Снег, которого не было

      Тишина в квартире резко стала слишком вязкой. Настолько, что на секунду мне показалось, что начинаю задыхаться, хотя и не страдала никогда астмой. Могла ли она внезапно появиться почти в двадцать девять лет? Надо будет как-нибудь поинтересоваться у Пола при следующей «встрече», если так можно было выразиться. Чуть подрагивающими руками открываю окно и никуда не отхожу, а начинаю глотать воздух, спокойно, медленно и глубоко, чувствуя расправление рёбер. Воздуха всё равно не хватало, так ещё и сердце в ответ на это истерично заколотилось. Странно, такого ещё не было.       Единственное, чего я остерегалась во всей этой ситуации, так это очередной панической атаки. Их не было уже год, даже больше, но ощущения до сих пор так же остры. И, как назло, рисперидон, принесённый Полом в последний раз, только закончился. Что же оставалось делать? Я посмотрела вниз, на освещённый противным жёлтым светом чёрный переулок. Аптека не так уж и далеко, но всего одна мысль о том, что нужно туда идти, вызывала желание забраться снова с ногами на диван, снова смотреть очередной детективный сериал и снова до трёх ночи. А там уже и завтра, там придёт Пол и принесёт всё необходимое.       – Не-е-е-т, – протянула я на выдохе.       Лень ленью, но ситуация требовала капитуляции перед необходимостью, и я тут же, пока нежелание куда-либо идти не продиктовало новые «но», натянула поверх домашней майки байку с капюшоном, втиснулась в чуть севшие после стирки джинсы и достала из-под дивана свои «енотовые» носки. Обязательно не забыть про наушники! Заранее выбрав композицию, которую, особо не заморачиваясь, ставлю на повтор, одним движением влезаю в кеды и напоследок бросаю взгляд на погоду в телефоне. Одиннадцать градусов. Они и оставили за собой последнее слово в решении ко всему прочему набросить сверху кожанку, предварительно натянув серый капюшон байки.       В коридоре было пустынно и тихо. Неудивительно, учитывая время. Но, пока я возилась с замком собственной квартиры, со стороны лестничного пролёта раздались тяжёлые шаги.       – Эми, вот уж где «давно не виделись»! Уезжала куда?       – Нет, Кейси. Просто не пересекались.       Я улыбалась, хотя на самом деле хотелось побыстрее уйти. Кейси славный малый, но порой весьма допытлив, а рассказать ему обычно нечего. Иногда можно было поговорить о недавно просмотренном фильме с очередным одиноким мстителем в центре наворачивающихся событий, обязательно с тяжёлой судьбой и суровым характером. Тут наши предпочтения в кинематографе сходились, а в остальном я не знала об этом человеке абсолютно ничего. Я бы совсем не удивилась, окажись вдруг, что он живёт с женой и двумя детьми. Хотя, вроде как, он всегда ходит везде один и в целом не похож на человека семейного. От таких мыслей я, достоверности ради, мельком бросила взгляд на руку Кейси – без кольца, но с содранными в кровь костяшками, кое-как залепленными уже потемневшим по краям пластырем.       – Ну, я поскочу, а-то дел завались. Рад тебе! Можно на выходных собраться за пивком и новой кинохой. Вещь, гарантирую! Потом всё расскажу. Бывай!       Он всё это энергично выкрикивал и бежал вниз по лестнице, а мне лишь оставалось махать ему вслед. Кейси каким был, таким и оставался по сей час. Навряд ли у него были какие-то проблемы, может, по пьяни учудил разборки.       Я спустилась и, окинув взглядом вроде как пустой переулок, в своём привычном темпе зашагала по улице, пряча руки в карманах кожанки и правой сжимая телефон, слушая одну и ту же композицию, но не слыша её, и периодически натягивая на лоб капюшон, то и дело сползающий из-за собранного ещё утром хвоста.       Аптека работала круглосуточно и резко выделялась на общем фоне света уличных фонарей как раз за счёт зелёной неоновой вывески. Я проверила карман байки: рецепт на месте. Улыбчивая девушка за кассой сохраняла свою приветливую физиономию ровно до того момента, пока не получила лист с назначенным антипсихотиком. Накрашенные розовым губы тут же как-то собрались, и невзначай девушка бросила-таки колкий взгляд под мой капюшон. Но профессионализм тут же взял своё.       – К сожалению, я не уверена, что немецкий рисперидон есть в нашей сети. Но могу предложить венгерский.       – А есть разница?       – Действующее вещество одно и то же, и предписанная Вам разовая доза как раз соответствует одной таблетке, так что Вам будет даже удобнее принимать по одной таблетке.       – Давайте.       – Одна упаковка?       Я кивнула, и девушка вышла за белую дверь и долго не выходила. Пока она искала тот самый венгерский рисперидон, я от нечего делать рассматривала причудливую упаковку детских витаминок в форме утёнка и старалась не показывать вида, что заметила неотрывный прожигающий взгляд мне в затылок второй работницы аптеки. Конечно, нечасто, видать, люди сами приходят за антипсихотиками.       – Вот, упаковка ридонекса. Принимайте строго по рекомендации врача! Вот здесь...       – Я знаю.       Одним движением я достала купюру и, положив её на уже поцарапанную от времени подставку, забрала оттуда коробку, тут же запрятав в кармане байки. Другая девушка всё не сводила любопытный взгляд, а обслуживающая меня явно старалась показаться неопытной, пересчитывая центы уже трижды. Пол как-то говорил, и не единожды, что такое внимание со стороны других может доставить некоторое беспокойство, заставить меня чувствовать себя весьма неприятно. Но я заметила, что мне было необычайно всё равно. Зачем злиться на глупых куриц, охочих до сплетен и диковинок?       Остановившись у выхода, я полезла по карманам в поисках сигарет, но вдруг поняла, что не забирала их с комода у балкона. Грудь всё ещё неприятно сдаливало. Тогда-то я и достала ридонекс и выпила сразу две таблетки. Я умела их глотать не запивая, хотя этот неприятный ком ещё долго ощущался в горле.       Глаза метнули по разным сторонам дороги. Раз уж за столько времени удосужилась выбраться-таки на улицу, то почему бы не пройтись? В наушниках плавно переливался один и тот же мотив, а я брела, смотря себе под ноги, и думала. О многом. Порой меня посещали идеи по организации межшкольных турниров, но потом некоторые из воспоминаний захлёстывали с головой, и я зачем-то начала прокручивать в голове события далёкой и не очень давности в поисках того, как было бы, если бы не произошло то, что уже произошло. А потом усмехалась сама себе. И какой был в этом смысл? Но мысли лезли в голову не потому что их звали, а потому что всё в этом мире тянется к своему теплу, к своему свету.       А меня притянуло к Аппер-Нью-Йорк-Бей. Точнее к устью Ист-Ривер. Тёмная вода плыла перед глазами, такая вроде бы спокойная, но, я знаю, всепоглощающая. Я сама не отдавала себе отчёт зачем, но спустилась поближе к ней, к самому краю. Река словно завораживала гуляющими по водной глади серебристыми, золотыми, зелёными и пурпурными бликами отражающегося города.       Сколько я так и стояла у ограды, всматриваясь и не находя ни одной мысли? Вода поглотила их. И это было непередаваемым ощущением. Я чувствовала, как таблетки действуют, как бессилие и безразличие ко всему окатывают всё тело от рук и ног. И тогда эта самая мысль на минуту посетила голову: «Зачем я это продолжаю?» Смешно. Но сейчас я действительно впервые за всю жизнь взвесила всё произошедшее. И вывод, который сам напрашивался, был весьма неутешителен. А что дальше? А дальше ничего, всё то же самое. Изо дня в день. Я сломанный человек. Безнадёжно сломанный, а потому никому не нужный. Я стояла за всего лишь метровой простенькой оградой прямо перед чёрной глубиной, пыталась высмотреть там своё отражение, словно оно нашепчет мне готовый, очевидный ответ. Но увидела тень над собой, на мосту. И она была странной. Я посмотрела туда, но ничего не было.       – Раф, стой!       Этот крик проплыл мимо моего затуманенного сознания, но тут я увидела перед собой кого-то высокого, широкоплечего, ростом, по факту, всего на лоб меня выше. Я смотрела прямо в его зло сощуренные зелёные глаза. Передо мной стояла черепаха и направляла в мою шею клинок. И этот клинок я знала, видела и не раз. Это явно японское оружие, название которого я уже и не помнила, но была уверена, что оно совсем короткое, буквально в один слог.       – Раф… – повторила я и с толикой довольства отметила, как черепах явно отреагировал на мои слова.       