Сборник драбблов по 6 сезону

Когда в головах Беллами, Октавии и Габриэля закрепляется мысль, что Кларк жива, они все успокаиваются. Кажется, что это маленькая передышка, прежде чем нагрянет новая волна. Ксавьер убеждает блондинку, что ее тело и разум перенесло огромный стресс, и ей нужен хороший отдых, хотя бы ночь сна. Он вколол ей успокоительное, которое должно было спасти от кошмаров. Блейк же наотрез отказался отходить от нее, будто их руки склеились. Габриэль предлагает Октавии отдохнуть на другой кровати, а сам достает небольшие запасы еды. Он дает немного еды и воды Беллами, а затем подходит к брюнетке. Он предлагает разделить остатки еды на двоих. Парень садится рядом с ней и замечает, что она смотрит только на брата. – Когда ты кивнула на вопрос, знаешь ли ты Кларк Гриффин, стоило добавить, что она твоя невестка, – говорит Габриэль, откусывая сушеное мясо. Блейк поворачивается к нему, вопросительно уставившись, а потом усмехается. – Я бы тоже так подумала, если бы не знала их столько лет, – девушка делает несколько глотков из фляги с водой, – Но у Беллами вроде как есть девушка, и это не Кларк. Хотя лучше бы это была она. Ее хотя бы не хочется убить. Теперь уже Ксавьер уставился на нее, ожидая объяснений. Кажется, тут все сложнее, чем он думал. – Его девушка шпионка. Она пыталась убить Кларк, моего брата и меня. Даже воткнула мне меч в живот, а потом сбросила со скалы, – брюнетка приподняла майку, показывая шрам на боку. – Ух ты, у вас веселая семья. Как же он тогда… – он даже не успел договорить свой вопрос, но Октавия и так знала, что он хочет спросить. – Я бы и сама хотела знать, что он нашел в ней. Но когда она сражается с тобой, а не против тебя, то Эхо вполне хороша. – Тогда, я надеюсь, она на нашей стороне сейчас? – он протягивает девушке мясо. – Не знаю, надеюсь, что да. В этот момент Беллами потягивается, но продолжает держать Кларк за руку. Он складывает кофту и кладет поверх одеяла, а потом ложится. Блейк засыпает буквально через несколько минут. – Так что с ними? За всю свою жизнь я не видел никого, кто бы так отчаянно боролся за жизнь другого человека, – Габриэль начинает говорить тише. – Они заботятся друг о друге. Спасают, когда нужна помощь. Жертвуют всем ради друг друга. – Разве это не любовь? – парень повернулся к ней. – Думаю, это она. Но это настолько глубоко внутри них, что они даже не задумываются перед спасением другого. Это как дышать, – она вытирает слезу со щеки. – Говоришь так, будто испытывала что-то подобное. Блейк замолкает, вспоминая Линкольна. Успокоится ли когда-нибудь эта буря внутри нее? Она так и не рассказала Габриэлю ничего о себе и своем прошлом. Просто ей не хотелось разочаровывать еще одного человека, не хотелось терять того, кто тоже натворил плохих дел, а теперь жалеет об этом. Может им обоим удастся искупить свою вину. – Ты не поверишь, но он хотел отрезать ей руку в первый день знакомства, – усмехается Октавия, переводя разговор. – Сильная любовь всегда начинается с чего-то такого, – он улыбается в ответ, вспоминая свое знакомство с Джозефиной, – Видимо им удалось уладить этот конфликт, раз у нее все еще 2 руки. – Потом еще было столько всего, не думала, что я когда-то увижу это, – девушка указывает на брата и Кларк. – Думаешь, они когда-нибудь признаются друг другу? – Габриэль убирает еду и подает Октавии подушку и небольшое одеяло. – Было столько хороших моментов сделать это. В какой-то миг я подумала, может быть, он не знает о своих чувствах, и я сказала ему. Но он знает, и она тоже, я надеюсь. Иногда, я вижу их и думаю – черт это же идеальный момент, почему он не скажет ей, а иногда – я молюсь, чтобы он никогда не признался ей. Потому что в тот момент я перестану быть человеком, о котором он заботится больше всего. Хотя… – она замолкает, а потом, усмехнувшись, продолжает, – я уже перестала быть этим человеком. И ей так повезло занять это особенное место в его сердце. Там тепло и уютно, я бы хотела вернуться туда. Габриэль замечает слезы у нее на глазах и касается ее руки. Он хочет поддержать ее, но с каждым ее рассказом понимает, что совершенно не знает ее, и всех этих новых людей. Как же он может пообещать ей, что все будет хорошо? – У брата и сестры всегда особенная связь, она крепче любой дружбы и любви. Он простит тебя. Возможно, не завтра, не через неделю, не через год, но когда-нибудь простит. Он не сможет жить с этим чувством. – Беллами оставил меня одну в лесу, он может жить без меня. Я не знаю, могу ли жить без него. – Ты уже смогла. То, что вы можете жить друг без друга, не значит, что вы больше не брат и сестра. Вы просто стали другими людьми, но у вас все еще одна кровь. Он следил за мной всю дорогу, особенно, когда мы говорили. Твой брат все еще переживает за тебя. Не удивлюсь, если он подойдет поговорить со мной насчет нас. – Насчет каких еще «нас»? – ухмыляется Октавия. Габриэль разводит руками и ложится поудобнее. Они лежат поперек одной кровати, и оба чувствуют неловкость. Они отворачиваются в противоположные стороны и вскоре засыпают.