***
Холодно. Почему Доминик было так холодно? Сознание приходило урывками, а холод не отступал. Лишь на миг приоткрыв глаза, она поняла, что лежала в снегу. Девушка лежала на животе, почти уткнувшись носом в снег. Посмотрела на свою ладонь, едва послушными пальцами сгребла белый холодный порошок. От тепла ее рук снег превратился в ком. Маленький с контурами ее пальцев. Бред. В том месте, где она была, не было снега. Было лето, невыносимая жара, ни единого намека на зимнюю погоду. С трудом перевернувшись на спину, девушка увидела белое небо над головой и падающий косо, чуть сероватый снег. Только сейчас она ощутила пронзительный ветер. Чертовски холодно. Левое плечо заныло от попытки пошевелить рукой, так же как и живот. Что же, повезло, в холоде она будет умирать от кровотечения медленней. Нужно было двигаться, иначе Доминик рисковала заснуть на морозе и точно никогда не проснуться. Ей удалось далеко не с первой попытки встать на ноги. Сил мало, холодно. Угнетало еще то, что девушка оказалась в неизвестной местности. Кругом снег, метель, горы. И человек. Один, в метрах двухстах от нее, отбивающийся мечом от волков. Чертовски огромных волков. Доминик нащупала здоровой рукой автомат. Два магазина было в запасе, но нужно будет экономить, ведь неизвестно, на чьей она территории и что ее может ждать. Она поспешила на помощь. Ну, как поспешила, едва переставляя ноги в снегу по колено, дыша как загнанная лошадь. Остановившись в пятидесяти метрах, Доминик, стиснув зубы, вскинула оружие. Левое плечо нестерпимо горело огнем. Но по-другому не получится убить этих волков-переростков, иначе, полакомившись местным человеком, они могут перейти на нее. Прицелиться было трудно. Снег, ветер, боль и волки, не желавшие побыть стоящими мишенями. Прозвучал выстрел. Один из волков, самый крупный, рухнул на снег бездыханной тушей, остальные в страхе разбежались, что неимоверно обрадовало Доминик. Человек обернулся к ней, опираясь на меч. На его лице можно было прочитать весь спектр эмоций, но он лишь благодарно кивнул и, опередив её, рухнул на колени. Поставив оружие на предохранитель, Доминик подошла ближе к человеку, помогая ему подняться. Он был ранен. Пара укусов на предплечьях и порванная странная одежда, выглядели не смертельно. Если эти волки бешенством не болеют. — Максвелл Травельян… — устало выдохнул мужчина, опираясь на здоровое плечо девушки. — Доминик Парвэл. — Странная одежда и оружие у тебя, Доминик. — Тоже самое могу сказать и про тебя, Максвелл. Он усмехнулся, но больше не заговорил, указав на перевал между скалистыми вершинами гор. «Похоже, ему туда. А куда мне?» — Что это за место? — нерешительно спросила девушка. — Морозные горы. Доминик по инерции кивнула. Морозные горы. Это где вообще? Куда ее закинуло? Да и как ее могло закинуть на север? Она пошла с ним. Спускаться с горы ей категорически не хотелось, как и бросать незнакомца одного на произвол судьбы. Шли они долго, делая короткие остановки. Максвелл выглядел куда хуже самой девушки. Видимо, ему досталось еще до нападения волков. А Доминик… она пообещала быть себе храброй, быть сильной и дойти до самого конца с этим странным человеком. Только силы неумолимо покидали ее. В ушах шумела уже не метель, но свистел не ветер, когда они добрались до самого перевала. Она не заметила, как колени сами подогнулись, опуская ее на снег, вместе с товарищем по несчастью. Максвелл упал рядом, пытаясь остаться в сознании и не отдаться в заботливые руки манящей тьмы. Его новая знакомая завалилась на бок, в снег. Только теперь он заметил заалевший снег под ней. Кровь! Она была ранена, но тащила его на себе, не бросив. Травельян подполз к ней, приложив пальцы к шее. Едва ощутимая пульсация сосуда под его подушечками пальцев. Жива. Но не надолго. Макс оглянулся, впереди горел огонь, далеко, но горел! Они были там, Инквизиция была там! Он встал на колени, махая руками, но молча, боясь словами вызвать лавину. Когда Доминик его спасла от волков, он так же боялся. Был в ярости, что из-за кого-то будет погребен под снегом. Тогда пронесло. Создатель миловал. Второй раз так повезти не могло. Их нашли разведчики спустя недолгое время, когда Максвелл был готов так же без сил упасть на снег, таща теперь девушку сам, за странный жилет. До чего она была тяжелой, хоть по ней и не скажешь.***
