nightmare

Всё же пробуждение сегодня было лучше, чем в прошлый раз. Чонгуку не пришлось колоть ничего Чимину, тот и сам вырубился. Медленно открыв глаза, Чимин огляделся и понял, что Чонгук всё так же лежит рядом с ним. В голове сразу всплыли события этой ночи, отчего Чимин покраснел и зажмурился, пытаясь тут же забыть весь этот позор и унижение, вот только в голове продолжали всплывать фразы Чонгука, его звериный оскал и хищный взгляд, с которым он снова насиловал Пака как физически, так и морально. Омега попытался хотя бы встать, вот только ноги болели и будто уже и не слушали его из-за того, что Чонгук так и не развязал их с вечера. Всё тело тоже было будто в состоянии сна, поэтому парень так и продолжил лежать, ожидая пробуждения своего насильника и дьявола. Ему на тренировку, но сможет ли Пак хотя бы встать сегодня? Он должен попытаться больше не грубить так Чонгуку, иначе получит ещё больнее сегодня вечером, страшно представить, что ещё придумает его альфа чтобы повеселиться.. Чон проснулся, вдыхая запах омеги. Улыбнувшись, он прошептал: — Всегда ненавидел ваниль. Но так сложилось, что этот аромат будет вечно проследовать меня, — буркнул Гук, — зачем ты с ним родился? Нужно наказать тебя за это. Альфа поднялся с кровати, но заметив привязанные ноги Пака, тут же освободил их. До тренировки час, пускай ступню разрабатывает. Чимин кое-как стал подниматься, но всё равно уже привычно упал с кровати, не удержавшись на ослабевших ногах. И как прикажете танцевать сегодня?! Он с ненавистью взглянул на Чонгука и, держась за спинку кровати, затем за другую мебель, молча встал и прошёл в ванную. Взглянув на себя в зеркало, он просто потерял дар речи. Опухшее от слёз лицо, глаза красные, на шее синяки и царапины, так ещё и вдобавок горло болит от криков, а на запястьях свежие раны с запёкшейся кровью. Приведя себя в более менее нормальный вид, насколько это было сейчас возможно, омега прошёл обратно в комнату и снова опустился на кровать, начав одеваться. В свитере он конечно же не станет заниматься танцами, но майка...что будет, если все увидят такой ужас на его теле? Чонгук подошел к омеге сзади и ухватив того за предплечье, грубо потянул на себя, обхватывая за талию и прижимая к своей груди. Альфа рассматривал художества, что оставил на теле бедного парня и дьявольская улыбка не сходила с его губ. — На руки наденешь спортивные браслеты. На шее тоналкой замажь, не видно будет. Завтра выходной, будем снова развлекаться. Ты на всю жизнь запомнишь, поверь. Надавив на затылок, Чон впился в пухлые губы омеги и нагло обсосал, закусив язык Чимина и нижнюю губу. — Настраивайся, будет интересный день, любимый, — ядовито усмехнулся Гук и вышел в коридор. Чимин упал на колени и опустил взгляд в пол, дрожа всем телом. Он всё ещё в этом кошмаре, а Чонгук не остановится, так и продолжит изо дня в день выпивать все соки из бедного омеги. Свобода и спокойствие без боли будут ему теперь только сниться. Наконец одевшись, Чимин сделал всё, как и сказал Чонгук: замазал раны и синяки на шее, надел напульсники, которые неприятно натирали и сдавливали раненую кожу. — Идём, я готов. — он подошёл к Чонгуку и изображал полное безразличие, ни в коем случае не ненависть к альфе или грубость в своей интонации. Чон хмыкнул и взяв парня под руку, вывел из квартиры. Ему уже пофиг даже на то, что омега не кушал. Всё равно долго так не протянет, да и уговаривать его не хочется. Будто Чонгуку больше нечем заняться. — Прекрасная погода, верно? — беззаботно произнес Чон, словно они нормальная парочка, которая вышла на прогулку. — Да. — Чимин понимал, что должен продолжать этот ужасный спектакль, иначе Чонгук сегодня снова будет повторять игры. Казалось, что Чонгук специально идёт быстро, зная, что ноги омеги всё ещё болят и даже сейчас пытается его мучить. Пак старался поспевать за Чонгуком, крепко держащим его руку, но всё равно несколько раз терял равновесие или спотыкался, отчего делал себе ещё больнее. — Чонгук, помедленнее, пожалуйста. Я устал.. — жалобно проговорив, омега снова ожидал удара или нового сюрприза от альфы, поэтому изначально