Снег, которого не было

      «Открывай, сучий выблядок! Сколько можно тебя воспитывать? Кому сказал сидеть и не рыпаться? Сбежать удумал? Нажаловаться бабе и подставить меня? Тогда я убью эту шлюху и скормлю твоей шавке во дворе! Ты меня слышишь?!»       Сухой мужчина лет сорока резко на моих глазах вымахал в раза два и безумно колотил дверь, которая так и грозила не выдержать натиска. Какого хера ты творишь с МОЕЙ дверью, ничтожество? Посмел тревожить меня? Чем больше я смотрела на это живое воплощение недоразумения, тем больше не понимала, как оно вообще дожило до своих лет? Если эти хилые ручки можно так легко раздробить, то хоть с мозгами должно было быть не так угрюмо. И что вот это вот стоит передо мной и не даёт пройти в собственную комнату? Я смертельно устала, спину так и ломит, а в голове вечно что-то кричит. Можно просто не трогать меня?       «Я порежу её на куски, выколю ей глаза, отрежу уши..!»       – Только открой свой рот ещё раз.       Я была тиха, почти прошептала это, но достаточно злобно, чтобы сквозь свой ор этот дерьма кусок всё-таки услышал меня. И что это за взгляд? Кому ты глаза хочешь выколоть, выблевок? Убью. Убью. Только сделай ещё шаг. Да ты уже напуган? Это же только мой взгляд, мало кто может его прочувствовать.       Я через силу открыла глаза и каким-то чудом через не стихающую боль почувствовала, что лежала на животе. Потом только рассмотрела в темноте своё постельное бельё.       – Эми! Эми! Что такое? Ну что такое?       Глаза снова сомкнулись, а горло саднило от сухости и неприятного привкуса на корне языка, от которого блевать тянуло. Но больше всего не отпускала необъяснимая тревога, словно я сейчас же должна бежать куда подальше. Тут я понимаю, что маленькие ручки не прекращая толкают меня в плечо.       – Эми, что такое?       – Не кричи, Фил.       Тогда он заплакал, ладошкой приглушая всхлипывания. Нет, он скорее мяукал, как потерянный промокший котёнок. Я попыталась встать, но стоило упереться рукой в матрац, и от спины так выстрелило болью, что на секунду я была уверена, что разучилась дышать, лишь стонала. В уголках глаз тут же скопились слёзы, и их я не сдержала, чем напугала этот комочек ещё больше.       – Фил, дай воды.       На секунду закрыв глаза, я разлепила их только когда прохладное стекло стакана уткнулось мне в щёку. Кое-как я осушила треть стакана, проливая вторую на одеяло, но какая мне была разница? Я подозвала Фила к себе поближе и сказала ложиться спать. И он послушался. Накрылся одеялом по носик, свернулся клубочком и зажмурил глазки. Но не спал. Пока не нащупал мою ладонь и не сжал её, и тогда я поняла, что он всё ещё вздрагивал время от времени.       Вскоре комочек расслабился и засопел, а в моей голове стали всплывать воспоминания об этой ночи. Или скорее картинки, образы, которые мало чем походили на реальность. Я не знала, как попала в мотель и не могла найти ни одной к тому подсказки. Всё, что я знала, так это то, что таков был приказ. При одной мысли о блядском содомите я сразу внутренне сжалась. Зря. Не надо было. Облажалась. Слёзы злости, усталости и глубокой обиды потекли по щекам, теряясь в пятне от пролитой воды. Я чувствовала, что нахожусь в абсолютно безвыходной ситуации.       За своими мыслями я и сама не заметила, как провалилась в отвратительный сон. Отвратительный потому, что от него лишь ещё больше устала.       Проснулась я от слепящего рыжего заката. На стуле у окошка сидел Фил, мотал ножками и облизывал крышечку от йогурта. Но ведь в холодильнике не было йогурта. Я чуть застонала от боли и тяжести в спине и так и не смогла сменить позу. Зато привлекла внимание Фила, который ловко спрыгнул со своего места и подбежал ко мне с коробочкой персикового йогурта, ложечкой и улыбочкой от уха до уха. Очаровательно, он оставил мне больше половины своего лакомства. Я горько усмехнулась и бессильно позволила себя накормить. Но на третьей ложке сделала сытый до отвала вид, старательно подавляя урчащие протесты желудка. Однако Фил даже тогда не стал доедать остатки и не отступал от своей благородной задумки, пока я его не убедила, что потом йогурт наверняка испортится. От этой маленькой заботы на сердце разлилось тепло, от которого я лишь сильнее ощущала свою беспомощность.       