Значит, так его зовут. Ведь он сначала удивлённо расширил глаза, а затем сузил пуще прежнего и сжал в руке ещё больше приблизившийся к моей шее японский клинок. Я даже вроде как ощутила его ледяную остроту. Очень интересное имя.       – Раф, не надо! Мы ещё ничего не знаем наверняка. Давай просто поговорим с ней для начала.       Но он словно не слышал. Смотрел прямо на меня, словно ждал, когда я выкину хоть что-то, за что можно тут же убить.       – Лео, она нас не боится. Ты видишь? Впервые кто-то с первого взгляда на нас не подпрыгивает на месте!       Голос говорившего был полон радости и воодушевления. Но тут Раф как-то странно шикнул и ругнулся.       – Она враг, Майки! Чему ты радуешься? Наверняка футовские уже всё рассказали ей о нас.       Я рискнула позволить себе взглянуть на этого самого Майки, готовая увидеть ещё какую чудную живность ненормальных размеров, но это был такой же «Раф». Но без оружия, название которого я не помню, без злобного взгляда. А рядом стоял третий «Раф». Или надо было звать их Лео и Майки? Второго я идентифицировала сразу же, когда он начал с любопытством осматривать меня.       – Ты ведь совсем-совсем не боишься нас?       – Это действительно странно, ведь страх – вполне нормальная, адекватная реакция, когда, будучи человеком, встречаешь четырёх здоровых черепах.       Говорил кто-то ещё, но уже сзади, потому увидеть его не удавалось.       – Но у неё совсем-совсем другой взгляд. Даже не как у тех, кто уже знает о нас. Он более... Нормальный?       Я снова начала рассматривать Рафа, которому это явно приносило дикое раздражение.       – А вы совсем нестрашные, – вдруг выдала я мысль вслух. – Вот в моей голове сидят действительно страшные монстры. Я всегда представляла себе нашу встречу иначе.       – Значит, ты знала, что мы за тобой рано или поздно придём. Ну, приятно познакомиться, психопатка хренова, – выцедил сквозь зубы Раф.       Но я слышала это словно сквозь толщу воды. Я знала. Это всё ненастоящее. Рука сама потянулась к клинку. Смогу ли я так прогнать галлюцинацию? Я сжала руку на обоюдоостром лезвии, и тут же её пронзила боль. Я невольно вскрикнула, чувствовала, что к локтям потекли две до противного тёплые медленные струи. Это тоже галлюцинация?       В непонимании я отпрыгнула на два шага от оружия и запнулась обо что-то деревянное, и под оханье кого-то за спиной была им же спасена от падения. Это был ещё один, четвёртый черепах, имя которого умалчивалось до сих пор.       – Точно. Таблетки.       Если выпью еще одну, галлюцинации пройдут. Но черепах без имени остановил мою руку.       – Судя по совсем слабенькому тонусу мышц, Вам не стоит принимать их. Это может плохо закончиться.       – А, ну да, – как-то глупо согласилась я и тут же горько усмехнулась ироничности этого действия.       Всё-таки моё состояние неминуемо ухудшалось всё это время. Пол, ну ты и балабол. А вот Раф – занятный такой холерик.       – Ты ещё и усмехаешься? Издеваться вздумала? Донни, дай мне её убить!       И ведь действительно. Если же он попробует меня убить? Тогда галлюцинация самоликвидируется? Как это вообще работает? Впервые в жизни я действительно столкнулась с чем-то абсолютно бесконтрольным. Я посмотрела на ладонь. Кровь всё ещё шла. А Донни просто молча и покорно отошёл в сторону.       – Раф, здесь что-то не так! Ты действительно готов убить человека, который, возможно, и не виновен вовсе, а просто болен?       Пол рассказывал о подобном. «Борьба сил добра и зла, а ты такой стоишь между ними и наблюдаешь». Это ведь оно, да? Тот самый синдром, характерный для галлюцинаций шизофреников. Но тут я услышала явно японскую речь, хотя и не поняла сказанного, и отовсюду повыскакивали взаправдашние ниндзя, которые тут же принялись сражаться с черепахами. Вот теперь точно, тот самый синдром.       – Ну, как, Лео, всё ещё будешь говорить о невиновности? Да иди ты в задницу!       Лео не ответил Рафу, но их я уже не видела. Перед моими глазами всё заполонили чёрные ниндзя.       – Уведите экспериментальный образец в безопасное место!       Говорившая это женщина показывала явно в мою сторону. Какой, мать вашу, образец? Но тут я почувствовала, как нечто укололи мне в плечо, а затем закинули моё постепенно ослабевающее тело себе на плечо.       И тишина.