готовил себя к этому. Чон сбавил шаг и приторно улыбнулся Паку, кивая знакомым трейни, что проходили мимо: — Конечно, мой маленький, — пролепетал, действительно сбавляя шаг. Когда пара дошла до здания, Чон завел омегу во внутрь, усаживая в кресло и направившись побеседовать с бетой у стойки администрации насчет ключей от раздевалки, ведь прибыли они всё же рановато. Чимин облегчённо вздохнул и облокотился на стену, закрыв глаза чтобы немного отдохнуть. В этот момент в холл вошли не выспавшиеся, но от чего-то счастливые Хосок и Юнги. Парни пили кофе, попутно обсуждая какую-то бытовую фигню. Альфа выглядел лучше, словно Чон стал живительным источником для него. Идеальная пара, два любящих сердца. Но никто пока-что не знает, что это чисто дружеская болтовня, а не обсуждение чего-то важного. Чимин услышал знакомые голоса и невольно взглянул на их владельцев, а точнее на Юнги. Пак не хочет привлекать внимание, он уже не достоин Мина, уже никогда не сможет находится с ним рядом, его судьба это тот, кто каждый день его убивает. А Чимин только и может смотреть издалека на свою любовь, что теперь счастлива с другим. Мин и Хосок прошли мимо, даже не замечая тусклую фигурку некогда прекрасного омеги, что нервно топталась в углу. Казалось, что с каждым днём Пак становится всё невзрачнее, и точно тускнеет. Нет того огонька, что когда-то горел внутри. Чёрт, а тот ещё был, когда Чимин приходил в квартиру к Юнги, но сейчас, это скорее походит на пепелище. — Пошли, тренер уже пришел, — вырвал из раздумий Чонгук. Подцепив своего омегу, он снова волоком потащил того в раздевалку. Чимин уже был в форме, так что просто стал около раздевалки, ожидая, когда Чонгук отпустит его, сам же Пак этого делать ни за что не станет, разозлит альфу, а после пожалеет. Хоть бы Юнги сегодня не пришёл к Хосоку на тренировку, он не должен видеть Чимина в таком состоянии. Они вообще больше не должны видиться, Чонгук и Мина тоже погубит, он сможет если захочет. Чимин не желает Мину зла, так что лучше пусть сам умрёт, но не даст ему впутываться в это и участвовать. Это проблемы омеги, но не Юнги, он тут не при чём. Чимин даже рад, что у того наладились с кем-то отношения. Есть тот, кто будет любить и заживит ту рану на сердце, которую когда-то оставил Чимин. Чонгук отцепился от Пака и переоделся, снова выходя к омеге и подталкивая того со спины, входя вместе с омегой в тренировочный зал. До тренировки пара минут, трейни шумно обсуждают новости и хвастаются друг перед другом выученными элементами танца, но Чимин будто в своём собственном мире, он не замечает это и лишь пытается прямо сейчас не сломаться. В зал вошел Хосок, а через пару мгновений и Юнги с разной аппаратурой. Сегодня альфа представит разработанные им трэки и проведет съёмку танца. Это будет некий отчет за месяц. Съёмкой должен был заниматься Хёнбок, но он заболел, поэтому Чон, как ближнего друга, попросил об этой услуге именно Мина. Чимин пытался не смотреть на Юнги и отвернулся, отходя от Чонгука и становясь в углу чтобы немного размяться перед танцами. Он не ел уже сутки, если не больше, и это очень сказывалось на его состоянии. Пак еле-еле выполнял такие лёгкие раньше упражнения, путался и падал, болезненно шипя. Чонгук даже здесь поставил ему крест, после всех этих мучений Пак не сможет полноценно и правильно выполнять движения, может быть после разминки будет получше?...омега на это надеялся. Юнги старался не пялиться на Пака. Он отрешенно смотрел на толпу, иногда улыбаясь на слова Хоби. Как бы альфа не игнорировал младшего, а в глаза сразу бросилась странная худоба и круги под глазами. А еще Чимин никогда не носил напульсников, ведь у омеги были очень тонкие и красивые запястья, которые Юнги любил частенько целовать. Представив композицию, которую он написал. Мин направился в сторону, дабы настроить аппаратуру. Трейни разминались, это тоже не таилось от глаз старшего, он замечал, как часто ошибается и падает Пак. Его танец больше не цепляет и не завораживает. В чем же дело? Коротко посмотрев на расслабленного Гука, Мин лишь недовольно фыркнул, продолжив заниматься своими