Сладкий привкус крови.

      Бабушка давно чувствовала себя нехорошо. Старость даёт знать о себе всё чаще и чаще. Старые раны и ушибы, полученные во время тренировок и боёв, стали ныть тупой и бесконечной болью. Кассандра хотела как можно раньше увидеть любимую внучку, но та не приходила.       На всякий случай, за несколько дней до того, как ей стало плохо, бабушка написала письмо для Мии, приложив к нему ещё один дневник деда, в котором, возможно, она могла узнать больше о своей родословной. Пожилая женщина попросила своего мужа принести письмо и дневник в больницу, она надеялась передать это Мие там.       Мия стояла в нескольких шагах от Виктора, пребывая в состоянии шока. Из приёмной ей позвонила молодая девушка и оповестила о том, что её бабушка — Кассандра Маллен — попала в больницу в критическом состоянии.       Всё нутро будто окаменело, кровь застыла в жилах и тугой струёй еле переливалась по венам. Виктор слышал весь телефонный разговор. Он подошёл к девушке и положил ладонь на плечо.От прикосновения она вздрогнула. Девушка не обернулась, не стала плакать в плечо, а лишь тихо, горько попросила: — Виктор, ты отвезёшь меня в больницу?       Через некоторое время чёрный автомобиль вампира припарковался у дверей больницы. Внутри, как обычно, витал запах хлорки и таблеток. Мию, которая металась и суетилась по коридору, остановила та же девушка, что говорила с ней по телефону. — Добрый вечер, я могу помочь? — вежливо спросила она. Мия оглядела её растерянными глазами и выдавила из себя имя бабушки: — К-К-Кассандра… Маллен… где её палата?       Брук, а именно так было написано на ее бейджике, сверила с базой данных и ответила: — Палата 485… Но, пациентка находится в критическом состоянии, вам сейчас нельзя… Медсестра не успела договорить, как Мия, которая только стояла перед ней, ускользнула в сторону палат. Ноги сами вели в нужную сторону, требовалось только не упасть на таком скользком полу. Брук побежала за ней, пытаясь остановить, но, увы, она была вынуждена просить помощи главного врача.       Мия остановилась напротив двери. Белый свет. Койка. Бабушка, подключённая к аппаратам, под капельницей. На неё падал белый, больничный свет, от которого её и так бледное лицо становилось куда более бледным, почти белым, безжизненным. Однако аппарат показывал, что бабушка жива.       Главный врач городской больницы подошёл беззвучно. —Девушка, боюсь, вы не сможете сейчас попасть в палату. Ваша бабушка ещё не пришла в себя. Как вас зовут? — Мия.Что с ней случилось? — Ваша бабушка пережила инсульт. Ей потребуется время, но вы сами должны понимать, каковы последствия… У переживших не высока вероятность вернуться к прежнему образу жизни, а тут ещё и пожилой человек. Мы сделаем всё, что в наших силах. Прошу, поезжайте домой… — Но…ведь… — Сейчас она всё равно не сможет с вами разговаривать. Мия, прошу вас. Мы вам обязательно позвоним, как только она придёт в себя.       Виктор взял девушку под локоть и повёл прочь.Мия не хотела уходить, однако ноги шли за вампиром. Девушка взяла сотовый и набрала номер деда. Он точно не спит после такого. Он должен взять трубку. С той стороны телефона пожилой мужчина ответил хриплым, уставшим голосом: — Алло? — Дедушка, это я — Мия. — Ох, Мия, внученька… Где ты? — Около клиники.       Девушка предупредила, что незамедлительно отправиться к нему. Дом находился в нескольких кварталах от больницы, поэтому через несколько минут чёрное авто остановилось около жилого дома, который со временем потускнел, будто состарился вместе с хозяевами. Здание обветшалось, однако чувства тепла и безопасности никуда не делись. Это её первый дом. Мия помнила совсем немного из детства.       Мать мелькала в памяти смутно, самые яркие воспоминания сохранились, когда Мия была в возрасте пяти лет: родная мать учила её кататься на велосипеде. На самом крутом в то время. Кэрри купила его в подарок дочери.       Был солнечный день, яркие зайчики отражались от зеркала заднего вида маленького велосипеда. Такого ярко-красного, неимоверно сочного цвета. Два колеса крутились не быстро и не медленно, однако маленькая Мия всё равно потеряла управление и упала с него на серый, сухой асфальт, поцарапав коленку. Кэрри быстро и ловко подбежала к малютке.       Женщина думала, что Мия станет заливать улицу воплем, голосить от боли так громко, что оглохнут все соседи в пределах мили. Но… Маленькая девочка мирно сидела, смотрела на побитую коленку. — Я чуть не наехала на маленького лягушонка, мама… Он прыгнул так неожиданно… И я упала. — Тебе не больно, солнышко? — Нет, мама. Может, пойдём домой?       Тот красный велосипед по-прежнему стоял на чердаке в доме бабушки. Стал пыльным, а ржавчина немного поносила его, и он потерял всю свою яркость.       После смерти матери, Мию стала обучать бабушка. Мия помогала и по дому, и по саду, в котором Кассандра выращивала самую очаровательную герань.       На кухне они вместе готовили мясной пирог для дедушки, аромат от него исходил отменный. Дедушка сразу захлёбывался слюной и торопил своих хозяюшек, чтобы, наконец, отведать стряпню. Эти дни были счастливыми, хоть и Мие не хватало материнской поддержки, но бабушки прилагала все усилия, чтобы девочка чувствовала себя полноценно. А сейчас, Кассандра лежит на больничной постели, держа в себе тайну, которую хранила столько лет. Женщина хотела отгородить Мию, но было слишком поздно. Этот омут погрузил её с головой.       Дом будто опустел. В нём стало так темно, неуютно. Грустно. И эта тяжесть давила на хрупкие плечи девушки, да и не только на её.       Сэм, дедушка, тоже был не в себе от уныния. Он молился всем богам, лишь бы только любимая жена вернулась домой. — Дедушка… Привет. — тихо сказала Мия. — Привет, солнышко. Как она там? — По-прежнему. — эти слова сопроводились глубоким грустным вздохом. — Я нашёл её лежащей на полу кухни… Я так расстерялся, Мия и боюсь, что она уйдёт слишком рано.       Мия подошла к пёстрому креслу, на котором сидел мужчина. Она взяла обеими руками его ладони и сжала, прижав к губам. — Дедушка, всё будет хорошо. Я верю, что она поправится. Не бросит же она тебя одного здесь! Она ещё не все пироги тебе приготовила. Девушка пыталась ободрить Сэма, но он лишь растянул уголок губ, глаза его были такие же грустные. — Кассандра хотела передать тебе кое-что, письмо и блокнот, я должен был принести это в больницу, но меня не пустили. В прихожей кожаная сумка, возьми…       Мия поднялась на ноги и направилась к сумке. Из неё она достала обёрнутый в газету прямоугольный предмет. Вернувшись в гостиную, девушка зашуршала бумагой. Из этого свёртка вынула блокнот с конвертом. — Что это? — тревожно спросила Мия. Содержимое письма так пугало. Но дымку неизвестности можно было развеять, лишь открыв конверт.