Собака на сене

– Что? – голос начальника загремел на весь департамент. Джинни Уизли, которая помнила Малфоя по школе трусоватым тощим мальчишкой, прикрывавшимся от всех и вся тупыми телохранителями, и по майской битве – трясущимся от ужаса юношей, не могла не подивиться изменениям, а тем временем не мальчик, но муж орал срывающимся от ярости голосом: – Пикси драные, у нас во всех отделах дегенераты работают?! Я разборчивым почерком написал полный перечень защитных чар, которыми нужно окружить музей! Разжевал и в рот положил, думать не надо – просто сделать! Выполнить, мать вашу, предписания! Если бы их выполнили, дезиллюминационные спадали бы на входе в музей! – Дополнительную защиту не успели поставить. На открытие впускали строго по пригласительным, казалось, этого хватит... – начал оправдывать действия коллег аврор, которому пришлось взять на себя роль гонца, приносящего дурные вести. – Достаточно?! – Малфой выглядел так, будто его сейчас разорвет от гнева. – Волшебники, присутствовавшие на открытии, оставили свои палочки у администратора, – перебил попавший под горячую руку дежурный и, заикаясь, зачастил, полагая, что хуже уже не будет: – Организаторы сочли это достаточной мерой. Грабитель каким-то непостижимым образом смог пробраться, не имея приглашения. На месте разбираются, как ему удалось… – Идиоты! – Смотритель зала сообщила, что до настоящей мантии мистера Поттера вор не добрался, ее в экспозиции нет, на манекен была наброшена обычная мантия невидимости, найденная при ком-то из погибших на задании членов Ордена. Не то чтобы Драко это успокоило... – Музей закрыть! По наряду авроров и невыразимцев на место! Аппарацию отследить, с остаточными эманациями магии разобраться! Выполнять! Когда дверь за аврором захлопнулась, молчавшая все то время, что Малфой бушевал, Джинни прочистила горло и привлекла внимание к себе. – Мантия Гарри – один из Даров Смерти. Один из двух оставшихся. Старшая палочка сломана. Драко сосредоточился на словах Уизли, впрочем, по-прежнему не глядя на нее. – Джеймс, Лили, Сириус и Люпин были почти материальны, когда сопровождали к Волдеморту Гарри, державшего в руках воскрешающий камень. Ничего не напоминает? – Дьявол! – выругался Малфой. – Поттер... – С ним были его любимые умершие, – продолжила цепочку размышлений Джинни. – Нет, не складывается. – Складывается, – хрипло сказал Драко, – твой Поттер, кажется, любил мою Гермиону не совсем… – Не нужно любить совсем или не совсем, главное любить, – Уизли категорически не желала впускать в сознание то, что пытался донести Малфой, – с Гарри были родители, крестный и близкий друг. – Хорошо, ладно, я к тому, что всё складывается. Гермиона та, кто мог призвать Поттера в этот мир. Вот только зачем ей это? Ее заставили? Кто? Лавгуд? А главное, что питает мертвеца здесь? – О том, что питает здесь мертвеца, я тебе могу рассказать, – неприятно усмехнулась Джинни, – энергия живых. – Тогда вопрос следующий. Почему Поттер? – Ну смотри… Допустим, Лавгуд как-то завладел воскрешающим камнем, который Гарри потерял в Запретном лесу… – В Запретном лесу? – вскинулся Драко, он вспомнил лепет Лонгботтома о микрокургане с камушком на вершине. Неужели из всех камней, валяющихся там… Его плечи затряслись в приступе истерического смеха. Тупица украсил могилу души Волдеморта воскрешающим камнем? – Ксенофилиус Лавгуд искал Дары всю жизнь. Вполне мог найти именно этот, случайно или нет, – тем временем отвлеченно размышляла мисс Уизли. Малфой не стал делиться с ней своими умозаключениями, где и при каких обстоятельствах тот подобрал камень, он сконцентрировался на другом: – Если соединить магию воскрешающего камня с ритуалом, который провел Волдеморт в прошлый раз, чтобы вернуться к жизни, то… – Но почему Гарри? – складочка на лбу мисс Уизли манила ее расправить, Драко все еще стоически сопротивлялся чарам. Джиневра в задумчивости провела пальчиком по пухлым губам, будто бы не замечая своих провокационных действий. Уснувшее за последний год либидо молодого мужчины настойчиво заявило о себе. Малфой не мог оторвать глаз от собеседницы. Что за ерунда? Весь разговор ему удавалось уклоняться от этого, и вот на тебе! – Потому что Гарри – друг Луны! – неожиданно громко закричала Джинни. – Он рассказывал! На потолке в своей комнате Луна нарисовала всех нас. Своих друзей! Смотри, она встречалась с Джорджем, он умер, дружила с Гарри, Роном, Гермионой, Невиллом, со мной, из нас тоже мало кто остался в живых, возможно, отец звал ее назад, но она не захотела возвращаться, и он решил вытащить из-за черты ее друзей, чтобы у нее был стимул. Драко сглотнул, глядя в сияющие глаза собеседницы. Она увидела его почти зомбированное выражение лица и замерла в ужасе. – Том возвращается, – зашептала Джинни. – Я немного управляю этим, но когда он перехватывает инициативу… Малфой, – она продолжала панически метаться глазами по его лицу, – я сейчас попрошу о чем-то. Магия приворота – гарантия, что никто не сможет этого сделать, но ты сопротивляешься ей, я вижу! Пообещай мне! Если не уверен в своих силах, передай мою просьбу Кингсли…

***

Она пошла наперекор Его требованию – не впервой Гермионе Грейнджер нарушать запреты, – но теперь у нее не было сил даже на то, чтобы поднять руку и прижать к себе плачущую малышку. Он оказался прав, нельзя было после длительного голодания ввязываться в такое безумное и энергозатратное дело. Но ведь и времени не было – на восстановление не было времени: либо действовать сейчас, либо смириться с тем, с чем смириться невозможно. Главное, у них получилось. Гарри уверял, что Кингсли понял задумку. Такая необычная магия с элементом некромантии должна оставлять специфический след, он и приведет к источнику этой магии, то есть к ней. Теперь бы дождаться. Ничего, если не ее, то хотя бы малышку вытащат. Кажется, у нее не осталось сил даже для вдоха.