делами. Чимин выдохся быстрее обычного и просто лёг на спину, пытаясь отдышаться. Если постараться, он всё же сможет станцевать весь танец, но при взгляде на Чонгука или же Юнги вся уверенность терялась. Через пять минут отдыха он снова стал разминаться и уже для себя повторять танец, не замечая никого и пытаясь сосредоточиться только на движениях. Хоть здесь на пару минут он может забыть о всём, что происходит в его жизни. Юнги поставил камеру и настроил прочую аппаратуру. Он подошел к Хосоку и сообщил о полной готовности. Мин всё глаз не сводит с измотавшегося Чимина. Тот похож на ненормального, стоит в углу поодаль от всех и пытается повторять танец, но в который раз падает, наверное все колени себе отбил. — Хосок, — тихо произнес Юнги, но с опаской добавил, — ты уверен, что все твои трейни могут сегодня отсняться? — Ну вроде да, а что-то не так? — Хосок сейчас был занят одним из учеников и сосредоточенно показывал ему раз за разом движения, направляя его в нужную сторону или же командовал, как поставить ногу или руку, чтобы вышло плавно и красиво сделанное движение. Он наконец повернулся к Юнги и взял за плечо. — Почему ты такой нервный? Из наших только Чонгук пока освобождён, он ногу недавно подвернул, поэтому попросил его освободить от тренировок на пару дней. — Слушай, я не могу лезть в их дела, но ты можешь.. Блять, просто присмотрись к Чимину, он выглядит нездоровым, — взволнованно пробормотал Мин, заламывая брови. Хосок посмотрел на Чимина, который очень сосредоточенно, как и всегда, повторял танец, конечно, он и вправду выглядел уставшим, но это логично, Юнги просто всё время о нём думает и волнуется зря. — Всё с ним хорошо. Не надумывай, — хмыкнул Хосок, пожимая плечами. Юнги нахмурился и заторможенно кивнул другу, хлопая того по плечу и отправился к своему ноутбуку, ожидая начала съемки уже на своём месте. Сидя и наблюдая за волнующимися и без конечно галдящими трейни, Юн решил свериться с программой материала, который нужно отснять. «Ну, Чон Хосок, ты и жук!» подумал Мин и усмехнулся. В списке значился дуэт Хосока и Чимина. Пожав плечами, Хосок ещё раз повторил танец со всеми трейни, в том числе и с Чимином, и наконец подошёл к Юнги. — Мы можем начинать? Что у нас там первое? — взяв бутылку воды, Хосок сделал глоток и снова взглянул на Юнги, который сосредоточенно изучал порядок всех танцев, которые они должны отснять под музыку, которую написал Мин, по-крайней мере там она должна быть в списках, Хосок не сильно интересовался, но ведь альфа постоянно только и делает, что пишет им музыку с утра до вечера. — Групповой, — задумчиво ответил Мин, даже не отрывая взгляд от прейскуранта. Альфа кивнул Чону, чтобы тот расставлял всех. Включив нужное освещение, Юнги проверил колонки и вернувшись на место, включил трек, как только ему кивнул Хосок. Мин наблюдал за танцем, иногда контролируя как идет запись на камерах. Чимин, когда началась съёмка, сосредоточенно и идеально пытался делать каждое движение чтобы из-за него не пришлось перезаписывать. Он изредка всё же случайно поглядывал на Юнги, который так хорошо выполнял свою работу. Всё же у него получилось придумывать песни не только для себя и своего омеги, теперь его шедевры будут слушать много людей и восхищаться талантом. Пак когда-то надеялся на это и искренне верил, так всё и получилось, от этого Чимину стало намного лучше и даже что-то наподобие улыбки промелькнуло на его бледном лице. Когда первый танец был закончен, им дали небольшой перерыв, затем начался второй и так же и третий. Но когда Чимин танцевал третий, то стал чувствовать, как голова кружится а глазах привычно темнеет, и он сперва стал делать движения медленнее, а после и вовсе, не закончив танец, упал на пол, чувствуя ужасную слабость и то, как его тело, покрытое синяками, начало болеть ещё сильнее. Мало того, что из-за него запороли одну запись, так ещё и встать не получается. Пак только продолжал тяжело дышать и пытаться подняться, но бестолку, он уже окончательно выбился из сил. Мин уже перестал думать об омегах и вообще обо всем. Он сидит и выполняет свою работу. Повышает и