Спецназ, таро и прочая... хиромантия

Владимир Викторович сосредоточенно измерял шагами кабинет. Стоило вернуться Самойлову, так все закрутилось с новой силой! Теперь о том, что в его подразделении американский агент, знали все. Казалось, только ленивый не зашел в КТЦ, чтоб похихикать над провалом Пригова. Почему именно сейчас, когда у него наконец-то появилась возможность взять отпуск и заняться творчеством! Ему на голову сваливается эта глупая девчонка… Мужчина устало опустился в кресло. Вот-вот нагрянет проверка. Начнут копать под всех подряд… Какой уж тут отпуск! Версии мисс Стэлс он ждал уже трое суток, но девчонка молчала. Генерал-майор Пригов выслушал также и версию Самойлова. По ней выходило, что девушка отказалась сотрудничать с российской разведкой, поэтому ее необходимо было немедленно депортировать в Америку. И Самойлов, естественно, уже связался с тамошними коллегами, и они уже готовы ее забрать. До Кобры эта информация дошла сразу, а вот от «Смерча» ее решили умолчать. — Ну, что? Где задержанная? — спросила Ума, войдя в комнату отдыха. — В камере, естественно, — буркнул, не отрываясь от экрана мобильного, каплей Ионов. — Вот, — протянула Мура, страдальчески возведя глаза к потолку. — Васька так всю ночь и проиграл в эти стрелялки. Будто в жизни их не хватает. — А, может, он там не в стрелялки рубится, а, например, помидоры выращивает? — философски вставил Бизон, и все, сорвавшись с мест, подбежали к Коту. Атмосфера в коллективе с утра была вполне благоприятной. Ребята дурачились до тех пор, пока не появился Физик. Его настроение явно диссонировало с остальными. Ребята замерли и уставились на старлея. Мешки под глазами, бледность и небрежно застегнутая куртка выдавали его бессонную ночь. Глупо было спрашивать «ты как?», поэтому в комнате повисло неловкое молчание. Из оцепенения всех вывела Рита. — Там Пригов собирает. Отлично. Сереге нужно было отвлечься. И лучше б куда-нибудь в командировку. Подальше от этих шпионских дел, генерала Самойлова и неадекватного поведения Кобры. Всю ночь старлей Мыцик гулял по городу, смотрел на звезды… То и дело отвлекаясь на целующиеся парочки. А что еще сказать? Весна в Питере. Самое романтическое время года в самом романтическом городе страны. Всего пару недель назад он мечтал, что в компании самой прекрасной рыжей ведьмочки, также бы гулял по набережной, держа ее за руку, также украдкой целовал ее в темных подворотнях… А сейчас она сидит в одиночестве в камере предварительного заключения, а он пытается сделать вид, что ничего не происходит. Нервно перебирает пальцами по столу на совещании Пригова, делая вид, что внимательно слушает. Делает вид, что не замечает сочувственных взглядов коллег. Чуть позже он обязательно предложит партию в шахматы Бизону, и даже сделает вид, что поддается старому другу. Он опять поспорит с Умановой, улыбнется шуткам Васьки, обнимет Мурашову, но мысли его будут в тесной камере с обшарпанными стенами, где до суда теперь живет его любимая ведьма со шпионским настоящим. — Багира, мне надо с ней поговорить, — после собрания Физик обнаружил Кошкину в районе кофе-аппарата, возле которого в последние дни операции Рита бывала все чаще. — Запрещено. У тебя личный интерес, — женщина отхлебнула кофе из кружки с логотипом КТЦ. — Рит, ну, пожалуйста! — Сергей страдальчески возвел глаза к потолку. — Ладно, сделаю, что смогу. — И чтоб никаких подслушек и подглядок. — Этого не обещаю. — Маргарита Степановна, ты самый лучший командир, ты справишься! — Ох, льстец, — засмеялась Рита. Ярика сидела на кровати, поджав ноги. Клаустрофобией