобой в игру… я задаю вопросы, из них следуют ответы в течение пяти секунд. Так мало, чтобы ты лишнего не ляпнул. За каждый устраивающий меня ответ я отстёгиваю по ремешку. Так что начнём.       — Нет, не! А-а-й! — он взвизгнул, когда я закрепил зажим-клемму на его носу.       Подумать только, этот клуб полон сюрпризов, которые он скрывает, как сундук с сокровищем. Особенно эти сюрпризы, как игрушка для малолетнего, интересны для департамента. Мало того, что смогли найти некую зацепку, так ещё и отловили сразу двух распространителей запрещённых видеоматериалов. И в довесок, ещё и распространителей разного рода веществ… мне даже не лень будет потребовать с них дополнительную плату за помощь в поиске запрещенного.       — Колмак Висперс? — Я вспомнил расшифровку подписи на странице отсчётной книги, когда в роли распространителя сухариков выступал сам офицер полиции.       — Д-да! — он сразу выкрикнул, пока я держал вторую клемму наготове. Впрочем, я был удовлетворён ответом, потому что шильдик нагрудного кармана соответствовал правде.       — Значит ты принимал смену в тот день, когда к тебе пожаловал Николас Уайлд?       — Верно, всё точно! — выпалил гиена.       Эрика периодически хлестала его по лапам, чтобы его мыслительный процесс был в тонусе.       — С каким визитом сюда пожаловал коп и как часто он здесь оказывался?       — Один раз! Его сюда послали, чтобы забрать часть вещей из камер, чтобы отправить их в следственный комитет… там были как раз сухари с какой-то странной бурдой, от которой готов даже стены трахать!       Я отстегнул несколько ремешков на разных местах. Благо их было порядком. Эрика выглянула наружу, пока что никого не было, кроме несколько зверей, проходящих по коридору.       — Врёшь скотина?!       — Нет!       Последовал разряд тока. Гиена задёргался, как уж на раскалённой сковородке. Эрика заметила, что баран очнулся, поэтому сунула ему в пасть красный резиновый шарик.       — Тогда откуда информация, что распространителем афродизиака под видом гренок является сам офицер полиции? Это же ты подписал книгу посетителей, в которой котируется его имя?       — Да-да-да! — гиена чуть не разревелся, но Эрика ласково шикнула, заставив его утихнуть. — Это всё дела в заводном кролике! Там шайка из мафии устраивает встречу, но чтобы замести… следы. А для этого решили надоумить, чтобы клуб устроил бардак в департаменте. Серьезно, я в этом не замешан! Я всего лишь поставлял товар, контрафакт и конфискованную херь в департамент, куда мне сказали. А чтобы ввести в заблуждение подозреваемого, как ни в чём ни бывало нашел козла отпущения и вписал этого лисика-педераста в список клиентов, чтобы его копы погоняли, пока у банды будет время сбыть вещества. А они его и погоняли, когда он ужрался тех сухарей и пёхался с волками!       Гиена истерически рассмеялся, будто добился своей цели, вкусив победу, несмотря на то, что он сейчас в одних трусах и с оголёнными проводами на теле рассыпался на факты, за которые можно зацепиться, потому что ситуация стала более ясной.       — Хуй сосёшь?       Гиена открыто сконфузился.       — Раз, два…       — Нет, честно, правда-а-а!       Последовал повторный разряд, от которого у подопытного задымилась шерсть.       — Отпустите мен-ня-я-а-а!       Он разрыдался.       — Кто тебя заставил включить именно этого офицера в подозреваемые? — прорычал я.       Гиена уже не говорил, а визгливо мямлил или смеялся из-за расшатанных в клочья нервов. И как бы я не старался его разговорить — результата не было. Будто он уже смирился быть поджаренным… или отжаренным до смерти, в этой комнате. Он смеялся так, будто я осуществил его сокровенную мечту.       — Серьёзно, ты так жалок, что мне тебя даже убивать не хочется… — прорычал я. — Пусть в тюрьме узнают, за что ты там оказался…       Эрика начала меня поторапливать, чего я сперва не заметил, а с злостным остервенением пытался поджарить этого клоуна, который явно совратил уже не мало жертв на улицах этого города. Напоследок успел лишь сорвать с него трусы, подключив механический страпон, ритмично проникающий в его анус под развесёлые крики.       Я ненавидел этот город всё больше, ровно, как и этого хищника, от которого мы уже отбежали прочь. Мне хотелось избавиться от него, чтобы не допустить дальнейших жертв и сделать этот город менее отвратным. Как гибриду, которого вырастили буквально из пробирки и изолировали от общества в течение детства, мне не знакомы высокие чувства морали. Моя психология далека от нормальной, отчего таких, как я, не принимает общество. Ведь не может быть стёртым цинизмом и жестокостью то, что не было сперва заложено. А эта жестокость воспринимается, как мной образ жизни, который преследует повсеместно. И считается нормальным для меня.       Так что в этом хищнике, от которого с криками о тревоге меня оттащила Эрика, я видел долю своей души, в существование которой я не верил. И уж точно хотел этого хищника, ровно, как и себя уничтожить, потому что простая изоляция от общества обострит твоё рвение к ненависти ещё сильнее…       Под шум в самом клубе мы с Эрикой смогли вырваться, вытащив с собой всё необходимое. Всё это — уже весомая зацепка, что всё крутилось вокруг тайного логова в клубе нудистов. И тот факт сможет натолкнуть нас на шаг ближе к тому, кто замешан во всех этих сухариках. И если тот гиена не врал, то мы подбираемся всё ближе к тайне.       Проигнорировав сигнал тревоги возле главного КПП у центрального входа, мы оказались в толпе и скрылись с Эрикой в потоке идущих, пробираясь к проулку, к машине. Если я успею включить маяк, наши корнеты из Аспид возьмут на себя внимание и нам не придётся зачищать за собой хвост. Постепенно отходя от клуба, мы проверили, что все улики и данные взяли с собой, что поможет пролить свет на тайну.       Спустя минуту после того как я нажал на кнопку, послышалась череда визга покрышек, а рядом с зверями замелькали бегущие в импровизированных защитных костюмах повстанцев…       — Быстро сработали, молодцы… — произнесла Эрика.       Теперь нам осталось убраться отсюда. Не стану я заезжать в департамент, пока всё не утихнет, а звонить буйволу будет не очень умно. Да и нам с Эрикой стоит набраться сил на несколько часов, потому что это одно из немногих дел, которое выбивает нас из колеи, заставляет принимать жуткие роли, мерзкие образы, чтобы слиться с толпой и стать невидимым. Я понимал это, глядя на шокированную напарницу, которая уже навсегда избавилась от костюма. Да и самому пришлось это прочуять на себе, приняв ту роль, на которую по своей воле я бы ни за что не подписался, потому что рано или поздно она стирает тебя самого, твоё настоящее и меняет всё и всех в округе.       Машина громко рыкнула и понеслась вдоль трассы в сторону шлюза.       Мы сможем добраться до тайны, если моя психика не отдаст концы, и я от напора безумия не отброшу свои внутренние рычаги, позволив своей дикой сущности поглотить меня полностью, чтобы я принял свой защитный образ одичавшего, большинство которых живёт в этом городе.       И этим одичавшим может стать кто угодно.

***

      — Майкл… — волк песочного окраса, которого держал лось на руках, расставив лапы, слился в поцелуе с партнёром и пытался резко нащупать ручку двери.       Двое ворвались в комнату, и уже сбавили накал страстей, который и вовсе потом испарился напрочь, когда те увидели распятого на мягком диване паникующего барана с шариком во рту, который тот не мог вытащить, и измызганную в собственных жидкостях гиену с расставленными лапами и с отключенным страпоном в анусе. Хищник, напротив — пискливо что-то про себя бормотал, не обращая никакого внимания на вошедших…