Ради того, кто был дорог

Натали напряжённо наблюдала за битвой Бражника с супер-героями. Сердце её непослушно вздрагивало, когда опасность угрожала ему, а облегчение пробегало мурашками по телу, стоило миновать угрозе. Даже являясь Каталистом, даже аккуманизированная Бражником, она была подвластна чувствам. Ей так хотелось помочь Агресту, так хотелось наконец дать его душе покой, что она пошла на это. Добровольно встала на путь зла, как называли его действия все жители Парижа. Но только Натали знала, сколько боли и тоски скрывалось за серьезным взглядом Габриэля. Сколько беспомощности и отчаяния в нем было, когда он, будучи Бражником, злился. Ему не нужен был Париж. Ему не нужна была власть. Ему нужна была его жена. Натали вовсе не была злой. Она не наносила кому бы то ни было вред, но и добра в мир тоже не несла. Ей давно были известны действия своего начальника, его ходы и мотивы. Она не одобряла их, но и не пыталась отговорить его. То, что у него не получалось получить Камни Чудес, поскольку Ледибаг и Супер-Кот постоянно обрушивали его планы, бесило не только его. Натали тоже действовало на нервы, что герои постоянно выигрывали в схватках и не давали Бражнику шанса на воскрешение жены. Если бы они знали... Теперь она сама стала Каталистом. По своей воле. Злость Агреста на защитников Парижа передалась ей, она больше не могла видеть его в таком удручённом состоянии. Вызвавшись помочь, она поменяла отношения с ним. Теперь она была не просто помощницей, секретаркой, гувернанткой, но и напарником в борьбе за жизнь Эмили. Жизнь Эмили. Натали прекрасно знала, что перечеркнула все свои надежды на их отношения более глубокие, чем деловые, делая этот шаг. Помочь воскресить жену мужчины, которого она любила, было равно тому, чтобы отказаться от своих желаний и шансов. Добровольно отдать его другой, раня саму себя. Но разве Натали это когда-нибудь покажет? Габриэль был важен ей. Он был ей невозможно дорог, невозможно ценен и любим. Она принимала его таким, каким он был. В любых ситуациях была рядом, поддерживала, молча выслушивала его небольшие монологи, выполняла свою работу чётко, не жалуясь. Натали не знала, было ли известно Бражнику, как она предана ему и как он дорог ей. Она хотела, чтобы это больно не было тайной. Но раскрыть это — значит сдать себя. А повесить на мсье Агреста груз своих чувств она не могла. Натали смотрела, как Бражник остался один на один с супер-героями. Внутри неё всё взволнованно трепетало, стоило кому-то замахнуться на Агреста, но он удачливо отбивал удары. Злость и жажда победы брала над ней верх. В образе Каталиста она больше не скрывала свои эмоции, давая им волю. Голос её был жёстче, наполнен не сталью, как раньше, а живой, дышащий, скрывающий в себе все её желания. Сейчас ей надо было одолеть героев Парижа. Бражник сражался сразу с двумя, уверенно одерживал победу. Но стоило совершить одну ошибкиу, и весь их план стал рушиться. Трость Габриэля сломали. Произошла детрансформация, и теперь из всех злодеев остался Бражник, отчаянно рассматривавший свои ладони. Силы Каталиста больше на него не действовали. Натали злобно закричала. Это было больше похоже на рык, вся ярость, заполняющая её душу, смешалась с отчаянием и выплеснулась наружу. Связь с Бражником пропала. Теперь он был в своём обычном костюме злодея, без трости, без способности рассылать столько акум, сколько захочет. Его трость сломана, обороняться нечем. Грандиозный план, который они строили месяцами, провалился. Натали схватилась за голову, яростно качая ею. Теперь вообще всё могло провалиться. Личность Бражника могла быть раскрыта. Бежать. Бежать скорее на помощь ему. Не дать детрансформации случиться, увести его оттуда, забрать. Защитить. Ему нужна была защита. Каталист помчалась к люку и через несколько секунд уже была в главной комнате здания. Уже выученный ею пароль от двери в стене, потайной тайник открылся. Габриэль запрещал ей делать это. Но она ослушалась его. Впервые пошла наперекор. Камень Чудес быстро был надет на костюм. Слово, и теперь она больше не Каталист. Она вернулась в логово Бражника. Как