Пока малец растягивал наслаждение ложечками, я вдруг снова задумалась. Откуда он взял йогурт? Может, хозяйка заходила? Да как же, оторвётся она от телевизора. Или, чего гляди, отец пожаловал? Нет, скорее хозяйка. Или он сам сбегал в магазин на заправке? Я сразу почувствовала неприятный узел в животе от этой мысли, ведь Филу рано самому выходить в люди. Хорошо если на деньги обдурят. А ведь может быть и хуже...       Но это спокойствие от присутствия Фила и его несомненного участия в моей жизни становилось лишь тяжелее. Гей сказал, что покажет мне, что происходит после приёма препарата. И я не помнила, что я делала потом. Я просто оказалась здесь. И теперь я ещё больше растеряна. Нет, я в панике. Я сошла с ума? Я всё ещё не знаю, что это за препарат такой, а принимала его два года. И два года происходили такие же ситуации? Вчера я действительно выполнила какой-то чужой приказ? Но ведь я бы в любом случае вернулась домой, так? Может, это всё было искусной уловкой, чтобы посмеяться надо мной. Или же правдой?       Последняя ниточка оборвалась. Я не знала, что делать дальше. Я боялась того, что могла сделать, и не верила собственному подсознанию. Мысль о том, что я действительно кого-то убила, теперь не казалась таким уж абсурдом. Кажись, ещё чуть-чуть – и я попросту сойду с ума от этих мыслей. Я зажмурилась, сжалась и тяжело выдохнула. Тело ныло, болело, и от этого отчаяние становилось всё глубже. Я ведь не агент и не детектив. Что я могла сделать? Я одна. У меня ведь никого нет.       Я вдруг подумала о Кейси. Стыд перед ним только сейчас охватил, когда уже поздно для извинений. Он бы помог, да? Но стоило только вспомнить безумную ненависть Рафа, и я снова чувствовала себя преданной. А Кейси просил тогда довериться им. Его друзьям...       – Фил, видишь сумку? Да нет, красную ту. Сбоку слева... не справа, Фил, слева, с другой стороны. Нашёл? Принеси-ка мне.       – А что это?       В маленьких пальчиках крутилась чёрная bluetooth-гарнитура. Да, я не выкинула её тогда. Выключила и кинула в сумку. Зачем? Я тогда не думала. Или же подсознательно ждала того момента, когда мне пригодится хоть чья-то помощь. И, думаю, Леонардо хотя бы подумает о моей просьбе.       Я резко выхватила у Фила гарнитуру, тут же поморщившись из-за спины, подключила через свой телефон и со смешком выдохнула: работает. А затем нашла кнопку авто-вызова. Но не нажала. Боялась. Рафа? Нет, скорее того, что теперь я действительно сама принимала себя за убийцу. Нет, я просто не могла решиться на это и искала тысячи оправданий, чтобы никуда не звонить. Я даже не знала, попаду ли куда хотела, или же просто вызову спасателей. Но была ли у меня идея получше? Не важно всё это. Сейчас точно нет смысла пятиться назад, ведь как только гарнитура оказалась включена, эти четверо узнали, где я. И мне не сбежать со своей чёртовой многострадальной спиной.       Гудки шли долгую, бесконечную минуту, за которую я перебрала восемь различных вариантов развивающихся событий. Хотелось сбросить, и я почти сделала это, как вдруг услышала суетливый голос:       – Эм... Здравствуйте. Это Эми?       Я разрывалась между тем, начать ли говорить или бежать и прятаться. А дружелюбный и неловкий собеседник сбивал ещё больше, заставляя сердце болезненно сжиматься.       – Мадам... То есть, мисс, послушайте... Лео! Иди сюда быстрее!       Леонардо. Я почувствовала, что задыхаюсь, как только услышала низкий бархатный голос явно серьёзной личности.       – В чём дело?       – Это Эми, – шепнул Донни, которого я узнала даже услышав лишь однажды. – Та самая Эми.       Поначалу воцарилась тишина, но гул в голове лишь нарастал с каждой секундой и остановился только с заданным вопросом:       – Почему Вы звоните?       Он не понимает. Но и я тоже не знаю. Вместо подходящих слов вылетали рваные болезненные вдохи, которые были абсолютно бестолковыми, словно воздух закончился. Я совсем потерялась в этом сумбуре и уже думала сбросить вызов.       – Вам нужна помощь?       От этого проницательного вопроса сердце перевернулось, и я неосознанно всхлипнула, не в силах контролировать дыхание. Нужна. Нужна. Я прикрыла ладонью губы, которые дрожали и не могли ничего извлечь кроме надрывных вдохов. Но я сдержала слёзы.       – Эми, что с Вами случилось?       – Не знаю.       Я смогла. Выдавила это. Но мой голос был таким слабым, что я надеялась, что он ничего не расслышал через какофонию моих попыток восстановить дыхание. И Леонардо молчал, словно не знал что сказать.       – Я, как и Вы, тоже ничего не знаю.       Эти слова. Этот тон. Леонардо говорил о моей ситуации. И попал точно в цель. Я почувствовала скатившуюся слезу благодарности Леонардо, а дыхание постепенно замедлялось и углублялось. Фил был напуган, но стоило увидеть, что я плачу, как вдруг подскочил, чтобы погладить меня по спине. Эта детская милая непосредственность была самым верным ключом к моей душе, которая только и ждала, чтобы излиться. Но не сейчас, Эми, не надо. Главное остановить истерику.       – Знаете, мы все с Вами виделись и знаем о Вас многое, в то время как Вы даже не знаете как нас звать. Догадываетесь по разговорам, конечно, но... Хочу Вам официально представить своих братьев.       Я вдруг между попытками набрать воздуха горько усмехнулась, и Леонардо это явно услышал. Мне показалось, или он тоже ухмыляется? В любом случае о своих братьях он говорил уже другим тоном.       – Я Леонардо, и мы с Вами уже были представлены друг другу, так что не буду о себе.       Как скромно. Но вслух я этого не выразила.       – Тот, кто сначала Вам ответил, это Донателло.       – Гениальный хакер Донни? – вырвался хриплым голосом сам собой вопрос.       – Ну... Не так чтобы гениальный, мисс. Вы преувеличиваете мои способности.       – А ещё он самый скромный, как видите. Привыкайте: если будете звонить на гарнитуру, то он всегда первый Вам ответит. Просто потому что это наш связной центр. Хотя это сотая доля его талантов.       – Лео, не хвастайся!       С моих губ не сползала улыбка, и я даже прекратила этот приступ паники. Но с каждым дальнейшим словом боль как будто становилась всё острее. Как в спине, так и на сердце.       – Микеланджело добряк и просто вечный оптимист. Когда мы с Вами встретились, он потом ещё долго не мог успокоиться и твердил, что раз Вы нас не испугались, то так хорошо было бы познакомиться. Он всегда завидовал Кейси, что у него есть такая соседка.       Что? Лео пытается сделать мне комплимент? Во рту сделалось кисло, но я устало обмякла, не способна на эмоции. Какая такая соседка? Психически нестабильная, возможная серийная убийца, которая чуть не разорвала ему мениск? Которая чуть хромым не сделала на остаток жизни? Возможно, и сделала...       – Ну, а Раф... Рафаэля Вы тоже уже знаете. Думаю, он изрядно напугал Вас, но поверьте: он просто большой хулиган. Неусидчивый, взрывной, безголовый большой дурак. И всё же он никогда никого не убивал.       И тут в голове всплыл момент в неизвестном мне сыром переулке. Тогда Раф выглядел растерянным. Это было правдой или сном? Нет, это был не Раф. Это был голос моего рассудка, и он говорил: хватит. Ты знаешь ответ.       – Эми, – вновь разорвал её терзания спокойный ровный голос Леонардо. – Можно я Вам поверю?       Я хрипло рассмеялась. Что это за вопрос такой? Кто ж спрашивает, можно ли верить в кого-то, причём у этих самых людей? Я понимала, что сквозь смех не сдерживаю уже слёз, которые заливают щёки, нос, губы. Становилось даже мерзко от самой себя. Лео наверняка теперь растерян.       – У Эми снова болька? – вдруг спросил Фил и принялся её успокаивать, но становилось только хуже, а я не могла ни злиться, ни удивляться собственной реакции.       – Где у Вас болит? – спросил Леонардо довольно хмуро и с некоторым напором. – Вы ранены?       Но я лишь смеялась и плакала.       – Если Вам нужна помощь, то просто скажите. Донни не будет отслеживать местоположение без Вашего согласия. Но если нужно, то мы придём.       – Скажи... – выдавила я с трудом фразу, глотая боль сжавшегося горла. – Я невиновна?       Лео молчал. И только через заминку сказал твёрдо и уверенно:       – Сейчас вы абсолютно точно ни в чём не виноваты, Эми.       Но почему я слышала мягкость с другой стороны? И от этого спазм в животе снимался, оставляя после себя лишь усталость.       – Давайте вместе разберём этот клубок?       У меня вышел лишь кивок головой, но, казалось, меня и без слов поняли. По выдоху ли или же этот удивительный собеседник сам по себе был невероятно чуток. Но уже вскоре Леонардо и Донателло искали, куда выдвигаться и что брать с собой.       – Лео... – мой хриплый голос заставил его проглотить свои слова и чуть ли не задержать дыхание. – Спасибо.       Он не успел ничего ответить, прежде чем Фил вдруг рассмеялся, прикрывая ротик ладошками, и сказал:       – Эми, а дядя тоже хотел позвать к нам Лео.