она не страдала, жить в полевых условиях привыкла, поэтому место ее нынешнего обитания ей чем-то невыносимым не казалось. И кормили здесь сносно. Девушка предполагала, что допрашивать ее будут круглосуточно, но уже двое суток в специальное помещение ее не водили. Может, это и к лучшему. Больно было видеть глаза Багиры, которая на допросе лепила из себя железную леди, а сама чуть не плакала, понимая, на какую жизнь себя обрекает Ярика. Еще к ней приходил Булатов. Говорил строго, зачитал по бумажке все статьи, по которым ее обвиняют, в глаза не смотрел. Неужели тоже жалеет? Ребята не приходили. И правильно! Они ее ненавидят, и точно бы дошло до драки. Предательница. Шпионка. Диверсантка. Убийца. Обманщица. Могли бы они стать для нее друзьями или семьей? Можно ли ее такую вообще любить? Вряд ли. Любовь — это доверие. А она все время врет… Ее жизнь — это сплошное вранье. Ее прошлое — вранье. Ее эмоции — вранье. Ее чувства — вранье? Ярика привстала, пошарила рукой по карманам джинс и извлекла брелок от ключей. Странно, но именно эту вещицу она украла из машины Сергея по пути к нему домой. Небольшой камешек темно-розового цвета напомнил их последнее свидание, и тот закат над Невой. Он снял куртку и набросил ей на плечи, она улыбнулась, повернулась у нему лицом, провела замерзшими пальцами по его щеке… Кобра резко выдернула себя из воспоминаний, сжав в руке холодный камешек, рухнула спиной на кровать. Скоро снова придет Кошкина, опять сделает вид, что сочувствует, и будет выпытывать правду. Ей не понять, что правда у Ярославы несколько другая. И рассказать ее сейчас — значит пойти под суд на следующий же день. Столько народу из смежных подразделений на территории КТЦ еще не бывало. Всем было любопытно посмотреть на резидента вражеской разведки, элитную диверсантку. — Мисс Стэлс в допросную к Пригову! — раздался из-за дверей голос конвойного. Мисс Стэлс. Ярика усмехнулась. Слишком давно она не откликалась на это имя. Вообще, фамилию отчима она взяла только для поступления в разведшколу, русская фамилия могла отпугнуть американских военных от сотрудничества. Теперь, в условиях русской тюрьмы, сочетание Ярослава Тагировна Стэлс будет звучать дико. Девушка, отдернув рубашку, скрестила руки за спиной и встала лицом к стене, дожидаясь конвойного. Но в камеру вошел Сергей. — Привет. Поговорить не хочешь? — Нет. — Послушай… — Не надо, Сереж… — Я прочитал твои показания. Они гораздо веселее, чем твоя книга заклинаний. Больше всего запомнилась фраза о том, как ты втиралась ко мне в доверие, чтобы ликвидировать группу. — Когда ты уже запомнишь, — она явно злилась. — Все, что я делаю, пишу, говорю… Это моя работа. Моя служба достаточно специфична… И требует особого подхода и поведения. — Значит, этот подход и на меня распространялся? — Я не хочу с тобой разговаривать, — девушка отвернулась. — Отведи меня к Пригову. — Пригов тут не причем, — тихо ответил Мыцик. — Допрос проведу я. Багира разрешила. — А я ведь имею право поменять тебя на кого-то другого? — Имеешь, — хмыкнул он. — Но не советую. В его голосе не было угрозы, в нем не было ненависти, но была та сталь, что заставляла мурашки бегать по ее коже. Он встал сзади, защелкнул наручники на ее запястьях. Девушка вздрогнула, слишком сильно он прижимал ее к стене камеры, опасно, но вывернуться она бы не смогла, да и, если честно, не хотела. Сергей бережно убрал с ее шеи волосы, и слегка коснулся ее губами, по телу пробежал ток, Ярика прижалась к нему спиной, сделала попытку повернуть голову и притянуть его к своим губам. Но он отпрянул. Конечно, долг превыше