же хорошо, как хорошо было пользоваться талисманом, ощущать такую энергию, текущую по телу, ощущать силу и способности. Она знала. Знала про способности Маюры. Знала, какую силу ей может даровать Камень Чудес. Как раз то, что сейчас нужно. Маюра вдруг начала чувствовать всё отчаяние мира, эмоции всех тех людей, что нуждались в помощи, безысходность и страх. Так вот, что каждый раз ощущает Бражник, отправляя акуму к источнику негативных эмоций. Он знает чувства других людей. Оторвав лёгкое перышко от веера, она отправила его на помощь Бражнику. Волны отчаяния исходили от него, волны гнева и лёгкого страха. Вдруг перед ней предстал совсем другой мир. Мир Габриэля. На таком огромном расстоянии, отделяющих их, она слышала его ушами, она видела его глазами, разделяла его эмоции. Это была совсем не та связь, что была между ними, когда она была Каталистом. Теперь она была ведущей в этом дуэте, и чувствовала каждый всплеск, каждое колебание нейронных связей, она была прямо в голове Бражника. Но Габриэль вдруг почему-то поморщился от боли, стоило ей выйти к нему на связь. — Бражник. Она почувствовала, как он удивлённо вскинул голову, потрясённый тем, что слышит её. — Это Маюра. Вот ты где, прямо у стены. Жертва отчаяния. Позволь мне помочь тебе. Волна протеста окатила её с ног до головы, сумасшедший поток страха поразил до глубины души. Габриэль не хотел, чтобы она приходила к нему на помощь. Он не хотел, чтобы она становилась Маюрой. — Нет, не делай этого! Второй раз. Второй раз, когда она ослушалась своего начальника. — Позволь твоему отчаянию принять форму защитника. Её голос зазвучал увереннее, она уговаривала его мыслями, всем своим видом показывая, что не желает слушать отговорок. Она знала, что он слышит её, что тоже частично чувствует её. Не так, как она, но всё же. Бражник бессильно упал на колени, сломленный короткой связью с Маюрой. Маюра прервала с ним связь. Призвав все силы Павлина, она создала защитника. Пока героев сметало ветром, она наблюдала, чтобы Габриэль успел скрыться. Когда тот исчез, она щелкнула пальцами, и защитник испарился. Задача была выполнена. Агрест спасён. Надо снять трансформацию. — Детрансформация! Сказала она, сбрасывая с себя волшебный костюм Маюры. Боль. Резкая боль пронзила всё её тело, скрутила в области груди, сдавила дыхание. Ноги подкосились, и она упала на колени, упираясь руками в пол. Всё плыло, качалось и дрожала. Кашель сотрясал её тело, наружу вырывались сиплые вздохи. Воздуха. Ей нужно было воздуха. Натали потянулась, чтобы вдохнуть кислорода. Стоило ей сделать это, как и руки перестали держать, опустив её на землю. Натали всё ещё держала веки открытыми. Но как же ей сейчас хотела опустить их, провалиться в сон... Она выдохнула, всё же довольная тем, что справилась. Она знала, что что-то произойдёт с ней, если она будет использовать силы Маюры. Но ей нужно было это сделать. Ради него. Темнота. Она ещё цепляется за реальность, стараясь не терять сознание. Внутри всё отчаянно говорит ей держаться. Мягкие руки коснулись её тела. Пальцы пробежались по ней, ласково касаясь подушечками её черного пиджака. Она почувствовала, как кто-то нежно тянет её на себя, разворачивая. Пальцы забрались ей под спину, другая рука коснулась задней части колена. Две секунды, и она взмыла вверх, отрываясь от земли, вспорхнула, как бабочка. Мягкие, тёплые руки крепко держали её. Она сосредоточилась на них, не давая себе провалиться в сон, проясняя сознание. — Натали... Шёпот вырвал её из засасывающей воронки. Бархатный голос, дошедший до её слуха, мягко прошелестел, возвращая к себе. Крепкие руки прижали её к широкой груди, обхватывая, будто закрывая от опасностей этого мира. Она открыла глаза. Невероятно, но силы начали к ней возвращаться. Габриэль Агрест. Он прижимал её к себе, держа на руках. Её взгляд коснулся его лица. Внутри всё дрогнуло, поменялось, заставляя её судорожно вздохнуть. Его обеспокоенный взгляд скользил по ней, заглядывал в глаза, спрашивал, всё ли в порядке. — Месье Агрест... Стоило ей это сказать, как она закашляла, скрутившись в его