***
В квартире у Акинфеева и Самедова жильцы должны были безукоризненно следовать негласному правилу: если заболел — спишь в гостиной, дабы не заразить соседа. Никто из парней и не собирался этому противиться, ведь ночь, проведённая в другой комнате отдельно от соседа означала неограниченный доступ к телевизору и возможность от души похрапеть, не боясь бить избитым подушкой. Даже не самый удобный диван не был помехой. Сейчас Игорь был как никогда рад существованию этой договорённости, потому что именно сегодняшний вечер ему просто необходимо было провести в одиночестве. Парень хотел всё-таки разобраться с собственными чувствами, которые не то, что бы причиняли какие-то сильные неудобства, но тем не менее здорово пугали. Самедов со своими бесконечными разговорами о жизни вполне мог помешать такому важному мыслительному процессу. Быстро приняв душ, Акинфеев в одних боксерах прошмыгнул в спальню и с разбегу плюхнулся на свою кровать, которая опасно прогнулась под весом парня, внезапно решившего поиграть в лётчика. Расслабленно выдохнув, Игорь перевернулся на спину и уставился в потолок. Вполне вероятно, раньше эта комната могла принадлежать ребёнку, ведь прямо над головой на гладкую поверхность были приклеены светящие наклейки в виде небольших звёздочек и планет, а рядом с ними невозмутимо летал ещё и космонавт. Парень никогда особо не обращал внимания конкретно на потолок спальной комнаты, даже во время переезда сюда не заметил этот элемент декора. Продолжая рассматривать кислотно-жёлтые наклейки, Игорь не забывал думать о грёбанном Артёме. Бедный, уже весь вечер, наверное, икает без остановки, так много о нём вспоминают сегодня. Акинфеев судорожно пытался освежить в памяти, было ли у него ещё когда-нибудь похожее состояние: учащённый пульс, гудящая голова, которая раз за разом перематывала моменты сегодняшней встречи с заместителем директора, непонятное волнение, засевшее глубоко внутри, окунание то в жар, то в холод. Нет, такой бури эмоций Игорь точно ещё не испытывал. Даже девчонка, с которой он встречался в конце выпускного класса и весь первый курс в университете, не вызывала таких чувств, хотя её по праву можно было назвать «первой любовью». Тяжело вздохнув, парень взял с тумбочки телефон, который работал уже на последнем издыхании, имея в запасе всего лишь 18% заряда. Нехотя Игорь открыл браузер и ввёл в поисковой строке запрос, который несколькими часами ранее шерстила Кристина. «Какой же хернёй я страдаю» Перед глазами замелькали уже знакомые ссылки и фотографии. Прежде чем нажать на первый сайт, Игорь глянул на плотно закрытую дверь, будто боялся, что она в самый неподходящий момент распахнётся, в комнату заявится Самедов и обнаружит друга за вызывающим вопросы занятием. Однако вместо приближающихся шагов было слышно негромкое шипение телевизора с транслируемым по нему футбольным матчем. Ссылка наконец-то прогрузилась, предлагая к просмотру кипу фотографий Дзюбы с поразительно высоким качеством. Часть из них Игорю удалось увидеть ещё во время более раннего сеанса с Кристиной, но большинство он всё-таки видел впервые. Стараясь долго не задерживаться на одном изображении, Акинфеев пролистывал страницу, пока не зацепился взглядом за фотографию Дзюбы в компании какого-то светловолосого парня со смешным вздёрнутым носом и трёх брюнеток модельной внешности. Игорь бы соврал, если бы отказался признать, что почувствовал некий укол ревности. А ещё жгучее желание оказаться на этой фотографии рядом с мужчиной. На ней Артём властно прижимал одну из девушек к себе, держа свою руку у неё на талии, и при этом сохранял деловитое выражение лица. Ни капли веселья, чего не скажешь о его спутницах и спутнике. Видимо, это повседневная маска, за которой мужчина скрывает своё умение улыбаться. «А Санёк говорил, что нет у него