Доминик очнулась, когда стемнело. Неуверенно открыв глаза, она обнаружила, что лежит в палатке на спальнике, укрытая несколькими одеялами. Боль в теле едва ощущалась, но попытка встать была остановлена рукой. Повернув голову в сторону, девушка поняла, что рука принадлежала темнокожей женщине в годах, одетой в странное бело-красное одеяние с еще более странным…кокошником? тиарой? на голове. — Тише, дитя. Тебе нужно набраться сил. Лежи. У женщины оказался французский акцент. — Где я? — В лагере. Вас нашли вовремя. Минута промедления могла оказаться фатальной для тебя и Вестника. — Вестника? — Месье Травельян. Вестник Андрасте. Доминик нахмурилась. Это было уже за гранью. Что за Андрасте? Почему Вестник? Что за лагерь? Голова шла кругом. Ей пришлось вновь лечь, уставившись в полотняный потолок над собой. Женщина, наверное, удостоверившись, что гостья жива, ушла. Доминик пришлось остаться со своими мыслями наедине, как ей казалось. — Сомнения, порожденные увиденным. Смерть была близка, но помиловали боги. Зачем? Неизвестно. Это не агония. Мир настоящий, осязаемый. Доминик повернула голову налево и встретилась взглядом с молодым пареньком в смешной широкополой шляпе и с глазами старца. Он смотрел на нее. — Не бойся, — сказал он напоследок. — Ты выжила. Ты настоящая. Мир настоящий. Я настоящий, — и ушел. Парвэл выдохнула. После слов парня легче не стало, но они заставили ее все же свыкнуться с мыслью, что это не может быть сном. Слишком реальный сон. Жизнь после смерти? Такое возможно? Ей принесли лекарство. Та же женщина. Помогла его выпить, чуть приподняв голову. Жидкость, была вязкой, чуть горьковатой с кислинкой. По телу прошелся холодок, и девушка уснула.***
Следующие пробуждение было уже днем. Она лежала в повозке, что ехала наряду с другими, укрытая шкурами животных, защищающими ее от холода. Рядом лежал еще человек, мужчина, черноволосый, покрытый испариной. Он пытался кутаться в покрывало и шкуры, но видимо не мог никак согреться. Лагерь выдвинулся дальше, судя по всему, Доминик прихватили с собой. Что же, это ее порадовало, не бросили голодным волкам на съедение. Она попыталась приподняться, что бы разглядеть, где именно двигалась процессия, и была неприятно удивлена тем, что сил было катастрофически мало. Ей удалось едва руки переставить, а раненое плечо и бок заныли с неимоверной силой. Парвэл сквозь стиснутые зубы выругалась, оставив попытки удовлетворить свое любопытство. Даже дыхание сбилось. Она недолго лежала, созерцая необычайно голубое небо, и вскоре уснула. Проснулась она от пения. Был вечер, а точнее ночь. Лагерь стал привалом, отдыхал от дневного перехода. Самочувствие ничуть не улучшилось, даже наоборот, стало только хуже. Ее лихорадило и тело покрыла испарина, как того мужчину, что был с ней в повозке. Но любопытство заставило Доминик чуть повернуть голову, переместившись на здоровый бок, увидела, как каждый из всего лагеря пел. Песня, нет, скорее молитва, приподнимала дух и от чего-то становилось легко на душе, заставляя верить, что впереди всё будет не так хреново, как кажется. Она прикрыла глаза, проваливаясь в беспокойный сон. Сон, однако, продлился недолго и пробуждение было таким, что лучше она бы никогда больше не просыпалась. Раны горели огнем, а тело мучилось в ознобе. До воспаленного лихорадкой мозга быстро начало доходить причина. Пули. В ней могли быть чертовы пули оставленные в подарок от чертовых жнецов. Раны были не сквозные. Они забыли их вытащить, или попросту про них не знали. Здоровой рукой она откинула от себя одеяла и шкуры, тяжело дыша, словно не ткани убрала, а марафон пробежала. Левая рука онемела. И понятное дело. Инфекция. Дернув бинты, Доминик сделала передышку. Сил не хватало. Окинув взглядом палатку, девушка не нашла никого, кто бы мог помочь. Тогда пришлось перевернуться на бок, как она делала до этого, что бы заглянуть за опущенный тканевый полог, защищающий раненных от холода. — Эй… Кто там стоит? Помоги, — слова давались с трудом. Во рту пересохло, губы потрескались, но она пыталась достучаться до обладателя стальных сапог. Он стоял недалеко от входа и мог ей помочь, только бы услышал ее призыв. Доминик устало прикрыла глаза и попробовала снова. На этот раз ее услышали. В палатку вошел рослый мужчина в доспехах и меховой алой накидке. У него было приятное лицо, светлые, вьющиеся кудрями волосы и шрам над верхней губой. — Вам плохо? — он присел рядом с лежаком, всматриваясь в бледное лицо Доминик. — Пули…нужно