понижает тональность звука, иногда что-нибудь вытворяет со светом, меняет ракурс съемки. Все протекало отлично, даже странно ведущий себя Чимин из танца особо не выбивается, но злосчастный третий танец поставил жирную точку в уверенности Юна в том, что Чимин в нормальном состоянии. Мин тут-же заглушил музыку и дернувшись, хотел подойти к омеге и помочь, но Чонгук опередил. Якобы заботливый парень подлетает к рыжеволосому омеге, опускаясь на колени и что-то бурча. Мин не может сидеть в стороне. Чтобы подозрения не вызывать, подходит неспешно. А внутри так клокочет, что кажется, что это не просто боль или переутомление. Это крик о помощи.. Мин распихал любопытных трейни и тоже присел на корточки рядом с потихоньку приходящим в себя Чимином. Отличная картина.. омега при смерти и два злополучных альфы по бокам. Идиллия. Понемногу Чимин снова стал видеть бегающих рядом трейни и ближе всего к нему находился Чонгук, на лице которого была видна тревога, но один Пак знал, что в глубине души Гук над ним насмехается и счастлив видеть мучения своего истинного. Хосок, конечно же, как только всё случилось, подбежал к Чимину и, приподняв за спину, дал ему выпить прохладной воды, а после вытер пот со лба омеги. Юнги оказывается был прав, и Чимин себя плохо чувствует. — Чонгук, можешь пока с ним посидеть? Сегодня отстраню его от занятий. — он взглянул на альфу, всё ещё придерживая Чимина за спину. — Чимин?.. Ты в порядке? — тихо спросил Юнги, игнорируя всех, ведь уже не выдержал всего этого. Что происходит? Почему Чимину нехорошо? Его будто жизнь потрепала.. взгляд пустой-пустой. Он смотрит на омегу не мигая, ожидает хоть какой-то реакции..хотя-бы кивка. Юнги скучает по нему. Отрицать было бы глупо. Альфа много работает, но практически каждая свободная минута занята им. Мин себя ненавидит.. Может это он виноват? Можем не должен был так просто отпускать Чимина? Забрал бы к себе и заставил полюбить снова... Чонгук притянул омегу к себе, но Юнги продолжает ждать.. ждать хотя бы его взгляда. Чимин услышал взволнованный голос Юнги, и по сердцу точно удар прошёлся от ненависти к себе, своей беспомощности. Юнги не должен видеть его таким жалким. Он только на секунду безразлично и устало взглянул на старшего, но тут же закрыл глаза и лёг на плечо Чонгука, понимая, что ответь он Мину — сделает ему только хуже, ведь увидит это и Чонгук. Лучше игнорировать. Когда альфа взял его на руки, Чимин поднял на истинного измученный взгляд. — Прости меня, завтра я буду в порядке. — он уже представлял, что с ним сделает Чонгук, когда они придут домой, ведь Чимин не должен был ни в коем случае показывать, что что-то не так...он не выполнил это и теперь его скорее всего ждёт наказание. — Что ты такое говоришь, любимый, — лепечет Гук, — ты просто переутомился, малыш, сейчас я попрошу, чтобы нас домой отпустили. Чонгук Чимина на руках сжимает, знает ведь, что у того синяки и ссадины повсюду. Будет больно. Внутри у Гука триумф, на его глазах Пак настолько унизил Мин Юнги, что пресловутые бабочки у альфы о ребра бьются. Мин снова словно в воду опущенный. Чимин даже ничего не ответил ему, лишь этот блядский, ничего не выражающий взгляд. У Юнги словно сердце вновь отняли, хотя казалось, что он сумел его восстановить. Альфа поднялся и быстро вышел из душного зала, не желая больше никого видеть и слышать. Выбежав на улицу, Юн осел на скамью и закурил сигарету, ругая себя же за слабость. Он даже подходить не должен был..глупец! Хосок непонимающе проследил за Юнги и вздохнул, понимая, что тому нужно время чтобы переварить всю эту информацию. Он действительно всё ещё очень любит Чимина, это слишком очевидно. Сказав трейни чтобы пока тренировались и повторяли танец, сам он подошёл к Чонгуку. — Давай я вам такси вызову и пойдёте домой? Ему отдохнуть нужно, наверное, не до конца выздоровел, — он серьёзно говорил и, опустившись рядом, посмотрел на Чимина, убрав мокрую чёлку со лба омеги. Он на секунду заметил, что там, где он вытер полотенцем пот с шеи, виднелись синяки и царапины, что немного испугало Хосока. Что это вообще такое? Откуда такие повреждения? Он