фоток с женщинами. А это что за фигня?» — с долей обиды подумал Игорь. Он чувствовал себя каким-то обманутым дурачком. Перестав себя мучать и открыв следующую фотографию, парень не заметил, как перестал дышать. На весь экран развернулось изображение Артёма, снова окружённого какими-то людьми. Наверное, это были его друзья или коллеги, с которыми они решили как-то выбраться на природу. Вроде ничего особенного, разве что стоит сделать одно небольшое замечание: Дзюба был почти голый. Не трудно догадаться, что фото было сделано в жаркое время года, и мужчина посчитал необязательным надевать какую-либо футболку, оголив свой стальной пресс, накаченные грудные мышцы, широкие плечи и рельефные руки. Летние шорты защитного цвета заканчивались где-то чуть выше колена, обнажая оформленные подтянутые икры. В потяжелевшей голове Игоря творился полнейший хаос, было невозможно выдрать из этого вороха хоть одну путную мысль, и, следуя каким-то первобытным инстинктам, парень сохранил фотографию. Телефон полетел в сторону, тут же падая с кровати, дрожащие руки безжалостно вцепились в подушку, которой в этот момент можно было только посочувствовать, и вжали её в лицо взмокшего парня. Акинфеев тяжело дышал и мысленно корил себя за идею посмотреть фотки этого дурацкого Артёма на ночь глядя. Дзюба ему реально понравился, его до невозможности привлекательные внешние данные сводили с ума, хотелось просто кинуться в объятия его сильных мужественных рук и забыть обо всех своих проблемах, уткнуться носом в его, несомненно, горячую (как и весь он) шею, обвив перед этим тело мужчины руками и ногами, и никуда больше не отпускать от себя. Но абсолютно все эти сладкие радужные мечты разбивались о суровую реальность, в которой в жизни таких шикарных мужиков как Дзюба не было места таким неказистым парням вроде Игоря. Акинфееву противопоказано влюбляться в Артёма, но было уже поздно. «Что же ты творишь, дебил?! Он — не твоего поля ягода! Угомонись!» — как мантру повторял у себя в голове парень, беспощадно избивая подушку сжатыми до побеления кулаками и умоляя свои едва зародившиеся чувства к мужчине угаснуть. Навсегда.***
Артём совсем недавно вернулся с вечерней прогулки с псом, и теперь стоял на коленях перед ванной, намыливая шампунем недовольного мокрого Ника. Питомец совсем не подозревал, что за играми в весенней грязи последуют такие мучения. Им же с хозяином так было весело! Пока Дзюба старательно возвращал шерсти его золотистого ретривера изначальный приятный медовый оттенок, он рассказывал псу о весьма необычном интервью, которое сегодня у него брал довольно милый молодой человек. Ник совсем чуть-чуть повернул голову в сторону Дзюбы, как бы слушая, но всё равно как бы обижаясь за внезапное купание. — Ну вот что ты такую недовольную морду строишь? Как бы я тебя такого грязного в квартиру пустил? — проворчал Артём, пытаясь вытереть пса полотенцем, но тот намеренно решил высушиться путём энергичного отряхивания шерсти, тем самым разбрызгивая остатки воды по всей ванной и на самого Дзюбу. Оставляя мокрые следы от лап на паркете, Ник побрёл к дивану в гостиной, прекрасно зная, что хозяин непременно последует за ним. Артём уселся на широкий диван рядом с псом и включил телевизор, экран которого обычно терялся в тёмное время суток на фоне панорамного окна с виднеющимся оттуда ночным городом, освещаемым бесчисленным количеством фонарей. Ник окончательно расслабился и положил голову на бедро хозяина, который зачем-то то и дело поглядывал на свой телефон. — Как думаешь, может я зря сказал, чтоб тот паренёк мне во вторник позвонил? Я ж не занят, — спросил у пса Артём, почесав того за ухом. Ретривер лишь поднял голову и многозначительно посмотрел на мужчину. — Да, ты прав, это совсем неважно. Важным было то, что этот судьбоносный звонок вообще состоится.