страсти. — Разве Маргарита Степановна одобряет такие методы допроса? — Раньше тебе нравилось. — Мне и сейчас нравится. Только вот пытки запрещены международной конвенцией по правам человека. А ты у нас правильный, нарушать закон не будешь. — Конечно, вам, американцам, виднее. Он резко перевернул ее лицом к себе, и она довольно ощутимо ударилась лопатками о железную спинку кровати. Боль от удара, а также его уверенный взгляд, и руки, спустившиеся на ее бедра, заставили пульс участиться… Ярика всегда без труда справлялась с волнением, даже в стрессовых ситуациях у нее всегда получалось взять себя в руки. Даже на детекторе лжи, испытаниям на коем она подвергалась ни раз, ей удавалось говорить то, что она хотела, не выдавая вранье бешеным сердцебиением. — Зачем наручники, неужели ты меня боишься? — Здесь вопросы задаю я. Его руки скользнули ей под рубашку. Ей просто необходимо выпутаться, снять эти чертовы наручники… — Я отвечу, только сними браслеты… — Точно ответишь? — Да… Сергей прекрасно понимал, что мучить ее таким образом — самый верный способ добиться правды. Ее уже трясло от желания, а он все продолжал целовать ее шею, затем ключицы, прижимать ее бедра к своим, чтобы она ощущала, что желание обоюдно. Вот только губ ее не касался, все дразнил ее, пытал… Сладкие пытки продолжались уже минут десять, и шпионка Ярослава уже была готова бессовестно капитулировать, лишь бы у нее появилась возможность поцеловать своего мучителя. Замок на наручниках щелкнул, и она, наконец, обвила руками его шею. Зеленые глаза ведьмы в полумраке камеры искрились желанием, она рассматривала лицо Сергея, как будто видела его впервые в жизни, водила тонкими пальцами с облезшим маникюром по его шее, спустилась ниже, вцепившись ногтями в кожу чуть ниже лопаток. Теперь она была главной, и он выполнит любой ее приказ. Одной рукой Физик прихватил девушку чуть пониже спины, другой же притянул ее лицо к своему. Они стояли, упираясь друг в друга лбами и прикрыв глаза, не решаясь двигаться дальше. Ее чуть приоткрытые губы были уже искусаны почти до крови, он же тщетно пытался унять желание, некультурно торчащее в штанах. Кобра, открыв глаза, сделала резкий вдох, Физик накрыл ее губы своими. Руки девушки, слегка занемевшие от наручников, теперь либо обвивали его талию, либо, поднявшись чуть выше царапали ногтями спину. Кончиками пальцев она чувствовала, как напряжен каждый его мускул, как его сбивчивое дыхание эхом отдается в ее ушах. Он — самая большая ошибка в ее жизни… Самая счастливая ее ошибка. — И как мне тебя теперь называть? — он вдохнул носом запах ее волос. — Как хочешь, — она хитро прищурилась. — Даже можешь придумать что-то новенькое. — А какое имя тебе при рождении дали? — Меня так только папа называл… — Кобра вздрогнула, с ответом явно медля. — Не хочешь, чтобы я звал тебя тем же именем, что и он? Ярослава резко прижалась у его груди, с силой обхватив его за плечи. Она больше не та маленькая тихая девочка, что пряталась в тени более талантливой сестры и бегала хвостиком за старшим братом. Ее цыганское имя никогда не соответствовало ее характеру. Но сейчас ей до дрожи в пальцах захотелось, чтобы он называл ее именно так. Рядом с ним она всегда маленькая и слабая. — Шанита. Это значит «спокойствие». Ярославой я стала в 14, когда получила паспорт. — Значит, Шанита… Дождись меня, — Сергей улыбнулся, провел большим пальцем по уголку ее рта. — Мне уезжать через 2 часа. — Так ты попрощаться приходил? — ведьма, хитро улыбнувшись, переплела свои пальцы с его. — Нет… Я, правда, не знаю… Ребята вернуться быстро, а вот