конечно виду не подал, но по телу точно холод прошёл от такой неожиданной картины. — Конечно, спасибо Хосок, — улыбнулся Гук, целуя Чимина в лоб, — мы сами доберёмся, не стоит вызывать такси. К омеге альфа не испытывает ровным счётом — ничего. Даже все его ‘любовные’ порывы, не больше, чем пыль в глаза окружающим. Чонгук поднялся и попрощавшись со всеми присутствующими, вышел из зала и направился в раздевалку. Там он накинул на омегу его кофту и пошел на улицу, до сих пор ни разу не заговорив. Но челюсть злостно подрагивала. Чимину плохо, он понимает, что когда они дойдут до дома, то весь ужас повторится. Он устал...правда устал...больше не может. — Чонгук, я не хочу домой. Давай вернёмся. — он жалобно прошептал, а на глаза невольно навернулись слёзы от осознания всего ужаса своего положения. — Нет, — холодно произнес Гук, — теперь хотеть буду я. В холле избежать встречи с вернувшимся с улицы Мином не вышло. Парни буквально столкнулись в дверях. Юнги прошипел что-то по типу «Заебали, сколько можно!» и пихнув Чонгука в плече, пошел в непонятном направлении. Когда Чон скрылся за углом здания то, незамедлительно сбросил с рук еле стоящего на ногах Чимина: — Дальше сам, принцесса, — Гук как и всегда подхватил хёна под руку, потащив в нужном направлении. Хосок решил всё же поискать этого горе-влюбленного и вышел из танцевального зала. Идя по коридору, он наконец увидел совсем злого Юнги и подбежал к нему. — Почему ты так внезапно ушёл? Не волнуйся, Чимин будет в порядке. — он остановил Мина, который был очевидно в своих думах, и взял того за плечо, обратив на себя внимание. — Что? — Юнги остановился и перевел взгляд на Чона, — блять, не напоминай ты о нем. Эта сволочь мне даже не ответил, настолько ЧСВ подскочило из-за этого ‘ахуенного альфы-истинного’. Я уже не волнуюсь.. просто не говори мне о них! Юнги постепенно успокоился и выдохнул. Он действительно зол, но обида по новой начала жрать душу. Мысленно посчитав до десяти, альфа постарался улыбнуться и уже совершенно спокойно произнес: — Извини, думаю, что мы можем продолжить съёмку. Хосок очень удивился, услышав такие резкие слова в сторону Чимина. Никогда ещё он не видел Мина таким злым и нервным. Пройдя за Юнги, он решил больше ничего ему не говорить, а продолжить работу. Они уже были близко к дому, а у Чимина внутри всё неприятно сжалось от страха. Зайдя в квартиру, он тут же бездвижно стал у порога, боясь повернуться к Чонгуку. Что на этот раз? Лампочка? Электрошокер? Чем ещё этот ублюдок будет его насиловать? Чон повернулся к вжавшемуся в угол Чимину. Он потихоньку снимал куртку, словно час казни оттягивал. Хрустя шеей, альфа проходит в гостиную и смотрит на время. — Сегодня ко мне приходит Риз, — спокойно произнес Гук, но у Чимина уже холодок по спине лишь от голоса его истинного, — хочу, чтобы ты те чулки надел. Чимин округлил глаза и отошёл на пару шагов назад. — Ты совсем? Не буду я показываться ни перед кем в них, — он сжал кулаки и с ненавистью и обидой смотрел на Чонгука. Тот и правда совсем спятил. Как можно так поступать со своим ИСТИННЫМ омегой? — Будешь, — твёрдо заверил альфа, а после, гаденько улыбнулся, — сейчас хотя бы не выводи. Тебя не пугает то, что впереди два дня наедине со мной? Гук стянул с себя джинсы, меняя их на спортивные штаны. Взяв и без того слабого омегу за больное запястье, он специально сжимает и тащит того в комнату, буквально закидывая парня во внутрь, чтобы тот не удержался на ногах и может быть даже наставил себе ещё пару ушибов. Чимин упав на синяки, которые были наверное по всему телу, вскрикнул, понимая, что снова лишнее ляпнул и теперь будет больнее и унизительнее наказание. Он стал снова реветь, пытаясь заглушить всхлипы и дрожа, смотрел на, подходящего к нему, Чонгука. — Н-нет, прошу, п-прости меня.. — он умоляюще взглянул и стал на колени, сжав в руках штаны Чонгука. Чон брезгливо смотрит на унижения Чимина и сильно дергает ногой, так, что парню наверняка достанется по челюсти. — Мне противны твои касания, а наказание за твоё поведение на тренировке уже через час приедет сюда. Готовься, не дай бог ты без