Совсем иное

      Стелла плясала на горячих углях собственной пылкой души. Она искала себя, искала, обжигаясь о каждую новую найденную вдруг черту. Хотелось плакать от острой боли и собственного бессилия.       Она плясала на осколках своей некогда детской души и видела резкие изменения. Изменения, благодаря которым Стелла из юной глупой феечки-девчушки превратилась в мудрую женщину, почти королеву. Она видела, через какие адские муки прошла. И была благодарна. Всем, кто наставлял её на путь истинный. Всем, кто терпел её выходки. Всем, кто был всегда рядом. Всем.       Пламя прошлого обжигало и кусало пятки не хуже ядовитой гадюки. Осколки надежды впивались в нежную кожу, отчего Стелла явно чувствовала сочащуюся кровь, которая испарялась на горячих углях. Ощущала боль и продолжала плясать. Душа заткнула все разумные мысли и дала волю эмоциям и собственным ощущениям. Было до одури приятно вспомнить каждую боль, каждую неприятность, которая сделала её сильнее. Это действовало как наркотик, как хорошее дорогое линфейское вино. И Стелла продолжала плясать.       Она плясала днём и ночью, на рассвете и на закате, сидя на троне и целуя Брендона. Отдаваясь всецело этому пожирающему душу и тело действу, Стелла чувствовала себя по-настоящему счастливой.       Даже когда на её голову возлагали корону, она продолжала свою бешеную пляску в свете лучей солярийского солнца.       Стелла по-королевски улыбалась и по-королевски кланялась.       Стелла плыла в медленной музыке вальса. И плавилась на разгорячённых углях собственной души.