у меня спецзадание от командования. Пригов сказал, что в Москве видели одного из твоих бывших сослуживцев. — Кого именно? — в ее голосе слышалось недоверие. — Тебе виднее. — Физик… Я не собираюсь гадать на кофейной гуще! В КТЦ для этого плохой кофе. И карты у меня отобрали. Так что говори! Ярика сидела на коленях у Сереги, прижавшись лбом к его шее, ее губы в легком поцелуе то и дело оказывались на его щеке. Как бы случайно. — Беркут, так вроде его звали… — тон Физик включил максимально незаинтресованный. Мыцик переживал, как бы не выдать ей своих подозрений… Если она скажет, что не знала, что Беркут жив — значит, снова соврет и его доверие к ней снова пошатнется. Если же признается, что в курсе воскрешения бывшего коллеги, то возникнет ряд вопросов относительно смерти подразделения «КЭРРА», при которой диверсантка Кобра присутствовала лично. Ярослава же просто молчала. Такая резкая смена поведения была характерна для них обоих. Теперь они снова оказались по разные стороны. По крайней мере со стороны это выглядело именно так. А что там было внутри? — Ты можешь мне хоть раз сказать правду? — Сергей снял ее со своих колен и встал с койки. — Ты вообще единственный, кому я могу ее рассказать, — девушка уселась, поджав ноги под себя, и уставилась ему в спину немигающим взглядом. — Хорошо. Вопрос первый. Изнасилование — это правда? — Да. Сергей непроизвольно сжал кулаки. Все же довольно неприятно понимать, что твою любимую девушку какие-то посторонние пьяные мужики… — Землетрясения никакого не было, это ты спровоцировала обвал, под которым погибла «КЭРРА»? — Да. Ярика довольно мстительна и обладает достаточной профессиональной подготовкой, чтобы их уничтожить, так что все логично. Но ведь Беркута видели в столице… — Группа жива? — Да. У меня не получилось их уничтожить, но приказ состоял в другом… Мне нужно было просто доказать всем, что они мертвы. И все получилось. Им даже «героев» присвоили посмертно. Ее голос был спокоен, но сердце забилось чаще… От тех мерзких воспоминаний… Беркут… Нарисовался, дружок. Получалось, что он теперь связной между «погибшей» группой и генералом, и знает, где прячутся все. Теперь у Ярики появился шанс найти и Фила. А учитывая трусоватый характер племянника Самойлова, его можно припугнуть и получить нужную информацию на его дядю. — Ты должен заняться делом Беркута. Я даже помогу и скажу тебе его адрес. Значит, Кобра пересекалась с этим летчиком уже будучи в «Смерче». Вряд ли они сталкивались в психушке, где она восстанавливалась между «Кэррой» и «Смерчем»… — С чего он вдруг пойдет на сотрудничество со мной? — За ним должок еще с Кавказа, — и добавила, поймав подозрительный взгляд Сергея. — У нас ничего не было. Физик сделал вид, что поверил, и вышел из камеры. Ярослава, положив на колени подушку, уткнулась в нее лицом. Да, отправлять Серегу к Беркуту было не самой лучшей идеей, все-таки Илья после психиатрической клиники, где он прятался от Самойлова, не совсем в адекватном состоянии. Но с другой стороны будет гораздо хуже, если конвоировать ее на американскую сторону прикажут именно Физику. О том, что Пригов сдаст ее «на родину» почти не задавая вопросов, Кобра была уверена. Проблемы с Америкой и ссоры с лучшим другом Самойловым Владимиру Викторовичу были не нужны. А то, что шпионка Ярослава на «родине» получит за свои «заслуги» смертную казнь, так кого ж это волнует? Сжимая края подушки побелевшими от напряжения пальцами она разрабатывала план побега. Контр-адмирал Булатов миссию по сдаче диверсантки ее родным спецслужбам поручил Тарасову и Кошкиной. К тому же «молодежь» уже отрабатывала свое московское задание. Кобра, сидевшая в микроавтобусе между вооруженными Бизоном и Багирой, решила вывести их из равновесия и подпортить бывшим командирам настроение. — Легко вам меня на смертную казнь посылать? — А легко было страну предавать? — поднял бровь Тарасов. — А я — гражданин мира, у меня нет страны… — Ярика сверлила взглядом Риту. — Не смотри на меня, как будто порчу наводишь, — Багира явно намеревалась переключить тему на более позитивную. — Зачем тебе порча? Она от тебя отскочит. Тебе венец безбрачия снимать нужно. Кошкина вздрогнула, Яся кольнула ее по самому больному, за что тут же поплатилась ударом в бок локтем Тарасова. — Не смей на Багиру рот открывать! — Все нормально, Борь, — Рита успокаивающе положила руку на плечо старому другу. — А ты, командир, за сестрой своей лучше присматривай и ей указывай, что делать, а не мне. Вот тут уже сдали нервы у Кошкиной, и на щеке Ярославы появился красный след от пощечины. Ни один мускул не дрогнул на лице профессиональной шпионки. Только в зеленых глазах теперь вместо злости появилась тоска. Вот это поддержка. Вот это семья. Ярика нервно сглотнула и отвела глаза. Теперь она смотрела в пол. Ее слез они не увидят. Она уронила лицо в колени и замолчала. Пусть теперь думают, что она сломалась и подчинилась их воле. Пусть успокоятся и расслабятся. Пленница и двое ее конвоиров подошли к пристани и погрузились на катер, «передача» должна была состоятся в море на нейтральной территории. Бизон встал за штурвал, Багира с автоматом в обнимку села рядом с пленницей. Теперь Рита явно нервничала, потому что оружие перекладывала из одной руки в другую, даже не смотря на то, что в гарнитуру ее успокаивал сам Булатов. Ярослава Стэлс опасна и непредсказуема. — Багира, будь внимательна. Ты ведь понимаешь, что эта девочка — не та невинная овечка, что пришла к нам на стажировку. — Я помню, Бать, — Кошкина поправила куртку под головой заснувшей пленницы. — Долго нам еще здесь дрейфовать, не подскажешь? — Полчаса, не больше. — Добро, — подал голос Тарасов, и шумно втянул в легкие морской воздух. — Если попробует бежать — открывать огонь на поражение. И никакой жалости. Да, Багира? — Так точно, — вздохнула Рита, опускаясь рядом с «бедной девочкой», которая кроме мелких пакостей и острого языка лично ей ничем не насолила. Отодвинув автомат подальше, Багира расселась рядом с Коброй. Ярика хмыкнула, раз уж Кошкина так перестраховывается, значит, и к ней наконец-то пришло осознание ее опасности. Ведьма прикрыла глаза, напустив на себя усталый вид. Веревки на запястьях начинали поддаваться, хорошо, что не наручники (спасибо экономному Тарасову). Она не слышала, что конкретно вещал Булатов через наушники, но по вытянувшимся лицам своих конвоиров могла это предположить. Рита, подумав, что Ярослава заснула, накрыла ее собственной курткой. Этот неожиданный факт проявления Багириной материнской заботы ей на руку, теперь абсолютно не заметно, что руки ее свободны. Сквозь слегка прикрытые веки, девушка наблюдала за происходящим. Как Борька нервно закурил, а Рита измеряла шагами палубу… Отличная была погода, солнечная. Море спокойное. Облака медленно плыли над горизонтом. Ярика на мгновенье открыла глаза и посмотрела на небо. Как скоро она снова его увидит? И вода, наверное, еще теплая. Очень бы хотелось. Увидев приближающийся катер, Кобра внутренне собралась. Даже флаг американский установили. Эх, командиры, вы же опытные люди, неужели не видите, что это подстава? На палубе было трое: Тигр, Амбал и Фил. Значит, Физик в Москве ищет пустышку…