чулков отсюда выйдешь, — Гук оскалился и подошел к Чимину, приподняв за волосы, — в задницу ту самую лампочку засуну. Чимин сжал губы, давя в себе всхлипы и продолжал беззувучно плакать. Как же унизительно, он ведь не шлюха, так почему всё это с ним происходит? За что ему такой истинный, такие мучения? Как же хотелось вновь почувствовать надёжные объятия Юнги, его ласковые прикосновения и то, как он бережно относился к любимому омеге. Чимин так соскучился. Даже сегодня было слышно, что Юнги волнуется, Чимину так хотелось ему ответить, кричать о помощи, срывая голос, но он в ответ только промолчал, будто больше ничего не чувствовал. Это не правда! Его всё ещё разрывает от воспоминаний, он хочет хотя бы на несколько минут вернуть то время, которое было у них до расставания. Когда дверь за Чонгуком закрылась, Чимин кое-как дошёл до чулков, оставленных истинным, и стал надевать их на себя, борясь со смущением и унижением. А что он может сделать? Не хочется испытать на себе угрозу Чонгука. Гук вышел из комнаты, захлопнув за собой двери. Достав алкоголь, он перенес все в гостиную, там посередине стоит большой круглый стол. Вообще, Риз приезжает к Чонгуку не чай попить. Обычно, парни играют на деньги. Раздался звонок в дверь, Гук открыл и поприветствовав друга, без лишних слов провел в зал. Риз — альфа с запахом пряной вишни, давний знакомый Чона. Оба уселись на диван, гость открыл бутылку соджу и уже пригубил. Чон покуривает и тасует карты, прикрикивая: — Иди ко мне мой звереныш, — Гук ржет, рассказывая пришедшему немного о Паке и его жалкой истории. Чимин услышал это и засунув обиду куда подальше, медленно вышел к Чонгуку и его другу. На лице лишь призрение, ненависть, больше ничего. Он так и стоит посередине комнаты и ждёт всё новых изощрений мучителя, мысленно к ним готовясь. Заметив на столе алкоголь, на лице Чимина проскользнул едва заметный страх. Если Чонгук в трезвом состоянии вытворяет непойми, что, то что он будет делать когда выпьет? Так ещё и с этим другом, который наверняка такой же как он. Закончив увлекательный рассказ о Чимине, Гук наконец то обращает внимание на вошедшего омегу. Похотливый взгляд скользнул по подтянутому телу и стройным ножкам, облучённых в чёрные чулочки. — Как тебе? — безразлично спросил Чон и развернулся к Ризу, который продолжал ржать и лакать соджу. — Неплох, — согласился Риз и улыбнулся. — Забирай, дарю, — пожал плечами Гук. Чимин совсем не ожидал такого и уставился на Чонгука, не скрывая удивление. Вот так просто?! Он вещь какая-то? Он взглянул на друга Чона и внимательно смотрел на это неприятное подобие человека, которое уже не первый стакан выпивки в себя влило. Омега ведь не тот, кого можно так легко отдать. Неужели из этого ада и правда нет выхода? Он так и умрёт какой-то шлюхой или проституткой? Риз взглянул на Чона и цокнул, опять скользя похотливым взглядом по телу Пака. — Так не интересно, — начал гость, — я выиграю его у тебя в карты. Чонгуку идея нравится, довольно ухмыльнувшись, альфа раскидывает карты меж другом и собой. Оба парня выпивают и закуривают. Чон похлопал по бедру, подзывая того как песика сесть рядом и ждать. Мин закончил съемки, за делом даже успокоиться получилось. Альфа до сих пор не понимает — за что? Почему Чимин снова так поступил? Он не мог хотя бы кивнуть? Как ни крути, а рыжеволосое чудо из головы не идет. Образ омеги точно на внутренней стороне век набит. Даже глаза закрой — все равно он не покидает. Сегодня прилетает Намджун. Он был на переговорах в Пусане, продал пару песен. Мин хочет успокоиться и поговорить со старым приятелем. Кажется, что он единственный в этом болоте не замешан. Юнги медленно на этаж поднялся и, войдя в кабинет Кима, устало плюхнулся на диван. Он поведал все то, что происходило здесь последнюю неделю. Даже легче стало. Нам не перебивал, слушал вдумчиво и внимательно. Сегодня Мин домой возвращаться не хочет: он либо напьется, либо с ума сойдёт. Альфа принялся помогать другу, разбирая бумаги и старые папки. Мин рылся в бумажках Намджуна, лениво отвечая на вопросы друга. Под стопкой документов Юн обнаружил досье