руках. — Тише, Натали. Не говори ничего. Обопрись о меня. Всё казалось ей каким-то невероятным. Она протянула руки к нему и обхватила за шею, цепляясь за неё, как за единственно важное, что сейчас было. Он донёс её до гостиной, после чего аккуратно усадил в кресло и присел напротив неё, с тревогой, нервозностью и беспокойством заглядывая в её глаза. — Я говорил тебе никогда не пользоваться талисманом Павлина! — взгляд его был строгим, гневным, твёрдым, как камень. Конечно, он гневался. Его помощница, верная напарница ослушалась его, подставив под угрозу собственную жизнь. Но Натали больше не хотелось молча соглашаться и виновато смотреть, когда ей указывали на её ошибки. Их было мало, но всё же количество не отменяло присутствие, поэтому девушке приходилось за них отвечать. — У меня не было выбора, сэр, — честный, чистый ответ. Если бы он только знал, как она волновалась за него! Что испытывала, когда видела его одного, один на один с супергероями Парижа. Как она могла бездействовать, когда он так нуждался в ней? — Я должна была Вас спасти. Она снова закашлялась. Ей показалось, что силы покинули её, и она облокотилась на спинку кресла. — Он поврежден, использовать его очень опасно! — Габриэль стоял на своём, пронизывая её взглядом. Взглядом своих ледяных глаз. О, этот взгляд. Всегда видящий тебя насквозь, пробирающий до дрожи, встреча с ним грозит полной расфокусировкой сознания на важных вещах. Тем более, когда он смотрел так. Взволнованно, обеспокоенно, но с уверенностью в своей правоте мужчины. — Я хотела помочь Вам. Чего бы это ни стоило, — Натали позволила себе улыбнуться, снять наконец с себя маску железной, непробиваемой гувернантки, проявить эмоции, которые были настолько важны для неё, что скрыть их было просто недопустимым. Взгляд её стал мягким, и говорил столько без слов, что Агрест зажмурился, будто приходя в себя. У Натали не было сил как-то отреагировать на реакцию, поэтому она просто ждала, когда Габриэль откроет глаза. Внутри всё сжалось, но стоило ему открыть глаза и расслабить лицо, как тепло разлилось по её телу, наполняя каждую жилку. Неожиданно лицо Габриэля было доброжелательным и искренним, что Натали вдруг поняла: таким открытым она не видела его никогда. Неужели холодная стена, которую он возвёл вокруг себя, для неё вдруг стала таять, исчезать и растворяться в воздухе? Мсье Агрест заглянул ей в глаза с такой добротой, что она бы запела, не будь ей плохо. — Спасибо, Натали. Простое слово, а столько в нем значения. Габриэль редко благодарил, да и то чеканил слова, будь то обычные или смешанные с признательностью. Часто он отвечал механически, без эмоций, не задумываясь в смысл своего ответа. Натали даже не стала пытаться находить разумное объяснение или мысль, с которой Габриэль это делал. Но на этот раз в простой ответ было вложено столько чувств, что сколько его обычные слова не пытайся собирать воедино, не получится отыскать в них такую глубину. Одна эта благодарность стоила всех бесед и слов, сказанных между ними. Натали настолько погрузилась в свои ощущения после этого ответа, как неожиданно осознала, что Габриэль Агрест положил свою руку на её. Габриэль Агрест. Холодный, недоступный, как средневековая крепость, с виду суровый, загадочный, закрытый ото всех людей. Габриэль Агрест — её начальник, её напарник, её... сообщник. Казалось, теперь можно было найти или выдумать много статусов. Но этим ли она будет заниматься, когда её любовь взяла её за руку? Жест, скрывающий за собой заботу, волнение, признательность и, что самое главное, открытие. Он открылся ей. Доверил самое сокровенное. И теперь она не могла его подвести. Никаким образом. Никак. Натали не была злой, не хотела приносить боль, но теперь сама встала на путь, ведущий к плохим поступкам. Разве можно было назвать обыкновенное желание её начальника воскресить жену плохим поступком? Нет. Но путь он точно выбрал неверный. Но какой у него оставался? Натали устала видеть его огорчённым, разбитым и потерянным. Она больше не могла сама чувствовать его одиночество и камнем лежащую вину. Теперь на этом пути он не был один.