вытащить пули… Сейчас. — П-пули? Я не понимаю, — мужчина нахмурился, а девушка смогла перевернуться на спину. — В ранах… остались пули. Мне плохо. Смысл ее слов наконец-то дошел до уставшего и не выспавшегося разума командора Каллена. Раны не были очищены и пошло заражение. — Сейчас позову лекаря. Доминик устало кивнула, проводив мужчину взглядом из-под прикрытых век. Его отсутствие было недолгим. Вернулся он не один, а вместе с эльфом. Эльфом? Лысым? Кажется от удивления, не смотря на слабость, она широко открыла глаза. У нее должно быть сильный жар, раз видит сказочное существо. — Ты…настоящий? «Плод ее воображения» усмехнулся, по-доброму, чуть склонив голову в сторону. — Никогда…не… — Доминик попыталась отдышаться — видела эльфов.… Как из сказки… — Вы вовремя меня позвали командор, — эльф тем временем присел рядом с лежаком, проводя руками вдоль тела, проверяя состояния девушки. — Очень вовремя. Из-за спины он перетащил наперед сумку, от куда извлек инструменты, бинты и склянки. — Сейчас нет макового молока, поэтому придется терпеть. Командор, подержите ее, если начнет дергаться. — Я справлюсь, — несмотря на дикую слабость, упрямо сказала Доминик. — Не сомневаюсь, но лучше, если наверняка будете обездвижены. Парвэл пришлось согласиться. Видение было право. Мужчина, которого назвали командором, обошел лежак и стал по другую сторону, опустившись на колени. Эльф разматывал бинты на плече с особой методичностью. Доминик не смотрела в сторону очень материального настоящего эльфа, а смотрела на командора, надеясь, что он не обиделся за фривольное обращение к нему. Все-таки, он был званием повыше, чем сама Парвэл. Рану обнажили. Прохладные пальцы лекаря дотронулись до воспаленных краев раны, а Доминик стиснула зубы, продолжая смотреть на мужчину. Потом последовала адская боль, заставив ее врасплох. Она вскрикнула, но не дернулась. Нечто острое развело края раны, что только начала затягиваться. Дыхание Доминик сбилось, и здоровой рукой она ухватилась за предплечье командора, едва инструменты лекаря вошли в рану. Мужчина стойко терпел крепкую хватку раненной и сам старался не смотреть за процессом извлечения «пули». Что это такое, показал эльф, минуту спустя, держа в ладони окровавленный кусок смятого осколка металла, затем еще и еще, пока не извлек все осколки. Находки, Солас, отложил в сторону, затем приложил к растревоженной ране припарку, пропитанную настоем королевского эльфийского корня. Оставалось недолго. Он занялся боком. Доминик зажмурила глаза. Эльф принялся за вторую рану, и она оказалась куда болезненней предыдущей. Ее теперь держали. Парвэл непроизвольно дернулась, когда пинцет лекаря погрузились в плоть. — Крепче, командор, — спокойно произнес эльф. У него не вышло сразу отыскать осколки, так что пришлось повозиться, заставляя Доминик множественное количество раз пожалеть о своей просьбе помочь ей. Каллен крепче прижал Доминику к лежаку. Ему было жаль молодую девушку и смотреть на то, как она мучается было выше его сил. Но еще было любопытство. Эти осколки. Для себя командор решил, что как только девушке станет лучше, он обязательно спросит об этом. Все завершилось. Для Доминик прошла вечность, но на самом деле не больше двадцати минут. Эльф закончил перевязку, напоил ее горьким зельем и покинул палатку, прихватив с собой эти самые находки. Каллен лишь ненадолго задержался, хотел пожелать стойкой девушке скорейшего выздоровления, но не успел. Она уснула.***
— Думаешь, это можно использовать? — Кассандра скептически посмотрела на нечто черное, из легкого сплава неизвестного метала, что держал в руках Командор. — Этой штукой она убила волкодава, с легкостью, а я не мог это сделать мечом, хоть и являюсь Первым Мечом Оствика. — Травельян сложил руки на груди, внимательно глядя на своих советников. — Это можно использовать. — Возможно, но волкодавы — это одно, а демоны — совершенно иное. Неизвестно, возьмет ли их это. — Солас протянул на ладони эти смявшиеся куски железа. Их небольшое совещание проходило в отдаленном конце лагеря, подальше от лишних ушей. — Доминик сможет нам рассказать о той штуке только, когда поправиться, не раньше. Ее тело ослабло от инфекции. Нужно время. — Вновь выступил Солас. — Я и не предлагал мучить расспросами бедную девушку. Позже, когда придет время. — Макс усмехнулся. — Сколько до Скайхолда? — Меньше дня пути. За той скалой его уже можно будет увидеть.***