трейни, что Ким забыл вернуть директору. Их нужно всё равно разобрать, поэтому альфа перекладывает папки по одной из кучи в кучу, но тут.. — Чон Чонгук, альфа, 19 лет, — зачитал Мин вслух. — Слушай-ка, я возьму это тогда с собой. Потом верну Хьюну. Намджун заметил злосчастные папки в руках друга и, как с цепи сорвавшись, подлетел и вырвал самую нижнюю папку, не позволяя Юнги добраться до неё и ссылаясь на то, что это уже не важно. — Все равно дай посмотреть, я же должен знать новых трейни, — потянулся Мин к листочку, который лежал на столе белой стороной вверх, но Намджун тут же подставил руку и забрал его тоже, отчего Юнги немного удивился такому поведению. — Что не так? Юнги успевает вырвать жалкий лист бумажки своими ловкими пальцами и отойти на несколько метров подальше от друга, всматриваясь в буквы. — Пак Чимин, омега, 20 лет. Переслан из Американской академии. Штат Орегон. — произносит Мин с перерывами, не веря в происходящее, и тут же срывается на крик. — Что за хуйня, Намджун?! В партию победу одержал Чон, он ухмыльнулся и похлопал друга по плечу, как бы вызывая сочувствие. Похоть в глазах Риза не заметить было невозможно, поэтому, за отлично отыгранную партию, Гук налил по стопке соджу, а после объявил, лениво откидываясь на диван. — Хочу, чтобы ты выебал Чимина. Прямо сейчас, — произнес Гук, — мне скучно, а он сегодня плохо вёл себя. Можешь развлекаться, друг! Чимин испуганно поднял голову на Чонгука, а затем перевёл взгляд на его друга и снова на своего альфу. — Чонгук, умоляю тебя, не поступай так со мной! — он тут же встал и подошёл близко к альфе, сев на колени перед ним. — Прошу тебя! — он дрожащими руками снова взялся за Чонгука, ища в нём помощи. Он настолько унижен, что даже в монстре, убийце её ищет, уже всё равно, главное не чувствовать внутри себя член этого пьяного ублюдка. Гук хмыкнул и с притворной лаской наклонился к Паку. Он потрепал омегу за щёчки, чувствуя, как содрогается тело Чимина из-за нервного срыва, из которого омега похоже никогда не вылезет. — А чего бы сейчас хотел ты, котенок? — улыбнулся альфа и отпил из бутылки, — давай, предложи свой вариант игры. Мне уже скучно. — Я хочу умереть. Я устал. — Чимин вытирал слёзы дрожащими руками и не отодвигался от Чонгука, всё так же глупо надеясь, что тот не подпустит к нему своего друга, — Тебе же нравится убивать, так просто воткни в меня нож! — он отчего то улыбнулся, хотя как-то психически и неестественно, скорее всего отреагировав на собственные смелые слова. Он, медленно встав, взял со стола бутылку и, замахнувшись, ударил её об угол, отчего та превратилась в ручку со стеклянными лезвиями — Возьми. — он положил это "оружие" рядом с истинным, а сам сел на его колени. У самого омеги это сделать вряд ли получится, ему всё же страшно, но вот Чонгук сделает это с лёгкостью. Чонгук разразился в издевательском смехе. Он взял осколок, переводя взгляд на немного ошарашенного Риза. — Твой омега совсем ненормальный? —интересуется друг. — Нет, — режет Гук, — просто этот малыш давненько не чувствовал крепкого члена в заднице, — Чон улыбнулся и кивнул, как бы требуя начинать. Риз пожал плечами и подошел к, уже отчаявшемуся и кажется обезумевшему, омеге. Парень с лёгкостью поднял младшего и положил животом на стол, так, чтобы ноги свисали вниз, а бёдра были прямо на краю. Чон даже на сухую позволил, ему просто насрать на истинного. Чонгук откинулся на диване и сложив руки за головой, принялся наблюдать. Грязные руки Риза блуждали по измученному телу Чимина, надавливая и оставляя всё новые синяки да царапины. — А если он залетит? — неожиданно интересуется пришедший и на секунду останавливается. Чонгук пожал плечами, рассматривая бутылку, и булькающий алкоголь в ней. — Даже залетев, он не сможет родить. Сам же видишь, что мы с этой блядью практикуем, ребёнок просто не выживет. Чимин снова не мог подняться, но теперь его ещё и держал этот мерзкий пьяница. — Прекратите! Это не правильно! — он вырывался и продолжал молить о пощаде, но его никто не слышал. Руки Риза продолжали грубо блуждать по изувеченному телу омеги, принося владельцу неприятные ощущения и ещё новую порцию боли. Он стал бить Риза ногами и руками чтобы тот отошёл. Чимина и правда больше никто не спасёт? Он будет грязной шлюхой всю остувшуюся жизнь и сдохнет наверное затраханый до смерти и с членом во рту. Такова его судьба, нечего было делать ошибки в прошлом. Риз продолжал измываться над омегой, уже не обращая внимания на его мольбы. Альфа оставлял засосы, кусал нежную кожу и жадно вдыхал манящий запах ванили. Все его считают слишком сладким, но для Мина он всё же был особенным. Старший надавил на поясницу Пака, чтобы тот прогнулся. Всем в этой ужасной комнате похуй на бедного омегу, которому сломали психику и превратили в игрушку для грязных развлечений. Чимин измученно, медленно продолжал вырываться, толкая альфу ослабевшими руками. Уже не осталось сил, как и всегда он смиряется со своей участью и позволяет обращаться с собой как с вещью. Решив, что больше нет смысла противиться, он лёг и просто ждал когда этот пьяный ублюдок вставит в него свой член и желательно разорвёт все внутренности и убьёт Чимина. Чонгук снова вводит омеге инъекцию того самого препарата. Тот быстро слабеет, превращается в вещь безвольную, глаза становятся туманными, он уже ничего не осознаёт. Дай Чимину в рот пососать, тот послушно примет. Гук злорадствует, теперь, он доволен. Интересно, когда Пак Чимин окончательно сломается? Это цель Чона, и он обязательно всё выяснит. Чимин уже перестал что-либо соображать, как и в прошлый раз наркотик подействовал быстро, и Пак безвольной куклой ослаб на столе. Разум перестал им руководить, поэтому сам Чимин не сопротивлялся, когда пьяница сорвал с него боксеры и продолжал руками блуждать по телу. Риз грязно раскладывал Пака прямо на столе в гостиной Чон Чонгука — Его истинного. Были испробованы чуть ли не все пресловутые позы Камасутры. Гук попивает коньяк и поднимает тосты, обсуждая между делом с пьяным другом всякий бред. У Чимина сознание затуманилось, но инстинкты сохранены, поэтому омега переодически постанывает. Бессознательно и тихо, но постанывает. Альфа достал из под дивана пакетики с белым веществом. Парни прямо на спине Пака дозируют наркотик игральными картами и вдыхают, уже поочередно присовывая бедному омеге. В офисе Намджуна повисло молчание. Казалось, что слышен лишь скрежет зубов Мин Юнги. Альфу разрывает, он не знает на кого злиться и кого теперь убивать. Парень мечется по кабинету, потирает виски и хмурится. — Что это, блять, за хуйня, Намджун?! Какая на хуй Америка?! Что тут происходит, и почему один я в неведении? Уже нет смысла скрывать что-либо. У Юнги всё в голове точно по местам встало, щёлкнуло в мозгу и нашлось живительное объяснение поведению Пака. Но альфа продолжает требовать объяснений от Кима. — Восемь месяцев назад.. — вздохнул бета и направился к мини бару, наливая немного виски, — его без ведома зачислили в лучшую Американскую академию. Он ни мог не поехать! Чимину пришлось порвать с тобой, ведь сам он терять боялся и.. были опасения, что ты забив на мечту, поедешь за ним и в итоге, лишишься своей составляющей — музыки. Прости, Юнги.. об этом лишь ты не мог знать. Чимин врятли изменял тебе, но на момент расставания у него точно никого не было. Мин тяжелым грузом на диван оседает, запуская руки в чёрные волосы. Альфа молчит, ему сказать нечего. Двоякое чувство.. он счастлив, что был единственным у Пака, но ненавидит омегу за эту детскую глупость. Юнги был бы так счастлив отправить своего лисенка к мечте, неужели его считали таким гульным ублюдком? Голова кипит, а в черепной коробке точно фейерверки взрываются и рушат всё сознание Мина. Он должен видеть Пака. Прямо сейчас должен.. Юнги скажет, что тот идиот и крепко обнимет.. похуй, что у Чимина истинный есть. Альфа должен посмотреть этому вруну в глаза. — Сколько же вы все врать то все можете? — горько усмехнулся Юнги и вылетел из кабинета Кима. Парень направляется прямиком к дому Чонгука, думая, что ЕГО омега там. По телу давно забытое тепло разливается, а Юну уже неважно, кто у Чимина сейчас, главное то, что при отношениях с Мином, тот не изменял и действительно любил..